ПОДВИГpobeda-mo.ru/userdata/1273233407.pdf · страшной войны на земле...

ПОДВИГПОБЕДАПАМЯТЬ

65 ЛЕТ ВЕЛИКОЙ ПОБЕДЫ!

1941 1945

Библиотека газеты «Ежедневные новости. Подмосковье»2010

Редакционный совет: Н.П. Синицын, П.А. Карапетян, И.Г. Реп-кин, С.С. Пашаев, В.Б. Романчук, А.И. Долинин.

Авторский коллектив: А. Андросова; М. Александрина; С. Бер-зин; Г. Буданова; Т. Бурякова; Г. Вишневская; С. Водолазова;С. Глебов; Е. Голованов; В. Громов; О. Жукова; Л. Жукова; В. Зе-линская; С. Знаменский; Н. Иванов; А. Ким; А. Коляскин; Т. Коро-вина; Т. Кофанова; Л. Кудинова; Е. Лозовик; Ю. Махрин; О. Не-сяева; Г. Носов; В. Панков; А. Плотников; В. Поляков; Т. Порет;Н. Рагозина; И. Рапопорт; В. Рощупкин; И. Рыжова; Д. Синю-тин; В. Степанов; Б. Соколов; А. Сокольский; Е. Сухотина; И. Та-расова; С. Турченко; Я. Черенкова; В. Фартушин; Т. Храмцова;И. Щербина; Ф. Янчилина.

Подвиг. Победа. Память: Сборник. — М.О. : Издательский дом «Московия», 2010. — 280 с., с илл.

Брошюра «Подвиг. Победа. Память» посвящена 65-летию Победы в Великой Оте-чественной войне. Это сборник материалов, опубликованных на страницах газет ижурналов Издательского дома «Московия». Воспоминания фронтовиков, беседы жур-налистов с ветеранами, рассказы о подвигах героев в необычных условиях, хроникабоевых действий, малоизвестные эпизоды борьбы с врагом – такое жанровое разнооб-разие раскрывает новые страницы минувшей войны.

Великая Отечественная война отражена в исследованиях ученых, историков, во-енных специалистов, мемуарах полководцев и солдат, в художественной литературеи энциклопедических изданиях. Но время показывает: в истории самой долгой, самойстрашной войны на земле еще есть тайны, есть «белые» пятна. Поэтому дороги каж-дый неизвестный ранее факт, каждый новый штрих, которые дополняют эту тему.Такой благородной цели служат публикации сборника – частицы летописи пути нашейармии, нашего народа к великой Победе.

22 июня 1941 года на нашу стра-ну обрушилась страшная беда, не по-щадившая ни одну семью, жаждущая изъять из русского языка слова «на-дежда» и «любовь», но забывшая при этом, что у русских перед надеждой и любовью всегда шагает «вера».

Именно вера в победу, вспыхнувшая сразу же в тот роковой день, сплоти-ла воедино народ, подняла на борьбу с фашизмом всех – мужчин, женщин, детей, стариков. Четыре долгих года они, не щадя себя, возвращали себе и своим потомкам право на надежду и любовь. Боль, страдания, лишения, отчаяние, горе, страх не одолели этих людей лишь потому, что в каждом из

них жила святая вера в Победу. И вера помогла, фашизм, огрызаясь, отступил, а они отпраздновали свою долгождан-ную Победу. Они все были героями – и те, кто с оружием в руках противосто-ял врагу и выжил, и те, кто похоронен, те матери, для которых мир рушился вместе с гибелью сыновей, те дети, что подражали взрослым и своими слабы-ми руками ковали будущую Победу.

Ты победила, Родина! Ликовала Россия. Ликовала планета. Советский солдат-победитель принес планете мир, свободу, жизнь. И потому в этот день не бывает ненастной погоды. Даже если на небе нет солнца, оно непремен-но есть на земле – в блеске орденов

ДОРОГИЕ ЧИТАТЕЛИ!

3

«Для нашей Родины всегда будет свя-тым день 9 мая, и всегда люди мысленно будут возвращаться к маю 1945 года. В те весенние дни был закончен великий путь, отмеченный многими жертвами. И наш че-ловеческий долг, поздравляя друг друга с праздником, всегда помнить о тех, кого нет с нами, кто пал на войне.

Празднуя Победу, мы всегда будем вспо-минать, какие качества нашего народа по-могли одолеть врага. Терпение. Мужество. Величайшая стойкость. Любовь к Отечес-тву. Пусть эти проверенные огнем войны качества всегда нам сопутствуют. И всегда победа будет за нами».

Г.К. Жуков,Маршал Советского

Союза, четырежды Герой Советского Союза

4

и медалей, в каплях влаги на букетах живых цветов, в алом пламени Вечно-го огня. В этот день происходят самые долгожданные встречи, во время кото-рых слезы смешиваются со смехом, а оживленные воспоминания то и дело прерываются минутами молчания в па-мять о родных и друзьях, оставшихся на дорогах войны.

День Победы – это главный россий-ский праздник. И не только для тех, кто прошел Великую Отечественную войну. Благодаря ветеранам сегодня наша страна живет свободно. Они пом-нят, какой ценой им досталась Победа. Поэтому в воспоминаниях у них один пароль: «А помнишь?..». И тогда Веч-ный огонь напоминает им прожитое и пережитое: и первый бой, и последний выстрел по врагу, и однополчан.

К Победе они шли долго, ее им не подарили, они ее завоевали. Не было тогда боев и труда местного значения. Была великая земля российская, кото-

рую надо было защитить, отстоять на всех рубежах, – и на передовой линии фронта, и в цеху завода, и на хлебном поле. Этот подвиг совершили наш сол-дат, наш мирный труженик. Этот под-виг совершил наш народ.

«…Именно советский народ, именно Красная армия выиграли войну, – заявил Президент России Д.А. Медведев, – что бы там ни говорили и ни писали в различных книжках, что бы ни гово-рили на исторических диспутах. Наша задача, задача всех поколений российс-ких граждан, задача российского госу-дарства – сохранить память о Великой Отечественной войне».

Памятники бывают разные. Подви-гу нашего народа воздвигнуты памят-ники в граните и мраморе, в музыке, в словах… Но не меньший памятник воздвигнут в каждом благодарном че-ловеческом сердце. Память людская – самый великий и вечный памятник Победе.

МЫ ЗАПОМНИМ СУРОВУЮ ОСЕНЬ...

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ


66

Суровая осень 1941 года. «Тайфун» – вражеский план захвата Москвы – вначале закручивался стремительно. Но потом сбавил темп, остановился благодаря беспримерному сопротивлению Крас-ной Армии на ближних рубежах перед столицей. Позиционное противостояние было недолгим. 5–6 декабря войска Западного фронта перешли в контрнаступление. Наступило 12 декабря, и на весь мир прозвучало сообщение Совинформбюро: «…Поражение немецких войск на подступах к Москве».

Во всемирной истории произошло знаковое событие. Война из-менила свой ход. Народы всех стран понимали: там, у стен Мос-квы, решается судьба мировой цивилизации. Будет ли дан отпор завоевателям? Надежды человечества оправдались. Фашистская военная машина дала первый и значительный сбой. Наше контр-наступление успешно продолжалось…

Московская битва занимает особое место среди сражений в Ве-ликой Отечественной войне. Исследования ученых, воспоминания участников, сборники документов, повести, романы, стихи посвя-щены этой битве. Но ее история продолжается в воспоминаниях тех, кто защищал столицу. Они вспоминают войну, свою суровую осень 1941 года…

7

ПОСЛЕДНИЙ РЕЗЕРВ СТАВКИ

В Подольске, на пересечении улицы Парковой и Архивного проезда, сегодня установлен памятник подольским кур-сантам – 18–19-летним мальчишкам, ко-торые в один из самых труднейших для обороны Москвы моментов, совершив подвиг самопожертвования, остановили почти в десять раз превосходящего про-тивника.

Пацаны против эсэсовцев. В 17-й средней школе Подольска есть музей, экспонаты которого восстанавливают картину этого величайшего подвига. 5 октября 1941 года наша воздушная разведка обнаружила 25-километро-

вую немецкую моторизированную ко-лонну, которая полным ходом дви-галась по Варшавскому шоссе в на-правлении Юхнова. 200 танков, 20 тысяч пехоты на автомашинах в со-провождении авиации и артиллерии представляли смертельную угрозу для Москвы, до которой оставалось 198 километров.

Советских войск на этом пути не было. Лишь в Подольске имелось два военных училища: пехотное ППУ (начальник училища генерал-майор Василий Смирнов, численность 2000 курсантов) и артиллерийское ПАУ (начальник училища полковник Иван Стрельбицкий, численность 1500 кур-сантов). С началом войны в училища были посланы студенты-комсомольцы разных вузов. Программа 3 лет обу-чения была переформирована в шес-тимесячную. Многие из курсантов успели проучиться только сентябрь. Начальник артиллерийского училища Стрельбицкий в своих воспоминаниях позже писал: «Было среди них немало таких, кто ещё ни разу не брился, не работал, никуда не ездил без папы и мамы». Но это был последний резерв Ставки на данном направлении, и ей ничего не оставалось, как заткнуть мальчишками гигантскую брешь, об-разовавшуюся в обороне Москвы.

«Спешно сформированному свод-ному отряду из курсантов, снятых с занятий по боевой тревоге, была пос-тавлена задача: занять Ильинский бо-евой участок Можайской линии обо-роны Москвы на Малоярославецком

8

направлении и преградить путь про-тивнику на 5–7 дней, пока не подойдут резервы Ставки из глубины страны», – вспоминает председатель Совета ве-теранов подольских военных училищ Николай Меркулов. Чтобы не дать возможности врагу первому занять Ильинский оборонительный участок, был сформирован передовой отряд из двух рот. Он выдвинулся навстречу врагу. На переходе курсанты встре-тили группу наших авиадесантников во главе с капитаном Сторчаком. Они были заброшены с самолёта для орга-низации работы партизанских отрядов в тылу у немцев. Понимая, насколько важно хотя бы на несколько часов задержать фашистов, Сторчак прика-зал своим десантникам объединить-ся с курсантами и занять оборону. В течение пяти суток они сдерживали наступление превосходящих сил про-тивника. За это время было подбито 20 танков, 10 бронемашин и уничто-жено около тысячи солдат и офицеров противника. Но потери нашей стороны были огромны. В курсантских ротах передового отряда к моменту выхода в район села Ильинское оставалось всего лишь по 30–40 бойцов.

Ильинский рубеж. На Ильинском рубеже в это время были развёрнуты основные курсантские силы.

С утра 11 октября позиции курсан-тов подверглись массированной бом-бёжке и артобстрелу. После этого к мосту на большой скорости стала дви-гаться колонна немецких танков и бро-нетранспортёров с пехотой. Но атака

гитлеровцев была отбита. Немцы, не-сравнимо превосходящие курсантов по боевой мощи и численности, терпели поражение. Ни смириться, ни понять того, что происходит, они не могли. Во второй половине дня 13 октября танко-вой колонне гитлеровцев удалось обой-ти 3-й батальон, выйти на Варшавское шоссе и атаковать курсантские пози-ции с тыла. Немцы пошли на хитрость: на танках были закреплены красные флаги. Но курсанты раскрыли обман. Свои орудия они повернули назад. В ожесточённом бою танки были унич-тожены. Немецкое командование было взбешено: фашисты не могли понять, как какие-то два училища сдержива-ют отборные эсэсовские войска, по-чему их прославленные солдаты, воо-ружённые до зубов, не могут прорвать оборону этих мальчишек. Они всеми способами пытались сломить дух кур-сантов. Разбрасывали над позициями листовки следующего содержания: «Доблестные красные юнкера, вы му-жественно сражались, но теперь ваше сопротивление потеряло смысл, Вар-шавское шоссе наше почти до самой Москвы, через день-два мы войдём в неё. Вы настоящие солдаты, мы уважа-ем ваш героизм, переходите на нашу сторону, у нас вы получите дружеский приём, вкусную еду и тёплую одежду. Эти листовки будут служить вам про-пуском».

Ни один мальчишка не сдался! Силы защитников быстро таяли, не хватало снарядов, патронов и гранат. К 16 ок-тября у оставшихся в живых курсантов

9

было лишь пять орудий, и то с непол-ными орудийными расчётами.

Утром 16 октября противник нанёс новый мощный огневой удар на всём фронте Ильинского боевого участка. Огнём прямой наводки танков и пушек были расстреляны курсантские гарнизо-ны в оставшихся дотах и дзотах. Против-ник медленно продвигался вперёд, но на его пути оказался замаскированный дот на шоссе у деревни Сергеевка, которым командовал командир 4-й батареи ПАУ лейтенант А.И. Алёшкин. Расчёт 45-мил-лиметровой учебной пушки курсанта Бе-ляева открыл огонь и подбил несколько боевых машин. Силы были не равны, и это понимали все. Не имея возможности штурмом взять дот с фронта, гитлеровцы к вечеру атаковали его с тыла и через амбразуру забросали гранатами. Геройс-кий гарнизон погиб почти полностью.

В ночь на 17 октября командный пункт подольских училищ переместил-ся в расположение 5-й роты ППУ, в де-ревню Лукьяново. 18 октября курсанты подверглись новым атакам противни-ка, и к исходу дня командный пункт и 5-я рота были отрезаны от основных сил, обороняющих Кудиново. Командир сводного отряда генерал Смирнов соб-рал остатки 5-й и 8-й курсантских рот и организовал оборону Лукьяново. К вечеру 19 октября был получен приказ на отход. Но лишь 20 октября ночью курсанты начали отходить с Ильинского рубежа на соединение с частями армии, занимавшими оборону на реке Наре. А оттуда 25 октября оставшиеся в жи-вых отправились походным маршем в

г. Иваново, куда временно перевели по-дольские училища.

В боях на Ильинском боевом учас-тке подольские курсанты уничтожили 5 тысяч немецких солдат и офицеров и подбили 100 танков. Они выполнили свою задачу: задержали врага ценой 2500 жизней.

Благодарность Родины. Поразите-льно: за этот подвиг не был награждён ни один подольский курсант!

«Наград тогда не давали, не до нас было, – скромно вспоминает Николай Меркулов. – Правда, позже мы узнали, что военный совет Московского воен-ного округа (он тогда был одновремен-но штабом Можайской линии обороны) своим приказом № 0226 от 3 ноября 1941 года объявил оставшимся в живых благодарность».

В памяти народной подвиг подоль-ских курсантов занимает достойное место. В их честь 7 мая 1975 года в Подольске был открыт памятник. На нём дана схема боевых рубежей, на которых держали оборону герои-кур-санты (авторы памятника скульпторы Ю. Рычков и А. Мямлин, архитекторы Л. Земсков и Л. Скорб).

Установлены также памятники в селе Ильинском (на местах боёв по-дольских курсантов) 8 мая 1975 года, в городе Саранске 6 мая 1985 года, на братской могиле курсантов в районе посёлка Детчино 9 мая 1983 года.

Созданы музеи и комнаты боевой славы в селе Ильинском Малоярос-лавецкого района Калужской облас-ти, на местах боёв курсантов, в По-

10

дольском горвоенкомате, в 16 средних школах городов Подольск, Климовск, Обнинск, Балашиха, Орехово-Зуево, Нижний Новгород, Жуковский, Наро-Фоминск, Таллин, посёлка Малинов-ка Кемеровской области. Установле-ны мемориальные доски на здании индустриального техникума в городе Подольске, где в 1941 году размеща-лось Подольское пехотное училище, на проходной Центрального архива Министерства обороны в городе По-дольске, где в 1941 году размещалось Подольское артиллерийское училище, на здании торгово-экономического техникума в городе Бухаре, где с 1941 по 1944 год размещалось Подольское артиллерийское училище.

Присвоено имя подольских курсантов электропоезду на маршруте Москва–Серпухов, средней школе города Климов-ска, средним школам городов Подольск, Обнинск, посёлка Щапово, села Ильинс-кое, улицам, площадям и паркам в горо-дах Подольск, Малоярославец, Йошкар-Ола, Москва, Саранск, Бухара.

Подвиг курсантов отражён в кино-фильмах «Если дорог тебе твой дом», «Битва за Москву» (2-я часть), «Пос-ледний резерв ставки», в повестях, документальных книгах, поэтических и музыкальных произведениях: «Непо-беждённые курсанты» (Н. Зуев, Б. Ру-даков, А. Головкин), «Рубежи» (Римма Казакова), Кантата о подольских кур-сантах (Александра Пахмутова), пес-нях «Сказ о подольских курсантах», «На переправе», «Алёшкинский дот» (Ольга Березовская).

ПОДВИГ ГЕНЕРАЛА ПАНФИЛОВА

В деревне Гусенево близ Волоколам-ска установлен памятник на месте ги-бели командира 316-й (8-й гвардейской) стрелковой дивизии Ивана Васильеви-ча Панфилова. В ноябре 1941 года здесь располагался штаб дивизии. Панфилов погиб 18 ноября 1941 года от осколка немецкой мины.

Вот как впоследствии описывал этот трагический случай маршал бронетан-ковых войск М.Е. Катуков: «Утром 18 ноября два десятка танков и цепи мото-пехоты снова стали окружать деревню Гусенево. Здесь в это время находился КП Панфилова – наспех отрытая зем-лянка рядом с крестьянской избой. Нем-цы обстреливали деревню из миномё-тов, но огонь был неприцельным, и на него не обращали внимания.

Панфилов принимал группу мос-ковских корреспондентов. Когда ему сообщили о танковой атаке противни-ка, он поспешил из землянки на улицу. За ним последовали другие работники штаба дивизии. Не успел Панфилов

11

подняться на последнюю ступеньку землянки, как рядом грохнула мина. Генерал Панфилов стал медленно оседать на землю. Его подхватили на руки. Так, не приходя в сознание, он умер на руках своих боевых товари-щей. Осмотрели рану: оказалось, кро-шечный осколок пробил висок».

Младшая дочь прославленного гене-рала Галина живёт в Москве на улице Героев-Панфиловцев. Она помогла свя-заться по телефону с Валентиной Ива-новной Панфиловой – старшей дочерью героя, живущей в Алматы, и Сергеем Ивановичем Усановым – бывшим ко-миссаром артдивизиона Панфиловской дивизии. С их помощью попытаемся воссоздать неофициальный образ Ива-на Васильевича.

Перед войной. С нашей матушкой Марией Ивановной Панфиловой (Коло-миец) отец познакомился в 1921 году в украинском городке Овидиополе. Туда с фронтов Гражданской войны передис-лоцировали красноармейский отряд под его командованием. 28-летний краском искал место для постоя подчинённых, тогда и встретился с местной красави-цей Марией. Через несколько недель прямо в штабе отряда сыграли свадьбу. С того дня и до самой Великой Оте-чественной родители не разлучались, куда бы Ивана Васильевича ни бросала служба.

Он тогда был уже опытным команди-ром. В империалистическую дослужил-ся до фельдфебеля. В Гражданскую в дивизии В.И. Чапаева был командиром отряда конной разведки. Кстати, инте-ресное совпадение. Когда в 1941-м под

Москвой Иван Васильевич командовал 316-й стрелковой дивизией, в его подчи-нении служил командиром артиллерий-ского дивизиона сын Чапаева.

Довоенный послужной список отца можно представить по местам рожде-ния детей. Я родилась в Киеве, где он учился в школе красных командиров. Евгения – в Оше, где отец начинал борьбу с басмачеством. Владилен – в Кызил-Кие, Галина – недалеко от Аш-хабада, Майя в Чарджоу. Мать вместе с нами моталась за отцом везде, говори-ла: «Куда иголочка, туда и ниточка». И никогда не была обузой. Варила бойцам еду, обстирывала их. Хорошо помню, как мы кочевали с места на место. Де-тей – мал мала меньше – погружали в корзины, которые связывали верёвками и навешивали на спины верблюдов.

Впервые мама рассталась с отцом в 1941-м. И то только потому, что рабо-тала в то время председателем райис-полкома и партийная дисциплина не позволила ей сбежать к нему на фронт. Но душой она была всегда рядом. Часто писала письма. Да какие! Настоящие русские женщины, как бы они ни люби-ли мужей, в годину суровой опасности для Отечества никогда не пожелают им схорониться, отсидеться, а благослов-ляют на риск и даже на смерть, если она неизбежна. Такой была мама.

Из письма М.И. Панфиловой мужу:«Ваня, мне как-то не хотелось об

этом говорить, и я верю и надеюсь: мы дождёмся дня радостной победы, заживём мы тогда опять весело и счас-тливо, как жили, и будем радоваться нашим деткам и что мы с тобой не зря

12

прожили на свете. Ваня, а если всё же придётся погибнуть за нашу Родину, то погибни так, чтобы и песни можно было запеть, и стихи сложить о слав-ном герое. Ваня, я об этом не думаю, но всё же это война, и жестокая вой-на, нам ко всему нужно быть готовы-ми, и вот мои истинные пожелания как мужу и другу…».

На фронте. «На фронт с отцом уе-хала я, – продолжала Валентина Ива-новна. – Он недолго противился. Мама тоже. Мне ведь было уже 18! Только один был уговор: никому не показывать родственной связи. Мы и не показыва-ли. Благодаря этому я о папе многое узнала как бы со стороны. Служила в санбате, и раненые, не стесняясь, об-суждали своего комдива. Чувствова-лось, любили, батей звали».

«Авторитет Панфилова в частях, любовь к нему бойцов начали зарож-даться ещё в Казахстане, где 316-я формироваласьћ», – рассказал Сергей Иванович Усанов.

Есть вроде бы мелочи, но многого они стоят. В дивизии, например, соб-рались представители 33 народностей СССР. Так, Иван Васильевич, несмотря на загруженность службой, изучал не-которые языки, подчёркивая: «Я с под-чинённым должен уметь хотя бы двумя словами на его наречии перекинуться».

Нашу дивизию из разноязыких и малограмотных людей Панфилов сумел сколотить в несколько месяцев. Очень важно то, что он знал, чему нужно учить солдат в первую очередь: выхо-дить один на один с танком и подбивать его. Панфилов организовал в своих час-

тях группы истребителей танков. Он дал им методику боя. Он добился того, что каждый боец ею овладел. И когда мы говорим о геройстве горстки панфи-ловцев, остановивших у разъезда Ду-босеково крупное танковое соединение фашистов и уничтоживших 50 боевых машин, то здесь видятся отблески под-вига Панфилова. А когда вспоминаем, что 316-я дивизия меньше чем за месяц боёв уничтожила 30 тысяч фашистских солдат и офицеров, более 150 танков, то подвиг Панфилова встаёт во всей полно-те. Если бы тогда такого результата до-бился каждый комдив, то уже в ноябре 1941 года Гитлеру не было, чем воевать!

Из письма И.В. Панфилова жене:«Москву врагу не сдадим. Уничто-

жаем гада тысячами и танки – сотня-ми. Дивизия бьётся хорошо. Мурочка, работай не покладая рук для укреп-ления тыла. Твой наказ и моё слово я доблестно выполняю… Дивизия будет гвардейской! Целую тебя, мой друг и любящая жена».

Гибель комдива. «Панфилов не был блиндажным командиром, – про-должал Усанов. – Большую часть вре-мени он проводил в полках и даже в батальонах, причём в тех, которые в тот момент испытывали наиболее ожес-точённый напор противника. Это не по-казная безрассудная храбрость, а пони-мание боевой целесообразности такого поведения. С одной стороны, личный командный опыт комдива здорово помо-гал исправлять положение на трудных участках, с другой – его появление в критический момент боя сильно подни-мало дух солдат и офицеров».

13

«18 ноября 1941 года, – вспомина-ла Валентина Ивановна, – в медпункт привезли группу тяжелораненых. Один из них был в сознании. Он скрипел зу-бами, стонал. Я пыталась его успоко-ить: потерпи, сейчас сделают операцию. Эх, сестрица, да разве тебе понять мою боль? Ведь не руку и не ногу мне жал-ко. Сердце кровью обливается. Батю нашего убило…

Он, сердечный, как многие, не знал, что «батя» – это мой папка. Позже уз-нала, что он погиб во время очередной фашистской атаки. Выскочил из коман-дного пункта, побежал на НП дивизии. Маленький осколок мины вонзился прямо в висок».

«Накануне гибели, – продолжал рас-сказ Усанов, – исполнились заветные желания Ивана Васильевича. Помню, как на КП принесли газеты с Указом Президиума Верховного Совета СССР о награждении дивизии орденом Красно-го Знамени и преобразовании её в 8-ю гвардейскую. Слёзы радости выступили на глазах Панфилова. Он вытер их и сказал: «Не стыжусь. Большое дело. Это партия всем нам руку пожала: и живым, и мёртвым. Пойдите да так и скажите людям».

А уже после гибели Панфилова ему было присвоено звание Героя Совет-ского Союза (посмертно). Вот строки из представления: «В борьбе с немец-кими захватчиками на подступах к Москве дивизия вела ожесточённые бои с превосходящими в четыре раза силами противника. В течение ме-сяца части дивизии не только удер-живали свои позиции, но и стреми-

тельными контратаками разгромили 2-ю танковую, 29-ю моторизованную, 11-ю и 110-ю пехотные дивизии». Та-кой результативности немногим уда-лось достичь даже в победном 1945-м. Вот почему по личному указанию Сталина тело гвардии генерал-майора И.В. Панфилова было для торжествен-ной панихиды доставлено в Москву, в Центральный дом Красной армии. Прах героя захоронен на Новодевичь-ем кладбище в общей могиле с прахом боевого друга, славного кавалериста Л. Доватора и аса московского неба В. Талалихина.

Наследство. «Папа оставил нам наследство особой цены, – говорит Ва-лентина Ивановна. – Я стихов не пишу, но одно из души вырвалось:

Он нам оставил ценности все те, Ко-торые не купишь на прилавке.

И не достанешь в магазинной давке.В подарок их подавно не дают. Он нам оставил совесть, честь и труд».У Панфилова девять внуков, четыр-

надцать правнуков. И все они прекрас-ные люди, исповедующие те же идеа-лы, что и он.

КРАХ ОПЕРАЦИИ «ТАЙФУН»

22 января 1942 года – праздник не только для жителей Подмосковья, но и для всей нашей страны: день полного освобождения Московской области от немецко-фашистских захватчиков.

14

Как известно, операцию по захвату Москвы под кодовым названием «Тай-фун» фашисты начали 30 сентября 1941 года. Накануне в беседе с японс-ким послом Гитлер заявил, что Москва падёт 12 октября. Геббельс на середи-ну октября подготовил грандиозную программу: победные спецвыпуски га-зет, парад в Москве, офицерский бал в ЦДКА, награды победителям Москвы, изготовление швейцарских часов «Пер-вым, ворвавшимся в Кремль». Кстати, эти часы, находившиеся в ящиках, об-наруженных в подвалах рейхсканце-лярии 30 апреля 1945 года, достались воинам 150-й дивизии генерала Шати-лова, взявшим Рейхстаг.

У фашистов были формальные ос-нования рассчитывать на скорую по-беду. Соотношение сил под Москвой оказалось далеко не в нашу пользу: по состоянию на 30 сентября у гитле-ровцев насчитывалось около 2 милли-онов штыков, 14 тысяч орудий и ми-нометов, 1700 танков, 1390 самолётов. У нас – 1 миллион 250 тысяч бойцов, 7600 орудий и миномётов, 990 танков, 660 самолётов. Но фашисты не учли того, что москвичи и жители Подмос-ковья будут биться с ними наравне с красноармейцами.

Уже на третий день войны, 24 июня 1941 года, вышло постановление СНК СССР «Об охране предприятий и уч-реждений и создании истребительных батальонов». В Московской области и Москве к концу лета для ведения борь-бы с парашютными десантами и дивер-сантами противника в прифронтовой

полосе было создано 87 истребитель-ных батальонов общей численностью более 28 тысяч человек. Через 6 дней после начала войны первые эшелоны молодёжи Подмосковья и столицы от-правились на строительство оборони-тельных сооружений под Смоленском, Вязьмой, Брянском.

«За начало активного военного учас-тия трудящихся Московской области в боевых операциях против врага можно условно принять 2 июля 1941 года – день постановления Военного совета Московского военного округа № 0031 о мобилизации в дивизии народного ополчения 70 тысяч человек, – говорит руководитель Института военной ис-тории Министерства обороны России полковник Иван Басик. – Было сфор-мировано 25 дивизий народного опол-чения. Всего к концу года область и столица направили в армию около 500 тысяч бойцов».

Войти в Москву враг мог, только уничтожив созданные в Подмосковье рубежи обороны. Основные бои, свя-занные с обороной столицы, происхо-дили как раз на территории Московс-кой области, которая в тот период была значительно больше нынешней.

24 октября Военный совет Москов-ской зоны обороны издал приказ об устройстве на подмосковных рубежах сплошной зоны заграждений. Сотни тысяч жителей Московской области и москвичей круглосуточно работали на строительстве оборонительных ру-бежей, опоясывающих столицу. Всего в этих работах из числа городского и

15

сельского населения участвовали 460 тысяч человек, из них женщин – 75 процентов. Их силами было подготов-лено 676 километров противотанковых рвов, 16,5 тысячи окопов для стрелко-вых отделений, более 27 тысяч огневых точек (пулемётных и артиллерийских), около 4 тысяч дотов и дзотов, установ-лено 32 тысячи 260 противотанковых ежей, свыше 1,3 тысячи проволочных заграждений и 38 тысяч лесных зава-лов. Возведён ряд других сооружений.

На территории 17 районов области, оккупированных полностью, и 10 – час-тично, были созданы 5 окружных, 16 районных и 4 городских подпольных комитетов партии.

В каждом из захваченных районов сражались по одному-два, а то и три партизанских отряда. Всего же на ок-купированной территории Московской области вели борьбу с врагом более 40 партизанских отрядов и около 400 раз-ведывательно-диверсионных групп об-щей численностью 15 тысяч человек.

Гитлеровцы ощутили мощный на-тиск переходивших в контрнаступление советских войск под Калинином, Яхро-мой, Наро-Фоминском, Тулой и южнее Каширы. 12 декабря 1941 года весь мир, затаив дыхание, слушал передан-ное по всем радиостанциям сообщение Советского информбюро о провале фа-шистского плана окружения и взятия столицы СССР – Москвы. «6 декабря 1941 года, – говорилось в нём, – вой-ска нашего Западного фронта, измотав противника в предшествующих боях, перешли в контрнаступление против

его ударных фланговых группировок. В результате начатого наступления обе эти группировки разбиты и поспешно отходят, бросая технику, вооружение и неся огромные потери. С 6 по 10 дека-бря наши войска захватили 386 танков, 4317 автомашин, свыше 400 орудий и миномётов, большое количество друго-го вооружения и имущества. Уничтоже-но свыше 30 тысяч солдат и офицеров. Теперь уже несомненно, что хвастли-вый план захвата Москвы провалился с треском». Это было первое серьёзное поражение, которое понесли фашист-ская Германия и её сателлиты во вре-мя Второй мировой войны. До этого, не получая серьёзного сопротивления, они захватили всю Европу, намеревались осуществить молниеносный блицкриг по разгрому СССР, но в Подмосковье получили мощнейший зубодробитель-ный удар.

«Разбит миф о непобедимости не-мецкой армии, – писал генерал Галь-дер. – С наступлением лета немецкая армия добьется в России новых побед, но это уже не восстановит миф о ее не-победимости. Поэтому 6 декабря 1941 года можно считать поворотным момен-том, причем одним из самых роковых моментов в краткой истории Третьего рейха».

«Несомненно и то, – считает пол-ковник Иван Басик, – что датой окон-чательного освобождения Московской области от оккупантов следует считать 22 января 1942 года – день освобожде-ния последнего областного населённого пункта посёлка Уваровка».

16

Однако в последнее время некото-рые новоиспечённые историки подвер-гают сомнению эту дату, называют бо-лее поздние сроки – от 20 апреля 1942 года до 6 марта 1943 года. Есть ли хоть какие-то основания для корректировки истории Московской битвы? Попробуем разобраться.

Надписи на обелисках. Откуда же появились другие даты? На первый взгляд и они основываются на фактах. Например, Интернет-журнал Livejournal в статье под заголовком «Фальсифи-кация» пишет: «22 января 1942 года советские войска, взяв пос. Уваровку Можайского района, завершили осво-бождение Московской области. Такова официальная версия истории Великой Отечественной войны. Положим, с ян-варём могли немного погорячиться, пусть будет 20 апреля, когда заверши-лась Ржевско-Вяземская наступатель-ная операция». Но и эту дату журнал подвергает сомнению. Он приводит фо-тографии обелисков этого района, на которых написаны даты гибели бойцов, среди которых есть указания на март 1943 года. Значит, рассуждают авто-ры журнала, оккупация хотя бы части Московской области продолжалась до весны 1943 года. Чтобы прояснить этот момент, мы отправились в Уваровку.

В центре посёлка возвышается па-мятник воинам, погибшим в этих местах в годы войны. Большая часть списка да-тирована декабрём 1941 года – январём 1942 года. Но напротив нескольких фамилий стоят даты марта 1943 года. Может быть, действительно фашистов выбивали отсюда больше года?

В Уваровской средней школе сразу после освобождения посёлка был со-здан музей боевой славы, который со-хранился до сих пор. Его бессменная руководительница Надежда Васильев-на Лебедева познакомила нас с много-численными экспонатами, убедительно подтверждающими, что посёлок был освобождён именно 22 января 1942 года. Например, сохранился пожелтев-ший от времени экземпляр областной газеты «Московский большевик» от 25 января 1942 года со статьёй секретаря Московского областного и Московского городского комитетов ВКП(б) А. Щер-бакова под заголовком «Московская об-ласть очищена от немецко-фашистских захватчиков».

В ней сообщается, что один из мощ-нейших ударов по врагу войска Запад-ного фронта нанесли 10 января 1942 года в районе Волоколамска, где они прорвали оборону гитлеровцев на Ламе и отбросили их к Гжатску. Одновремен-но войска Западного фронта прорвали оборону противника на Можайском на-правлении. 20 января части 5-й армии ворвались в Можайск. Главный опор-

17

ный пункт противника на территории Московской области был освобождён от врага. После овладения Можайском Красная Армия начала преследование противника в направлении Гжатска. 22 января войска 5-й армии после упорно-го боя заняли Уваровку – последний крупный населённый пункт, захвачен-ный врагом на территории Московской области, – и вышли на одну линию с войсками, наступавшими из района Во-локоламска. Таким образом, Московс-кая область была освобождена.

Далее в статье приводятся данные о зверствах фашистов. «Западными ци-вилизаторами» повешены, расстреляны десятки тысяч мирных граждан, в том числе женщины и дети. На террито-рии районов Московской области, на-ходившихся во временной 93-дневной

немецкой оккупации, было разрушено 2 тысячи 280 населённых пунктов, из которых 584 сожжено дотла. Гитле-ровские варвары уничтожили свыше 1 тысячи школ, 700 изб-читален, клубов, театров, 117 библиотек, 400 больниц, 450 детских учреждений и 3 тысячи магазинов. Председатель Совета вете-ранов посёлка Уваровка Иван Воловни-ков вспоминает:

«22 января 1942 года войсками 5-й армии был освобождён наш посёлок. До войны в нём насчитывалось около четырёх тысяч человек. Из этого не-большого количества Уваровка смогла сформировать три партизанских отря-да, которые успешно били фашистов. Немецкие оккупанты сожгли в Уваровс-ком районе 25 деревень. Во всей округе среди снегов и пепелищ торчали осто-вы бывших домашних очагов, разруше-но и разграблено было всё хозяйство района. Сразу же после освобождения посёлка началось его восстановление. Это был поистине титанический труд, без праздников и выходных, в котором принимали самое активное участие женщины и дети.

При этом старожилы рассказывают, что и после освобождения люди про-должали гибнуть в результате фашист-ских набегов. Вот почему на обелис-ках над братскими могилами можно увидеть надписи, датированные мар-том 1943 года».

Надуманные противоречия. Про-комментировать полученную инфор-мацию мы попросили члена Междуна-родной ассоциации историков Второй

18

мировой войны, доктора исторических наук, профессора полковника Юрия Рубцова:

– Псевдоисследовательская актив-ность вокруг даты освобождения Мос-ковской области вовсе не безобидная возня дилетантов от истории. Ведь ис-кусственное растягивание оккупации пусть даже и части Московской области до полутора лет вместо реальных 93 дней принижает подвиг нашего народа, совер-шённый, в частности, во время Московс-кой битвы. К тому же это противоречит исторической истине. Опровергатели официальной истории в данном случае опираются на «противоречия», которые являются таковыми только при поверх-ностном взгляде. Первое. Дату освобож-дения Московской области связывают с Ржевско-Вяземской операцией, то есть с окончанием Московской битвы в апреле 1942 года. Но эта операция проходила большей частью на землях Смоленщины и Калинина (Твери) уже после освобож-дения Подмосковья.

Второе. Действительно, до марта 1943 года в районе Уваровки гибли бой-цы, но не потому, что Московская об-ласть не была освобождена. Дело в том, что в двадцати километрах от Уваров-ки, в Гжатске (на Смоленщине), заняла оборону фашистская дивизия. Послед-ний раз она предприняла бесперспек-тивную контратаку на Можайском на-правлении в первых числах марта 1943 года, но была полностью разгромлена силами 5-й армии. 6 марта Гжатск был освобождён. Но, повторяю, это терри-тория Смоленской области. Так что нет

ни малейших оснований опровергать официально принятую дату освобожде-ния Московской области – именно она соответствует исторической истине.

Уборщики полей сражений. В хо-де первого стратегического контрна-ступления под Москвой 5–6 декабря 1941 года противник потерял 870 ав-томашин, 1434 танка, 575 орудий, 339 минометов, 5416 пулемётов и десятки тысяч автоматов и винтовок. Впервые перед нашими войсками возникла зада-ча по утилизации и боевому использо-ванию этих трофеев.

Зимой 1941 года в Подмосковье наши войска впервые в массовом количестве захватили у противника военные тро-феи, которые тут же стали успешно ис-пользовать в бою.

В ходе Московской битвы в составе Западного фронта было сформировано минимум два батальона трофейных танков, которые в документах значат-ся как «отдельные танковые батальоны литер «Б».

«До этого в Красной Армии не было специальной службы, которая бы за-нималась сбором и оприходованием трофеев на поле боя, – говорит член Международной ассоциации историков

19

Второй мировой войны, доктор истори-ческих наук полковник Юрий Рубцов. – В тыловых структурах армий имелись эвакоотделы, которые занимались в ос-новном перемещением в тыл отступа-ющих войск, собственной техники. В ходе Московской битвы, когда против-ник бросал на полях сражений большое количество вооружения и имущества, стало ясно, что эвакоорганы не готовы к решению такой задачи, как сбор трофей-ного оружия. Командирам соединений на первых порах пришлось создавать нештатные команды по сбору и эвакуа-ции трофеев. Лишь 23 марта 1942 года было принято постановление ГКО «Об организации сбора и вывоза трофейно-го имущества и лома чёрных и цветных металлов». Им вводилась система тро-фейных органов снизу доверху со спе-циальными частями и учреждениями».

В соответствии с этим постанов-лением при ГКО были созданы Цент-ральная комиссия по сбору трофейного вооружения и имущества под предсе-дательством Маршала Советского Со-юза Семёна Будённого и Центральная комиссия по сбору чёрных и цветных металлов в прифронтовой полосе под председательством Николая Шверника. В Главном управлении тыла сформиро-вано Управление по сбору и использо-ванию трофейного оружия, имущества и металлолома, а во фронтах и обще-войсковых армиях аналогичные отделы в составе 8–12 человек. В дивизиях – отделения трофейного имущества и сбора металлолома. Управлениям тыла фронтов и армий предоставлялось пра-

во привлечения местного населения и автогужтранспорта для организации сбора и вывоза трофейного вооружения, имущества и металлического лома, а также для премирования командного и рядового состава подразделений, отли-чившихся в проведении сбора металли-ческого лома, из средств, выделяемых Наркомчерметом и Наркомцветметом. Был установлен фонд премирования в размере 15% от стоимости отгружен-ного лома чёрных и 5% от стоимости отгруженного лома цветных металлов.

В дальнейшем в связи с расширени-ем наступательных операций трофей-ная служба совершенствовалась и ук-рупнялась. В 1943 году при ГКО был создан Трофейный комитет во главе с Маршалом Советского Союза Климен-том Ворошиловым. На фронтах и в ар-миях формировались всё новые и новые спецчасти для вывоза трофеев в тыл. Например, железнодорожные эвако-поезда, в каждом из которых имелись команда из двухсот человек и двадцать мощных тракторов-тягачей. Они были оснащены также подъёмно-такелажным и водолазным оборудованием. Форми-ровались отдельные эвакоподъёмные отряды для выполнения сложных подъ-ёмно-такелажных работ, особенно по извлечению затонувшей или застряв-шей боевой техники.

Нештатные «шмайсеры» и танки. В Московской битве впервые в истории наших Вооружённых сил началось мас-совое использование в боевых действи-ях трофейного вооружения, в первую очередь стрелкового оружия.

20

«Начало войны, как известно, было связано с чрезвычайно большими по-терями в личном составе и вооруже-нии, – рассказал руководитель Инсти-тута военной истории полковник Иван Басик. – Убыль вооружения в РККА за июнь – декабрь 1941 года состави-ла: винтовок и карабинов – 5 547 000, пистолетов и револьверов – 454 100, пистолетов-пулемётов – 98 700, руч-ных пулемётов – 135 700, станковых пу-лемётов – 53 700, 12,7-миллиметровых пулемётов – 600. Поэтому в первых же контратаках бойцы и офицеры стреми-лись пополнить свой арсенал оружием противника. И хотя впоследствии, ког-да войска были полностью обеспечены советским оружием и руководящие документы стали требовать сдачи тро-фейных боевых средств, многие офице-ры всё равно стремились иметь в своём личном арсенале «нештатный» наган или «шмайсер».

Что касается бронетанковой техники врага, то она после Московской битвы наиболее интенсивно использовалась на Западном фронте, в тылу которого имелась довольно мощная промышлен-ная база в Москве и Подмосковье, где вёлся ремонт трофейной матчасти.

На Западном фронте, кроме много-численных отдельных боевых машин, действовали и целые подразделения, оснащённые трофейной техникой. Пик применения трофейной техники при-ходится на 1942–1943 годы. Для об-легчения её эксплуатации в войсках в это время были изданы Памятка по использованию трофейных немецких

боевых и транспортных машин, Ру-ководство службы по использованию трофейного танка Т-III и Руководство службы по использованию трофейного танка «Прага». В ходе Московской бит-вы в составе Западного фронта было сформировано минимум два батальона трофейных танков, которые в докумен-тах значатся как «отдельные танковые батальоны литер «Б». Один из них вхо-дил в состав 31-й армии (девять Т-60 и девятнадцать немецких, в основном Pz. Kpfw. III и Pz. Kpfw. IV), а другой – 20-й армии (семь Pz. Kpfw. IV, двенад-цать Pz. Kpfw. III, два «Артштурма» (StuG III) и десять чехословацких 38(t). Батальоном 20-й армии командовал майор Небылов, поэтому в документах он иногда называется «батальоном Не-былова». Чуть позже в составе 33-й ар-мии Западного фронта появилась 213-я танковая бригада, имевшая на воору-жении четыре Т-34, четыре Pz. Kpfw. IV, тридцать пять Pz. Kpfw. III. Инте-ресно, что какого-либо общего прика-за или постановления ГКО о боевом использовании трофейного оружия не было. Командиры на местах сами при- нимали такое решение. В зависимос-ти от количества исправной матчасти данная техника действовала в составе отдельных рот или батальонов трофей-ных танков, создаваемых в инициа-тивном порядке, а также включалась в состав штатных танковых подразде-лений Красной Армии. Захваченные танки эксплуатировались до тех пор, пока хватало горючего, боеприпасов и запасных частей.

21

Гибридные самоходки. Достовер-но известно также об использовании фашистских танков для создания со-ветской техники. Например, СУ-76И – советская самоходно-артиллерийская установка класса штурмовых орудий – устанавливалась на базе захваченных Красной Армией немецких танков Pz Kpfw III. Индекс «и» обозначает иност-ранную базу для самоходки. Машины этой марки серийно выпускались на Мытищинском машиностроительном заводе № 37. Производство СУ-76И было остановлено в конце ноября 1943 года, поскольку поток захваченных шасси немецких танков старых образ-цов к тому времени заметно сократил-ся. Всего была выпущена двести одна САУ СУ-76И, которые ввиду малочис-ленности и трудностей с запасными частями довольно быстро исчезли из Красной Армии. В настоящее время сохранилось два экземпляра СУ-76И: один на открытой экспозиции Музея на Поклонной горе в Москве, второй на постаменте в городе Сарны (Ровен-ская область, Украина).

С паршивой овцы… Известно также немало случаев использования, особенно в целях ведения воздушной разведки, трофейных фашистских са-молётов. А уж трофейные автомобили провезли наших бойцов через всю Ев-ропу. По данным Института военной истории, к концу войны из всего авто-мобильного парка Красной Армии 9% (60 626 единиц) составляли трофейные автомашины.

За годы Великой Отечественной войны, по данным профессора Акаде-мии военных наук Владимира Ворсина, трофейная служба вывезла с передовой 24 612 танков и САУ, которых хватило бы для укомплектования 120 немец-ких танковых дивизий. 72 204 орудия, захваченные на полях сражений, мог-ли бы составить артвооружение 300 артиллерийских дивизий. Кроме того, трофейная служба собрала и отправи-ла в тыл 6 008 285 тонн металлолома, в том числе 165 605 тонн цветного. Было отгружено 507 294 тонны лома, пригодного для производства чёрных и цветных металлов. Много это или мало, можно судить по тому, что для получения 1 тонны стали из чугуна необходимо было переплавить 25 тонн руды и израсходовать 2 тонны кокса. Для получения же 1 тонны стали из металлолома не требовалось ни руды, ни кокса, а лишь 690 килограммов ме-таллолома, 460 килограммов чугуна и 80 килограммов флюса.

ГЕРОИЧЕСКАЯ ИСТРА

Во время Московской битвы Истрин-ский район стал ареной ожесточенных боёв Красной Армии, воинов народного ополчения и партизан с немецко-фа-шистскими захватчиками. Сражение за Истру длилось более 60 дней.

Гвардейцы возвращаются с по-бедой. В октябре 1941 года жестокие бои с гитлеровскими захватчиками

22

развернулись вдоль Волоколамского шоссе. Истринское направление стало одним из главных в битве на подступах к Москве. Здесь сражались гвардейцы-танкисты М.Е. Катукова, кавалеристы Л.М. Доватора, пехотинцы А.П. Бело-бородова, бойцы 18-й дивизии народно-го ополчения.

Гитлеровское командование стре-милось прорвать оборону Западного фронта на Волоколамско-Истринском направлении, выйти к Истринскому во-дохранилищу – питьевому резервуару Москвы, а затем ворваться в столицу.

Против наших значительно поредев-ших войск на Волоколамском, Клинс-ком, Истринском направлениях сосре-доточились 3-я и 4-я танковые группы генералов Гота и Гепнера в составе семи танковых дивизий, двух моторизо-ванных дивизий и мощных артиллерий-ских групп. На левом фланге 16-й ар-мии, на участке 18-й и 78-й советских дивизий силы противника по танкам превосходили в 6 раз.

В отчёте о боевых действиях гене-рал Гепнер писал: «Уже в первые дни наступления завязываются жестокие бои, особенно упорные в полосе диви-зии «Рейх». Ей противостоит 78-я си-бирская стрелковая дивизия, которая не оставляет без боя ни одной деревни, ни одной рощи. Наши потери очень ве-лики». Мотодивизия СС «Рейх» в нача-ле ноября имела 14 тысяч солдат и офи-церов, затем получила пополнение – 7,5 тысячи человек, а в конце месяца, судя по трофейным документам, в ней оста-лось менее 3 тысяч солдат и офицеров.

Огромные потери несла и 78-я стрел-ковая дивизия. Из каждых 100 человек, прибывших на фронт, в живых осталось лишь 40. К 21 ноября в 18-й дивизии народного ополчения численность пол-ков колебалась от 150 до 200 человек. 1306-й и 1308-й полки были сведены в батальоны. В кавалерийских дивизиях корпуса генерала Л.М. Доватора оста-валось по 60 – 80 штыков. Поэтому ос-тановить немцев на рубеже реки Истры не удалось.

Утром 26 ноября фашисты начали наступление на Новоиерусалимский монастырь. Затем дивизия «Рейх» по-пыталась ворваться в Истру с запада. Около полудня перешла в наступле-ние с севера от деревни Андреевское 10-я танковая дивизия вермахта. Весь день фашистская авиация висела над Истрой, тяжёлая артиллерия методич-но, квадрат за квадратом обстреливала город. Горели целые улицы – дома и деревянные тротуары.

Ночью генерал Белобородов при-нял решение оставить Истру и занять оборону в трёх километрах от города, перекрыв Волоколамское шоссе. Позже он вспоминал: «На рассвете 27 ноября позвонил Рокоссовский. Разговор был коротким:

– Сдал Истру?– Сдал...– Нехорошо. А ещё гвардеец! Ты Ис-

тру сдал, ты её и возьмёшь!».Так в 78-й дивизии стало известно,

что она стала 9-й гвардейской. И дейс-твительно, случилось так, что уже че-рез две недели дивизии Белобородова

23

довелось выбивать фашистов из Истры в ходе общего контрнаступления под Москвой. Утром 11 декабря стрелковые батальоны лейтенанта Юсупова и майо-ра Романова ворвались в город. Вско-ре на помощь этим подразделениям подошли главные силы 40-го и 131-го стрелковых полков Коновалова и Доку-чаева. Атаку пехоты поддерживали ар-тиллерия и танки. Не выдержав напора наших войск, гитлеровцы начали отхо-дить. К исходу дня 11 декабря Истра была полностью очищена от врага. Это был первый подмосковный город, осво-божденный от немецко-фашистских зах-ватчиков.

Партизанская доблесть. В Ист-ринском районе было создано три пар-тизанских отряда. Общее руководство ими осуществляли председатель райис-полкома С.М. Баталин (командир) и первый секретарь райкома Г.М. Дани-лин (комиссар). Первый отряд возглав-лял директор МТС Георгий Авдеев. Его бойцы действовали в районе дере-вень Мансурово, Горшково, Кострово, нередко совершая дерзкие рейды и в более отдалённые районы – туда, где зверствовали немцы, где чаще проходи-ли обозы с вооружением, боеприпаса-ми, продовольствием. Командиром вто-рого отряда был утверждён директор Дедовской хлопковой базы Александр Кокорин. Партизаны этого отряда дейс-твовали в восточной части района, со-вершая рейды в соседний Солнечногор-ский район, активно помогали дивизии генерала А.П. Белобородова. Третьим отрядом командовал работник НКВД

капитан Сергей Макаров, комиссаром стал профсоюзный работник Октябрь-ской суконной фабрики Фёдор Ольхов.

В Павловской слободе была создана подпольная типография. Её первая (и единственная) листовка была обращена к жителям района, временно попавшим в оккупацию: «Мы с вами, товарищи! Мы мстим фашистам на каждом шагу, уничтожайте их на нашей земле! Мы призываем вас, наши родные отцы, ма-тери, братья и сёстры, к выдержке, стой-кости, бесстрашию и смелости! Помо-гайте нам, партизанам, всем, чем только можете. Мы будем вместе бить лютого врага. Отомстим фашистам за пролитую невинную кровь наших людей!».

Один из отважных истринских пар-тизан Михаил Гурьянов стал Героем Советского Союза. Он совершил мно-жество дерзких боевых налетов на вра-га. Но однажды после удачного напа-дения на штаб гитлеровской дивизии и захвата ценных документов Гурьянов попал в засаду, был ранен и схвачен

24

карателями. Долго мучили и истязали его фашисты, пытаясь получить сведе-ния о численности и местонахождении партизан. Но мужественный патриот молчал. Лишь на вопрос: «Сколько у вас партизан?» он ответил с гордостью: «Все советские люди – партизаны!». 27 ноября 1941 года Михаил Гурьянов был казнён фашистами.

Стойкость мирных жителей. В первые же дни войны началась пере-стройка хозяйства Истринского района, приспособление его к нуждам обороны. Артель «Металлист» освоила изготов-ление деталей для мин, мебельная ар-тель наладила производство лыж для армии, артель «Швейник» шила обмун-дирование. Крупнейшие предприятия района – Дедовская и Октябрьская фабрики – выпускали ткани для армии. Более 20 тысяч жителей Истринского района ушли добровольцами на фронт. Тысячи жителей города Истры и райо-на приняли самое активное участие в строительстве оборонительных рубе-жей Можайской линии обороны и на Истринском направлении. Под пролив-ным дождём, на холодном ветру муж-чины, женщины, подростки с раннего утра и до позднего вечера рыли про-тивотанковые рвы, окопы, возводили дзоты, пулемётные гнёзда, создавали завалы. Мирные жители оказывали по-сильную помощь армии и партизанам. В декабре 1941 года, отступая от Истры и пытаясь задержать наши войска, фа-шисты взорвали плотину Истринского водохранилища. Истра разлилась на 50 метров. Около деревни Никулино была

наведена паромная переправа. Когда осколком снаряда был перебит трос парома, 18-летний Тимофей Лаврищев бросился в ледяную воду. Он, схватив трос и подплыв к берегу, передал его солдатам. Но силы покинули парня, и он утонул.

В селе Ново-Петровское – место под-вига семьи Кузнецовых. 17 декабря 1941 года они отдали свой бревенчатый дом танкистам 1-й гвардейской танковой бригады для строительства моста через реку Маглушу. Одиннадцатилетний Петя Кузнецов провел танки через мин-ное поле, получив при этом сильную контузию. После войны сельсовет от-строил этой семье новый дом, и на нём до сих пор висит мемориальная доска.

17 декабря 1941 года Истринский район был полностью освобождён от захватчиков. 22 дня хозяйничали нем-цы на его территории. За это время они принесли много горя и страданий на-селению. Взяв Истру, немцы сожгли её почти дотла, взорвали Новоиерусалимс-кий монастырь.

После войны город вновь отстро-или, а в начале 60-х годов прошлого столетия здесь был создан научный центр энергетики и космической про-мышленности.

Только факты. В первые дни Вели-кой Отечественной войны добровольца-ми ушли на фронт около 10 000 истрин-цев. Всего же за годы войны в армию и на флот были призваны более 20 000 жителей города и окрестностей.

С фронта не вернулись 8 385 чело-век. Из них 2 804 человека погибли в

25

бою, 832 умерли от ран и болезней, 124 замучены в немецко-фашистском пле-ну, 4 625 пропали без вести.

За время пребывания в районе не-мецкие солдаты повесили, расстреляли и замучили 477 мирных жителей, 255 изувечили и ранили. 31 110 жителей остались без крова и имущества. Окку-панты полностью разорили в районе 72 колхоза, сожгли дотла 63 населённых пункта. Только в Истре они сожгли и разрушили 1 084 строения, восемь ма-газинов, электростанцию, три детских сада, Дом пионеров, четыре средние школы, большую городскую библиоте-ку, кинотеатр, дом А.П. Чехова, боль-ницу. Гитлеровские изуверы взорвали мировую жемчужину, гордость русско-го народа – Новоиерусалимский монас-тырь. Более 11 000 человек отдали свои жизни за освобождение Истринского района. 16 истринцев стали Героями Советского Союза.

АЛЬБЕРТ КИМ: ЖИЗНЬ – КАК ПОЛЕТ

Приходите лет через 10–15. Рос-том он и впрямь вылитый подросток: 1 метр 57 сантиметров. Зато подтянут и строен: сразу чувствуется военная кос-точка. Рассказывая, он то и дело поры-висто вскакивал с высокого табурета, чтобы подойти к стене, сплошь увешан-ной многочисленными фотографиями. В них уместилась вся биография ветерана Великой Отечественной войны и труда,

кавалера восьми боевых орденов и двух десятков медалей, почет-ного гражданина города Люберцы гвардии полков-ника-инженера в отставке Альбер-та Никифоровича Кима. Вообще-то он урожденный Алексеев, но, охвачен-ный комсомольской романтикой кипу-чих 30-х годов, решил сменить фами-лию на звучную аббревиатуру КИМ, что означало «Коммунистический ин-тернационал молодежи». В то время так поступали многие.

– Как сами-то осознаете факт свое-го столетия? – спросил собеседник, всматриваясь в снимки, которые сде-лали бы честь любому музею Великой Отечественной войны.

– Головой – да, понимаю, а душой – ну, никак… Знаете, должно пройти ка-кое-то время, чтобы можно было при-выкнуть к этому факту. Лет этак через десять – пятнадцать приходите, пого-ворим, – Альберт Никифорович весело рассмеялся.

Из «штопора» – в русский плен. «Тот день помню – будто вчера было. С утра небо покрылось тучами. Начал мелкий дождик накрапывать. Но недол-го, через час распогодилось, выгляну-ло яркое солнце. У нас, технарей, как всегда запарка, предстояло по приказу командира полка срочно отремонтиро-вать пять истребителей. Назавтра пла-

26

нировался боевой вылет второй эскад-рильи, и следовало как можно быстрее вернуть самолеты в строй. Механики работали быстро и слаженно. Неожи-данно раздался сигнал боевой тревоги: в нашу сторону направлялась большая группа вражеских бомбардировщиков. В считанные минуты летчики были в воздухе. Они полетели навстречу нем-цам и, опередив их, завязали бой в не-скольких километрах от нашего аэро-дрома. В этом бою были сбиты четыре немецкие машины. Наши же ребята вернулись на базу в полном составе, целы и невредимы. Не прошло и часа, как двое бойцов привели в располо-жение аэродрома пленного фрица. Им оказался летчик сбитого самолета. В воздушном бою его машина попала под прицельный огонь одного из наших са-молетов. Фриц вспыхнул, перевалился через крыло и понесся штопором к зем-ле. Летчик, однако, за какие-то доли секунды успел покинуть кабину и от-крыть парашют. А когда он приземлил-ся, его уже ждали наши бойцы. Так мы нежданно-негаданно получили «языка». Тут же дали об этом знать в штаб диви-зии, откуда немедленно прибыл офицер разведки, хорошо знающий немецкий

язык. Я тоже неплохо «шпрехал дойч» и, присутствуя на допросе, понимал все, о чем шла речь. Немца звали Курт Гоффман. Он был в чине майора, под комбинезоном на кителе красовался знак, которым награждались лучшие асы гитлеровской авиации. Вел он себя надменно, даже нагло. На вопросы от-вечать отказывался.

– Вы, русские, – разглагольствовал фриц, – никогда не выиграете эту вой-ну. Потому что вы дики и безграмотны. А ваши летчики не то что воевать – ле-тать не умеют.

– Как же случилось, что вы, такой опытный летчик, дали себя сбить? – иро-нически улыбнулся офицер разведки.

– О, это чистая случайность, – тихо, уже без прежней спеси произнес немец. – Ваш пилот воевал не по правилам.

В ответ раздался дружный хохот. Когда к столу, за которым вели до-

прос, подошел двадцатилетний летчик, сбивший немца, тот долго всматривал-ся в простое, открытое лицо своего обидчика.

– Так это вы?.. – только и смог сказать он. Вскоре его увезли в штаб дивизии».

Уважаемый Альберт Никифорович!

Примите самые сердечные поздрав-ления с 65-летием Курской битвы!

В историческом сражении на огнен-ной дуге ярко проявились самоотвер-женность и отвага советских солдат и офицеров, мастерство полководцев и превосходство нашей военной техники.

27

Разгром гитлеровских полчищ на Курс-кой дуге внес коренной перелом в ход Великой Отечественной войны, открыл дорогу на Берлин.

В вашу честь прогремели залпы пер-вого победного салюта в Москве. Время не властно над памятью, и подвиг поко-ления победителей вечно будет жить в наших сердцах, в сердцах наших детей и внуков, служить ярким примером ге-роизма и беззаветной любви к Родине.

Здоровья вам, благополучия и всего самого доброго!

Президент РФ Д. Медведев.Из «Люберецкой газеты»

от 9 февраля 2007 года

Заметка «Русский характер». «Совсем недавно, 31 января 2007 года, Альберту Никифоровичу исполнилось 97 лет. Он еще до Великой Отечест-венной войны окончил Вольскую объ-единенную военную школу летчиков и авиатехников, а затем и Военно-воз-душную академию им. Жуковского. Се-годня по-прежнему бодр и энергичен, делает зарядку и только два года назад бросил лыжи.

Война для Альберта Никифоровича – самый сильный и неиссякаемый ис-точник воспоминаний. Он помнит все. И то, как горели на нем волосы при очередной бомбежке аэродрома, и как был ранен в ноги, как перекатывала его взрывная волна, как девушки та-щили на себе тяжеленные авиабомбы и подвешивали к самолетам. Как жили в землянках, кормили вшей, ели что при-

дется и перемещались по самым глав-ным фронтам войны – под Сталинград и Курск, через Днепр, который «ши-рок, могуч», Прибалтику… Он служил в 106-м гвардейском истребительном авиаполку старшим инженером, куда его откомандировали за блестящую репутацию воентехника и инженера-испытателя. Случалось, что за ночь приходилось ремонтировать и по 10, и по 15 самолетов. От службы Альберта Никифоровича зависело, взлетят ли по приказу командира полка наши истре-бители, или, превратившись в беспо-мощные мишени, будут стоять на ре-монтной площадке аэродрома». (106-го гвардейского Висленского орденов Алек-сандра Невского и Михаила Кутузова истребительного авиаполка).

Полк был сформирован в апреле 1942 года. Полк участвовал в боях на Кали-нинском, Юго-Западном, 1-м и 3-м Укра-инском фронтах, битвах за Сталинград, в Орловско-Курской операции, в битве за Днепр, в освобождении Западной Украины, во Львовско-Сандомирской, Висло-Одерской и Берлинской опера-циях. Полк 8 730 раз совершал боевые вылеты. Летчиками полка произведено 315 групповых и 660 индивидуальных воздушных боев, в результате которых было сбито 299 и подбит 71 самолет противника.

За период Великой Отечественной войны 184 летчика-гвардейца награж-дены орденами и медалями. 12 из них удостоены высокого звания Героя Со-ветского Союза.

28

ИХ БЫЛО ДЕСЯТЬ ТЫСЯЧ

Сегодня на земле Подмосковья на-ходится более двух тысяч памятников воинской славы. Это и 11 крупных ме-мориальных комплексов общероссийс-кого значения, и скромные обелиски на братских могилах, военная техника, ус-тановленная в местах прошедших боёв, мемориальные стелы.

В ходе битвы за Москву (сентябрь 1941 – апрель 1942 годов) особенно кровопролитные бои шли в полосе Минского шоссе на Можайско-Гжатс-ком направлении. Только в небольшой низменности (названной в те дни Доли-ной смерти) в районе сёл Семеновское, Иванники, Васильки (два последних не восстановлены после войны) погибли более 10 000 бойцов и командиров. В 1966 году на 141-м километре Минс-кого шоссе, возле деревни Хващевки, был открыт монумент, который так и называется «Их было десять тысяч» (скульптор А.В. Рыбкин, архитектор Н.Н. Донских). Неподалёку, возле села Цуканово, возвышается курган семи-метровой высоты с установленным на вершине обелиском в память героев Долины смерти. У монумента дорож-ный указатель: Долина славы (Долина смерти). В Долине смерти с лица земли были стёрты десятки деревень. Не все погибшие захоронены, и до сих пор в лесах находят останки наших солдат. О том, что происходило во время Мос-ковской битвы на этом пропитанном

кровью клочке Подмосковья, рассказал начальник Института военной исто-рии полковник Иван Басик: «В декабре 1941 года в результате контрнаступле-ния войска 5-й армии вышли на рубеж Батюшково–Иванники–Васильки. Вой-ска 33-й армии продвинулись к Вязь-ме и там несли большие потери. 32-й, 50-й, 82-й и 144-й дивизиям 5-й армии было приказано начать наступление в направлении Гжатска (ныне – Гагарин) с задачей перерезать железную дорогу на Вязьму и тем самым облегчить поло-жение 33-й армии. Но беда в том, что эти дивизии в ходе предыдущих недель контрнаступления понесли тяжёлые

29

потери. В полках имелось в строю по 150–200 активных штыков, вооружён-ных винтовками образца Первой ми-ровой войны. Артиллерия состояла из девяти 76-миллиметровых орудий на дивизию. Танков было ещё меньше. На-пример, в 50-й дивизии смогли набрать только восемь Т-34. Конечно, ожидать успеха от наступления такими силами не приходилось». Вспоминает бывший начальник разведки 144-й дивизии, во-евавшей в Долине смерти, гвардии пол-ковник в отставке Николай Рубан: «В те дни из-за нехватки командного со-става я временно исполнял обязаннос-ти командира 765-го стрелкового полка. В нём было всего около 200 винтовок, 3 пулемёта, а поддерживала нас батарея в составе двух орудий 1907 года выпус-ка. Тем не менее от нас требовали не-прерывного наступления. Каждое утро бойцы по очереди ходили в атаку, ведь на всех винтовок не хватало. Артилле-ристы делали по 25–30 выстрелов – по числу снарядов, доставленных за ночь из тыла. И цепи поднимались в бой. Немцы подпускали нас поближе и обрушивали шквал огня. Выжившие красноармейцы откатывались назад. Ночью собирали оружие у убитых, а утром следующая партия бойцов шла в атаку. ...После войны жительницы Семёновского рассказывали, что когда они после разминирования сапёрами Долины смерти собирали в гигантскую братскую могилу останки павших, кос-тей было так много, что их сгребали вилами и граблями. Никто количество погибших не считал. Десять тысяч –

количество приблизительное. На самом деле, конечно, больше. В архиве 5-й армии имеется докладная записка гене-рала Говорова в адрес Военного совета Западного фронта о бессмысленности продолжения попыток наступления в Долине смерти и целесообразности пе-ренесения направления удара севернее магистрали Москва–Минск. Вскоре после этого состоялся приказ о пере-ходе здесь к обороне силами 144-й ди-визии. В 1942 году сюда перебросили свежие силы, а 144-ю оснастили ору-жием и боеприпасами. Когда немцы попытались еще раз проверить на про-чность Можайское направление оборо-ны Москвы, в районе Долины смерти снова начались ожесточённые бои. Но теперь они были для наших войск бо-лее успешными. В 1966 году Долину смерти официально переименовали в Долину славы. Здесь – десятки братс-ких могил. Часть земель, очищенных от мин, снарядов, оружия и техники воен-ных лет, отдана под садово-огородные участки. Дачники до сих пор находят на них останки воинов. Так возникают всё новые братские могилы».

ОТ ЯХРОМЫ ДО БЕРЛИНА – ОТ СОЛДАТА ДО ГЕНЕРАЛА

Эту квартиру в поселке Чкаловском Щелковского района знают многие: здесь жил знаменитый летчик Анато-

30

лий Серов со своей красавицей женой актрисой Валентиной Серовой. Имен-но ей Константин Симонов посвятил свои бессмертные строки: «Жди меня, и я вернусь, Только очень жди…».

Нынешних жильцов этой квартиры, супругов Андрея Семеновича и Галину Васильевну Гладилиных, тоже свела война. Но их счастливая судьба распо-рядилась так, что живут они в любви и согласии по сей день.

В школе Андрей Гладилин слыл, как бы сейчас сказали, вундеркиндом, все десять лет получал только пятерки.

Ему в спорте прочили большое будущее, но он выбрал науку. После окончания школы с золотой медалью Андрей Гладилин успешно прошел со-беседование при поступлении на элек-тромеханический факультет Ленинг-радского политехнического института. Учеба в этом знаменитом вузе полно-стью захватила юношу. Студентам чи-тали лекции известные профессора, а практику проводил сам Михаил Бот-винник. Учился Гладилин жадно и в июне 1941 года сдал все экзамены за третий курс на «отлично».

Уже через два дня после начала войны он по путевке райкома комсо-мола был направлен в Выборгскую дивизию ополчения, во второй эше-лон. Там молодому солдату выдали винтовку со снайперским прицелом, из которой он вскоре убил своего пер-вого фашиста. Когда посмотрели доку-менты, выяснилось, что это был Курт Велинц (Гладилин навсегда запомнил его имя), опытный десантник, ранее

участвовавший в нескольких военных кампаниях.

Немцы неистово рвались к Ленин-граду, значительно превосходя его за-щитников и в живой силе, и в технике. Под их натиском отступала и Выборг-ская дивизия ополчения. Гладилин до сих пор помнит, как лежали они в цепи под Лиговом, а сзади, метрах в 100, еще ходил трамвай. Когда наши бойцы поднялись в атаку, его впервые тяжело ранило. Санитарка наспех перебинтова-ла молодого солдата прямо на поле боя, а затем его отправили в Ленинград, в военный госпиталь.

Операцию делали без анестезии – не хватало лекарств на всех раненых. Хи-рург удалил из плеча осколок и подарил его Андрею на память. Едва Гладилин пришел в себя после операции, как в госпиталь угодила немецкая бомба. Он в последний момент выпрыгнул в окно со второго этажа. Так и лежал молодой солдат во дворе разрушенного дома до тех пор, пока его не обнаружили сани-тары. К двум ранениям добавилось еще и воспаление легких.

Андрея вместе с другими ранеными было решено эвакуировать самолетом на Большую землю. Едва взлетели, как в небе закружили фашистские истре-бители. Один Ли-2 немцы сбили, а са-молет, в котором летел боец Гладилин, все-таки сумел приземлиться под Тих-вином. Так госпожа Удача спасла его от гибели во второй раз.

Лицом на Запад. После выздоров-ления рядовой Гладилин получил на-значение в 47-ю стрелковую бригаду,

31

которая в спешном порядке формиро-валась в уральском городке Уфалее. На вокзале перед посадкой в эшелон он увидел трех молоденьких военных фельдшеров и одной из них отдал авоську с гранатами – диковинными по тем временам плодами, купленны-ми по случаю на местном рынке. В тот момент он еще не знал, что встретил свою судьбу.

27 ноября 1941 года эшелон оста-новился вблизи подмосковной Яхро-мы. Таких солдат, как Андрей Глади-лин, уже имеющих боевой опыт, в 47-й стрелковой бригаде были единицы – ее сформировали в основном из новобран-цев. Остро не хватало противотанковых ружей, гранат. И тем не менее в ночь на 30 ноября бригада перешла канал южнее Яхромы и ударила по передовым немецким позициям. Ей на помощь пе-ребросили еще четыре бригады. Среди наступающих был и Гладилин. К тому времени уже младший лейтенант.

Вслед за Яхромой Гладилин в соста-ве 47-й стрелковой бригады освобож-дал Клин. Там стоял немецкий мотори-

зованный корпус. Наше командование предложило фашистам сдаться, но они ультиматум отвергли. И очень скоро об этом пожалели.

Уже скоро капитана Гладилина на-значили начальником штаба батальона. После переформирования под Калугой дальше он уже воевал в составе 70-й стрелковой дивизии. Получил звание майора, был начальником связи соеди-нения. Вместе со своими боевыми то-варищами освобождал Белоруссию. 11 апреля 1945 года майор Гладилин пос-ледний раз водил солдат в атаку – в первой шеренге, чтобы открыть нашим частям дорогу к Балтике.

Почти все это время в одной диви-зии с Андреем Гладилиным воевала военный фельдшер старший лейтенант медицинской службы Галина – та са-мая девушка, которой он перед отправ-кой эшелона с Урала отдал авоську с диковинными гранатами. Виделись они редко, но с каждой новой встречей уже понимали: это любовь. В конце концов в январе 1944 года Гладилин отпра-вился к комдиву и попросил приказом объявить их с Галиной мужем и женой. Никакой свадьбы не было – шли бес-прерывные бои. И все-таки настоящая, земная любовь была. Потому и отпра-вилась вскоре Галина к родственникам мужа в Курск, где вскоре родила сына Александра.

Работа в небе. В 1946 году Андрей Гладилин продолжил свое образование на радиолокационном факультете Ле-нинградской академии связи им. С. Бу-денного. Окончил ее с золотой меда-

32

лью и получил право выбора места службы. Ему предложили остаться преподавателем в академии и зани-маться наукой, однако вместо этого вдруг вызвали в Москву на медицин-ское освидетельствование. Врачи сде-лали заключение: годен без ограниче-ний… к летной службе!

В одном высоком столичном каби-нете ему объяснили: ВВС приняли на вооружение новый самолет Ту-4, на нем установили локатор, работать на котором пока никто не умеет – не было тогда в армии таких специалистов. Как человек военный, Гладилин не мог не подчиниться приказу.

Сегодня в числе боевых наград ве-терана Великой Отечественной войны генерал-майора Гладилина – медаль «За отвагу», орден Красной Звезды, ор-дена Великой Отечественной войны I и II степеней. Его часто приглашают на встречи со школьниками, студентами. И молодые люди, как правило, спраши-вают: «Почему наград в мирное время у вас больше, чем за войну?».

И ветеран рассказывает, как в мир-ное время участвовал в испытаниях нового самолета Ту-4 на Чкаловском аэродроме, испытывал ракетную тех-нику ВВС в Астраханской области, как занимался в Подмосковье иссле-дованием вопросов автоматизирован-ного управления войсками. В общем, испытывал и внедрял в ВВС все са-мые передовые научные достижения. За это он награжден двумя орденами Трудового Красного Знамени, орде-ном «За службу Родине в ВС СССР»,

удостоен звания лауреата Государс-твенной премии, лауреата форума «Общественное признание» и многих других наград.

Из армии генерал-майор авиации Гладилин демобилизовался в возрасте 62 лет. Но и тогда отдохнуть не полу-чилось – его богатейшие знания и опыт были нужны стране. Андрея Семенови-ча пригласили в ОКБ «Молния», где он вместе с другими учеными и конструк-торами разрабатывал космический ко-рабль «Буран».

…Сегодня в гости к Андрею Семе-новичу и Галине Васильевне Гладили-ным часто приезжают их уже взрослые дети, внуки. Большая семья рассажи-вается за столом, чаевничает. Ведут-ся неспешные задушевные разговоры. Жизнь продолжается…

* * *Яхрома стала первым городом Под-

московья, освобожденным от фашистов. Непосредственно примыкающая к горо-ду деревня Степаново, где сейчас рас-полагается горнолыжный парк «Яхро-ма», семь раз переходила из рук в руки. О накале боев говорит то, что в двух братских могилах на территории Яхро-мы захоронены 1 400 павших бойцов…

На поле боя было захвачено 107 авто-машин, 25 танков, 15 минометов, 10 пу-леметов, 2 рации, 4 дальнобойные пуш-ки, 38 мотоциклов, 3 склада с боепри-пасами, штабная машина с картами.

Первые победы под Москвой подни-мали настроение, разрушали миф о не-победимости гитлеровских полчищ.

33

ДНЕВНИК УЧИТЕЛЯ

Всегда будет цениться «живой го-лос войны» – те документы, дневники, воспоминания, которые хранятся в ар-хивах, музеях. Подлинные свидетели страшной трагедии XX века – Великой Отечественной войны нашего народа против немецко-фашистских захватчи-ков. Такие документы – дневники жи-телей Подмосковья, непосредственно ставших свидетелями и участниками Московской битвы, бережно хранятся среди многочисленных фондов личного происхождения Центрального государс-твенного архива Московской области.

Один из участников событий, Ми-хаил Федорович Саввин – заслужен-ный учитель, работавший в годы войны в сельской школе Загорского района Московской области, в течение 40 лет своей жизни вел дневники.

Простые ученические тетради в клеточку, а сколько интересного и не-

известного они могут рассказать о той войне! Язык рассказчика живой, мет-кий, наблюдательный. Михаил Федо-рович был не просто учителем словес-ности, но и окончил журналистские курсы, неоднократно писал в газету Загорского района «Вперед» (кстати, выходящую и в настоящее время в Сер-гиевом Посаде).

Записи Михаила Федоровича сви-детельствуют, с каким напряженным вниманием следили советские люди за событиями на фронтах Великой Оте-чественной войны: целые страницы посвящает автор дневников описанию битвы за Москву, о которой он мог уз-нать из средств массовой информации. Михаил Федорович Саввин анализиру-ет события, передает реакцию свою и односельчан на успехи и поражения со-ветских войск, веру в конечную победу над захватчиками.

Особое место в его воспоминаниях отведено Московской битве.

34

«16 октября 1941 года. Вчера прочи-тал в газетах, что наши войска после ожесточенных боев оставили Вязьму. Фронт еще ближе придвинулся к Мос-кве. Более 100 лет не было таких войн, когда бы вражеские войска стояли в преддверии Москвы. Вчера с утра по колхозам выделялись люди на оборон-ные работы. Ехали поздним вечером на лошадях, шли пешком. Как назло, поднялась метель, валил мокрый снег. Недавно газеты сообщали, вернее, Со-ветское информбюро, о взятии немцами Орла, затем Брянска. С южной сторо-ны, как и с западной, нависла угроза вторжения фашистско-немецких пол-чищ к Москве... Великая опасность нависла над нашей родиной. Однако обстоятельства требуют от каждого из нас стойкости и выдержанности, не впадать в отчаяние и панику. Выпол-нять добросовестно те дела, которые мы в данное время выполняем.... Время тяжелое. Трудно быть уверенным в том, что немецкие полчища будут разбиты и побегут вспять».

Подобное сомнение мы читаем в дневнике Саввина лишь однажды, уже в вечерней записи этого дня он пишет:

«Вечер. Сегодня целый день летали самолеты. Не проходило часа, чтобы не было слышно гула самолетов с какой-либо стороны...

...Исход войны ясен, немцы будут разбиты, но в ходе войны могут быть всякие, порой неожиданные события, о которых мы даже не подозреваем... Ду-маем, что зиму переживем. Не верится, что немцы могут пройти и в наши мес-

та. Около Москвы они будут разбиты, я в этом почему-то уверен».

«21 октября 1941 года. 19 октября был в Загорске. Что только делалось в Загорске! Огромные очереди за хлебом. Во дворах и на площадях стояли воен-ные грузовые машины. По улицам еха-ли грузовики с прицепленными пуле-метами, шли гусеничные тракторы. По улицам города проходило много красно-армейцев с винтовками и без винтовок. ...Столовые были закрыты. Торговала одна чайная инвалидов. Дом крестья-нина закрыт. В городе идет эвакуация. Полная растерянность».

В конце октября наступательный по-рыв немецких войск на Московском на-правлении выдохся. Об этих событиях читаем в дневнике Саввина:

«2 ноября 1941 года. 10 часов вечера. 1 и 2 ноября прошли тихо, без шума самолетов. Вчера и сегодня идет дождь, большой туман. Дороги раскисли... Наше положение улучшается. Герман-ское наступление парализовано. Од-нако оно имело немалые последствия для нас. Как можно судить о бегстве видных руководителей учреждений и предприятий, как можно судить о той панике, очевидцем которой я был по дороге в Загорск 19 октября, когда по шоссе шли вереницы людей с узлами, другие везли за собой санки? Такие по-ходы с Москвы продолжались, видимо, не менее недели. Создалась паника, и люди бежали, бежали, чтобы скрыться от какой-то грозящей им опасности.

Опасность и сейчас очень велика. Враг стоит под Москвой, враг нахо-

35

дится в 150 км от нас на Калининском направлении, но сейчас мы имеем твер-дый порядок, строгую ответственность каждого из нас за судьбу своей Родины, а это уже говорит о том, что в дальней-шем победный марш фашистско-немец-ких войск обречен на неудачу...».

С середины ноября ударил страш-ный мороз. Как пишет Саввин: «Мороз к лучшему, скорее выкурит немцев из пределов нашей страны». Ну, а самое главное, считает он: «Сейчас Москва хорошо укреплена оборонительными укреплениями, хорошо подготовлены бойцы на дальних подступах к Москве, вернее, они увеличены количественно. Про отвагу и мужество наших бойцов говорить не приходится. Приведенные данные говорят за то, что готовящееся наступление немцев на Москву в 4-й раз будет отражено и в результате этого моральное состояние немецких частей падет еще больше, что и приведет к от-ступлению немецких войск... Еще две-три недели, и немецкие войска должны дрогнуть, потерять свой наступательный пыл, а это будет служить уже началом разгрома немецкой военной машины и ее живой силы – солдат...».

Ближе всего фронт проходил в За-горском районе к деревне М.Ф. Сав-вина 10 декабря 1941 года. Именно в это время началось контрнаступление советских войск, когда наступательные возможности противника были исчер-паны. Несмотря на сильные морозы и глубокий снежный покров, оно разви-валось успешно.

Анализируя события Московской битвы, Саввин писал в своем дневнике:

«4 января 1941 года. Стоит мороз-ная погода. Вчера по Цельсию было 29 градусов ниже нуля, сегодня 34 граду-са ниже нуля. Ясные дни. Тишина. Нет самолетов. А что было два месяца на-зад? Самолеты летали не только днем, но и ночью.

Прочитал в газетах, что 30 декабря 1941 года взят город Калуга. Значение этого города велико. Он прикрывал не-мецкие войска на Малоярославецком направлении. На днях немцы должны оставить Малоярославец, Можайск, иначе их войска, действующие в на-званных городах, будут захвачены в кольцо. От Калуги прямой путь на Вязьму. Взятие Калуги дает Красной Армии большие стратегические выхо-ды к неприятельским войскам. Теперь поражение немецких войск идет еще быстрее, чем было в первые дни пора-жения их под Москвой».

Невероятно трогательна в своей простоте запись по случаю Дня Побе-ды – 9 мая 1945 года.

«Сегодня торжественный и радост-ный день для всего человечества, – пи-шет Михаил Федорович Саввин, и от избытка чувств даже буквы в тетради в два раза больше обычных. – ...Отны-не немецкий фашизм больше не будет угрожать миру человеконенавистничес-твом и убийством людей...».

Очень большое дело сделал для по-томков простой учитель из Подмоско-вья Михаил Федорович Саввин:

36

«...Жизнь, а что мы оставим после своей жизни? Главное, надо знать, что же останется после тебя. Одно знаю, что жил я не даром и при жизни свои записи постараюсь сдать в какое-либо издательство. Если бы была моя воля и власть, я создал бы музей для хране-ния записей, дневников, где бы каждый имел возможность прочитать дневники, записи ранее живших людей, в которых подробно, без всякой цензуры выраже-ны переживания отдельных людей...».

ТАНКИСТ № 1

Одному из первых в начальный период Великой Отечественной вой-ны высокое звание Героя Советского Союза было присвоено полковнику Александру Лизюкову. Это произошло 5 августа 1941 года в крайне сложное время, когда наша армия, оказывая ожесточённое сопротивление против-нику, отступала и несла тяжёлые по-тери. Вот только некоторые из этапов боевого пути этого выдающегося вое-начальника. Во время тяжёлых боёв в Белоруссии он руководил оперативной группой войск и возглавлял штаб обо-роны города Борисов. Затем во главе сводного отряда руководил обороной Соловьёвской переправы – важной артерии снабжения войск, обороняв-шихся в районе Смоленска, а впос-ледствии обеспечившей выход из ок-ружения соединений и частей 16-й и

20-й армий Западно-го фронта. Позднее, в октябре – декабре 1941 года, в боях на ближних подступах к Москве 1-я гвар-дейская мотострел-ковая дивизия пол-ковника Лизюкова, прибывшая в качест-ве подкрепления войскам 33-й армии генерала Ефремова, вступив в ожес-точённые бои за город Наро-Фоминск, во многом обеспечила стабилизацию обстановки на этом участке фронта. Далее Александр Лизюков командовал войсками оперативной группы 20-й армии, затем, уже в звании генерал-майора, 2-м гвардейским стрелковым корпусом и 2-й танковой армией, а к лету 1942 года 5-й танковой армией. Его называли танкистом № 1, и вез-де, куда бы ни направляло командо-вание генерала Лизюкова, он управ-лял вверенными ему войсками твёрдо, умело, инициативно, что приводило к серьёзным потерям противника в живой силе и технике. Погиб генерал Лизюков в бою 25 июля 1942 года, и так сложилось, что точное место его захоронения было обнаружено только в наши дни.

Поиск могилы генерала Лизюкова продолжался все послевоенные годы. И в том, что только через 66 лет на этот вопрос, наконец, получен исчерпываю-щий ответ, безусловно, заслуга многих людей как старшего, так и нашего по-колений. Всё послевоенное время су-

37

ществовали различные версии как по факту гибели генерала, так и о месте его погребения. Последовательная и тщательная отработка этих версий с использованием архивных документов, воспоминаний ветеранов, писем сослу-живцев генерала, а также, наверное, и определённое везение в конце концов позволили предельно сузить зону поис-ка и привели к следующему результату. Весной 2008 года в ходе экспедиции Во-ронежской региональной общественной организации «Историко-патриотическое поисковое объединение «Дон» в окрес-тностях села Лебяжье было обнаруже-но предполагаемое место захоронения Героя Советского Союза Александра Лизюкова. Однако для того, чтобы до-казать, что именно в этом месте най-дена могила генерала, а обнаруженные останки действительно принадлежат Лизюкову, потребовались сложные ис-следования.

В чём заключалась эта работа и ка-кие этапы она включала?

На первый план вышли вопросы организации и проведения экспертиз обнаруженных останков с исполь-зованием различных методик, ис-пользующихся ныне в современной криминалистической практике. На этом этапе к делу подключились спе-циалисты экспертно-криминалисти-ческой службы Воронежа. Методом последовательного совмещения фото найденного черепа и прижизненных фотографий генерала они пришли к выводу: найденные останки могли принадлежать генералу Лизюкову.

Поэтому, чтобы продвинуться далее, необходим был следующий этап, ко-торый оказался самым сложным в исследованиях. Предстояла генети-ческая экспертиза по сравнению об-разцов ДНК родственников генерала с теми, которые можно было выде-лить из останков, найденных в Во-ронежской области. Здесь редакция НТВ обратилась за помощью в Рос-сийский центр судебно-медицинской экспертизы Федеральной службы по надзору в сфере здравоохранения и социального развития РФ. Специа-листы этого центра по праву счита-ются лучшими в стране. Достаточ-но вспомнить, что не так давно они завершили исследования останков семьи Николая II. А для того, что-бы получить нужный образец ДНК, пришлось побывать на родине гене-рала Лизюкова, в городе Гомель, где и были получены образцы крови от ближайших родственников генерала при их полном понимании и подде-ржке. Они посчитали делом чести своё участие в эксперименте, чтобы поставить последнюю точку в этом сложном деле. Но, увы, этот этап не позволил пока получить окончатель-ный ответ. Главным препятствием оказалось то, что несмотря на пред-принимаемые специалистами усилия, до сих пор не удалось выделить до-статочное количество материала из ДНК останков генерала для сравне-ния с ДНК ближайших родственни-ков. Время и условия, в которых на-ходились останки долгие годы, пока

38

являются препятствиями для завер-шения этой работы. Значит ли это, что незавершённость исследований каким-то образом может повлиять на вопросы увековечения памяти гене-рала Лизюкова?

На сегодня мы имеем результаты трёх экспертиз, две из которых – исто-рико-архивная и антропологическая – путём фотосовмещения дали положи-тельный результат. По мнению предсе-дателя Воронежского поискового объ-единения «Дон» Михаила Сегодина, этого вполне достаточно для твёрдой уверенности в том, что найдена имен-но могила Лизюкова. Что же касается увековечения памяти о подвиге гене-рала, то его имя уже увековечено как в народной памяти, так и в истории, и этот процесс не зависит от данно-го вопроса. Известно, что уже в 1943 году Саратовскому танковому учили-щу было присвоено имя легендарного командарма, а в Воронеже уже многие годы существует улица, носящая имя генерала Лизюкова. В данном случае речь шла только об установлении ис-тинного места захоронения генерала. Такого мнения придерживаются все, принимавшие участие в этой непростой работе. А потом сравнительная генети-ческая экспертиза образцов ДНК поя-вилась не так давно, это направление деятельности развивается и совершенс-твуется, так что и эта надежда остаёт-ся. Главное же заключается в том, что имя замечательного героя и полковод-ца Александра Ильича Лизюкова мы помним и помнить будем всегда.

ОТПЕВАЛИ СОЛДАТ МЕТЕЛИ

Этот скорбный памятник стоит у околицы деревни Носово неподалеку от Лобни. Вечная дань памяти защитни-кам Москвы, павшим за нее, за Родину здесь, на лобненском рубеже обороны столицы.

...30 ноября грозного 1941-го немцы, захватившие ранее Красную Поляну, вошли в деревню Катюшки. Командир 304-го пехотного полка группы фашист-ских войск «Центр» Райхман получил в тот морозный день от майора Бука до-несение (потом оно попало в руки на-ших бойцов): «Захваченная моим бата-льоном деревня Катюшки находится в 38 километрах от Москвы». Так близко подошли к нашей столице немцы...

В ночь с 30 ноября на 1 декабря в по-мощь войскам 16-й армии Константина Константиновича Рокоссовского Ставка спешно перебросила подкрепление. В том числе и 28-ю отдельную стрелко-вую бригаду под командованием пол-ковника А.П. Гриценко. Формировалась она в Горьковской области, была уком-плектована в основном курсантами Ле-нинградского военно-инженерного, Яро-славского пехотного и Рязанского ар-тиллерийского училищ.

Лютовал 30-градусный мороз. «На Дмитровском шоссе, по пути к фрон-ту, не доходя полутора километров до моста через канал, личный состав был переодет в зимнюю одежду и обувь: полушубки, ватные брюки, шапки-

39

ушанки, рукавицы, валенки. Вот по-чему жители, увидев бойцов, прозва-ли их сибиряками», – свидетельствует в своих мемуарах бывший командир 896-го артиллерийского полка 331-й Брянской пролетарской стрелковой дивизии А.И. Лопух.

4 декабря курсантская бригада, понеся большие потери, освободила Катюшки. Это было боевое крещение молоденьких курсантов. Много их по-легло в лесу, в чистом поле...

– Немцев наши отогнали к Красной Поляне, – рассказывает старейшая жи-тельница деревни Носово Зинаида Пав-ловна Гордобаева. – Председатель сель-совета Петр Тимофеевич Григорьев – да будет ему земля пухом! – созвал ком-сомольцев допризывного возраста (ос-тальные были мобилизованы на фронт), попросил пройти по лесу, балкам, бе-

регу реки Альбы между Катюшками и Носовом, собрать тела убитых. Мне еще не было 14, в ВЛКСМ не состоя-ла, но и меня, пионерку, ребята-девчата взяли с собой.

Из лыж ребята сделали несколько саней. На них и свозили погибших вои-нов. У большинства из них не было ме-дальонов с фамилиями, домашним ад-ресом: снабдить ими курсантов, спешно брошенных в бой, интенданты не успе-ли. 232 тела нашли в снегах комсомоль-цы. Похоронили погибших защитников Москвы в двух братских могилах.

– То стояли трескучие морозы, а тут заголосили метели – отпевали солдат... – продолжает рассказ Зина-ида Павловна.

Весной 1942-го комсомольцы обсле-довали еще раз окрестности Катюшков и Носова, нашли тела 20 погибших – все в белых овчинных полушубках. По-хоронили на правом берегу Альбы, под березами. На левом, в овраге, выкопали из-под снега еще пять тел, предали их земле на Байданчиковой горе.

Лишь в апреле 1955 года военнослу-жащие роты капитана П. Слинько 19-го аэродромно-строительного полка пере-захоронили всех убитых в одной братс-кой могиле на околице деревни Носово на Беляковской горке.

– На братской могиле, где защит-ники Москвы обрели наконец вечный покой, воины-строители поставили скромный деревянный памятник: тум-бу с красной пятиконечной звездой. В 1980 году солдаты военного гарнизона, располагавшегося в селе Чашниково,

40

возвели кирпичный скорбный памят-ник, что стоит и поныне. Прикрепили к постаменту мемориальную доску: «Па-мяти неизвестных солдат и офицеров, погибших при героической обороне Москвы в декабре 1941 года. Вечная слава героям!», – рассказывает Зинаи-да Павловна.

С тех пор каждый год 9 мая, 22 июня, 4 декабря и 23 февраля с цве-тами, венками в руках сюда, к могиле воинов, преградивших путь немцам к столице, приходят жители Носова, Ка-тюшков, Лобни.

– Надпись на постаменте «Памяти неизвестных солдат и офицеров...», что называется, обжигала душу, – вспо-минает фронтовик, основатель Музея истории Лобни Прокопий Яковлевич Колычев. – Я попросил ветерана вой-ны Моисея Ниловича Кошкарова и его супругу Нину Васильевну, тоже фрон-товичку, узнать фамилии храбрых за-щитников Москвы. Они обратились в Центральный архив Министерства обо-роны, в Солнечногорский райвоенкомат и получили биографические сведения о 67 воинах. Их имена были нанесены на две мемориальные плиты, которые мы установили перед памятником. 22 июня 1993-го состоялся траурный митинг. Был дан троекратный салют из стрел-кового оружия. К подножию монумен-та впервые положили цветы и венки родственники солдат и курсантов. Из прежней надписи мы убрали слово «не-известных».

67 имен из 257 было вырвано из мрака небытия, из страшного списка

без вести пропавших. «Низкий поклон вам, Моисей Нилович и Нина Васи-льевна!» – пишут в Лобню и поныне, хотя их уже нет на белом свете, сыно-вья и дочери, внуки и правнуки солдат и офицеров, павших под Катюшками и Носовом. Для многих из них это была радость со слезами на глазах – спала пелена неизвестности с памяти, судьбы дорогих им людей. Что значит – «про-пал без вести»? Попал в плен? Сам сдался? Убит? Сотни родственников воинов благодаря стараниям супругов Кошкаровых обрели тот уголок, кото-рому можно поклониться, где положить цветы, постоять-помолчать... Святое место, где лежат в земле сырой солдаты Великой Отечественной.

Старожил деревни Носово Василий Егорович Павлов вспоминает, как под-ростком вместе с товарищами помогал старшим приносить в дома раненых.

– Солдатики умирали с именами ма-терей, жен, детей и невест на устах. Их сердца жгла страшная доля тех, о ком поется в полынно-печальной русской народной песне: «И никто не узнает, где могилка моя. И никто не узнает, и никто не придет. Только ранней весною соловей пропоет...». Родичи 67 героев знают, приходят к памятнику на Беля-ковской горке, приносят букеты.

– Теперь известно имя еще одного воина, – радостно поправляет односель-чанина Зинаида Гордобаева. – На днях заходил ко мне в дом москвич Сергей. Он разыскал в архивах документ, что его дедушка погиб под Катюшками и похоронен у деревни Носово. Значит,

41

один из медальонов, найденных нами тогда, в декабре 1941-го или в марте 1942-го, был снят с груди деда Сергея. Ходатайствует, чтобы на одну из мемо-риальных досок перед памятником на-несли 68-ю фамилию.

Директор музея Лобни Людмила Прокопьевна Лукина (дочь Прокопия Яковлевича Колычева, ушедшего недав-но из жизни) сообщила, что на мемори-альную доску надо нанести еще четыре фамилии «сибиряков». Их разыскали в архивах. Поиск продолжается, и точку в этой истории ставить рано.

Рано еще и потому, что рядом с нами, к сожалению, живут не только созидатели, но и разрушители. Однаж-ды вандалы повалили наземь, разбили плиты с именами защитников Отечест-ва... Работники аэропорта Шереметьево вновь приобрели мраморные плиты, вы-гравировали 67 фамилий – установили рядом с памятником.

РОДОМ ИЗ ПОБЕДЫ

В первые послевоенные годы людям, чьи судьбы были опалены войной, хо-телось, чтобы хоть немного притупи-лась боль от потери близких, хотелось забыть перенесённые ужасы войны. И утешали себя народной мудростью – время лечит. Не знали, не ведали, что время и лечить, и калечить может.

А как ещё, если не моральными калеками, можно сегодня назвать тех,

кто требует демонтировать памятники погибшим советским воинам в Евро-пе, Прибалтике и даже на Украине? Как назвать тех, кто ныне прослав-ляет «зелёных братьев», бандеровцев-националистов, в годы войны вставших под фашистские знамёна и притесняю-щих, убивающих свой же народ? Как ещё назвать наших, доморощенных ревизоров истории, смеющих ставить под сомнение героизм наших солдат, пытающихся пересмотреть историю Великой Отечественной? Как назвать тех, кого время «залечило» до полного беспамятства и безразличия к родной истории, к предкам?

И всё же «доктор Время» не смог ам-путировать нашу память, коль находят-ся всё больше людей, неравнодушных к судьбам погибших. Тому пример – ма-лоизвестная страница Московской бит-вы – бои на Стремиловском рубеже.

…В ноябре 1941 года немцы рвались к Москве на Волоколамском направле-нии. В направлении на Подольск линия нашей обороны проходила в районе де-ревень Леоново, Чубарово, Растовки, Бегичево, Рыжково. Именно здесь 14–15 ноября пришлось принять бой бойцам 17- й стрелковой дивизии. В помощь пе-хотинцам были направлены авиация ПВО и 26- я танковая бригада, которая заняла позиции в районе деревень Рас-товки, Першино, Хорошино и Стреми-лово. «Стремиловский рубеж» – так эту линию назовут впоследствии.

…При поддержке артиллерии, ави-ации и танков красноармейцы стреми-тельно продвигались вперёд. Немцы

42

оказывали сопротивление, заняв оборо-ну в подвале кирпичной школы деревни Леоново. Советские бойцы забросали школу противотанковыми гранатами. К полудню наши заняли деревни Леоново и Тунаево.

15 ноября жестокая схватка продол-жилась, в результате наши войска были вынуждены вернуться на исходные по-зиции. По разным данным, за два дня боев 17- я стрелковая дивизия и 26 -я танковая бригада потеряли убитыми, ранеными и пропавшими без вести от 600 до 1 000 человек.

Село Леоново было полностью раз-рушено. Над дымящимися по жарищами возвышалась лишь кирпичная стена старой сельской школы, изрешечённая пулями…

Современные исследователи Мос-ковской битвы считают, что тот бой 17- й дивизии послужил не только отвлекаю-щим манёвром, ослабившем силы врага на основном, Волоколамском направ-лении, но и стал одним из упреждаю-щих ударов, не давшим возможности противнику перейти в наступление на Подольск и далее к Москве.

Тогда, в 41- м, не всегда была возмож-ность достойно похоронить погибших. После войны останки павших воинов переносились из небольших деревень в поселения покрупнее – на центральные усадьбы колхозов и совхозов. Не оста-лось солдатских могил и в Леоново. Да только местные жители деревни ока-зались людьми памятливыми. И когда по чистой случайности вблизи деревни были обнаружены останки неизвест-

ных воинов, они решили достойно захо-ронить их у той самой памятной стены сельской школы. К 40 -летию битвы под Москвой установили на стене мемори-альную доску.

Так возник на Стремиловском рубе-же необычный мемориал, созданный не по указке сверху, а по велению души многих и многих людей. Позже на сте-не был установлен барельеф, выпол-ненный молодым тогда скульптором, выпускником Строгановского училища Сергеем Савиным. Архитектором про-екта стала участница войны, профессор Ираида Кадина.

Вскоре были найдены новые останки и установлены имена ещё двух воинов, павших на Стремиловском рубеже. Это лётчики -бомбардировщики экипажа са-молёта ДБ -3, которые в ноябре 41 -го поддерживали действия бойцов 17 -й ди-визии с воздуха.

Поисковикам удалось установить имена пилотов дальнего бомбардиров-щика ДБ- 3. Это младший сержант Пётр Иванович Лукьянов 1918 года рожде-

43

ния – из села Дубининское Загорского (ныне – Сергиево -Посадского) района Московской области, и младший сер-жант Фёдор Петрович Пугач 1917 года рождения, призванный на фронт из села Губник Гайсинского района Вин-ницкой области.

Останки десяти бойцов -пехотин-цев, трёх пилотов Пе -2 и двух пило-тов ДБ- 3 были обнаружены, или, как говорят ещё, «подняты» поисковиками клуба «Рубеж», которым руководит С.А. Котов. В мае прошлого года прах героев был захоронен у подножия на-родного мемориала в Леоново.

О трагической судьбе лётчиков Пуга-ча и Лукьянова узнал глава городского поселения Быково Раменского района Пётр Васильевич Олейник. И защеми-ло сердце. Губник – это же соседнее село на его малой родине, в Винницкой области, – только поле перейти! Родное село Олейника Кузьменцы и Губник в один сельсовет входят.

А что, если в родном селе у Пугача потомки осталась? Столько лет ничего о нём не знают! Решил Пётр Василь-евич в очередной приезд на родину к соседям наведаться.

Растроганные вестью о находке в подмосковной земле земляки рассказа-ли Петру Васильевичу, что уходил мо-лоденький боец Федя Пугач на фронт холостым, не осталось у него прямых потомков. Но внучатый племянник и его дочки известием из Москвы были очень взволнованы. Ведь значился их дядя пропавшим без вести, а тут вдруг прояснилась судьба человека!

Конечно, мечтают побывать на могиле родственника.

512 человек ушли из села сражаться с фашизмом, лишь 150 вернулись, ос-тальные – погибшие и пропавшие без вести. В школьном музее села Губник на стенде не только перечислены име-на всех погибших, но и собраны их фо-тографии. А на другом стенде плакат аршинными буквами: «Сын земли Рос-сийской – Виктор Иванович Колосов». Танкист, уроженец Твери, первым вор-вался в украинское село и буквально выдавил из него немцев. За освобож-дение Губника звёзду Героя Советского Союза получил.

Вдохновлённый земляками, вернулся Пётр Васильевич из отпуска. Связался с главой сельского поселения Стреми-ловское Чеховского района Николаем Алексеевичем Гудковым и его замести-телем Светланой Геннадьевной Столя-ровой. Рассказал о новостях с Украины. Со Светланой Геннадьевной съездил на Стремиловский рубеж. Переговорил с Людмилой Павловной Шириной, главой сельского поселения Березняковское Сергиево- Посадского района, куда вхо-дит сегодня и село Дубининское, откуда родом пилот Пётр Лукьянов. Оказалось,

44

что и он по молодости лет семьёй об-завестись не успел, а родственников – племянников удалось разыскать в Сер-гиевом Посаде.

Теперь Пётру Васильевичу и всем его коллегам – главам администра-ций подмосковных поселений, хочется организовать встречу потомков по-гибших лётчиков, через 60 с лишним лет вновь обретших свои имена. И, зная энергичный характер Олейника, можно рассчитывать, что удастся ему привезти на встречу своих винницких земляков, потому что, несмотря на «старания» политиков, нет границ меж нами и герои у нас одни! Все – наши! Родом из Победы.

Наперекор кликушествующим поли-тикам, жива в нашем едином народе па-мять о Великой Отечественной войне!

«КАШИРСКИЙ ШКОЛЬНИК» В НЕБЕ

И НА ЗЕМЛЕ

К 65-летию Победы в Каширском краеведческом музее открылась экс-позиция, посвящённая любопытному историческому факту. В годы Великой Отечественной войны, следуя патрио-тическому движению, охватившему всю страну, ученики 9 «А» класса Каширс-кой средней школы № 1 обратились ко всем школьникам района с предложе-нием собрать деньги на постройку бое-вого самолёта.

В их числе были Виктор Воротни-ков, Костя Крючков, Клара Ялыгина, Надя Николаева, Галя Рогозина, Лиля Симакина и другие. Инициативу этих ребят тут же подхватили их товарищи из остальных школ. Они просили де-ньги у своих родителей, но в основном зарабатывали сами. Летом 1943 года трудились в поле на уборке урожая, а с началом нового учебного года де-вушки бежали после уроков на помощь медперсоналу в больницу, юноши – на разгрузку угля, все вместе собирали металлолом, макулатуру. К весне 1944 года школьники уже имели на своём счету более 72 тысяч рублей. И тогда заведующий Каширским районным от-делом народного образования т. Клю-кин телеграфировал Верховному глав-нокомандующему И.В. Сталину:

«Учащиеся школ Каширского района Московской области, воодушевлённые победами нашей доблестной Красной Армии, собрали на боевой самолёт «Ка-ширский школьник» 72 тысячи рублей. Ребята просят Вас, Иосиф Виссарио-нович, этот самолёт передать нашему бывшему ученику, ныне трижды орде-ноносцу, лётчику-истребителю Выбор-нову Александру Ивановичу, 64332 – Б. Сбор средств продолжается».

22 мая 1944 года в ответ пришла правительственная телеграмма: «Про-шу передать учащимся школ Каширс-кого района, собравшим 72 000 руб. на строительство боевого самолёта «Ка-ширский школьник», благодарность Красной Армии и мои пожелания им здоровья и успехов в учёбе и обще-

45

ственной работе. Желание учащихся будет исполнено. И. Сталин». А уже 18 июля того же года вышел приказ командующего Военно-воздушными силами:

«Москва. В соответствии с указа-ниями Верховного главнокомандующе-го Маршала Советского Союза т. Ста-лина, средства, внесённые учащимися школ Каширского района Московской области, обращены на постройку само-лёта. Согласно желаниям учащихся са-молёт с надписью «Выборнову А.И. – подарок каширских школьников» пе-редаётся лётчику авиачасти Военно-воздушных сил Красной Армии Выбор-нову А.И.».

Вскоре в полк, где служил Алек-сандр Выборнов, прибыли новые Як-9д. Машины шли с завода облётанные и боеготовые. По своим боевым характе-ристикам они значительно превосходи-ли прежние Яки. Каждый самолёт был снабжён 20-миллиметровой пушкой (120 снарядов), пулемётами УБС (120 патронов). Запас топлива составлял 670–880 литров, а дальность полёта – 1330 километров. Лётчикам сообщили, что в числе первой десятки летит «Ка-ширский школьник».

Командир полка подполковник Ва-силяка получил указание: вручение самолётов провести в торжественной обстановке. Весь личный состав пост-роился на стоянке самолётов под зна-менем полка на митинг. Подполковник Василяка зачитал приказ командую-щего ВВС и вручил Александру Вы-борнову формуляр – паспорт боевой

машины. Молодой лётчик в ответ вы-разил большую благодарность земля-кам-каширцам за доверие и самолёт, поклялся, что будет сражаться на нём, не щадя сил и жизни, до самой побе-ды над врагом. После митинга лётчи-ки обступили истребитель с надписью «А.И. Выборнову от каширских школь-ников». В продолжение этой надписи механик успел нарисовать на его бор-ту 20 красных звёзд – столько к тому времени Александр Выборнов сбил фа-шистских самолётов.

Лётчики горели желанием посмот-реть, как машина поведёт себя в возду-хе, и с разрешения комполка А. Выбор-нов решил облетать её над аэродромом. При взлёте с большим углом набрал высоту 1000 метров, сделал круг над точкой, снизился и на скорости 800 км/ч прошёл над всем личным состав-ном полка, затем не удержался и на малой высоте выполнил каскад разных фигур пилотажа. Машина слушалась его идеально. После посадки лётчики и техники дружно аплодировали свое-му товарищу, а командир устроил раз-нос за пилотаж на малых высотах на необлётанном самолёте. Клятву свою, данную на митинге, Александр Выбор-нов сдержал – он бил врага, не жалея сил и жизни. Иногда казалось, что в боях все истребители противника, на-ходящиеся в воздухе, были одержимы желанием сбить именно его примет-ный «Як» с яркой надписью и множес-твом ярких звёзд. Но, несмотря на это, ни надпись, ни звёзды молодой лётчик не закрашивал. Его друзья после боёв

46

даже шутили: мол, стало скучно вое-вать, Саня всех истребителей оттянул на себя. В одном из воздушных боёв над Курской дугой при атаке целой ар-мады гитлеровских самолётов товарищ Александра Выборнова сбил «хейнкель», однако сам был ранен, загорелась и его машина, он еле дотянул до поля возле леса и посадил её под самым носом у фашистов на фюзеляж – шасси сло-мались. Александр Выборнов решил спасти друга. Он посадил свой истре-битель на том же поле и, не выключая двигатель, бросился к пылающему са-молёту товарища, вытащил его, бессо-знательного, обгоревшего, из кабины и на себе, бегом понёс к своей машине. С трудом поместил друга в малый багаж-ник за кабиной, сам сел за штурвал. Но самолёт никак не взлетал. Алек-сандр было подумал, что набрать вы-соту ему не удастся, они оба погибнут, как вдруг истребитель, подпрыгнув на очередной кочке, всё-таки поднялся в воздух почти впритык к лесу. Они благополучно приземлились на своём аэродроме, где раненого лётчика уже ждали медики, он был спасён. Как-то А. Выборнов выбрал свободное время и написал землякам-каширцам письмо, в котором поблагодарил за дорогой по-дарок, а также приложил фотокарточ-ку своего именного самолёта. В ответ он получил много писем, одно из них запомнил на всю жизнь:

«Настанет день, и жить мы будем в мире, И вспоминать, как воевал народ, Как школьники из города КаширыСобрали деньги на боевой вам самолёт.

Громи врага, наш командир крылатый, Круши фашистов, вступая в смертный бой,Лети в Берлин за полною расплатой, Мы гордимся, Выборнов, тобой!»

Победу Александр Выборнов встре-тил в Чехословакии. За годы войны он совершил 350 боевых вылетов, сбил 28 фашистских самолётов. Родина высоко оценила его боевые подвиги, наградив орденами Ленина, Боевого Красного Знамени, Александра Невского, Оте-чественной войны, Красной Звезды, многими медалями. В июне 1945 года А.И. Выборнову было присвоено звание Героя Советского Союза.

В послевоенные годы генерал-лей-тенант Александр Иванович Выборнов продолжал летать, успешно освоил все современные самолёты-истребители Военно-воздушных сил и ушел в от-ставку в 1980 году, только тогда, когда врачи запретили ему летать. Но на сме-ну пришли два его сына, тоже ставшие лётчиками. Кстати, женился Александр Иванович на Кларе Ялыгиной, одной из тех школьниц, которая собирала ему деньги на боевой самолёт.

В настоящее время семья Выборно-вых живёт в Москве. Но генерал-лейте-нант авиации, Герой Советского Союза, заслуженный военный лётчик СССР, почётный гражданин города Каширы А.И. Выборнов не забывает своих зем-ляков. Почти ежегодно он приезжает в родной город в День Победы, выступа-ет на митингах, дружит с учащимися школ, встречается и с теми каширски-ми школьниками, которые в годы вой-ны собирали ему деньги на самолёт.

47

Интересен также факт, что «Ка-ширский школьник» воевал не только в небе, но и на земле. Инициатором сбора денег на танк с одноимённым названием был директор школы А.В. Бутузов. Учащиеся призвали последо-вать их примеру все школы района. И этот призыв также нашёл горячую поддержку. В итоге они собрали 70 тысяч рублей, много подарков. Де-ньги были переданы в фонд обороны. И в Каширу снова пришла телеграм-ма от Верховного Главнокомандующе-го И.В. Сталина:

«Прошу передать пионерам и школь-никам Каширского района, собравшим 70 тысяч рублей на строительство тан-ка «Каширский школьник» и подарки для бойцов Красной Армии, благодар-ность Красной Армии и мои пожелания им здоровья и успехов в учёбе и обще-ственной жизни».

ПОДМОСКОВНАЯ ХАТЫНЬ

Освободив Московскую область от немецких захватчиков в конце января 1942 года, наши войска впервые воочию увидели страшные следы того «цивили-зованного» порядка, которым пытались «осчастливить» нашу землю фашист-ские варвары.

Кровавый орднунг. Оккупации под-верглись 37 районов Подмосковья из существовавших тогда 66. Она была сравнительно кратковременной, про-

должалась местами максимум до трёх месяцев, однако по размерам, харак-теру разрушений и жертв оказалась жесточайшей.

Во всех 37 районах были зафикси-рованы факты массового истребления мирных жителей. На захваченной тер-ритории оставались в основном стари-ки, женщины с детьми. Именно в отно-шении этого беззащитного населения применило свою силу, изощрённые методы пыток и издевательств фашист-ское воинство.

За три месяца пребывания фашистов в Подмосковье были расстреляны 2 882 мирных жителя, подвергнуты пыткам и повешены более 680 человек. Угнаны в рабство 22 475 человек, из них – 11 735 детей до 16 лет.

В Московской области фашисты уничтожили свыше 2 280 сёл и дере-вень, сожгли Истру, Наро-Фоминск, Узловую, Волоколамск. Большие разру-шения произвели в городах Верея, Мо-жайск и других. Было уничтожено свы-ше 12 тысяч жилых городских зданий, разрушено 50 тысяч домов колхозников, 46 тысяч общественных построек.

В бывшем Уваровском районе (ныне эти земли входят в Можайский район) из 212 населённых пунктов было пол-ностью уничтожено фашистами 95 (большинство из них так и не восста-новлено), из 6 800 домов сожжено бо-лее 2 500.

Потрясает трагедия деревни Рагзи-но, которая находилась в 20 километ-рах южнее Уваровки, недалеко от Сла-щёво. До войны это была небольшая,

48

но зажиточная деревня на 20 дворов, которые объединились в колхоз «Луч». Сегодня мы даже на машине не смог-ли туда добраться – нет ни дороги, ни даже тропинки.

Тем не менее деревня Рагзино, на мой взгляд, достойна того, чтобы уста-новить здесь мемориальный памятник, привозить сюда туристов, школьников, да и всех, кому дорога память о Вели-кой Отечественной войне, ведь её жи-тели разделили трагедию белорусской Хатыни, всё население которой было сожжено фашистами заживо за связь с партизанами.

Сейчас мало кто помнит даже из старожилов подробности того, что про-изошло в Рагзино 69 лет назад. Сразу после войны несколько чудом избе-жавших смерти жителей деревни пос-тавили в лесу на пепелище памятник, приезжали к нему каждый год на День Победы. Но уже лет 20 как никто не наведывается.

Сожженные заживо. В музее Ува-ровской средней школы сохранились уникальные документы, рассказываю-щие о трагедии и подвиге Рагзино. Их ещё в советское время собрали юные следопыты, чтобы передать по наследс-тву это бесценное духовное сокровище.

Из воспоминаний бывшего команди-ра партизанского отряда «Уваровский» Василия Ильича Кускова: «В Рагзино у нас были связные, которые отслеживали всё, что происходит у фашистов. Штаб постоянно посылал сюда разведчиков для получения информации. Незадол-го до нового, 1942, года наш разведчик

Анатолий Михайлович Платонов пря-мо на улице Рагзино нарвался на двух эсэсовцев. Одного он убил, а второго ранил. Но и сам был застрелен остав-шимся в живых фашистом. Недобитый гитлеровец сообщил о случившемся в гарнизон, стоявший в селе Семёновс-кое. На следующее утро в Рагзино на-грянули более двухсот фашистов. Де-ревня была окружена вооружёнными до зубов гитлеровцами. Жителей собра-ли в одной избе и начали допрашивать: где база партизан? Все молчали. Тогда женщин выпустили, а стариков и юно-шей сожгли заживо».

Из письма в адрес юных следопытов школы от участницы тех событий Клав-дии Васильевны Поповой: «Мне тогда было 14 лет. Помню, в деревню прибыл карательный отряд. Немцы начали вы-гонять всех на улицу и загонять в дом Николаевых, он был самый большой в Рагзино, при этом били прикладами, ногами. Мама наша замешкалась, и не-мец её ударил. Она упала, мы закрича-ли (нас было четверо детей, я старшая). Немцы стали всех бить, и мы побежали на мороз, кто в чём был.

Когда собрались у Николаевых, взрослые стали высказывать предпо-ложение, что всех нас сожгут заживо. Дети заголосили, заплакали. Еле их ус-покоили.

В окна было видно, что немцы со-бирают в повозки имущество из домов и увозят, а также угоняют скот. Когда они всё разграбили, к офицеру начали по одному выводить мужчин (это были старики, ведь кто из деревенских был

49

помоложе, ушли на фронт или в парти-заны), требовали рассказать, где парти-занская база. Предателей не нашлось. Потом пришёл переводчик и сказал: «По германским законам за убийство одного немца положено уничтожать 100 местных заложников. Но мы дарим жизнь женщинам и детям. Выходите!».

Поначалу фашисты, похоже, соби-рались стариков и мальчишек сжечь в избе Николаевых, но передумали, ведь она ещё не была разграблена. Их пере-гнали в дом Филипповых. У окон вста-ли немцы с кольями и подожгли. Когда кто-то из наших пытался выскочить из горящей избы в окно, его добивали кольями на глазах у матерей, дочерей, внуков. Это зверство происходило 31 декабря. Я до сих пор не могу Новый год праздновать, мне слышится запах обгорелого человеческого мяса.

В ту ночь кто мог хоть как-то пере-двигаться ушёл в лес. Я знала, где на-ходится старый заброшенный лесничий сруб без полов, и мы пришли туда. Ноги обморожены – у нас потом вся кожа со ступней лоскутами сошла. Ведь морозы стояли до 30 градусов. Разожгли посре-

ди избы костёр и поддерживали огонь три дня, пока нас не нашли и не забра-ли к себе партизаны.

Когда Московскую область освобо-дили, мы на месте деревни нашли толь-ко пепелище. При отступлении немцы подожгли все дома. В некоторых ос-тавались старухи и совсем маленькие дети, которые не могли уйти с нами в лес. Они все сгорели заживо.

Наш отец Иванов Василий Иванович с первых дней войны ушёл на фронт и вскоре погиб. Дедушка и бабушка сго-рели в Рагзино. Мама ещё в лесу забо-лела воспалением лёгких и сразу после освобождения умерла. Мы остались си-ротами без дома, без родственников.

Но советская власть нас не бросила. Младших определили в детский дом, а меня направили в Люблино, в ремес-ленное училище. После окончания рас-пределили на работу в Коломну, где до сих пор и живу.

В деревне Журавлёвка живёт Алек-сандр Виноградов. Ему в тот страшный день было 16 лет. Когда немцы перегоня-ли стариков и мальчишек в дом Филип-повых, то Саша и сын Соколовой (име-ни не помню) спрятались под кровать. А когда немцы выгнали всех на улицу, они прошмыгнули во двор и спрятались в стогу сена. Так и уцелели».

Из воспоминаний Александра Ан-дреевича Виноградова: «Мы с Алёш-кой Соколовым из стога ночью сумели уйти в лес. Нашли партизан. А когда подошло время, я попросился на фронт. Был пулемётчиком, уничтожил не один десяток фашистов, отомстив и за зем-

50

ляков, и за всех наших людей. В 1944 году был тяжело ранен, демобилизован. Работаю егерем в Уваровском лесном хозяйстве».

Из письма Степана Еремеева в Можайский райком КПСС: «Я родом из деревни Слащёво, в полутора ки-лометрах от которой находилась де-ревня Рагзино. Сообщаю, что знаю лично некоторых людей, уцелевших в этой трагедии. Это Александр Ви-ноградов, Дарья и Алексей Соколовы, Клавдия Попова, Полина Павлова. Известны мне и фамилии некоторых заживо сожжённых: Василий Яков-лев, председатель колхоза, его брат Семён Яковлев, Алексей Смирнов, его сын Дмитрий Смирнов, Егор Логачёв, Пётр Осипов, Алексей Хренов, Алек-сей Скачков. Жители деревни Рагзи-но проявили мужество и героизм, не дрогнули перед фашистами и сохра-нили партизанскую тайну. Все они – и живые, и мёртвые – заслуживают правительственных наград и увекове-чения памяти».

К сожалению, подвиг Рагзино и его жителей так до сих пор и не отмечен.

ПОМНЯТ ИМЯ ЕГО

11 марта 2009 года вышло постанов-ление губернатора Московской области Бориса Громова о присвоении одной из улиц посёлка Новое Гришино, что нахо-дится в Дмитровском муниципальном районе, имени Героя Советского Союза

Герасима Григорье-вича Королёва. По-селяне ждали этого события, ведь имен-но от них исходила инициатива увекове-чить память о зем-ляке через название улицы. Подробности его жизни и подвига здесь знает каж-дый. Они передаются из уст в уста от старшего поколения к младшему…

Прошлое. Родился Герасим Королёв 3 марта 1924 года в деревне Мелихово Дмитровского района. В школе учился на «отлично». Он вообще был отличным парнем, к тому же очень красивым. Пос-ле окончания школы поступил в фаб-ричное училище, окончив его, трудил-ся учеником слесаря на Центральном авторемонтном заводе при Икшанской воспитательной колонии.

В августе 1942 года его призвали в ряды Красной Армии, зачислили в состав действующей армии 1-го Бело-русского фронта. В январские дни 1945 года 5-я Ударная армия 1-го Белорусско-го фронта вела тяжёлые бои на поль-ской земле у реки Пилица. Противник, пытаясь задержать наступление наших частей, закрепился в районе полустан-ка Гробово. Рота под командованием Королёва не только сумела выбить фа-шистов с занимаемых рубежей, но и обратила их в бегство. Развивая даль-нейшее наступление, рота под сильным огнём противника форсировала реку Пилица и захватила плацдарм на её левом берегу. Фашисты неоднократно

51

переходили в контратаки, но бойцы роты успешно отражали их, удерживая отвоёванный рубеж до прихода основ-ных частей. На рассвете 15 января 1945 года рота лейтенанта Королёва первой в стрелковом батальоне прорвалась че-рез опутанные проволокой вражеские траншеи и захватила важную высоту. За два дня боёв уничтожила более со-тни фашистов. На личном счету коман-дира – 20 гитлеровцев.

Погиб отважный воин 8 февраля 1945 года, не дожив до Победы трёх ме-сяцев. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 27 февраля 1945 года за проявленный героизм при прорыве Магнушевского плацдарма, южнее Вар-шавы, лейтенанту Королёву было пос-мертно присвоено звание Героя Совет-ского Союза.

Бойцы его роты, расписываясь на стенах Рейхстага, первой вывели фами-лию своего юного командира. Первой она начертана и на обелиске советским воинам-освободителям, установленном на кладбище в местечке Гросс-Нойен-дорф в сорока километрах юго-восточ-нее Берлина…

Настоящее. До сих пор в деревне Мелихово живёт его племянник Игорь Королёв. Многие хорошо помнят его маму Анастасию Тимофеевну, рабо-тавшую в колхозе ветврачом, и отца Григория Герасимовича, председате-ля колхоза. Поколение сорокалетних ещё застало встречи матери Героя с местными школьниками и слышало её рассказы о сыне. Словом, Герасим Королёв, павший на поле брани двад-

цатилетним, всё это время продолжал жить в сердцах земляков, а теперь о нём будет напоминать улица, назван-ная в его честь. Торжество, в честь присвоения улице имени Герасима Королёва, проходило накануне его 85-летия. Приезжали родственники героя, глава Дмитровского муници-пального района Валерий Гаврилов, благочинный церквей Дмитровского округа протоиерей Афанасий. Пришли ветераны войны и тыла, они добрым словом вспоминали земляка-героя, рассказывали о его и своём детстве, возвращаясь к событиям военного ли-холетья. Радовались, что ко Дню Побе-ды на территории Гришинской школы установят бронзовый бюст Героя, а в недалёком будущем возведут часовню в честь всех погибших на войне земля-ков (благословление митрополита Кру-тицкого и Коломенского Ювеналия на это уже получено). Мы очень бережно относимся к прошлому нашего края, и особенно к его военному периоду, рас-сказывает глава администрации сель-ского поселения Костинское Тамара Замотаева. Цитирует стихи:

«И память нам покоя не даёт, И со-весть нас с тобой частенько гложет, И пусть сто лет и больше лет пройдёт, Никто у нас войны забыть не сможет!»

Они помещены в буклете, который был выпущен в канун 85-летия Героя. Всего в Костинском поселении 3 за-хоронения военных лет и 7 обелисков воинской славы. Готов ещё один памят-ник, который планируют установить в деревне Исаково.

52

Тамара Замотаева стала главой адми-нистрации сельского поселения в 2003 году. Тогда, на праздничном митинге в честь Дня Победы, она увидела, как старенькая женщина опустилась у обе-лиска на колени, и тогда же твёрдо ре-шила установить обелиски там, где они должны быть, и увековечить имена всех земляков, погибших на войне. Не дава-ла ей покоя и мысль о том, что у них есть свой Герой Советского Союза, а улицы его имени – нет. Да, собственно, и улиц в привычном понимании в Но-вом Гришино не было. Да и сам посёлок долгое время назывался ЦАРЗ – Цент-ральный авторемонтный завод. Дело в том, что сформировался он вокруг Ик-шанской воспитательной колонии для несовершеннолетних осуждённых, по-тому так всё необычно. Когда посёлок передали в муниципальную собствен-ность Дмитровского района, появилась возможность дать улицам названия. Вот тогда и выступили поселяне вместе с главой Костинского сельского поселе-ния с инициативой о присвоении одной из улиц посёлка Новое Гришино име-ни Героя Советского Союза Герасима Королёва. Их предложение поддержал глава Дмитровского муниципального района, а губернатор Московской об-ласти Борис Громов подписал соответс-твующее постановление.

Почитают в Костинском сельском поселении и ныне живущих ветеранов, заботятся о них. Участник войны Ни-колай Павлович Лютков уже получил квартиру, а ветеран Антонина Никола-евна Уткина вот-вот переедет в новое

жилище. Сертификат на приобретение квартиры глава Дмитровского муници-пального района вручил ей как раз на праздновании юбилея Герасима Королё-ва. Кроме того, участникам Великой Отечественной войны оказывают ма-териальную помощь. Так, на газифика-цию домов ветеранов в деревнях Боль-шое Прокошево, Коверьянки и Гришино была выделена материальная помощь в сумме 770 тысяч рублей. А на днях уче-ники Гришинской школы выступили с предложением присвоить имя Героя Советского Союза Герасима Королёва своей школе…

СУДЬБА ГЕНЕРАЛА КАЛИНИНА

На Химкинском кладбище Москвы есть неприметная могила со скромным обелиском. В ней покоится прах гене-рал-лейтенанта Степана Калинина, на-шего земляка, замечательного человека и талантливого военачальника, в судь-бе которого сталинская эпоха оставила глубокие зарубки.

Сейчас мы всё чаще и чаще обраща-емся к происходившим более шестиде-сяти лет тому назад событиям Великой Отечественной войны, чтобы не только вспоминать, но и задумываться, подво-дить итоги, делать выводы. Потому что война дала армии, стране и народу не-мало суровых и поучительных уроков. Степан Андрианович Калинин родился

53

28 декабря 1890 года в деревне Панкра-товская, ныне находящейся в Егорьевс-ком муниципальном районе Московской области. С детства будущий военачаль-ник рос заводилой. Сверстники понима-ли и ценили это и, конечно же, всегда хотели видеть его во главе всех своих мальчишеских проделок-«операций», за что и самому «командиру» не раз доста-валось от родителей. Черта лидерства сохранилась в характере Степана Кали-нина на всю жизнь.

Потом были призыв в царскую ар-мию и Первая мировая война, участие в боях и присвоение унтер-офицерско-го звания. В 1918 году Степан Калинин вступил в Красную Армию. Тогда ему казалось, что это и есть самый вер-ный путь в жизни, и он не ошибся. В годы Гражданской войны командовал сначала отрядом, затем бригадой, был помощником командующего военным округом. С 1922 по 1938 год Степан Андрианович исполнял должности ко-мандира дивизии, корпуса, заместителя начальника штаба округа, заместителя командующего войсками военного ок-руга. А в 1938 году стал командующим Сибирским военным округом (СибВО), который перед этим был значительно ослаблен репрессиями в отношении ко-мандного и начальствующего состава. Достаточно сказать, что исполняющим обязанности командующего округом, который сдавал Степану Калинину дела, был...капитан (?!). Новому коман-дующему пришлось практически зано-во восстанавливать округ, и он с этим успешно справился: роль сибирских

дивизий в Великой Отечественной вой-не общеизвестна. Однако уже тогда в донесениях особого отдела НКВД сооб-щалось, что «Кали-нин в своей прак-тике часто ставит под сомнение идею наступательных действий и насыщает систему боевой подготовки оборонительными тенден-циями». Серьёзное по тем временам обвинение, ведь в Полевом уставе Красной Армии говорилось: «Если враг навяжет нам войну, Рабоче-крестьянс-кая Красная Армия будет самой насту-пающей из всех когда-либо наступа-ющих армий... Войну мы будем вести наступательно, перенеся её на терри-торию противника... с целью полного разгрома противника малой кровью». Степана Андриановича не раз критико-вали за «оборонительные тенденции». Однако летом 1941-го наступать не получилось, а обороняться не умели. И только сибиряки оказались наибо-лее подготовленными к войне.

В июле 1941 года в Смоленском сра-жении генерал-лейтенант Степан Ка-линин командует сначала 24-й армией, сформированной из частей его округа, а затем одной из оперативных групп Западного направления, которые, как известно, сыграли значительную роль в том, чтобы затруднить продвижение немецких войск на московском направ-лении уже летом 1941 года.

54

В августе 1941 г. Военным советом Западного фронта генералу Калинину было поручено подготовить доклад по опыту боевых действий первых трёх ме-сяцев войны, и уже 25 сентября 1941 года он представил подробный доклад, в котором сравнил достоинства и не-достатки вермахта и Красной Армии. Материал адресовался только высшему командному звену и оставался засекре-ченным в течение 60 лет после описыва-емых событий. Как ни парадоксально, но этот же доклад сыграл негативную роль в дальнейшей судьбе генерала. А ведь именно Степан Калинин был одним из первых советских военачальников, кото-рые глубоко и честно проанализировали причины поражения Красной Армии в начале войны! Вот только некоторые из положений этого документа.

«Немецкая армия искусно ведёт ближний бой, сознавая, что в массо-вом огне их главная сила. В основном германская армия продолжает верить в своё превосходство. В плен сдаются, когда некуда деться. Дерутся упорно, применяя маневр. Когда имеют успех смело его используют, а в обороне сами очень чувствительны к флангам и тылу. Как только создалась угроза уходят, не дожидаясь окружения… Но есть уже признаки боязни зарываться вперёд. Было много случаев, когда немцы ос-танавливались перед призраком. Появ-ляется осторожность, а за ней следуют бессилие и страх. Это и будет момент заката славы германской армии».

О сильных сторонах войск Запад-ного фронта генерал Калинин говорил

так: «Массовые случаи невиданного героизма, самопожертвования. Бой в окружении, бой в тылу врага, выход целых частей, групп и одиночных бой-цов из окружения. Отрезанные груп-пы бойцов не складывают оружия, а иногда целыми месяцами пробиваются к своим, продолжая священную войну в тылу… Сильная артиллерия – она не раз срывала наступление противника… Храбрость пехоты, и особенно старше-го звена начсостава. Редки случаи, ког-да он покидал поле боя после первого ранения. Ожесточённо дерётся пехота, это подтверждает тот факт, что более 70 процентов потерь падает на тяже-лораненых. Упорство в обороне. Хоро-шее использование местности, умелая маскировка. Всё это заставляет немцев идти ощупью, выбрасывать массу ме-талла зря по площадям, при этом часто никем не занятым».

На слабых сторонах наших войск Степан Андрианович остановился подробно для того, чтобы многие не-достатки могли быть исправлены в ходе войны. Он подчёркивал: «Слабая дисциплина… Нет твёрдых навыков во владении оружием. Особенно плохо владеют автоматической винтовкой… Штабы сильно раздуты. Скорее диви-зию согласимся расформировать, чем вычеркнуть из штатов штаба долж-ность одного делопроизводителя. Ещё более чудовищные формы приняла ох-рана штабов. Помимо штатных частей, привлекаются подразделения от войск. Я уже не говорю о том, что части, ох-раняющие штабы, держатся в полном

55

комплекте, когда в ротах не остаётся и по десять человек…».

Сейчас трудно сказать, воспользова-лось ли предложениями и рекомендаци-ями генерала командование Западным фронтом, а через него и высшее воен-ное руководство страны. Но ясно одно: откровенно жёсткие и нелицеприятные высказывания генерала относительно боеготовности наших войск пришлись не всем по нраву и, безусловно, были взяты на заметку. А изучить и осмыс-лить ценные положения доклада в тот момент, скорее всего, просто не успе-ли. Немцы начали операцию «Тайфун», наши войска оказались скованными тяжёлыми оборонительными боями, а сам генерал, как помощник командую-щего Западным фронтом, был направ-лен на правый фланг Западного фронта для подготовки контрудара оперативной группы генерал-лейтенанта Болдина.

Вскоре Степан Калинин был направ-лен представителем Ставки в Сибирь, чтобы срочно организовать формирова-ние нескольких новых дивизий, кото-рые выступили на фронт уже в ноябре декабре 1941 года и сыграли важней-шую роль в Московской битве. Далее он стал командовать Приволжским во-енным округом (ПриВО) и продолжал готовить резервы.

К осени 1942-го военное напряжение достигло критической точки. Немецкие войска вышли к Волге, Калинин был на-значен командующим сформированной в его округе 66-й армией. Но командовать этим резервным объединением ему при-шлось недолго. Вскоре он был возвращён

на должность командующего ПриВО. Калинин не знал, что в это время на-чальником Управления особых отделов НКВД Абакумовым (так называлась тог-да военная контрразведка – прим. ав-тора) со всеми необходимыми в таких случаях «объективными документами» был подготовлен и представлен Стали-ну список неблагонадёжных генералов РККА, подлежащих аресту, в котором значилась и фамилия Калинина.

В его отношении в соответствую-щем документе значилось: «В беседах со своими сослуживцами и в публич-ных выступлениях заявлял о нерен-табельности и низкой производитель-ности труда в колхозах, брал под свою защиту репрессированных кулаков, высказывал недовольство карательной политикой советского правительства. Во время Отечественной войны выра-жал сомнения в правильности ведения войны, обвиняя Верховное главное ко-мандование Красной Армии в том, что оно не заботится о сохранении людских резервов, допускает в отдельных опера-циях большие потери». Так через год ге-нералу аукнулся его секретный доклад о боеспособности наших войск в начале войны. Но в 1942-м Калинин ещё играл значительную роль в напряжённом и непрерывном процессе формирования пополнений для фронта, а потому в нём ещё нуждалось высшее военное руко-водство страны.

Арестовали генерала, назначенного к тому времени командующим войска-ми вновь образованного Харьковского военного округа, в июне 1944 года. По-

56

беда была уже не за горами, и Сталин санкционировал его арест.

Важной уликой против генерала послужили изъятые у него при арес-те личные дневники, записи в которых свидетельствовали о критическом от-ношении генерала к партийно-полити-ческой работе в войсках. На вопросы следствия, а затем и суда Степан Анд-рианович отвечал с присущей ему пря-мотой: «Я не был против комиссаров в армии, как не был и против политичес-кой подготовки бойцов. Но в 1942 году, во время инспектирования 11-го запас-ного артиллерийского полка в Омске, увидев курсантов в поле за изучением истории ВКП(б), я действительно ска-зал, что не Марксом вам придётся бить врага, а оружием».

Точности и объективности оценок военных событий, сделанных этим муд-рым человеком, поражаешься даже се-годня. Но в те годы это считалось пре-ступлением.

Талантливого и порядочного генера-ла погубило ещё и то, что в своём кругу он откровенно говорил о причинах по-ражения советских войск в начальный период войны. Суд состоялся только че-рез 7 лет после ареста. На суде Калинин вину в антисоветской пропаганде не признал, считая, что его высказывания и дневниковые записи носят личный ха-рактер. Свою фразу о больших потерях в войне он вынужден был охарактери-зовать как «политически ошибочную». Суд тем не менее по статье 58 10 УК РСФСР за антисоветскую деятельность определил ему максимальное наказа-

ние – 25 лет исправительно-трудовых лагерей. Освобождение из лагерей и реабилитация Калинина состоялись только после смерти Сталина. Степана Андриановича восстановили в звании и уволили в запас по состоянию здоро-вья, но это произошло лишь в ноябре 1956 года, когда пленум Верховного суда СССР отменил все ранее состояв-шиеся судебные решения и прекратил дело в отношении генерала Калинина за отсутствием в его действиях состава преступления.

В 1963 году Воениздат выпустил ме-муары Калинина под названием «Раз-мышляя о минувшем». В них нет ни слова о секретном докладе 1941 года, об аресте и лагерях. Умер генерал 11 сентября 1975 года. Сегодня военные историки не без основания отмечают, что вплоть до своего ареста в 1944 году Степан Андрианович рвался на фронт, и обоснованно считают, что по своим качествам он вполне мог бы войти в число выдающихся полководцев Вели-кой Отечественной войны, чего, к сожа-лению, не случилось.

БЫЛА ВОЙНА НАРОДНАЯ

Автор дневника-воспоминания о под-польной работе в Северном Дмитров-ском окружкоме Московской облас-ти – журналистка Вера Михайловна Ривольская, окончившая Центральные

57

курсы газетных ра-ботников и работав-шая собственным корреспондентом в выездной редак-ции газеты «Прав-да». Ее записи, как и многие другие дневники жителей Подмосковья, бе-

режно хранятся среди многочислен-ных фондов личного происхождения Центрального государственного архи-ва Московской области.

В Северный Дмитровский подполь-ный окружком Вера Ривольская была направлена в октябре 1941 года. Его де-ятельность распространялась на города Дмитров и Загорск, на Коммунистичес-кий, Талдомский, Константиновский и Загорский районы. Конспиративное имя на время работы в подполье – Га-лина Михайловна Белоусова.

«Война!.. Она ворвалась в тот сол-нечный радостный июньский день, как гром, потрясший всю страну. Фашист-ское огнедышащее чудовище изрыгало бомбы на Киев, Минск, города Прибал-тики, давило танковыми гусеницами пограничные заставы, рвалось на стра-тегический простор советской земли. Истекая кровью, защищали каждую ее пядь пограничники...

Я жила в подмосковном городе Сер-пухове. Мы были далеко от фронта. Но потрясенные общей бедой, люди следи-ли за военными событиями, с тягостным волнением слушали напряженный голос Левитана: «Наши войска оставили...».

Вера Ривольская работала в дмит-ровском подполье, принимавшем са-мое активное участие в организации обороны Московской области, под ру-ководством Сергея Яковлевича Яковле-ва. В тяжелые дни лета 1941 года он был утвержден начальником штаба по руководству партийным подпольем и партизанским движением. В дневнике Веры Михайловны сохранились очень меткие, интересные характеристики ее соратников, запечатлены интересные факты, связанные с совместной под-польной работой.

«…Сейчас я познакомлю вас с заме-чательным товарищем, который будет вашим руководителем по партийному подполью, – сказал мне Яковлев. – Этот товарищ эрудит, окончил две ака-демии, заведует сельскохозяйственным отделом обкома». В это время в каби-нет стремительно вошел небольшого роста брюнет с высоким открытым лбом и насупленным взглядом. «Вот рекомендую – Вера Ривольская», – представил меня Яковлев вошедше-му. «Афанасьев», – глухо ответил тот. (Сергей Петрович Афанасьев с июля 1941 года и до конца 1943 года был секретарем Дмитровского подпольного окружкома ВКП(б) – прим. автора.) Он смотрел как-то отрешенно, блуж-дая мыслями далеко отсюда. Я почувс-твовала себя неуютно, скованно. А Сергей Яковлевич уже провожал нас: «Идите и оформляйте все побыстрее». Миновав длинный коридор, мы вошли в маленький кабинет. Афанасьев сел за стол, я – напротив. «Нам надо на-

58

писать свою легенду. Ну, так кем же мы будем друг другу?» – спросил он. «Как кем?» – удивилась я. «Кто вы бу-дете мне по фиктивным документам – жена, сестра?». «Сестра, конечно!» – потеряв голос от смущения, пролепе-тала я. Афанасьев, которого я уже ок-рестила нелюдимом, вдруг засмеялся задорно, открыто, до слез: «Ну, вот и определились…».

Дневник Веры Михайловны Риволь-ской не только содержит информацию об организации партизанского движе-ния в Подмосковье, но и описывает мас-су эпизодов из жизни подпольщиков.

«...Я уехала в Москву, сказала то-варищам, что хочу познакомиться с Балашихой, откуда якобы родом по фиктивным документам. С.Я. Яковлев и С.П. Афанасьев одобрили мою затею. И вот я у секретаря горкома тов. Мазо

в Балашихе. Его предупредили из обко-ма по телефону о моем приезде. Когда мы остались одни, говорю ему: «Дайте гида на пару часов, который очень хоро-шо знает город. В первую очередь хочу видеть улицу Лермонтова. Я прописана по этой улице в доме, который разбом-били немцы». Тов. Мазо удивлен: «Не знаю такой улицы. Никогда о такой не слышал», – говорит он. Вызывает пред-седателя горсовета с картой города. Внимательно исследует карту: улицы Лермонтова в Балашихе нет!

Озадаченная, встревоженная, уез-жаю в Москву, докладываю Яковлеву о результатах поездки. Спрашиваю: одна я или несколько наших товарищей про-писаны там? Мы смотрим на предатель-ский оттиск резинового штампика – прописки в моем паспорте. В голове рой вопросов: кто, как, почему подстро-ил это? Такая мелочь, казалось бы, а может погубить не за понюх табаку...».

На Вере Михайловне лежала боль-шая ответственность за сохранение связей Дмитровского подполья, она не имела права допустить ни малейшей оплошности в своей работе. А повсюду подстерегала беда.

«…Облавы в городе. Ищут шпио-нов, дезертиров и оружие… Оружие! Несколько дней назад товарищи оста-вили у меня под кроватью кучу ав-томатов и гранат, обещали в следую-щую ночь забрать. Что, если облава? Ведь это грозит полным провалом конспиративной квартиры окружкома. Меня заберут. Пойдут слухи. Что де-лать?.. Бросаюсь в спальню, там есть

59

люк в подвал, в который я не загляды-вала. Зажигаю фонарик – в малень-ком подвальчике стоят две кадушки с солеными огурцами и помидорами. Это заготовка прежней хозяйки. Ре-шаю закопать оружие здесь. Беру саперную лопатку, которую оставил печник, кладу возле люка щетку, что-бы вычистить сапоги от земли, когда выберусь из подвала. Сама не знаю, как мне удается, слегка накренив, откатить большую бочку в сторону. Копаю яму на месте, где она стояла, устилаю ее клеенкой, складываю ору-жие, закрываю и заваливаю землей, разравниваю лишнюю по всему подва-лу, утаптываю. Потом с невероятным усилием снова наклоняю и ставлю пятиведерную бочку на место. Теперь все в порядке, без щупа здесь никто ничего не найдет. Только выбраться из подвала нет сил... Очнулась от резко-го стука... Несколько человек быстро вошли, осматривают комнату, спаль-ню, открывают люк в подвал, задают вопросы. Голос у меня пропал, что-то говорю им. Все уходят, а я снова проваливаюсь в темноту, но, понимая, что квартиру окружкома сберегла.

...Трое мужчин потом с трудом из-влекли все из тайника, который я при-думала».

Часто конспиративную квартиру Ривольской посещали партизаны. Од-нажды они принесли замечательные новости: начался разгром немцев под Москвой. «В моем домике тепло, тес-но, весело. Добавляю дров в плиту. Не зря сегодня я накипятила много воды.

Снимаю ее с огня и ставлю варить гречневую кашу. Командую: «Сейчас же мыться и бриться! Кто первый?». В кухне над тазом мою своим «братьям» головы, потом они сами обмываются до пояса. Самый стеснительный Афанась-ев. Одевался он в ту пору многослойно: под кожухом меховая телогрейка, гим-настерка, свитер, ватные штаны, под ними костюмные, в каждой вещи по два, а то и по четыре кармана, набитых бумагами, он, наверное, отвел каждому району отдельный карман, там парти-занские бумаги с явками, паролями. Когда «товарища Виктора» спрашивают о чем-то, он задумывается на несколько мгновений, соображая, в каких ярусах одежды, в каком кармане находится нужная бумага, смущенно улыбается, говорит: «Сейчас, сейчас» и безошибоч-но находит нужный карман, нужный документ».

Дневник В.М. Ривольской полон верой в победу нашего народа над фашизмом, это Вера Михайловна не-однократно подчеркивает в своих вос-поминаниях. «Последующие события показывают, что опасность для Москвы еще не миновала. Фашисты зацепились в Уваровке, собрали мощный кулак и укрепились в Вязьме, Ржеве. Они рвут-ся к Сталинграду. Но как ни тяжела всенародная война против фашистского нашествия, советские люди проникают-ся все большей уверенностью в победе. Враг будет разбит! Скоро его полчища начнут откатываться на запад. Фашист-ский зверь будет раздавлен в его лого-ве. Победа будет за нами…».

60

СТОИТ В БАЛАШИХЕ АЛЁША

В Балашихе есть святое место, куда ежегодно 9 мая приходят горожане, чтобы воздать славу тем, кто отстоял нашу свободу в боях Великой Отечес-твенной войны, чтобы почтить память погибших на той войне земляков.

Это площадь Славы в центре го-рода с величественным монументом «1941–1945. Балашихинцам-землякам, за родину жизнь отдавшим». В воронке звезды горит Вечный огонь перед сте-лой и стоящим на гранитном постамен-те советским солдатом, которого здесь называют по аналогии с болгарским «наш балашихинский Алёша». Обелиск Славы был открыт в годовщину Победы 9 Мая 1973 года и с тех пор стал одной из главных достопримечательностей го-рода. А ведь если бы не личные усилия одного человека, то вряд ли украшал бы Балашиху этот замечательный па-мятник. Зовут этого человека Николай Максимович Яганов. 7 января ему ис-полнилось девяносто лет. Он почётный гражданин города Балашиха, полный кавалер орденов Славы.

Краснофлотец Николай Яганов на-чал войну на Балтийском флоте, в Кронштадте. После учёбы на дивер-сионных курсах служил на крейсере «Аврора», участвовал в обороне Ленин-града и прорыве блокады. Сражался на Синявинских высотах, на «Невском пя-тачке». Освобождал Таллин. Закончил войну на Курляндском перешейке. День

Победы встретил в госпитале.

Моя работа на войне была взрывать мосты и вражеские дзоты, брать в плен врагов, рассказыва-ет Николай Макси-мович. Его фамилия высечена на стене в Зале героев Центрального музея Ве-ликой Отечественной войны 1941–1945 гг. на Поклонной горе в Москве и на монументе «Героическим защитникам Ленинграда» на площади Победы в Се-верной столице.

За скупыми строками наградного листа четыре года тяжкого военного подвига. В строке «чем раньше награж-дён» читаем: орден Красного Знамени в июле 1944 г., орден Славы III степени в феврале 1944 г., орден Славы II степени в сентябре 1944 г., медаль «За отвагу» в январе 1944 г., медаль «За отвагу» в сентябре 1943 г., медаль «За оборону Ленинграда» в июне 1943 г.

В представлении к ордену Славы I степени от 25 февраля 1945 года лич-ный боевой подвиг Николая Яганова кратко изложен так: «В наступательных боях полка по уничтожению Курлянд-ской группировки 20 февраля 1945 года, ведя разведку по захвату пленного, пер-вым ворвался в блиндаж противника и захватил в плен вражеских солдат и одного офицера, которые дали командо-ванию полка ценные сведения».

«21 февраля 1945 года при овладении опорным пунктом противника Калей

61

товарищ Яганов вёл разведку по обес-печению стыка наступающих батальо-нов. Противник в этом районе пошёл в контратаку при поддержке артиллерий-ского огня. Тов. Яганов, быстро оценив сложившуюся обстановку, первым под-нялся в атаку и, увлекая за собой на-ступающую пехоту, воодушевляя их на подвиги, достиг окраины опорного пун-кта Калей, где забросал гранатами дзот, из которого противник вёл пулемётный огонь. В этом бою он уничтожил 6 вра-жеских солдат. На счету тов. Яганова более ста уничтоженных фрицев, взято в плен 63 солдата и 4 офицера, подор-вано 6 дзотов и засечено 8 батарей про-тивника», – это строки из наградного формуляра.

…Идея создания монумента в Бала-шихе воинам-землякам, павшим в боях за Родину в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг., у Николая Яганова возникла после войны. Ведь из 20 ты-сяч призванных на войну балашихин-цев погибло около 9 тысяч. В 1964 году молодёжь на митинге поддержала эту идею, начался сбор пожертвований на создание памятника. А вот само стро-ительство обелиска Славы затянулось на долгие десять лет и почти не про-двигалось. Тогда Николай Максимович пошёл к председателю Балашихинско-го исполкома и попросил: «Поручи это мне, я за полгода построю. Единствен-ное, о чём прошу, чтобы никто, кроме автора-скульптора, не вмешивался по ходу строительства». Николай Яганов употребил весь свой авторитет на то, чтобы в Балашихе был сооружён этот обелиск. Добывал для него лучший ян-цевский гранит из Запорожья. На заво-де, где отливали фигуру солдата, лично утрясал все проблемы. Ему было поруче-но открытие памятника: в ходе торжес-твенной церемонии Николай Максимо-вич снял с него покрывало. От Вечного огня у могилы Неизвестного солдата в Александровском саду был зажжён фа-кел и на бронетранспортёре доставлен к балашихинскому монументу.

За работу по увековечиванию памя-ти героев-балашихинцев и участие в со-здании исторического документального фильма об открытии обелиска Славы Николаю Максимовичу Яганову было присвоено звание «Почётный гражда-нин города Балашиха».

62

ПОЧЕТНАЯ ЖИЗНЬ ЛИДИИ ХАРЛАМОВОЙ

Из многочисленных претендентов на звание почетного гражданина Орехово-Зуева местные депутаты единодушно выбрали единую от краеведов, работни-ков образования и культуры кандида-туру – Лидию Николаевну Харламову. Счастлив город, где рождаются и жи-вут такие замечательные люди. Лидия Николаевна Харламова, гвардии рядо-вой Великой Отечественной, педагог, актриса народного театра, отметила недавно свое 85-летие.

Всю свою долгую и богатую событи-ями жизнь она не устает признаваться в любви к родным местам. К старинной 24-й казарме, где родилась, к народно-му театру-спутнику МХАТ… А уж дру-гое свое увлечение – краеведение счи-тает просто краелюбием. Именно она, старожил города, 13 лет назад вдохно-вила местных исследователей родной истории на создание краеведческого объединения «Радуница».

Верность Отечеству, прочность вы-соких чувств особенно проверяются в тяжелые времена… Когда началась вой-на, Лида Харламова только что получи-ла аттестат об окончании десятилетки. В голове – громадье планов. В душе – юношеская романтика. Но… даже ра-ботники местного РВК не устояли пе-ред напором «девушки с характером» – недавней выпускницы школы с забав-ными русыми косичками. А она реши-лась: «Добровольцем! На фронт! За-

щищать Родину!» Ее решение поддержал и городской комитет комсомола…

С 1943-го до са-мой Победы довелось воевать Харламовой в доблестной 67-й гвардейской стрелко-вой ударной дивизии, которая в боях на Курской дуге подвер-глась сильнейшему удару противника…

Никогда не забыть ветерану ожес-точенные бои за братскую Беларусь. Вместе с войсками 1-го Прибалтийс-кого фронта 4 июля 1944 года Лидию Харламову и ее однополчан со слезами радости на глазах встречали жители освобожденного от фашистов Полоцка. А 67-я гвардейская стрелковая за ус-пешные бои за Полоцк была награжде-на орденом Красного Знамени. На гим-настерке гвардии рядового бойца Лидии Харламовой к этому времени уже свер-кала медаль «За боевые заслуги».

Сражалась Лидия Харламова с бес-пощадным врагом и средствами искус-ства, воодушевляла бойцов, выступая перед ними в составе фронтовых агит-бригад, нередко на передовой, под свис-тящими пулями, осколками снарядов.

После Победы Лидия Николаевна Харламова посвятила свою жизнь без остатка народному образованию, под-растающему поколению. 10 лет она отработала учителем истории в город-ской школе № 12, затем – 20 лет в 6-й школе, основала здесь первый в городе школьный краеведческий музей и стала

63

его директором на общественных нача-лах. Она с неизменной теплотой рас-сказывала ученикам об однополчанах, о жителях освобожденного Полоцка. Благодаря в том числе и стараниям Ли-дии Николаевны Орехово-Зуево и Но-вополоцк стали городами-побратимами.

А еще заслуженный работник куль-туры Московской области, отличник народного просвещения Лидия Никола-евна Харламова воспитала около двух тысяч учеников, среди них – академи-ки, доктора наук. Один из них – из-вестный ученый, доцент Московского государственного областного гумани-тарного института, член Союза крае-ведов России, заслуженный работник образования Московской области Вла-димир Николаевич Алексеев, другой – народный артист России Виктор Ивано-вич Сухоруков…

Полвека талантливая актриса пос-вятила Орехово-Зуевскому народно-му драматическому театру-спутнику МХАТ, блестяще сыграла более чем в 30 его спектаклях. Она – одна из глав-ных основателей и хранителей музея этого уникального театра.

ДОЛГАЯ ДОРОГА В НЕБО

Были мирные 30-е годы, и Виталик вместе с дворовыми приятелями запус-кал в небо самодельных змеев, масте-рил упрямо не желающие подниматься

в воздух самолётики. Он, как и все, слушал по радио увлекательные рас-сказы о подвигах лётчиков-полярников, распевал популярную в то время пес-ню про то, как «всё выше, и выше, и выше стремим мы полёт наших птиц». Но никогда не задумывался всерьёз о том, чтобы стать лётчиком. И кто веда-ет, как бы «карта легла», не отпусти его родители из их маленького рабочего посёлка Белые Берега, что на Брянщи-не, в подмосковную Купавну, погостить у дяди Миши.

Обязательно стану героем. Здесь-то как раз и произошло то, что навсег-да определило выбор жизненного пути. Он увидел авиацию, что называется, вблизи, ря-дом. Самолёты можно было потрогать руками и даже посидеть в ка-бине пилота. Было это на аэродроме в Монино, что располагался непо-далёку от Старой Купавны. Мальчишки пропадали там с утра до вечера, наблюдая за взлётом и посад-кой воздушных кораблей. Однажды там приземлился самолёт, который пилоти-ровали первые Герои Советского Союза лётчики, спасавшие челюскинцев. Ребя-та восхищённо слушали их рассказы о труднейших посадках на дрейфующую льдину, о борьбе с разъярённой стихи-ей. Виталик вдруг загадал: «Я буду та-ким же смелым лётчиком и обязатель-но стану Героем Советского Союза». Задумка осуществилась в самом начале войны, а вот Золотая Звезда Героя поя-

64

вилась на кителе лётчика-истребителя гвардии капитана Виталия Дмитриеви-ча Орлова через две недели после са-люта Победы 24 мая 1945 года.

Если его длинный путь в небо поде-лить на этапы, то основными, пожалуй, можно считать аэроклуб и Качинское училище военных лётчиков, откуда он в августе 43-го в составе 133-го авиаполка 234-й авиационной дивизии вылетел на фронтовой аэродром, который базиро-вался под Полтавой. Отныне и до конца войны ему предстояло летать на «Яках» боевых истребителях, одно появление которых в воздухе вызывало повышен-ную нервозность у немецких лётчиков. А пока многократные учебные полёты, отработка боевых навыков и приёмов. Взлёт посадка, взлёт посадка. До дрожи в мышцах, до изнеможения.

Взлетел, увидел, сбил. Да, порой так скупо. кратко говорили лётчики Великой Отечественной. Многие из них сравнивают первый боевой вылет с первой любовью. В том смысле, что он остаётся в памяти на всю оставшуюся жизнь. Гвардии полковник в отставке Виталий Дмитриевич Орлов тоже отчёт-ливо, до мелочей, помнит свою первую победу сбитый немецкий «фоккер».

Можно об этом рассказывать дол-го, с подробностями, а можно и проще: взлетел, увидел, сбил, он улыбчиво щурит сохранившие профессиональ-ную зоркость глаза. Вас как устраи-вает? Ну, ладно. В самый разгар боёв на Курской дуге нам приходилось под-ниматься в воздух по нескольку раз в сутки. Доходило до того, что после по-

садки оставались в своих самолётах, отдыхали прямо в кабине. А то ведь как частенько получалось? Не успе-ешь чуток размяться по аэродрому, как снова сигнал тревоги. И бежишь со всех ног обратно к машине. Однаж-ды взлетели всем звеном. В сторону наших позиций направлялась группа немецких самолётов. Была поставле-на задача не пропустить их, не дать им отбомбиться. В то время советс-кие войска готовились к наступлению и сосредоточили в этом районе мно-го боевой техники. Я был ведомым у более опытного лётчика Николая Оводова. Уже через несколько ми-нут после взлёта мы увидели немцев и сходу ринулись в атаку. Фрицы не ожидали такого бешеного натиска и рассыпались в разные стороны. Нико-лай по рации сообщил мне, что начи-нает преследовать ближайший к нему «фоккер». Так получилось, что немец всё же сумел от моего ведущего сбе-жать. Зато между мной и Николаем внезапно возник ещё один стервятник. Я успел крикнуть напарнику, чтобы он резко уходил вправо: фашист мог дать очередь по его хвосту. В этот миг «фоккер» подставил мне собственное «пузо», по которому я от радости ша-рахнул сразу из двух пулемётов. Он задымил, несколько раз перевернулся и понёсся к земле.

Последний бой, он трудный са-мый. Его он тоже помнит, будто вчера было. Война подходила к концу. Наши войска готовились к решительному на-ступлению на Берлин. Ждали приказа

65

форсировать реку Одер. На ней к тому времени не осталось ни одного целого моста: немецкие бомбардировщики изо всех сил старались сорвать операцию. Нашим сапёрным частям приходилось под бомбёжками ладить понтонные мос-ты. Но вот беда: не успеют они навести переправу, как тут же, словно по заказу, появляются «фоккеры» и начинают вес-ти прицельное бомбометание. Сделают пару заходов, и всё, переправы как не бывало. А сколько людей гибло под бом-бами, сколько боевой техники выходи-ло из строя! Лётчики 133-го авиаполка получили приказ патрулировать этот воздушный район, чтобы перехватывать немцев ещё на подступах к переправе.

Стоял весенний солнечный день. Внизу голубой лентой лежал Одер. «Як» Орлова барражировал на высоте 3000 метров. Виталий по привычке лётчиков-истребителей часто крутил головой вле-во-вправо. Скорости большие, всё решают доли секунды. Проворонишь фрица – поминай, как звали. И тут он заметил: шесть «фоккеров» идут бомбить пере-праву. Немедленно по рации передал об этом в полк, а сам приготовился ата-ковать. Немцы заметили истребитель, перегруппировались. 4 самолёта уст-ремились к реке, а два направились к Орлову. В это время у него заработала рация: «Сирень-33 (это был позывной Виталия), держись! К тебе на подмогу идёт звено второй эскадрильи».

Сообщение о помощи обрадовало, придало решимости. Между тем «фок-керы» взяли самолёт Орлова «в вилку». Один держал под прицелом нос, вто-

рой плотно сел на хвост. Положение было патовое. Ещё несколько секунд, и конец. И тут Виталий применил свой излюбленный приём. Он перевернул самолёт через крыло и резко ушёл в штопор. Немцы манёвра не поняли, а пока соображали, что к чему, «Як» Ор-лова уже атаковал одного из тех «фок-керов», что собирались опустошить свои бомболюки над переправой. На малой высоте он начисто срезал немцу обе плоскости, и тот неуклюже рухнул в реку. Через несколько минут подос-пели наши самолёты, и фрицы спешно ретировались, не пожелав повторять судьбу своего коллеги. Этот воздуш-ный бой был для Виталия Дмитриеви-ча последним. И, как он сам считает, одним из самых трудных.

Унты для стрелка-радиста Оли. Мы разговариваем в ухоженной, чис-тенькой квартире, которую ветераны Великой Отечественной войны Виталий Дмитриевич и Ольга Андреевна Орло-вы получили около десяти лет назад. На столе несколько альбомов с множес-твом дорогих сердцу фотографий.

66

Вот он возле своего 17-го «МиГа», – протягивает мне снимок мужа Ольга Андреевна. Какой год-то? 63-й, Кубин-ка. А вот на Красной площади после Парада Победы. Представляете, он в них участвовал аж семь раз!

Супруги по случаю приезда журна-листов при полном параде. На пиджаке жены нет свободного места от медалей. Но до мужа ей, конечно, далеко. У него боевых орденов столько, что на целую эскадрилью хватит. Не говоря уже о главной награде Золотой Звезде Героя. Ещё до встречи с Орловыми было из-вестно: Ольга Андреевна совсем юной девчонкой добровольно ушла на фронт, что окончила ускоренные курсы авиа-ционных стрелков-радистов – это са-мая уязвимая специальность в экипаже боевого самолёта.

И конечно, был свой первый боевой вылет на ТБ-3 – тяжёлом бомбардиров-щике. Тут вышел казус. Самолёт уже почти на старт вырулил, а стрелок-ра-дист вдруг возьми да заболей. Коман-дир вызвал Ольгу и не приказал – поп-росил выручить. Вообще-то девушку берегли, на опасные вылеты старались не посылать. Но здесь случай был осо-бый. Стояла холодная зима. Люк стрел-ка-радиста, как известно, открыт и про-дуваем всеми ветрами. Ольга вообще невелика росточком, а в ту пору ещё и худенькая. Тёплый комбинезон ей кое-как по размеру подобрали. А вот с унта-ми – проблема. В полку одни мужики, где там сыщешь обувь 35-го размера? Кто-то посоветовал надеть унты поверх сапог. Так и сделала. Не больно краси-

во, зато в полёте не мёрзла. Стрелять, правда, в тот раз не пришлось: удачно отбомбились и, выполнив боевой при-каз, вернулись на родной аэродром.

Победители. Познакомились они на прифронтовом аэродроме совершенно случайно. Она несла в штаб полка на вытянутых руках полученные на скла-де канцтовары. Он торопился по своим делам, и они неудачно разминулись. Ка-рандаши рассыпались по земле. Вита-лий, тогда ещё лейтенант, бросился их собирать. Когда собрал, попросил один. Потом долго прощался, но почему-то не спешил уйти. Так они познакомились. Это было в 44-м. Потом с благослове-ния начальства расписались. С тех пор всю жизнь вместе. После войны Орлов продолжал летать на истребителях, но теперь уже на реактивных. Менялись места службы, страны, гарнизоны. Не-изменными оставались лишь их чувс-тва друг к другу. Уже и дети постарели, внуки повзрослели, правнуки подросли. А они, эти двое светлых душой и ра-зумом ветеранов, продолжают любить жизнь и помнить войну, с которой 65 лет назад вернулись победителями.

АВТОГРАФ НА РЕЙХСТАГЕ

Яков отстегнул штык и нацарапал на колонне Рейхстага: «6.V-45. Я. Ви-нокуров». Ветеран 42-й гвардейской стрелковой дивизии полковник мили-

67

ции в отставке Яков Винокуров начал Великую Отечественную войну в битве за Москву и завершил её победной вес-ной 1945 года, расписавшись на одной из колонн поверженного Рейхстага.

Стены, двери, колонны Рейхстага так быстро покрывались автографа-ми, что комендант Рейхстага пол-ковник Ф.М. Зинченко едва успевал обеспечивать лестницами всех жела-ющих. Кто-то искал свободное место под самым потолком! Надписи были самые различные, многие – острые и волнующие: «Гитлеру – проклятие!», «Мы пришли с мечом в Берлин, что-бы добить зверя в его берлоге и до-били!», «Русские – народ вежливый. Вот и пришли с ответным визитом! Сержант Василий Иванов».

Яков Владимирович слышал от кол-лег по работе, что поэт Евгений Дол-матовский написал книгу «Автографы Победы». Значит, говорили сослужив-цы, и о вас там должна идти речь. Ведь вы тоже расписались в 45-м на Рейх-стаге. Полковник Винокуров в ответ лишь улыбался: мол, не был я знаком со знаменитым поэтом. И, следователь-но, откуда тому было знать о 21-летнем командире стрелкового взвода гвардии старшине Винокурове? Да, Яков Вино-куров вместе с тысячами других советс-ких солдат штурмовал столицу фашист-ской Германии, брал «объект № 105», как именовали в закрытых штабных сводках Рейхстаг. В 70-х годах прошло-го века журнал «Советская милиция писал»: «…Когда ГУВД Мособлисполко-ма готовилось к юбилею Победы, вдруг

выяснилось, что во всём управлении остался единствен-ный человек, чья грудь украшена ме-далью «За взятие Берлина». Не раз и не два кадрови-ки тщательно пе-ресмотрели списки личного состава. Тот ушёл на пенсию, того, увы, уж нет в живых… На трудовом посту из тех, кто брал Берлин, есть в управлении только один – заместитель начальника Следс-твенного управления ГУВД Яков Вла-димирович Винокуров. Тот самый Вино-куров, который – и об этом до сих пор знают не многие даже из сослуживцев полковника милиции не только доша-гал до Берлина, но и оставил на стене рейхстага свой автограф». Яков Влади-мирович уточняет: «Расписался я не на стене, а на колонне. Отстегнул штык и глубоко, отчётливо нацарапал: «6.V-45. Я. Винокуров». На Рейхстаге были ос-тавлены тысячи подписей победителей. Некоторые были настолько забористые, что, как пишет Евгений Долматовский в книге, которую мне удалось всё-таки достать, что «…их могли выдержать только толстые каменные стены. Бума-га не выдержала бы».

Так вот, рассказывает далее Яков Владимирович, я помню тот день, ког-да взял в руки книгу «Автографы По-беды». Что обо мне мог написать Ев-гений Аронович? Вместе с женой мы начали внимательно изучать каждую

68

страницу… Но сначала несколько слов о моей покойной супруге. Наши жиз-ненные пути во многом схожи. Алек-сандру Максимовну (девичья фамилия Карташова) призвали на службу в ап-реле 1942 года и определили на курсы связистов в Москве. Потом из Москвы направили в Калинин, где формирова-лась вторая танковая армия.

В составе девятого полка связи этой армии сержант Карташова прошла с боями через Киев, Кишинёв, Румынию, Польшу до самого Берлина. Участвова-ла в битве на Орловско-Курской дуге, во многих других сражениях Великой Отечественной. Мужчины на фронте берегли девчат. И обеспечение провод-ной связи брали на себя. Ну а девушки круглосуточно трудились за телефон-но-телеграфной аппаратурой. Но под огнём все оказывались в одинаковых условиях. К счастью, ни пули, ни ос-колки сержанта Карташову не задели. Но две тяжёлые контузии, которые впоследствии сказались на её здоровье, Александра Максимовна на фронте всё же получила.

Моя жена – женщина поистине ге-роическая. Была награждена орденом Отечественной войны III степени, меда-лями «За боевые заслуги», «За взятие Берлина», «За освобождение Варшавы», «За Победу над Германией», «За доблес-тный труд».

Вообще-то многие из моих родствен-ников побывали на войне, – после не-которой паузы задумчиво продолжает Яков Владимирович. – Ну а отцы, мой и Александры Максимовны, сложили

на полях сражений головы. И Влади-мир Яковлевич, и Максим Никитович занесены во Всесоюзную Книгу Памя-ти погибших в Великой Отечественной войне. Даже в этом наши с женой фрон-товые судьбы оказались схожими…

В тексте книги поэта Долматовско-го, конечно же, никакого упоминания о сержанте Винокурове мы не нашли, возвращается к истории своего побед-ного автографа ветеран. Зато на сорок четвёртой странице, чуть выше голов двух наших солдат, запечатлённых в момент чтения надписей их предшест-венников на Рейхстаге, жена заметила и мою подпись. Говорит: «Яша, посмот-ри, не ты ли это нацарапал?». Молодец Александра Максимовна, глазастая! Да, это был мой автограф Победы! …И на душу наплыла волна воспоминаний. Шёл июнь 1941 года. Только что были сданы выпускные школьные экзаме-ны. До войны, хотя этого никто и не знал, оставалось пять дней. Как и мно-гие парни деревни Шушпаново, что на Белгородщине, Яков Винокуров тоже мечтал стать представителем геройской профессии, скажем, геологом там или капитаном дальнего плавания. Хотел со временем попутешествовать, посмот-реть на мир, свою великую Родину не-объятный Советский Союз.

Что ж, его мечте суждено было осу-ществиться. Только путешествовать пришлось не как туристу, а как солда-ту. Где по-пластунски, где на танковой броне, под вой авиабомб и разрывы сна-рядов. В общем, как в известной пес-не, которую без слёз нельзя слушать,

69

поётся: «Мы пол-Европы по-пластунски прошагали…». Словом, хлебнул пар-нишка лишенька фронтового полной мерой. На себе прочувствовал, что та-кое не спать ночами и что такое спать на ходу, когда бойцы взвода, чтобы не упасть под ноги других, держались за плечи впереди идущих, совершая двад-цатичасовые марш-броски.

Пока же в Шушпаново, как и по всей стране, шли последние мирные дни. С раннего утра до позднего вечера кипела работа в колхозе. Винокуровс-кие дети рано остались без матери. И забота о четверых отпрысках целиком лежала на плечах отца. Дети старались помогать ему во всём, что было им под силу. Так и жили: хоть не богато, зато дружно. Но всё разом изменилось 22 июня 1941 года, когда началась война. Уже следующим днём ушёл на фронт отец. За ним старший брат Иван. Ос-тавшиеся трое перешли жить к тётке Аксинье. Яков в одночасье почувство-вал себя взрослым.

Выдававшиеся свободными часы и минуты Яков проводил со своим дру-гом Иваном Алтуховым. Ребят волно-вал один вопрос: что делать? Оба были преданными Родине комсомольцами, которым не давала покоя одна мысль: что делать в крайне тяжёлой ситуации для Отечества? И решение складыва-лось одно единственное: только борьба с фашистами, борьба не на жизнь, а на смерть. И Яков с Иваном собрали ещё девять таких же хлопцев, как сами, и в один из дней вскочили в проходящий че-рез Борисоглебск товарный поезд. Даль-

ше, обозначив строй, пришли в райвоен-комат. Военком не спрашивал ни о чём, только поинтересовался устало: «Вин-товку-то хоть кто-нибудь из вас знает?» Яков сделал шаг вперёд. Ибо ещё в шко-ле научился разбирать и собирать «трёх-линейку» с завязанными глазами.

Будешь командиром отделения, бро-сил ему военком, приказав писарю включить всех в списки призывников и поставить на довольствие. Тем же ве-чером стрелковое отделение Якова Ви-нокурова, вместе с другими, отбыло в воинском эшелоне курсом на волжский город Вольск. Отныне и до конца войны воинская служба мужественного парень-ка будет связана с одним соединением, которое станет для него родным, 42-й дивизией 49-й армии Западного фронта.

За мужество и воинскую доблесть, проявленные при обороне столицы, ря-довой Яков Винокуров был представлен к награждению медалью «За оборо-ну Москвы». Но, к сожалению, вышла частенько повторявшаяся на войне не-приятная оплошность: первая боевая награда не нашла своевременно своего владельца. Ибо в той смертельной мясо-рубке, когда шла буквально стенка на стенку, просто не до этого было. Так что медаль эту Якову Винокурову вручили лишь много лет спустя, в 1996 году.

Мне нередко приходилось «наведы-ваться» по ночам за свежим «языком» прямо в окопы противника. Даже стал в некотором роде специалистом этой опас-нейшей фронтовой профессии. На моём боевом счету не менее двадцати удач-ных вылазок в тыл противника, – вспо-

70

минает Яков Владимирович. – Взять, к примеру, одну из них, под Смоленском, неподалёку от какого-то небольшого посёлка. Тогда командованию нашей дивизии срочно понадобились сведения о расположении вражеских позиций рядом с посёлком. Для этого набрали команду добровольцев, зарекомендовав-ших себя настоящими охотниками за вражескими «языками», крепких, де-рзких, отчаянно смелых ребят. Сытно поужинав, мы рано легли. Но сон не шёл. Днём нам пришлось отразить семь атак противника. После отражения пос-ледней мы буквально на вражеских пле-чах ворвались в его первую траншею. Назавтра предполагалось закрепить и развить дальше этот успех. Вот почему нашему командованию позарез понадо-бился сведущий немецкий «язычок».

Ночью мы потаённо пересекли ней-тральную полосу, незаметно просочив-шись в сонные окопы. Тем не менее немцы быстро обнаружили пропажу своего присевшего по нужде унтера и подняли шквальный огонь. Местность вокруг залил мертвенно-бледный свет ракет. На белом снегу мы стали видны как на ладони и понесли серьёзные по-тери. Из двадцати наших разведчиков назад вернулось меньше половины. И всё же нам очень повезло хотя бы в том, что пленного немца «свои» пули не тро-нули. Сегодня даже вспоминать смеш-но, но мы доставили его в штаб дивизии в приспущенных штанах. За успешное осуществление данной операции нашу разведгруппу в полном составе награди-ли медалями «За боевые заслуги»…

Биография ветерана – это биогра-фия настоящего человека. В ней име-ется и такая знаковая, помеченная 1947 годом, строчка: «Женился в го-роде Берлине на сержанте А.М. Кар-ташовой». И появилось затем в семье Винокуровых двое детей, сын и дочь, ну а теперь вот в придачу ещё и три внучки. Все уже вполне определив-шиеся в жизни, целеустремлённые и настойчивые люди. Какой была их не-забвенная и любимая мама и бабушка. Каким поныне остаётся их обожаемый и любимый отец и дедушка, в прошлом командир стрелкового взвода. На фрон-те в такой должности, как известно, более месяца мало кто протягивал. Но вот гвардии сержант Винокуров вы-жил, как говорится, всем смертям на-зло и нынче встречает вместе со всем нашим народом очередную годовщину Великой Победы...

Безусловно, прав был поэт, когда писал ставшие нетленными строки: «Из одного металла льют медаль за бой, медаль за труд». В День Победы Яков Владимирович Винокуров, как всегда, наденет парадную форму пол-ковника милиции. И в лучах весен-него солнышка засияют на его груди почти три десятка боевых и трудовых наград, которыми ветерана наградила Родина. Среди них два ордена Отечес-твенной войны, Красной Звезды и осо-бо чтимые среди фронтовиков медали «За отвагу», «За боевые заслуги», «За взятие Берлина», других городов, ко-торые освобождал на пути к Победе. Многие награды были получены Вино-

71

куровым уже в мирное время, на поп-рище охраны правопорядка. Особо па-мятна ветерану медаль «За отвагу на пожаре», которой Яков Владимирович был награждён за личное мужество и смелость при тушении лесных масси-вов Подмосковья засушливым летом 1972 года.

После войны Яков Владимирович долгое время работал в Московском об-ластном суде и прокуратуре. Потом пе-решёл в подмосковное ГУВД, где стал одним из руководителей Следственного управления, курировал раскрытие хо-зяйственных преступлений. Про него говорили и продолжают говорить: сол-дат войны, солдат правопорядка! Таким Яков Владимирович был, когда коман-довал стрелковым взводом в звании гвардии старшины на фронте. Таким ос-тался, выйдя 1983 году на пенсию в зва-нии полковника милиции с должности заместителя начальника Следственного управления подмосковного ГУВД.

ПОДВИГ ВОЛОКОЛАМСКА

Москва за нами. В ходе Московс-кой битвы 1941–1942 годов Волоколам-ское направление было одним из важ-нейших. Придавая большое значение захвату шоссе Волоколамск – Моск-ва, немецкое командование направило сюда 13 дивизий, из них 7 танковых. В середине октября 1941 года начались

бои в полосе Волоколамского укреплён-ного района, который был составной частью Можайской линии обороны. Он имел протяжённость 102 километра и простирался от реки Рузы на юге до Московского моря (Волжского водохра-нилища) на севере.

По приказу командующего Запад-ным фронтом генерала армии Г.К. Жу-кова оборона Волоколамского укреп-района была возложена на 16-ю армию под командованием генерал-лейтенанта К.К. Рокоссовского. Всего перед нача-лом боёв за Волоколамск в распоряже-нии Рокоссовского были 21 стрелковый батальон, 6 кавалерийских полков, 73 противотанковых орудия (ПТО) и 125 орудий полевой артиллерии против 13 дивизий вермахта!

Начав наступление на Волоколамс-ком направлении 16 октября 1941 года, фашистское командование решило на-нести основной удар в полосе обороны 316-й стрелковой дивизии, на стыке 16-й и 5-й армий, рассчитывая на его уязвимость. В этот день, как позже показали на допросе пленные фашист-ские солдаты, они «собирались за-втракать в Волоколамске, а ужинать в Москве». 27 октября советские войска оставили город, но не дали противни-ку прорваться к столице. В неравных боях только непревзойдённое мужест-во и самоотверженность наших воинов позволили выполнить эту почти невы-полнимую задачу.

16 ноября в 7 километрах к юго-востоку от Волоколамска у железно-дорожного разъезда Дубосеково совер-

72

шили подвиг 28 панфиловцев из 316-й стрелковой дивизии (с 18 ноября 1941 года – 8-й гвардейской), героически сражавшейся под командованием гене-ралмайора И.В. Панфилова. Во главе с политруком В.Г. Клочковым в 4-ча-совом бою 28 панфиловцев подбили 18 танков противника, почти все они погибли, но не пропустили врага. В районе Волоколамска совершил подвиг командир взвода 41-й стрелковой бри-гады С.У. Куликов, закрыв собой амбра-зуру дзота. Получив тяжёлые ранения, герой остался жив и продолжал потом сражаться с врагом. В битве за Воло-коламск выдающийся советский тан-кист Д.Ф. Лавриненко на своём Т-34 уничтожил 52 немецких танка, больше всех за всё время Второй мировой вой-ны. Он трижды горел, сменил несколь-ко танков. Погиб 17 декабря 1941 года во время наступления на Волоколамск. Лавриненко посмертно присвоено зва-ние Героя Советского Союза.

В ходе Клинско-Солнечногорской наступательной операции 19 декабря началось освобождение Волоколамс-ка. С севера и северо-востока наноси-ла удар оперативная группа генерала Ф.Г. Ремизова, а с юго-востока и юга оперативная группа генерала М.Е. Ка-тукова. К исходу дня 19 декабря пере-довые части группы Катукова (мотост-релковый батальон с группой танков 1-й гвардейской танковой бригады) ворвались на улицы Волоколамска, где вели бои с противником до утра 20 декабря. 17-я танковая бригада во взаимодействии со стрелковой брига-

дой овладела станцией Волоколамск в 11 часов 20 декабря.

Главные силы обеих оперативных групп и 311-й стрелковой дивизии всту-пили в город одновременно. Но всё же первой ворвалась в Волоколамск 4-я рота мотострелкового батальона 1-й гвардейской танковой бригады. Коман-довал ею лейтенант Терентий Рябов. Мотострелки пробились на централь-ную площадь города. И здесь перед ними открылось страшное зрелище. В глубине площади между телеграфными столбами была прибита перекладина, и на ней висели шесть мужчин и две жен-щины. Как потом выяснилось, это были комсомольцы К.Ф. Пахомов, Н.А. Галоч-кин, П.В. Кирьяков, В.В. Ординарцев, Н.С. Каган, И.А. Маненков, А.В. Гриб-кова и Е.Я. Полтавская, которые вели в городе диверсионную борьбу с фашис-тами, но были схвачены и казнены.

Партизанскими тропами. Мир-ное население Волоколамска оказы-вало небывалое сопротивление врагу. В районе действовали два партизанс-ких отряда (командиры Б.В. Тагунов и Г.Е. Бурдин, комиссары В.П. Мылар-щиков и И.Д. Косяков) общей числен-

73

ностью более 150 человек. В Музее Московской битвы сохранился инте-ресный документ – докладная записка председателя Волоколамского райсо-вета Г.Е. Бурдина (он же – командир двух партизанских отрядов) в райком ВКП (б). Вот выдержка из неё:

«Немецкое командование, учитывая осенние заморозки, стало использовать для передвижения своих танков, авто-машин и обозов ранее непроходимые лесные, просёлочные дороги, которые были менее уязвимы для авиации. Эти дороги остались не заминированными отходящими частями Советской армии. И вот по таким дорогам, как Грибаново – Свистуново, Чащь – Мащерево, Про-боево – Дятлово, Харламиха – Чащь, Ярополец – Утишево – Стеблево, и многим другим целыми сутками кати-лись к Москве бронированные полчи-ща фашистских захватчиков.

Партизанские отряды поставили своей целью отучить немцев ездить по этим дорогам. И надо сказать, что отрядам удалось это выполнить очень быстро путём шахматного минирова-ния просёлочных и лесных дорог, про-изводства завалов и обстрела немецких машин. Почти от всех названных выше дорог немцы отказались.

В общей сложности за период бое-вых действий отрядами про делано сле-дующее. Взорвано и уничтожено авто-машин всех видов 58. Из них легковых штабных 4, грузовых с пехотой 6, ав-тобусов с пехотой 4, машин с автомат-чиками 1, машин с военными грузами 16, машин со снарядами 1, оставлено

грузовых машин между минными поля-ми 22, бронемашин 1, автоцистерн 3. Уничтожено складов с боеприпасами 1, взорвано мостов 1. Нарушена связь в 16 местах, причём между деревнями Зе-ленцино – Глухино, где располагались штабы немецкой армии, был вырезан в пяти местах 4-жильный телефонный кабель. За время боевых операций от-рядами минированы дороги Коверино – Теряево, Теряево – Суворово, Чащь – Мащерово, Глухино – Зеленцино и др. В общей сложности за время боевых действий отрядами создано на дорогах 27 минных полей.

При этом необходимо отметить, что «пробки» вражеской техники, ко-торые создавались на дорогах взрыва-ми машин на минах и взрывами мос-тов, три раза очень удачно бомбились и обстреливались нашей штурмовой авиацией. Немцы оставили на этих участках дорог сотни автомашин. За период боевых действий партизанс-ких отрядов истреблено 347 немецких солдат и офицеров».

«Волоколамские мальчиши». В боях за Волоколамск широкое распро-странение получило участие в борьбе с врагами юных патриотов. Здесь даже вошло в лексикон словосочетание «Во-локоламские мальчиши». Мужественно воевал в одном из партизанских отря-дов Толя Шумов. Юный партизан ловко и бесстрашно пробирался в населённые пункты, захваченные врагом, собирал ценные сведения о переброске войск противника, распространял среди насе-ления листовки.

74

Вместе с Анатолием в партизанс-кий отряд пришёл его школьный друг Володя Колядов. 30 ноября 1941 года во время выполнения задания в Оста-шеве Толю опознал и выдал фашистам предатель. Не добившись от паренька никаких сведений, фашисты расстреля-ли юного героя. Анатолий Шумов пос-мертно был награждён орденом Лени-на. Погиб в бою и Володя Колядов. Он посмертно награждён орденом Боевого Красного Знамени. Защищая мост че-рез реку Городёнку, смертью героя по-гиб Борис Кузнецов.

В конце декабря 1941 года фрон-товая газета «За родину» писала: «Девятнадцатого декабря танки До-маскина ворвались в Волоколамск. Они остановились у реки, высадили десант и открыли огонь по фашистам, подготавливающим взрыв моста. Пер-вые выстрелы, от которых упали фа-шисты, сделал появившийся невесть откуда мальчик с красным галстуком на груди». Этим мальчиком был уче-ник 7-го класса волоколамской сред-ней школы № 2 Борис Кузнецов. В схватке с фашистами он был тяжело ранен. 18 марта 1942 года Борис Куз-нецов умер в госпитале. Село Стебле-во – ещё одно место подвига «Волоко-ламских мальчишей». В декабре 1941 года немцы внезапно покинули село, оставив много винтовок и патронов к ним. Местные ребята разобрали ору-жие и в течение двух дней до подхода наших частей отбивали попытки не-мцев вернуться в деревню.

ЭТИХ ДНЕЙ НЕ СМОЛКНЕТ СЛАВА

В декабре ми-нувшего года Пре-зидент Российской Федерации Дмит-рий Медведев, вру-чая ветеранам Вели-кой Отечественной войны медали по случаю грядущего 65-летия Победы, отметил: «Ценность того, что сделано, не померкла», а вете-раны минувшей войны остаются нашим национальным достоянием.

Житель Звенигорода Василий Горла-нов – один из тех, кто получил памят-ную медаль из рук Президента России в Георгиевском зале Кремля.

Июнь 1941 года. Учащемуся фабрич-но-заводской школы в Пермском крае Василию Горланову стукнуло 17. Но он добровольно пришел в военкомат и поп-росился на фронт. Добровольцу повез-ло, ему вручили повестку «на войну» и направили в 277-й лыжный батальон. Краткий курс молодого бойца, зимняя экипировка – и в Москву, на защиту столицы от врага.

Он и по сей день помнит ноябрьские дни 1941-го, когда в составе лыжного батальона совершал марш-бросок через Дедовск, Истру, Волоколамск. Первый бой их 1158-й полк принял возле Пе-тушков. Наступление начали после обеда, поднялись на горку и вдруг уви-

75

дели пылающие дома. На фоне огром-ного пламени солдаты стали хорошей мишенью для врага. Многие полегли под свирепым огнем противника. Васи-лий Горланов получил первое ранение. Таким оказалось его боевое крещение.

Через два месяца после госпиталя новобранец вернулся в строй, попал в Наро-Фоминск. Освобождал города Су-хиничи, Малоярославец, Погорелый. Переходы оказались тяжелыми. Сутка-ми мерзли на снегу, не раз искупались в ледяной Наре. С боями освобождали Подмосковье.

Запомнились ему бои под Козель-ском. Заняв оборону, сидели они в окопах, не поднимая головы из-за шквального огня гитлеровцев. Ночью красноармеец Горланов, прихватив легкий миномет и ящик мин, подполз к оккупированной деревне и палил по вспышкам, шорохам и звукам… Полу-чил за смекалку и меткость орден.

Потом освобождали Смоленскую землю. Здесь задержался на год, попав в запасной учебный артиллерийский полк, где обучали молодежь военному делу. 18-летний преподаватель был уже помощником командира взвода и стар-шим сержантом-орденоносцем. Как к такому не прислушаться!

А в апреле 1944-го его и самого на-правили в Киевское артиллерийское училище, эвакуированное в Красно-ярск. Там он проучился полтора года. После освобождения украинской сто-лицы училище вернули домой. Наря-ду с учебой курсанты участвовали и в восстановлении разрушенного города.

День Победы они встретили в возрож-дающемся Киеве. Прошли торжествен-ным маршем на параде по Крещатику.

По окончании училища младше-го лейтенанта Горланова направили в Заполярье, где он прослужил до 1949 года, а в 1966 году предложили рабо-ту в звенигородском санатории, где он трудится и по сей день, давным-давно находясь в отставке по состоянию здо-ровья. Однако слесарем он оказался не-заменимым. Стиральное оборудование исправно чинит.

В свои 86 ветеран годам не сдается. Каждое утро встает в пять утра, заряд-ку делает с гантелями, потом двухкило-метровая пешая прогулка – и на работу. Подполковник в отставке кавалер трех боевых орденов Василий Артемович Горланов, говорят, как живая совесть в коллективе. Гордятся им в Звенигороде. Почитают.

РУБЕЖ ОСОБОГО НАЗНАЧЕНИЯ

Чем запомнится юбилей жителям Видновского края? Об этом рассказы-вает глава Ленинского муниципального района, председатель организационного комитета по подготовке и празднованию Великой Победы Василий Голубев.

– Василий Юрьевич, выступая на итоговом совещании районного акти-ва, вы подчеркнули: «2010 год – год празднования 65-летия Великой По-

76

беды в Великой Отечественной войне. Мы должны провести все намеченные мероприятия на самом высоком уров-не». Каким станет для ветеранов май 2010-го?

– В Ленинском районе стало тради-цией отмечать праздник Победы широ-ко и торжественно. В этот день перед ветеранами выступают артисты, школь-ники посвящают им стихи, воины – наследники фронтовиков – демонстри-руют своё боевое мастерство. В общем интересное зрелище. Надеюсь, не ме-нее ярким и запоминающимся будет и нынешний юбилей. Он должен пройти на высочайшем уровне: мы должны показать, что умеем хранить память о войне. До апреля планируется завер-шить вручение юбилейных медалей «65 лет Победы в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.».

– Судя по плану оргкомитета, ад-министрация Ленинского района, гото-вясь к 9 Мая, не ограничилась рамками праздника.

– Конечно. В районе ещё в прошлом году был разработан перспективный план подготовки к празднованию 65-ле-тия Победы, и, как показало очеред-ное заседание оргкомитета, он успеш-но выполняется. К встрече праздника готовятся в каждом поселении, в боль-шинстве организаций, предприятий и учреждений.

Свою главную задачу мы видим в оказании помощи ветеранам. Готовясь к знаменательному историческому со-бытию, работники социальных служб совместно с районным Советом и со-

ветами ветеранов поселений провели обследование социально-бытовых усло-вий всех участников и инвалидов вой-ны, вдов погибших воинов. Все наказы и предложения мы взяли на контроль – для принятия конкретных мер. Выпол-няя указ Президента РФ Дмитрия Ана-тольевича Медведева и поручение гу-бернатора Московской области Бориса Всеволодовича Громова, в районе обес-печили жильём всех ветеранов войны, ставших на очередь до 2005 года.

Наши участники войны и трудово-го фронта по путёвкам, которые выде-ляет Фонд социального страхования, имеют возможность поправить здоро-вье в здравницах Подмосковья. Кроме того, ветераны отдыхают в отделениях дневного пребывания Центра социаль-ного обслуживания «Вера», «Надежда», «Троицкое», «Дубровское», не выезжая за пределы района.

– Действительно, программа кон-кретная, и в случае её выполнения ветераны наверняка будут довольны. Возникает вопрос: где в нынешних условиях финансового кризиса взять деньги, ведь для проведения мероприя-тий нужны средства, и немалые?

– Нужно иметь в виду, что вступле-ние в силу 131-го Федерального закона о местном самоуправлении и переда-ча значительной части полномочий в социальной сфере поселениям позво-лили приблизить бюджетные средства к конкретным получателям и сделать финансовую поддержку более адрес-ной. К 9 Мая всем ветеранам будут осуществлены выплаты из федераль-

77

ного и областного бюджетов. Помимо этого, всем инвалидам и участникам войны, труженикам тыла, вдовам по-гибших, бывшим узникам и блокадни-кам мы предусмотрели районные вы-платы в размере от 800 до 1500 руб.

Не останутся в стороне от юбилей-ных мероприятий и наши предприятия и организации. Они, как правило, всегда оказывают посильную помощь ветеранам.

– Хорошо, когда администрация поддерживает ветеранов, но их, к сожа-лению, с каждым днём становится всё меньше. И мы должны успеть донести до наших детей и внуков правду о вой-не, о поколении победителей. Что дела-ется в районе в этом направлении?

– Работу по патриотическому воспи-танию мы проводим под девизом «Под-виги дедов и отцов – в наследство мо-лодым!». С этой целью у нас проводится много мероприятий. Это спартакиады допризывной молодёжи, конкурс «Ры-царь года», фестивали и конкурсы пат-риотической песни, «Уроки мужества», операция «Обелиск», акции «Подарок солдату», встречи поколений «Чтобы помнили». Учащиеся школ принимают активное участие в митингах, посвя-щённых памяти погибших героев Вели-кой Отечественной войны.

Эти мероприятия администрация проводит в тесном взаимодействии с районным Советом ветеранов войны, труда, Вооружённых сил и правоохра-нительных органов, другими обществен-ными и профсоюзными организациями. Ни один районный День призывника

не обходится без участия ветеранов. Они торжественно провожают юношей на службу в Российскую армию и на подшефный корабль Северного флота «Гремящий».

Усилия наших ветеранских орга-низаций, направленные на защиту их законных интересов, патриотическое воспитание молодёжи, были отмечены на областном уровне. В прошлом году завершился первый этап областного смотра-конкурса на лучшую первич-ную ветеранскую организацию, пос-вящённого 65-й годовщине Великой Победы. Очень приятно, что ветеранс-кая организация сельского поселения Десёновское и Ватутинского гарнизо-на (председатель Совета – Владимир Филимонов), занявшая первое место в районном смотре-конкурсе, была назва-на среди лучших и в области. Сейчас Ленинская районная ветеранская орга-низация участвует во втором этапе кон-курса, итоги которого будут подведены в канун Дня Победы.

Прорываясь к столице 69 лет назад, гитлеровская армада не дошла до неё считанные километры. Война не обош-ла стороной наш край. Как это было, можно ли где-то подробно узнать о вкладе жителей Ленинского района в Победу над Германией?

– В эти дни в районном историко-культурном центре Ленинского райо-на готовится выставка «Мы – побе-дили!», посвящённая юбилею Победы, которая откроется в канун знамена-тельной даты. Вниманию посетите-лей выставки будут предложены уни-

78

кальные материалы – предметы быта, фотографии, документы, вглядываясь в которые можно проследить вклад фронтовиков и тружеников тыла в разгром врага. Этой же теме будут посвящены красочный фотоальбом «Этот день Победы…» и фотовыставка «Земляки на защите Отечества» в ок-нах кинотеатра «Искра».

Кроме того, в этом году мы продол-жим издание документальных книг о заслуженных земляках, начатое в год 80-летия Московской области и Ленинского района. Теперь в допол-нение к «Золотой книге» планируется выпустить книгу о ветеранах Великой Отечественной войны – жителях Ле-нинского района, а логическим про-должением книги «Притяжение зем-ли» о Герое Социалистического Труда В.Я. Мамрове станет книга очерков «Два Ивана» – о дважды Героях Соци-алистического Труда И.А. Буянове и И.И. Кухаре.

Эти книги призваны помочь сформи-ровать у подрастающей молодёжи пат-риотическое сознание, любовь к малой родине, родному краю, России.

– Выставки, конкурсы, книги… Без-условно, всё это важно и необходимо. Но достаточно ли, чтобы донести до внуков и правнуков правду о войне?

– Если делать только что-то одно – конечно, недостаточно, а если к пробле-ме подходить комплексно, то и решение будет совершенно иным. Размышляя об этом, мы задались вопросом: что ещё может увековечить память о событи-ях Великой Отечественной войны и

творцах Победы, напомнить землякам о том жестоком времени? И пришли к мнению – установить на месте одной из бывших боевых позиций зенитное орудие времён Великой Отечественной войны в качестве военно-исторического памятника. Открытие такого памятни-ка станет важным моментом праздно-вания 65-й годовщины Победы над фа-шистской Германией.

– Но ведь на территории района и без того немало памятников, значитель-ная часть которых посвящена Великой Отечественной войне. В чём особен-ность нового?

– Защищать свою семью, свой край, свою Родину от гитлеровского нашест-вия ушли 33 тысячи жителей Ленинско-го района, 8 тысяч из них не вернулись домой... У нас очень много делается для увековечивания их памяти. Но, как ни странно, среди памятников Великой Отечественной войне в нашем районе нет ни одного, который был бы посвящён защите столицы от вражеских налётов. А ведь в 1941–1942 годах по террито-рии Ленинского района проходил один из главных наземных и воздушных ру-

79

бежей обороны Москвы. Противотанко-вый ров, вырытый москвичами и жите-лями Подмосковья, тянулся от Тёплого Стана до села Остров.

Очень плотным был и зенитный за-слон на юго-западном и южном направ-лениях. Зенитные орудия стояли во многих деревнях и сёлах Ленинского района – Булатниково, Внуково, Гор-ках, Жуково (ныне территория г. Вид-ное), Молоково, Спасском и других.

Именно войскам ПВО в первую оче-редь столица нашей Родины обязана тем, что избежала разрушения с возду-ха. В годы войны немецко-фашистская авиация 134 раза пыталась нанести бомбовые удары по Москве. Лишь от-дельным самолётам противника удава-лось проникнуть в её воздушное про-странство. Ни одна столица мира не имела такой надёжной и прочной про-тивовоздушной обороны! Понеся значи-тельные потери и не добившись успеха, вражеская авиация с декабря 1941 года вынуждена была резко сократить коли-чество воздушных налётов на столицу, а с апреля 1942 года – практически их прекратить.

Кроме того, на подступах к столице зенитчики прямой наводкой вывели из строя 460 вражеских танков и самоход-ных установок из 1500 уничтоженных Красной армией под Москвой. Сре-ди тех, кто сражался в войсках ПВО, были и наши земляки, некоторые из них живы до сих пор. В канун 65-летия Великой Победы ветераны ПВО, свиде-тели воздушных боёв, встречавшиеся с зенитчиками и тушившие сброшенные

с самолётов «зажигалки», поделились своими воспоминаниями с сотрудника-ми Историко-культурного центра. Ра-бота по сбору воспоминаний ветеранов об охране неба столицы в годы войны продолжается.

И памятник в виде зенитки, который решено установить в Видном на пересе-чении проспекта Ленинского комсомола и Заводской улицы, должен напомнить видновчанам, всем жителям и гостям Ленинского района о том, что в 1941–1942 годах не было задачи важнее, чем отбросить врага от сердца Родины. Орудие времён Великой Отечественной войны увековечит героический подвиг зенитчиков и всех защитников столицы нашей Родины в те огненные годы.

ИЗ ОДНОГО МЕТАЛЛА ЛЬЮТ...

Фронтовики Великой Отечественной всегда знали, что у них есть надежный тыл. Не случайно так высоко оценива-лись трудовые подвиги военных лет. Ев-гений Николаевич Борисов – один из тех, кому посвящены ставшие истинно народными поэтические строки Алексея Недогонова: «Медаль за бой, медаль за труд из одного металла льют». Нет ни-каких сомнений, что люди, получавшие эти медали, тоже – из одного металла.

– Как-то я играл в шахматы, – рассказывает Евгений Николаевич, – со своим другом, который вернулся

80

с войны без ноги. Говорили о работе. И вдруг он задумался, причем явно не над шахматами. А потом, низко опустив го-лову, произнес: «Неужели можно 12 ча-сов подряд стоять у молота? И каждый день. А нередко и по две смены! Это очень тяжело».

Для Евгения Николаевича, облада-теля ордена Трудового Красного Зна-мени, медали «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.» и других наград, эти слова были восприняты как высшая похвала. Тем более что воевать ему не довелось. В июне 1941 года Борисову не испол-нилось и 17 лет, а спустя год он уже в буквальном смысле ковал победу над

врагом в кузнечном цехе № 51 Ступин-ского металлургического комбината, откуда на фронт не брали, ибо здесь не менее чем на войне нужны были силь-ные молодые люди.

– Когда я впервые увидел метал-лургический комбинат, его огромные цеха, громадные молоты, прессы, то был ошеломлен мощью предприятия. Это впечатление еще больше укрепи-ло мою гордость за нашу страну, за людей, которые построили эти цеха и работают здесь, а значит, никакому врагу нас не одолеть.

Так думал в то время вчерашний школьник, деревенский мальчишка, представитель золотого поколения, исполнившего величайшую миссию – спасти мир от фашизма. Это было время, когда даже 13-летние подрос-тки становились у станков, произво-дя для фронта оружие и боевую тех-нику, одежду и многое другое. «Все для фронта! Все для Победы!». В этих словах была обозначена цель – одо-леть врага. Но, как известно, без на-дежного тыла фронтовых побед не бывает. Этой теме посвящены извест-ные строки советского поэта Михаи-ла Исаковского:

Ты сеяла и жала, и плавила металл.Рубила в шахтах уголь,Валила наземь лес,Заводы возводила,Сдвигала горы с мест.Бессменно ты стоялаНа вахте трудовой,Чтоб на врага обрушитьУдар смертельный свой.

81

На металлургическом комбинате 60 с лишним лет назад преобладал руч-ной труд.

– Вот представьте себе, – раскры-вает технологический процесс Евгений Николаевич, – стоит молот, рядом с ним – печи, в которых плавится металл до определенной температуры. Рабочий загружает металл, и у него появляется небольшая пауза. Он присел на минут-ку, привалился телом к станине и мо-ментально уснул. Почему? Потому что он постоянно недоедал, недосыпал и только что выполнял тяжелую работу. Заготовка, которую загружали в печь, весила 130 килограммов. За смену при-ходилось загрузить их 220 штук, или почти 30 тонн.

Именно на этом труднейшем участке Ступинского металлургического комби-ната и работал юный Евгений Борисов. Профессия кузнеца в те годы была од-ной из самых почетных и уважаемых. Здесь молодой рабочий приобрел навы-ки руководства производством и уже к 1948 году стал старшим мастером цеха. В 1950-х годах, после учебы в Высшей школе профдвижения ВЦСПС, Евгений Николаевич стал заместителем началь-ника производства комбината по издели-ям народного потребления. С сентября 1955 года по октябрь 1978 года Борисов работал начальником цеха № 54, воз-главлял заводоуправление Ступинского металлургического комбината.

В годы советской власти руководя-щие должности занимали не столько по собственному желанию, сколько по решению соответствующего партийно-

го органа. Так, Евгению Николаевичу Борисову было предложено возглавить Ступинский завод ячеистого бетона. Почти два года работал он там дирек-тором, но потом вернулся на металлур-гический комбинат, став начальником цеха № 41. Это производство, кол-лектив предприятия были ближе ему, здесь все до боли родное, как в своей семье. Отсюда он в 1991 году ушел на заслуженный отдых.

Вот только отдыхать у Евгения Николаевича не получилось. В 1995 году он был избран председателем Ступинской городской общественной организации ветеранов войны, труда, Вооруженных сил и правоохранитель-ных органов. А на этом месте человеку деятельному, ответственному и беспо-койному работы – непочатый край. И за эти годы удалось многое сделать. Улучшены бытовые условия жизни многих ветеранов района. В этом боль-шую помощь оказывают предприятия района. Благодаря этой помощи от-ремонтированы квартиры и частные домовладения, в которых проживают ветераны войны и труда, восстанавли-ваются места сражений под Москвой, организуются бесплатные поездки по местам боевой славы, в музеи. Но са-мое главное направление ветеранской работы – встречи с подрастающим поколением. Ступинские ветераны – частые и желанные гости в школах, в средних и высших учебных заведе-ниях города и района. Очень важно, что о Великой Отечественной войне, о жизни страны и ее роли в разгроме

82

фашистской Германии молодежь узна-ет из уст людей, которые жили, воева-ли и трудились в те годы.

Общественная деятельность Евге-ния Николаевича высоко оценена пра-вительством Московской области. Он удостоен знаков Губернатора Московс-кой области: в 2004 году – «За заслуги перед Московской областью», а в 2005-м – «За полезное».

В конце 2009 года Президент Рос-сии Дмитрий Медведев вручил вете-ранам войны и труда первые юбилей-ные медали «65 лет Победы в Великой Отечественной войне 1941 – 1945 гг.». На этой церемонии Дмитрий Анатолье-вич произнес слова, которые обращены ко всем поколениям россиян: «Мы не должны пассивно взирать на то, каким образом интерпретируются военные

события в других странах, а иногда и в нашей стране. Именно поэтому мы действительно занимаемся историей не ради того, чтобы ее переписывать, не ради того, чтобы давать какие-то иные оценки, а для того, чтобы история опи-ралась на факты и чтобы истина тор-жествовала. А она заключается в одном непреложном факте: именно советский народ, именно Красная Армия выигра-ли войну, что бы там ни говорили и ни писали в различных книжках, что бы ни говорили на исторических диспутах. Наша задача, задача всех поколений российских граждан, задача российс-кого государства – сохранить память о Великой Отечественной войне».

К этой награде был представлен и Евгений Николаевич Борисов – вете-ран трудового фронта.

И ОДИН В ПОЛЕ ВОИН

ЧАСТЬ ВТОРАЯ


84

Война… Великая, тяжелая, страшная. Каждый бой – встреча с вра-гом, шаг навстречу смерти. Каждый бой – непредсказуемая ситуация, когда законы теории о войне часто расходятся с практикой. Известна пословица: «Один в поле не воин». Кажется, в народной мудрости не надо сомневаться. Временем проверено. Но, как говорится, есть исклю-чения из правил. В необычной обстановке, на войне эта истина не всег-да подтверждается.

Сержант Михаил Борисов произвел первый выстрел из пушки, под-бил вражеский танк. Это был выстрел-судьба. Один воин решил судьбу боя. Потом запылали еще шесть танков врага. Обстановка изменилась, и артиллеристы вновь продолжили вести прицельный огонь.

«Вызываю огонь на себя!..». Принять такое решение может только сам солдат или офицер. Отчаянное решение. Приговор самому себе. Чтобы сорвать наступление врага, остановить его на этом рубеже. Как последняя надежда выжить. Как единственный выход из безвыходного положения.

Ефрейтор Харламов Сергей Васильевич, стрелок, уроженец села Озе-рье Озерецкого района Московской области. При форсировании Днепра у села Любич вызвал на себя огонь артбатарей. Герой Советского Союза.

Такое решение схоже с боевыми делами наших летчиков. Когда кон-чались боеприпасы, они таранили врага.

Они – это Виктор Талалихин, Алексей Катрич… Герои московского неба. Воздушный таран! Это и есть своеобразный огонь на себя. Танко-вый таран? Нет огня, но есть боевая машина – последнее оружие. Удар! Враг остановлен, рубеж защищен.

Вызываю огонь на себя! Это верность долгу. Это подвиг. Поэт сказал так: «Вызываю огонь на себя…Пусть болят мои раны и ноют. От врагов я не спрячусь, не скроюсь. Вызываю огонь на себя!».

Таких фактов, когда и один в поле воин, в истории войны немало. Но таким был только наш солдат, наш офицер. Фашистский солдат этого не сделает, он воюет строго по расписанию. Наш солдат, выполняя приказ, защищает свою, родную землю. Если же для победы в бою необходимо, он действует и по велению души. Тогда он и один в поле воин!

85

МАМАЕВЫМ КУРГАНОМ БЫЛ КАЖДЫЙ

НАШ РЕДУТ

2 февраля 1943 года завершилось одно из важнейших событий Великой Отечественной войны – Сталинградс-кая битва. Её историческое значение хорошо известно. В этой великой битве со всей силой проявились новые черты военного искусства Вооружённых сил СССР. Окружение, разгром и пленение отборной вражеской группировки пов-лияли на дальнейший ход всей Второй мировой войны. Красная армия прочно овладела стратегической инициативой и стала диктовать врагу свою волю. Поражение фашистов под Сталингра-дом резко ослабило влияние Германии на её союзников. Всё это – правда историческая, не нуждающаяся в но-вых подтверждениях. Однако челове-ческая правда Сталинграда, наверное, никогда не будет постигнута до конца, потому что природу подвига постичь невозможно.

Фронтовые заметки отца – Георгия Николаевича Носова (Благовещенс-кого), прислали в редакцию жители Люберец Олег и Владимир Носовы. Под Сталинградом Георгий Николае-вич воевал старшим сержантом 559-го отдельного сапёрного батальона 229-й стрелковой дивизии.

Нашему отцу довелось участвовать в защите города на Волге и посчастливи-лось остаться в живых. После обороны

Москвы на Тульских рубежах он был направлен в город Ковров, где формиро-валась 299-я стрелковая дивизия. Вот как он описывает этот период войны в своих фронтовых дневниках:

«Дивизия пополняется, формиру-ется батальон. Жаркий июль. Дорог каждый час, идет напряженная учеба, темпы, темпы…Те, кто вчера еще был плотником, слесарем или каменщиком, вникают в подрывное дело, минирова-ние, наведение мостов, рытье окопов, в сооружение проволочных заграждений, устройство НП и КП.

Наконец дивизию ночью погрузили в эшелон и отправили. Поезд тащится потихоньку в южном направлении. На третий день нашего движения, вечером, остановка у затененной станции. Вы-скочил с котелком за кипятком и гла-зам своим не поверил. Знакомое очер-тание одноэтажного здания вокзала, сверху надпись – «Тамбов». От вокзала

86

до моей квартиры десять минут ходь-бы. Бросился к старшему по вагону за разрешением отлучиться, но он сказал, что неизвестно, сколько будем стоять. Какие переживания нахлынули на меня! Год не видеться, быть рядом и не встретиться, и что ждет тебя завтра?

В это время у вагона проходила де-вочка лет 14, и я разговорился с ней. Оказалось, что она живет недалеко от нашего дома и согласилась передать записку, но, к сожалению, передала ее только утром, когда наш эшелон уже ушел. Это выяснилось позднее из пись-ма, но радость дома была большая.

Вот и фронт. Выгружаемся, не доез-жая Камышина, прямо в степь. Сразу в поход ночным маршем: на каждые пять километров пять минут отдыха. Под мерный топот безумно хочется спать. К утру спишь на ходу, но идешь. Особен-но трудной была первая ночь. В пос-ледующие ночи, чтобы подбодрить себя и товарищей, рассказываю им что-либо из «Декамерона» или Апулея. Это вы-зывает смех и вселяет бодрость.

Из стихотворения Георгия Носова:

Здесь каждый дом – осада,здесь каждый дом – герой,здесь не было пощады:смертелен каждый бой.Мамаевым курганомбыл каждый наш редут,ведь мы клялись недаром –фашисты не пройдут!Живой водой питаласердца ты, Волга-мать!Солдатам помогалаОтчизну отстоять.

Я верю, город встанету этих берегов, –и павший мир помянет,и подвиги отцов.

Днем лежим в оврагах, так как ави-ация противника непрерывно бомбит. Ориентируемся по карте и компасу, а кто и по звездам. Идем степью по бес-крайнему полю спелой пшеницы. Так несколько ночей, но вот вдали уже показалось зарево. Это горящий Ста-линград. Утром 5 сентября 1942 года (эту дату я хорошо запомнил) подхо-дим к месту нашей дислокации. Толь-ко рассредоточились, началась атака противника.

Нащупав нас на подступах, немцы бросили на наш узкий участок до 50 самолетов, полк танков «пантера», са-моходки, желая сразу оглушить при-бывших. За танками, прикрываясь их броней, бежали немецкие автоматчики. Заговорили артиллерия и минометы. Воздух наполнялся одним из тех страш-ных концертов смерти, которые застав-ляют слабонервных седеть за один раз. На выручку пехоте подошла наша ТПР, с минами на спине поползли саперы.

За день отбили пять атак против-ника. Наконец-то ночь приостановила наступление и темным покровом при-крыла все ужасы дня. Это было наше первое боевое крещение под Сталин-градом.

В овраге глубиной 10–12 м, в от-весных боковых стенах роем землянки (пещеры – норы) в плотной глине 2–4 человека, вход завешиваем плащ-палат-ками. Такая плотная осадочная порода

87

великолепно держит бомбовые удары. Построили баню, прикрытие для лоша-дей. В другом овраге такие же пещеры готовим для штаба дивизии во главе с Глебом Баклановым. Пещеры роем только вечером, так как днем над нами висит «рама» – самолет-разведчик ФВ-189. После этого визита накатываются бомбардировщики.

При налетах немецких самолетов летчики, кроме бомб, для устрашения сбрасывали на нас пустые бочки, час-ти тракторов – металлолом, которые создавали какую-то воющую какофо-нию, а воздух становился коричневым от пыли и гари.

Середина сентября. На высоте 126,7 у балки Белоконь противник готовит-ся к атаке, и надо охладить его пыл. С группой саперов в девять человек на выполнение боевого задания отпра-вился младший лейтенант Ларченко. Привязав мины к спине, саперы полз-ком приближаются к самому боевому охранению немцев и начинают быстро работать, объясняясь знаками. Потом отползают, последним возвращает-ся командир. И тут пуля попадает во взрыватель от мины, который находил-ся у него в подсумке. Он сработал, ра-нив Ларченко, но командир не издал и звука, чтобы не выдать своего присутс-твия, иначе немцы обнаружат минное поле и замысел наш раскроется. Бойцы Кашкаров, Коптырев и Степкин осто-рожно ползком переправляют раненого в тыл. За командира остается старший сержант Степкин. За четыре часа «гос-тинец» для врага готов.

9 октября 1942 года мой взвод был передан для выполнения наступатель-ных операций одному из наших пол-ков. Минных заграждений не оказа-лось, проволоки тоже, и я получил задачу держать связь с другим полком, находившимся во второй линии. Ос-колком мины разбило рацию. Пытаюсь установить телефонную связь. Силь-ный минометный огонь несколько раз рвет провод.

Налаживаю живую связь: объяснив задачу, посылаю вслед один за другим бойцов – Косенко, Щукина и Логунова, но все они попадают под огонь врага, и ни один не доходит. Косенко убит, а двое других ранены. Четвертым ползет Шарифулин.

С нетерпением жду начала атаки, которая назначена на три часа ночи. Вот и сигнал к атаке – две красные ракеты. Наш первый эшелон уже вор-вался в окопы противника, слышатся крики, стоны. Немцы вначале откати-лись, но затем, получив подкрепление, перешли в контратаку. Ждем помощи второй линии.

Дошел или не дошел Шарифулин? Дошел! С криками: «За Родину!», «За Сталина!» показались бойцы второго эшелона, а впереди всех сапер Шари-фулин.

В ночь на 16 ноября получаю бое-вую задачу поставить дзот в непосредс-твенной близости к противнику с тем, чтобы связать попытки немцев прибли-зиться к нашему переднему краю. По дороге к передовой обдумываю, как лучше выполнить задание.

88

Разделяю взвод на три отделения с тем, чтобы первое отделение подноси-ло срубленный заранее дзот, второе – рыло котлованы, а третье – служило боевым охранением. Но, как часто бы-вает на войне, обстановка изменилась.

Метров за 200 до намеченной цели нас обнаружил противник и открыл ураганный огонь. Тут-то и пригодилась старая выучка: где по-пластунски, а где и короткими перебежками первое отделение все же достигло намеченной точки и стало врываться в землю. Лежа углубляемся в тяжелый мергелистый грунт, сантиметр за сантиметром вры-ваемся в землю, затем сидя, наконец стоя, заканчиваем земляные работы. В это время второе и третье отделения ползком на себе переносят части дзо-та; бросив шинели и привязав бревно за один конец веревкой, перетаскиваем дзот и устанавливаем на месте.

В первых лучах утренней зари за-канчиваем маскировку дерном и землей. К этому времени из тыла подошло пу-леметное отделение и заняло огневую позицию. Мы же отходим к балке Бе-локонь под непрерывным обстрелом про-тивника. У многих простреляны шинели, а Сюзинскому пулей царапнуло щеку, но настроение бодрое от сознания, что бое-вая задача выполнена в срок.

Боевая жизнь батальона шла разме-ренным шагом войны. После того как немцы отвергли ультиматум о капиту-ляции окруженной группировки Пау-люса, мы стали усиленно готовиться к наступлению. Батальон вел частые по-

иски минных заграждений противника, его проволочных заграждений, дзотов и так далее.

Морозная ветреная ночь с 16 на 17 января 1943 года. Сырым холодом тянет с глубоких оврагов. Мороз пробирается даже под теплую фуфайку и белье. Ва-ленки обледенели, и когда постучишь об ноги, то издают звонкий стук, слов-но кости мертвеца. В такую ночь вспо-минается теплая изба с печкой и элек-трическим освещением! Эх, да мало ли что вспоминается! Попрыгивая с ноги на ногу, ждем сигнала начала развед-ки; а я представляю, что если нам, рус-ским, холодно, то каково переносить такой мороз с ветром жидким фрицам, закутанным с ног до головы в эрзацы. Ну, ничего, пусть подрогнут, подрожат, как щедринский податливый пескарь, а если и останутся живы, то внукам закажут навсегда не высовывать носа дальше фатерланда.

Вот и условный сигнал: две красные ракеты. Вместе с общевойсковой раз-ведкой действует и наша, инженерная. Лучшие разведчики Маркин и Полянс-кий находятся недалеко от меня. Сегод-ня с нами начинает разведку боем 116-я стрелковая дивизия, район боевых дейс-твий – Большая водяная балка.

Немцы от неожиданности сначала отступили, оставив первую линию обо-роны, а затем, получив подкрепление, бросились в контратаку, вывели из строя наш пулеметный расчет и прибли-жались к пулемету с целью его захва-та. Это заметили наши разведчики и, не теряя ни минуты, бросились вперед.

89

Атака врага захлебнулась, лопнула, как мыльный пузырь.

В свободные минуты от боевых тре-вог делимся вестями из дома, слушаем, как на потрепанном стареньком баяне старший сержант Саша Мешковский играет трогательные старинные рус-ские песни, а иной раз зажигательный украинский гопак. Иной раз бойцы пус-кались в пляс, выводя замысловатые коленца и стараясь переплясать друг друга. Становилось легче на сердце, за-бывались тяготы, появлялось желание быть рядом с близкими, и это желание, как в молодости, помогало появляться незамысловатым строчкам при свете фронтовой лампы-гильзы. Нервное на-пряжение, острое восприятие всего про-исходящего накладывали отпечаток, и строки становились четверостишиями.

Особенно тяжело пришлось в дека-бре и в начале января: крутят метели, лютый мороз, ртуть в термометре на 30 градусов ниже нуля. К ночи бывало и все 40 градусов мороза. У пехоты ни дров, ни воды. Воду доставляли к пе-редовой на лошадях за 10–15 км. Зани-маемся «осапериванием» пехоты. Немец

богат на мины. В наступлении сапер везде не поспеет. От каждого стрелко-вого взвода выделялись три-четыре бой-ца, которые проходили спецкурс инже-нерного дела. Учили главному – уметь найти мину и обезвредить.

На днях увидели первое шествие мимо деревни Ерзовки пленных «псов-рыцарей»: обросшие, худые, в тонких зелено-мышиного цвета шинелях, в со-ломенных эрзац-валенках, с перебинто-ванными какими-то тряпками головами, только на немногих остались пилотки, с грязными, забинтованными ногами и руками; они производили гораздо худ-шее впечатление, чем отступающие из Москвы французы в 1812 году. Мы сто-яли в телогрейках и ватных брюках, шинелях из толстого серого сукна, в шапках-ушанках, привыкшие к русским морозам. Блицкриг!

Шаг за шагом тесним ослабевшего врага. Наконец в районе балки Мокрая мечетка выходим к окраинам города, штурм тракторного завода. 2 февраля 1943 года: сотни немцев, бросая ору-жие, сдаются с криками: «Рус зима!», «Гитлер – капут!».

Развалины города, впечатление ужас-ное. Старшина второй роты Сидоров, уроженец Сталинграда, не мог узнать улицу, по которой ходил на работу.

Из развалин вылезают уцелевшие, оборванные жители, как выходцы с того света. Даже дохлую конину, кото-рую они тайком варили ночью, отнима-ли незадачливые «арийцы», переевшие всех кошек и собак. Трупов же столько, что иной раз не шагнешь, не наступив.

90

Февральское солнышко уже ста-ло пригревать. Мы получили приказ о захоронении немцев, чтобы не вы-звать эпидемии. Мобилизуем с друго-го берега Волги деревенских женщин; трупы на салазках, санях и машинах свозим в один из глубоких оврагов. В узкое место балки сбросили, навер-ное, более десяти тысяч. Вдоль бере-гов оврага саперы заложили трофей-ные мины, взрывчатку, подсоединили к взрывной машине.

Поворот ручки – и целые пласты русской земли, приподнявшись, похо-ронили под собой «завоевателей мира». Бедные их матери! Рожая, разве могли они предвидеть такую участь для сво-их крошек?

В последние дни сражения моя судь-ба изменилась. Был ранен нештатный помощник дивизионного инженера Станкунас, и дивизионный инженер Б.Б. Рымкевич свой выбор остановил на мне. Я, числясь за батальоном, пе-решел в штаб дивизии. В конце марта покидаем Сталинградский фронт!».

На этом описание битвы за Сталин-град во фронтовых дневниках отца за-канчивается. После Сталинградского – Степной фронт и Курская битва в на-правлении Харькова, за освобождение которого дивизия получила название Харьковской. Далее три переправы: Днепр, Днестр, Дунай.

В Венгрии за совместные боевые действия с болгарской дивизией отец был отмечен орденом – крестом «За храбрость». Долгожданную победу он встретил в австрийском городе Граце.

* * *Общие потери немецко-фашистских

войск с 19 ноября 1942-го по 2 февраля 1943-го составили свыше 800 тысяч че-ловек, около 2 тысяч танков и штурмо-вых орудий, свыше 10 тысяч орудий и миномётов, до 3 тысяч боевых и транс-портных самолётов и свыше 70 тысяч автомашин. Всего за время Сталинград-ской битвы, с 17 июля 1942 года по 2 февраля 1943 года, враг потерял около 25% сил, действовавших на советско-германском фронте. До 1,5 млн солдат и офицеров противника было убито, ра-нено и взято в плен.

УКРОТИТЕЛЬ «ТИГРОВ»

19-летний сержант стал врагом рей-ха под номером 6. После Сталина, Жу-кова, Маринеско...

В июле 1943 года на Курской дуге, неподалёку от Прохоровки, одна из батарей артиллерийского дивизиона 58-й мехбригады Красной Армии на марше встретилась с девятнадцатью немецкими танками. В неравном по-единке наши были подавлены. Когда умолкло последнее орудие, сержант Михаил Борисов бросился к нему, продолжил бой и за каких-то десять минут уничтожил семь танков. Этот подвиг и поныне считают легендар-ным. Уникальной называют и биогра-фию Михаила Борисова. Кажется, что

91

это не судьба че-ловека, а сюжет захватывающего боевика.

В семи тигро-вых шкурах. В тот день, 11 июля 1943 года, я занимал-ся обычным сол-датским делом, –

рассказывает ветеран. – Подносил сна-ряды к миномётам, выносил из-под вражеского огня раненых, перевязывал их. Эти заботы отвлекали от угнетаю-щих мыслей. 60-тонные фашистские танки Т-6 («Тигры») наводили ужас. Это были грозные машины с надёжной бронёй и мощной пушкой. Гитлеровцы на весь мир трубили, что они будут ре-зать русскую оборону, как нож режет масло. Даже у видавших виды фронто-виков сталинградской закалки при од-ной только мысли о возможной встре-че с этими махинами холодок пробегал по спине. Приходилось скрывать свою неуверенность от необстрелянных бой-цов, терпеливо убеждать молодёжь (да и себя тоже!), что у любого танка есть уязвимые места.

…Гром пушек, ужасающие стоны раненых. Земля под ногами ходила хо-дуном. Убитые лежали один на другом. Раненых становилось всё больше. Я даже не знал, что с ними делать. Одно-му из заряжающих осколком оторвало нижнюю челюсть. Как помочь челове-ку, из головы которого фонтаном хле-щет кровь и у него нет половины лица?! Кое-как намотал бинт ему на голову и

шею, попытался подбодрить его: «Ты не умирай! Мы с тобой дойдём ещё до Берлина!». Глядя на этот ужас, я отка-зывался верить, что события происхо-дят в реальности: либо это кошмарный сон, либо меня уже убили и я нахо-жусь в аду… Вдруг умолкла послед-няя пушка. От непривычной тишины зазвенело в ушах. Я осознал, что ос-тался совсем один. Кинулся к какой-то пушке, покрутил маховичками – всё в порядке, даже снаряд в казённике есть. Поймал в перекрестье панорамы борт ближайшего «Тигра», нажал на спуск. Танк задымился. Кинулся за следую- щим снарядом. Уничтожил ещё один танк. Потом, ещё, ещё, ещё… Восьмой «Тигр» успел подойти очень близко. Он был в каких-то 60 метрах от меня. Ну, думаю, теперь уж точно мне конец… Толщина лобовой брони у танка – 180 миллиметров. Моей 76-миллиметро-вой пушке это не по зубам. Выстрелил «Тигру» прямо в лоб. Снаряд отрико-шетил от него. Но в стальной коробке что-то, видимо, разладилось: машина застыла как вкопанная, сумев всё-таки выстрелом в упор разбить мою пушку. Я был тяжело ранен.

Об этом уникальном бое одного сол-дата против восьми танков судачила вся Курская дуга. Стало известно об этом и Гитлеру. Узнав о том, что 19-летний сержант уничтожил семь танков, фю-рер был вне себя от гнева. А пареньку с Алтая было до безумия приятно, что в чёрном списке Гитлера он стал значить-ся врагом номер шесть. После Сталина, Жукова и других известных людей.

92

Командир дивизиона во всеуслыша-ние заявил, что представил сержанта Борисова к ордену Боевого Красного Знамени. Наводчик был на седьмом небе от счастья. Только вот награжде-ния не дождался до сих пор. В подоль-ском архиве сохранились сведения и о подвиге, и о представлении Михаила Борисова к награде.

Три из четырёх ранений пришлись на дни рождения нашего героя – 22 марта 1942, 1943 и 1945 годов. Вот так шутила судьба!

«БУДУ ВОЕННЫМ ЛЁТЧИКОМ»

Фронтовая судьба этого человека, поистине, удивительна и уникальна. За годы войны лётчик Константин Ми-халенко совершил 997 боевых вылетов. И при этом остался в живых! Самое примечательное в том, что в полёте его не защищали ни броня Ил-2, ни авиапушки «яков» и «лавочкиных» – лишь дерево и перкаль открытой ка-бины По-2. Того самого «небесного тихохода», неприхотливого труженика мирного времени, который стал в гроз-ные годы войны ночным бомбардиров-щиком – неизлечимой головной болью гитлеровцев.

В это трудно поверить, но всё было именно так: почти 1000 раз пришлось молодому выпускнику Харьковской во-енно-авиационной школы летать сквозь смертельные трассы зенитных пулемё-

тов и разрывы снарядов, под слепящи-ми лучами прожекторов.

Лётчиков, летавших на По- 2, можно с полным правом считать воздушными универсалами. Днём и ночью летали они на разведку и бомбардировку про-тивника, на доставку боеприпасов своим войскам и эвакуацию раненых бойцов. Наши солдаты любили эти самолёты и шутливо называли По-2 «кукурузни-ком». Немцы же свой страх перед ними скрывали за язвительными прозвищами типа «кофейная мельница» и «русс-фа-нер». Да, он был тихоходен и очень уяз-вим, этот маленький самолёт. Но вклад в нашу Победу, внесённый им и его бес-страшными пилотами, огромен. Ведь не зря Родина оценила подвиги многих из них, в том числе и Константина Фоми-ча Михаленко, высшей наградой – зва-нием Героя Советского Союза.

Он ещё в детстве заболел небом. Мальчишку как магнитом притягивало бескрайнее голубое пространство, где медленно проплывали облака, а в золоте заката летали розовые птицы. «Господи, до чего же красиво!», – думал он в такие минуты, всматриваясь в причудливые картинки, нарисованные таинственным небесным художником. И очень завидо-

93

вал любой птахе: ведь у неё были кры-лья. Она могла летать, легко и свободно держась в бескрайней выси.

Когда стал постарше, пришла осоз-нанная мечта: буду лётчиком. А ещё лучше – военным лётчиком. Мечте суждено было сбыться благодаря вой-не, если её вообще можно за что -то благодарить. В своей книге «1000 ноч-ных вылетов» Константин Михаленко пишет: «Если человек объясняет из-брание своей профессии случайностью, не верьте ему! Вся предыдущая жизнь подготовила его к этому…».

После десятилетки Костины друзья разъехались по разным институтам. Он со своими «пятёрками» в аттеста-те зрелости мог бы избрать для себя любой, самый престижный граждан-ский вуз. Но желание летать не про-ходило, напротив, в последних классах школы оно стало ещё сильнее. И Костя Михаленко записался в аэроклуб. В свободное от занятий время вместе с инструкторами мастерил планеры. Од-новременно с этим активно занимался спортом. Лыжи, гимнастика, бокс. Вес-ной 1936 года после сдачи экзаменов начались полёты. Вот как Константин Фомич описывает их в своей книге: «Каждый день приносит маленькие по-беды. Крылья планера словно срослись с моим телом. Мне кажется, будто я их ощущаю. Планер уже послушен мне, я делаю весь допустимый пилотаж. Даже не верится!». А мечты паренька устрем-ляются дальше и выше: в небе за рекой стрекочут самолёты аэроклуба – вот бы попробовать!

Мечту об авиации на какое-то время пришлось отложить: уступая просьбам родных, Костя поступил в медицинский институт. Учёба давалась легко. Впро-чем, проучился он там совсем недолго. Ведь не зря говорят: «Чему быть, того не миновать». И, согласно этой мудрой истине, он стал курсантом Харьковской военно-авиационной школы, которую успешно закончил перед самой войной.

Лётчиков, летавших на По-2, можно с полным правом считать воздушными универсалами.

Это под силу лишь асу. Зря гово-рят, что нынешняя молодёжь нелюбоз-нательна, что она мало интересуется ис-торией Великой Отечественной войны. Ещё как интересуется! На уроках му-жества в школах и студенческих ауди-ториях Константина Фомича буквально забрасывают самыми разными вопроса-ми о событиях того времени. Чаще все-го ребята спрашивают, сколько он сбил немецких самолётов. И когда Михален-ко, улыбаясь в седые усы, отвечает: ни

94

одного, очень удивляются – а за что же Героя-то получили? Вот тут прихо-дится объяснять, что «воздушные рабо-чие войны» не только сбивают врага в небе, но и уничтожают его на земле. Как? Да по-всякому. Но, в основном, с помощью прицельного бомбометания. Точность в этой операции – результат исключительного мастерства и опыта, которые обретаются только в условиях реальной войны.

На счету у него 997 боевых вылетов. Большинство из них – в ночное время суток. Я где -то слышал такое выраже-ние: «Любой полёт на войне – подвиг. А ночью – вдвойне». А ведь речь идёт не о воздушной прогулке под звёздным небом. Чтобы выйти на цель и отбом-биться, нужно ещё до этой цели до-лететь. То есть, как минимум, не дать прожекторам врага сделать твой По -2 лёгкой мишенью для зениток. А если одновременно с ними на тебя яростно обрушивают огонь своих пушек – будь они неладны! – невесть откуда нале-тевшие «юнкерсы» или «мессеры»? Как

в такой обстановке «не подставиться» самому и в то же время нанести меткий бомбовый удар, способный уничтожить живую силу врага и превратить его технику в груду искорёженного метал-ла? Это под силу лишь асу, искусному мастеру воздушного боя.

Несколько слов, за что Михаленко получил Героя. Тут простая арифме-тика. Если умножить все его боевые вылеты на количество уничтоженных танков, самолётов, орудий, автомашин, живой силы врага, то цифра получится такая, что и на две Золотые Звезды по-тянет. Жаль, точно нельзя подсчитать – даже с небольшой высоты мало что увидишь в густом дыму и огне. Но по ним- то как раз и определяется факт по-падания в цель.

Дюжина «апостолов». Это было в разгар боёв на Курской дуге. Гвардейс-кий полк По -2 расположился километрах в 30 от Курска в маленькой деревушке. Обустроили небольшой аэродром: много ли «кукурузнику» для взлёта -посадки надо? Ждали вылетов. Занимались бо-евой подготовкой. Так сложилось, что в полку, кроме прочих, было шесть экипа-жей, которые занимались, в основном, воздушной разведкой. Экипаж самолё-та состоял из двух человек – лётчика и штурмана. С лёгкой руки какого- то остряка к ребятам прилипло прозвище «двенадцать апостолов». Однажды но-чью Константин Михаленко вылетел вместе со своим штурманом на развед-ку. Они уже возвращались назад, когда заметили огромную колонну автотранс-порта. Машины двигались с включённы-

95

ми фарами, почти не маскируясь. Они шли к железной дороге. Экипаж сделал заход, отбомбился и, уйдя от зенитного обстрела, вернулся в полк. В разведдо-несении Михаленко написал, что немцы подтягивают войска для прорыва линии фронта на участке железнодорожной станции Поныри. Командир полка про-читал донесение, засомневался.

– Ты уверен, что дело обстоит имен-но так? – спросил он после короткого раздумья. – Взвесь всё, как следует. Нельзя ни в коем случае допустить дез-информации.

Через три дня командир вызвал к себе обоих «апостолов» и от имени мар-шала Рокоссовского поздравил с награ-дой каждого орденом Красного Знаме-ни. К слову сказать, их у Константина Фомича – четыре.

С ювелирной точностью. Сталин-градская битва. Город в огне. И наши, и немцы отчаянно дрались за каждую улицу, каждый дом. Эскадрилья Конс-тантина Михаленко уже несколько раз вылетала на ночные бомбёжки квар-талов, где по донесению разведки, на-блюдалось скопление вражеских войск. Перед очередным заданием, командир полка развернул карту города.

– Видишь этот трёхэтажный дом? – Михаленко кивнул. – В западной час-ти здания сейчас находятся наши, а в восточной – немцы. Сможешь сбросить бомбу на немецкую половину так, что-бы не задеть наших ребят?

– Постараюсь, – как всегда сдер-жанно ответил Константин и побежал к самолёту.

Над нужным домом пришлось сде-лать несколько заходов: немцы открыли по самолёту шквальный огонь. Непре-рывно лупили зенитки. Наконец, улу-чили момент, и штурман нажал педаль бомбосброса. Есть точное попадание! На глазах у лётчиков «немецкая» по-ловина дома, окутанная клубами дыма и пыли, начала медленно оседать на землю. Позже радисты приняли ра-диограмму: командир дивизии от души благодарил лётчиков полка за тонкую, поистине «ювелирную» работу.

После войны, которая для гвардейс-кого полка По- 2 закончилась в Берли-не, Константин Михаленко пришёл в полярную авиацию. В одной из своих книг «По курсу – полюс», Герой Со-ветского Союза, действительный член Географического общества Константин Фомич Михаленко рассказывает о на-иболее ярких и важных моментах ос-воения Арктики и Антарктиды, о своём участии в полётах на дрейфующие льды Северного Ледовитого океана. Он пишет: «Да, прошли годы… И не жаль прожитого, не страшно оглянуться на-зад: жизнь сложилась именно так, как хотелось, как мечталось. Жизнь, отдан-ная интересной работе, поискам, иссле-дованиям, творчеству». Возраст нет- нет, да и подбрасывает проблемы со здоровь-ем. Но он не унывает, не опускает руки: пишет книги, рисует замечательные картины, которые демонстрируются на выставках. А ещё у него есть надёжный «тыл» – жена и друг Анна Алексеев-на, тоже незаурядный, творческий, под стать ему человек.

96

С ВИНТОВКОЙ И ВЕРОЙ

Шестнадцать было Тамаре, когда в ее жизнь, нарушив все девичьи пла-ны, ворвалась война, заставив разом повзрослеть и принять на себя ношу взрослого, зрелого человека. Хрупкой девчушке пришлось встать к станку и в короткий срок освоить специаль-ности шлифовщицы и сверловщицы. Работала на заводе им. Калинина, что размещался в Щербинке, по 12 ча-сов в сутки (столько длилась смена), изготавливала затворы к винтовкам. А потом вместе с другими шла рыть окопы, – фашисты рвались к Моск-ве. Сама она родом с Орловщины, но жила в ту пору в Подольске у тети. Когда же завод эвакуировали за Урал, Тамара вернулась к себе домой, к маме. Помнит, в дорогу тетя ей пред-ложила две вареные свеклы, больше дать было нечего.

К матери, в село Крутое, приехала, когда наши части только-только осво-бодили Орел. Родных братьев-сестер у Тамары не было, да только матери ее довелось поднимать в одиночку пя-терых осиротевших племянников мал мала меньше. Старший из них, Петя, с началом войны выучился на летчика и вскоре погиб, не дожив и до 20 лет. В 1943-м, застудившись при рытье око-пов, смертельно заболела и его сестра Лида – туберкулез. У трудового фрон-та при скудности питания было немало своих жертв…

Когда Тамара вернулась домой, как такового дома-то и не было – немец раз-бомбил, мать с племянниками ютились в подвале. Передовая сместилась не так уж далеко, в деревне слышались отда-ленные взрывы, поэтому все спали обу-тые-одетые. Девушка пришла в военко-мат: «Хочу на фронт». Вскоре оказалась в составе 307-й стрелковой дивизии, в 733-м батальоне связи, где и получила навыки телефониста-связиста. Кажет-ся, не так трудно соединить провода, случись их обрыв, но ведь делать это надо, как правило, во время боя, когда вокруг свистят пули и рвутся снаряды, да и пойди потаскай на себе катушку с 800 метрами телефонного кабеля. Мужчине-то это непросто, что уж го-ворить о молоденькой девчушке. Через лес, через болото – как придется.

…Было это у деревни Комаричи Брянской области. Тогда их батальон получил приказ командования обеспе-чить связь полка с дивизией. Только-только стих бой и наступила ночь.

– На задание пошли впятером, – вспоминает Тамара Степановна. – Моя подруга Полина, Миша, Володя, Вера и я. Крадучись, бесшумно миновали ней-тральную полосу. Даже шепнуть ничего нельзя было, единственный знак – по-ложить руку на плечо. Миновали уже половину деревни, как вдруг услышали немецкую речь. Мы – обратно. Вслед застрекотали автоматы, раздались пу-леметные очереди, небо осветили сиг-нальные ракеты. Нас спасло только то, что в ту пору рожь еще была не убра-на. Где короткими перебежками, где по-

97

пластунски удалось добраться до сво-их, а они и не чаяли уже увидеть нас живыми, недоумевали, как под таким огнем вообще можно было спастись.

Но лишь немного улеглось волнение, их группа вновь отправилась выполнять задание – приказ есть приказ. Только на сей раз до полка добирались круж-ным путем, в обход немецких войск. Связь была восстановлена.

А то еще было дело в районе поселка Касторного, что в Курской области. Их дивизия шла освобождать от фашистов узловую станцию стратегического зна-чения. В ходе боя случилось так, что врагу удалось отсечь их батальон от ос-новных сил дивизии и занять выгодную позицию в большом пологом овраге. Двое наших разведчиков выяснили, что численный перевес был явно на сторо-не фашистов, которые к тому же были отлично вооружены. Об этом по рации сообщили командованию дивизии и о том, что в ее обход направлена большая группа немецких автоматчиков.

По решению нашего командования овраг был атакован «катюшами». За-ново переживая те минуты, Тамара Степановна и сейчас не в силах сдер-жать слез:

– Это было ужасно. Атака была мас-сированной, такой, что светло стало – хоть читай. К счастью, огонь велся на-столько прицельно, что из нашего бата-льона (а мы находились совсем рядом) никто не пострадал.

К своим пробираться пришлось че-рез этот самый овраг. Тамара с Поли-ной крепко сцепились за руки – ка-

жется, вместе было не так страшно. А зрелище было чудовищным: груды искореженной техники, сотни трупов, кровь, стоны, тут же мешки с прови-зией. Девушки медленно пробирались сквозь это месиво, стараясь не насту-пать на трупы.

Довелось Тамаре стать участницей исторической Курской битвы. Незадол-го до этого их стрелковая дивизия, с которой Тамара прошла всю войну, расположилась буквально в сотне ки-лометров от ее родного дома. Четверых девчат, живших относительно непода-леку (в том числе и нашу героиню), командир отпустил повидаться с род-ными. То-то было радости у родствен-ников. А спустя несколько дней мать, собрав в узелок десяток яиц – все свое богатство, пошла пешком на передо-вую, чтобы повидать свою кровиноч-ку, порадовать угощением. Добиралась несколько дней, да только часовые не пропустили мать, когда она очутилась в районе ставки генерала Рокоссовского. Тамаре сообщили об этом по рации…

Вскоре началась Курская битва. Ров-но в 5 часов утра 5 июля 1943 года в бой пошли пехота, танки и авиация. 307-я дивизия согласно приказу коман-дования приступила к боевым действи-ям на другой день. Сражение шло с переменным успехом в течение несколь-ких суток. Кажется, от неисчислимых взрывов гудела сама земля. Удалось ли в эти дни хоть немного вздремнуть, Тамара Степановна и не помнит. Да и как тут уснешь при таком-то звуковом сопровождении? Работа связистов –

98

обеспечивать бесперебойную связь частей с командованием. Только соеди-нишь провод в одном месте – тут же обрыв в другом, надо спешно восста-навливать связь, ежеминутно рискуя своей жизнью.

То и дело слышались крики: «Ура!», «За Родину!». «Я умираю за Родину, на-пишите об этом моим жене и детям», – такие последние слова услышала Та-мара из уст связиста Авдюшкина, получившего смертельное ранение в живот. И в этих словах, которые так часто звучали на передовой, не было никакого пафоса, они воспринимались обыденно и привычно, как простая констатация мотива, побудившего лю-дей взяться за оружие.

…Тамара Степановна Грязнова, жительница подмосковного Пушки-но, всегда была активной участницей встреч ветеранов-участников событий на Курской дуге в юбилейные даты. И как секретарь Совета ветеранов 307-й дивизии, а затем и как его председа-тель, как очевидец и непосредственный участник тех незабываемых событий. Перед памятником погибшим связистам всегда вставала на колени и молча пла-кала, вспоминая товарищей. Последний раз ездила к дорогим сердцу местам уже в сопровождении своей внучки – ноги плохо слушаются. Только и оста-ется сейчас, что поддерживать связь с бывшими соратниками, которых не так уж и много осталось. Говорит, раньше, бывало, 300 поздравительных открыток подписывала в разные уголки страны, теперь вот – вдесятеро меньше. А те

открытки и письма, которые приходят в адрес Тамары Степановны, внучка Нас-тенька коллекционирует – уже набра-лась большая картонная коробка.

Интересная деталь. Как-то на встре-че с ветеранами, вспоминает Тамара Степановна, зашел разговор, как им удалось выжить в годы войны, ведь каждый прошел через опасные испыта-ния. Кто-то робко признался: «Я всегда носил с собой крестик». Другой подхва-тил…

Вот и подумаешь: а случайность ли то, что им суждено было выжить? Та-мара – так та и единой царапины не получила за годы войны, а ведь ей до-велось дойти до Кенигсберга, где ее 9 мая и застала весть о безоговорочной капитуляции фашистов.

Напоминанием ветерану о событи-ях тех лет служат два ордена Красной Звезды, орден Отечественной войны II степени, медаль «За боевые заслуги», другие награды.

В НЕБЕ ТОЛЬКО ДЕВУШКИ

Про них до сих пор пишут книги и снимают кинофильмы. Одна из са-мых героических и романтических страниц Великой Отечественной – боевые подвиги девушек-летчиц. От-крылась эта страница нашей истории благодаря Герою Советского Союза Марине Расковой. Именно она была

99

инициатором формирования женских боевых частей.

В конце октября 1941 года на Вол-ге в городе Энгельсе была образована авиагруппа из трех женских авиапол-ков. Девушки 586-го полка летали на истребителях. Летчиц другого – 588-го ночного бомбардировочного – прозва-ли «ночными ведьмами». Позднее он был преобразован в 46-й гвардейский ночной бомбардировочный Таманский Краснознаменный ордена Суворова ави-ационный полк. Сама Марина Раскова со временем возглавила 587-й бомбар-дировочный авиаполк, который после ее гибели в январе 1943 года был пе-реименован в 125-й гвардейский Бори-совский орденов Суворова и Кутузова пикировочно-бомбардировочный ави-ационный полк им. Героя Советского Союза Марины Расковой.

Девушки 125-го летали на пики-рующих бомбардировщиках Пе-2. «Пешка», как ласково называли этот самолет, обладала довольно суровым характером, однако расковцы управ-лялись с ним виртуозно. Штурман ле-гендарного полка Галина Брок-Бель-цова часто вспоминает любопытную историю, связанную с французскими летчиками полка «Нормандия-Неман», вместе с которыми довелось сражать-ся за Ельню, Смоленск, Борисов, Инс-тербург, Пиллау.

Однажды зимой 1944 года по аэ-родрому, где стоял полк «Нормандия-Неман», гуляла злая метель. Погода была абсолютно нелетной, и потому

приземляющийся Пе-2 выглядел на-стоящим чудом. Французские летчи-ки с восторгом следили за смельча-ком, который мастерски сел на землю при такой отвратительной видимости. Каково же было их удивление, когда они увидели, что самолет пилотирова-ли девушки! «Если бы мы могли соб-рать цветы всего мира и положить их к вашим ногам, то и этим не смогли бы выразить свое восхищение», – ска-зали потрясенные французы. А ведь то были настоящие асы – Жак Анд-ре, который сбил 16 фашистских са-молетов и был удостоен звания Героя Советского Союза, и Леон Кюффо, на счету которого было 13 уничтожен-ных немецких самолетов.

Ветераны девичьих полков и сегод-ня не забывают о своей воздушной боевой семье. Многие из них стали членами клуба летных профессий «Авиатриса». В этом уникальном об-щественном объединении легко ужи-ваются героические женщины разных поколений. Ведь в Советском Союзе в

100

орбиту авиации (а потом и космонав-тики), начиная с 30-х годов прошлого века, были вовлечены тысячи деву-шек, с юных лет занимавшихся в авиа-спортивных клубах моделированием самолетов, прыжками с парашютом, мечтавших о покорении неба. Сегод-ня членами клуба являются ветераны авиации и Великой Отечественной войны, Герои Советского Союза и Герои России, летчики-инструкторы, летчики-испытатели, космонавты-ис-пытатели, чемпионки и рекордсменки мира по авиационным видам спорта.

У истоков создания клуба, кото-рому уже около 20 лет, стояли такие прославленные летчицы, как Галина Корчуганова, Марина Попович, лет-чик гражданской авиации Валентина Котляр и другие. Год от года растет авторитет клуба, ширятся его связи, в том числе и за рубежом, а главное, возрастает значение этой организа-ции как одной из самых активных в деле патриотического воспитания мо-лодежи.

«ЖИЗНЬ УДАЛАСЬ!»

В дмитровском Совете ветеранов можно увидеть удивительные самолё-тики из липы. Их автор – полковник в отставке Борис Александрович Шу-гаев. О нем ветераны рассказывают с гордостью, что он во время войны сделал 150 боевых вылетов и сбил 6 вражеских самолётов, а сейчас один из самых активных членов Совета ве-теранов. Грамоту о присвоении Дмит-рову почётного звания Российской Федерации «Город воинской славы» Президент России Дмитрий Медведев вручал именно ему.

Сам Борис Александрович говорит, что не отпускает его небо, потому и появились на свет деревянные ко-пии самолётов, которые он раздари-вал своим друзьям. Затем рассказал о своей жизни и военных годах. Его воспоминания ещё не появились в пе-чати, как позвонил родственник Бори-са Александровича и сообщил, что он умер… Этот материал – дань светлой его памяти.

Шары Монгольфье. Первое, с чего начал свой рассказ Борис Александро-вич, была фраза: «Жизнь удалась!». Как это понять? А как же война, ведь это ужасно страшно! А он в ответ: «Бояться там было некогда!». И рассказал о том, как им, лётчикам, выдавали шёлковые шарфики. Чтобы не быть сбитым, глав-ное вовремя заметить врага, шеей так накрутишься, до крови о гимнастёрку

101

сотрёшь, хотя и подшит подворотничок. Вот и стали выдавать шарфы из нату-рального шёлка.

Полторы сотни военных вылетов и 6 сбитых самолётов лично и один в группе – это показатель не только мужества лётчика, но и его безупреч-ного мастерства. Шёл Борис Алексан-дрович к этому мастерству, можно сказать, с пелёнок. В 11 лет записал-ся в авиамодельный кружок в Клубе пионеров родного города Ревды, что в 40 километрах от Свердловска (ныне Екатеринбурга). Самолётики на рези-новом моторчике, сделанные юными конструкторами, стали главным укра-шением праздничных демонстраций. Кроме того, в безветренную погоду над городом возносился шар Монголь-фье из папиросной бумаги – творение рук ребят, с праздничным плакатом. А если дул ветер, в небо взмывал короб-чатый змей на шпагате. Из его чрева на демонстрантов, к всеобщему вос-торгу, высыпались листовки…

Самолёты на резинке, которую на палочку накручивали с помощью дре-ли, у будущего лётчика летали гораздо дальше, чем у других. Вместе с другом Мишей Утюмовым они вышли в побе-дители на областных соревнованиях. Самолёт Бориса пролетел 418 метров. Вскоре юный авиамоделист, став ком-сомольцем, организовал собственный авиамодельный кружок в родной шко-ле, в котором занимались даже девоч-ки. А чуть позже, когда руководителя детской технической станции Клуба пионеров забрали в армию, Бориса и

его друга Михаила упросили «на дво-их» возглавить станцию, чтобы работа продолжалась. Класс был десятый, не-легко приходилось, ведь надо было го-товиться к выпускным экзаменам.

Вопрос, кем быть, не стоял. Страс-тная влюблённость в небо и самолёты предопределили выбор. Правда, сначала в аэроклуб не приняли, молод оказался. Через месяц, когда повторно объявили спецнабор, вновь попытал счастья. В этот раз повезло, комиссия выслушала юного мечтателя, заулыбалась, в итоге в аэроклуб Свердловска его зачислили. Учёба закончилась в январе 1941 года, к этому времени курсанты освоили те-орию и практику, отлетали положенное число часов на «кукурузнике». И сразу же их отправили в Батайское пилотное училище в Ростовской области. Нача-лись полёты на учебно-тренировочных однокрылых двухместных самолётах УТ-2 и истребителях И-16.

Воздушные бои. Когда началась война, эскадрилью училища направили в Азов, затем перебазировали в Азер-байджан. Разместили в кошарах. Умы-ваться и мыться приходилось в арыке с ледышками. Но это было лишь начало испытаний. В январе 1943 года Шуга-ева, выпускника училища, зачислили в 25-й запасной авиационный полк, а в мае он прибыл в 66-й истребитель-но-авиационный полк 329-й Красно-знамённой Керченской дивизии 4-й Краснознамённой воздушной армии, где прослужил до конца существова-ния этого полка. В октябре 1943 года полк прибыл на фронт, на Кубань. Бои

102

шли тяжёлые. Выполнять приходилось разные задания: прикрывать пехоту, штурмовики, бомбардировщики, вести разведку и патрулирование. Вылетали в том числе для того, чтобы вывести из строя технику на вражеских аэродро-мах. Прикрепляли на одноместный ис-требитель аэрокобру Р-39 специальные деревянные чемоданчики с маленькими бомбами по 2–2,5 кг, штук по семьде-сят в каждом, и сбрасывали на немец-кие самолёты, находящиеся на земле. А когда бомбили корабли и порты в Прибалтике, подвешивали к аэрокобре тяжёлые бомбы: одну по 100 или две по 50 килограммов.

– Частенько происходили очень серьёзные стычки в небе. Летали мы однажды четвёркой над полем боя, что-бы не допустить фашистские бомбарди-ровщики. Вдруг нам передают, что идёт группа бомбардировщиков и прикрыты они истребителями. Мы устремляем-ся туда. Нас четверо, а там армада из «юнкерсов» и прикрытие из 15 самолё-тов. Но мы ввязываемся в бой, чтобы не допустить врага, – вспоминал Борис Александрович.

В сборнике «Победы сталинских со-колов» отмечены 3200 лётчиков- истре-бителей, которые сбили пять и более самолётов. Среди них фамилия лётчика Шугаева. Он награждён орденом Крас-ного Знамени, тремя орденами Отечест-венной войны, двумя орденами Красной Звезды, медалью «За боевые заслуги». С гордостью Борис Александрович отзы-вался об однополчанах: «За войну наш полк выполнил около 6 тысяч боевых

вылетов, сбил 278 самолёов противни-ка. Мы освобождали Крым, Польшу, участвовали во взятии Кёнигсберга, Берлина». С горечью добавляет: «Понес-ли потери: 31 лётчик, 39 самолётов».

В небе и на земле. После войны лётчик Шугаев остался в строю и про-служил в родной авиации 33 года. Ког-да закончилась война, казалось, вместе с ней навсегда ушли в небытие стра-дания, смерть, боль. Оказалось, это не так. В октябре 1948 года в Ашхабаде, куда сразу после войны перебазировал-ся 66-й полк, произошло страшное зем-летрясение. «Мы, десять человек, на-ходились в землянке. Вдруг землянка принялась ходуном ходить. Она была разделена на три комнатки, стены раз-валились, но крыша устояла. Первая мысль была – атомная бомба. Отметил про себя, что земля содрогается, как содрогаются овцы. Тогда погибло много жителей, не обошлось без жертв и сре-ди личного состава».

Затем служил в Туркмении, где про-шёл переподготовку и стал летать на МиГ-15. Но тут подвело здоровье, при-шлось уйти с лётной службы, спустить-ся с неба на землю. Стал служить в Бакинском округе ПВО на командном пункте. Это только начало длинного послужного списка «земных» должнос-тей в ПВО. Последняя должность – старший штурман командного пункта Боевого управления Бакинского округа ПВО, он же заместитель оперативного дежурного. Позднее – оперативный де-журный гражданской обороны Азербай-джана. Борис Александрович хорошо

103

помнит, как тогда к ним приезжал сам маршал Рокоссовский, вручил каждому солдату и офицеру благодарственные письма за хорошую службу.

Вскоре дочери, которых у Шугаева три, вышли замуж, разъехались, по-явились внуки. Когда ушёл в отстав-ку, решил вместе с женой вернуться поближе к младшей дочери, которая живёт в Яхроме. Не сразу получилось, но 11 лет назад Борис Александрович вместе с женой перебрался в Дмитров. Как человек активной жизненной по-зиции без дела не сидел. Предался лю-бимым увлечениям: рыбачил, охотился на уток, даже на лис ходил, путешес-твовал на собственной машине. Когда всё это стало не по силам, занялся, как он выразился, рукоделием. Стал делать самолётики, отводил душу, ис-тосковавшуюся по невозвратному. Но самое главное – с головой окунулся в ветеранскую работу. Благодаря в том числе и ему деятельность дмитровс-кого Совета ветеранов, без преувели-чения, во многом определяет военно-патриотическое воспитание молодёжи, заботу о ветеранах и общую атмосферу уважительного отношения к старикам и бывшим воинам.

Как сказал председатель Совета ве-теранов Евгений Александрович Рыба-ков, когда встал вопрос, кого включить в делегацию в Москву на вручение президентской грамоты о присвоении Дмитрову почётного звания, решили, что полковник в отставке, участник войны Шугаев – самый заслуженный и достойный.

АТАКА ВЕКА

19 марта в Рос-сии отметили День моряка-подводника. Пожалуй, самым из-вестным представи-телем этой славной профессии является герой Великой Оте-чественной войны Александр Иванович Маринеско. По мнению мировой общественности, по-топив гигантский океанский лайнер фашистов «Вильгельм Густлов», он со-вершил «атаку века». Гитлер называл его врагом рейха и своим личным вра-гом. Многие исследователи считают, что ему удалось предотвратить перелом в ходе подводной войны. Интересные факты о легендарном воине с яркой и трагической судьбой – только у нас.

В конце 1944 года на германской экспериментальной ракетной базе су-хопутных войск вермахта Пенемюн-де (остров Узедом, Балтийское море) появились необычные гости в черной форме германских подводников. Пер-выми их заметили постоянные посе-тители местного казино, где коротали вечера офицеры гестапо и сотрудники полигона. Скоро началась дружеская беседа офицеров – без формальностей и церемоний. По словам прибывших, у двух подводных лодок кригсмарине, возвращавшихся из похода к берегам России, в открытом море случились неисправности. Устранить их решили

104

на местном судоремонтном заводе в поселке рыбаков Херингсдорфе. Потом лодки собирались совершить заход на соседний остров Рюген, чтобы попол-нить запасы провианта и горючего. Больше подводники ничего не сказали, хотя были уже достаточно навеселе от усердно подливаемого гестаповцами рома и шнапса.

Секретные программы Третьего рейха. Но подводники прибыли на ост-ров Узедом совсем с другой целью. Они выполняли задание по совершенно сек-ретной программе, которую возглавлял создатель «оружия возмездия» Вальтер Дорнбергер. Там, на ракетном полигоне Пенемюнде, штурмбанфюрер СС доктор Вернер фон Браун и генерал-лейтенант авиации Вальтер Дорнбергер готовили к запуску гигантскую двухступенчатую ракету по проекту А9/А10 «Америка», способную за один час преодолеть рас-стояние в 4800 км и разрушить Нью-Йорк или любой другой город на атлан-тическом побережье США.

Гитлер возлагал большие надежды на применение достижений немецких «сухопутных» ракетчиков и на военно-морском флоте. Речь шла о проведении опытно-конструкторских работ по про-екту «Лафференце», согласно которо-му несколько подводных лодок рейха должны стать буксировщиками специ-альных контейнеров с установленны-ми в них баллистическими ракетами, приспособленными для запуска из-под воды. С военно-технической точки зре-ния это были бы первые субмарины с ракетным оружием.

Именно здесь, на ракетном полиго-не, в обстановке исключительной сек-ретности немецкие офицеры-подводни-ки должны были освоить технологию транспортировки баллистических ра-кет в Атлантику, подготовки и прове-дения их пуска по утвержденным Гит-лером целям.

Была и еще одна новость. Ракета по проекту А9/А10 «Америка», как докла-дывали фюреру, 24 января 1945 года со-вершила успешный экспериментальный полет, хотя сбилась с курса и взорва-лась где-то в водах Атлантики, у бере-гов Гренландии. Руководители проекта заверили Гитлера, что первые три се-рийные ракеты уже собираются на под-земном заводе вблизи города Кракова и будут готовы к запуску на Америку не позже октября 1945 года.

Гитлер с большой надеждой ждал прихода последних дней января 1945 года – 30 и 31. Но развивающийся ус-пех русских в Восточной Пруссии за-ставил его ускорить вывод экипажей из Пиллау на базы подводного фло-та в Киле, Бремене, Бремерхафене, Вильгемсхафене, Гамбурге, Штеттине, Штральзунде. Делалось это скрытно, по ночам. Но все же в Пиллау оста-валось около 4000 выпускников и преподавателей, огромное количество имущества и снаряжения. Пришлось согласиться с предложением командо-вания вывести всех оставшихся одним рейсом гигантского океанского лайнера «Вильгельм Густлов».

До войны и в ее начальный период лайнер ходил, как было задумано са-

105

мим фюрером, в дальние круизы с «пе-редовиками производства» на борту. Рейсы длились всего неделю, ударники германского труда могли отдохнуть и даже загореть. А в 1940 году корабль вошел в состав ВМС и стал учебным судном для подготовки подводников. На излете военной поры, по некоторым данным, на борту «Густлова» в обста-новке строжайшей секретности плани-ровались масштабные стратегические операции с участием субмарин и но-вейшего оружия. По мнению фюрера и разработчиков этих сверхсекретных операций, они должны были изменить ход войны в пользу рейха.

Нападения фашисты не ждали.Но Гитлер и думать не мог, что судьба готовит ему удар, который разобьет в пух и прах эти планы, а заодно и веру в магию числа 13.

Утром 13 января 1945 года на одной из баз подводников Краснознаменного Балтийского флота в узком кругу бое-вых товарищей отмечал свой 32-й день рождения капитан 3-го ранга Александр Иванович Маринеско, командир под-водной лодки С-13, ласково называемой самими подводниками «тринадцатой эс-кой». Это был опытный командир, много раз успешно проводивший свою субмари-ну из родных вод Балтики через минные поля, закрывавшие выход на морские просторы. Так что Александра Маринес-ко считали счастливчиком, хотя для суе-верных людей это было парадоксом: как могло везти человеку, который родился 13 января 1913 года да который еще и командовал подводной лодкой С-13?!

…Фюрер торопил с отправкой «Виль-гельма Густлова», но она по различным причинам откладывалась. Дело в том, что кроме 3700 подводников на борт лайнера хотели погрузиться сначала 1000, потом 2000 пассажиров. Но в итоге погрузились дополнительно 4500 человек из числа функционеров нацист-ской партии и администрации Восточ-ной Пруссии и Померании, мечтавших поскорее выбраться из «кенигсбергско-го ада». Поэтому к трапу лайнера они рвались, таща за собой домочадцев, фамильные драгоценности и домашний скарб. Посадка растянулась на двое су-ток, которые оказались для судна, его пассажиров и подводного флота Герма-нии роковыми.

Темной ночью 30 января 1945 года гигантский лайнер водоизмещением бо-лее 25 тысяч тонн отошел от причала

106

порта Данциг (ныне польский Гданьск) и направился в открытое море. Его со-провождал мощный эскорт сторожевых и противолодочных кораблей. Правда, особого беспокойства командир эскор-та не ощущал: американцы далеко, а русские подлодки сюда не дойдут из-за минных полей. Командир эскорта, как и капитан «Густлова», хорошо знал, что за годы войны русские, потопив на Бал-тике десятки германских транспортов с углем, железной рудой и вооружением, потеряли при этом более 40 субмарин, около 1400 подводников. Так что лай-нер под надежной защитой, и ему ниче-го не угрожает...

Но не знали в тот вечер командир эскорта и сам Гитлер, что на дне Дан-цигской бухты уже много часов лежит, затаившись, подводная лодка Красно-знаменного Балтийского флота С-13. Ее экипаж задыхался от нехватки кислоро-да, а капитан ждал наступления темно-ты, чтобы всплыть и дать возможность морякам надышаться чистым морским воздухом…

РУССКИЙ ФЕНОМЕН

Более 600 воздушных (и более 500 огненных) таранов записаны на скри-жалях истории мировой авиации, и все они принадлежат только нашим лётчи-кам. Немцы возмущались «этой войной не по правилам», но в конце 1944-го, перед угрозой краха Германии, решили

перенять опыт русских соколов. Для чего с немецкой педантичностью созда-ли учебные классы «Эльба», выделив для обучения лётчиков 2000 облегчён-ных «мессершмиттов». 7 апреля 1945-го отправили первую группу из 120 «рамъяггеров» в район Магдебурга – сбивать таранными ударами американ-ских бомбёров. Лишь 23 немецких пи-лота выполнили рискованную задачу… В дневнике Геббельса 8 апреля появи-лась унылая запись: «…успехи не так велики, как хотелось бы. Правда, это первая попытка, от эксперимента отка-зываться ещё преждевременно». Это в апреле-то 45-го…

«Русский феномен» – такое назва-ние утвердилось в мировой авиации за воздушным тараном – сокруши-тельным ударом винтом (или крылом) своего самолёта по хвосту или крылу вражеского, после которого наши лёт-чики в большинстве случаев соверша-ли посадку или сбрасывались с пара-шютом. Но многим храбрецам везло и при опаснейших таранах лоб в лоб, как белорусу Борису Ковзану при его четвёртом таране.

«Когда советский самолёт догнал меня и врезался в мой «мессер», мне показалось, что на меня обрушилось небо», – признался пленённый фа-шистский ас. Ощущение «обрушивше-гося неба» испытывали и наши соколы: оглушающий треск, скрежет, встряска тяжёлой машины, приводившая мно-гих к потере сознания…

И всё-таки дважды выходили на смертный поединок 33 наших сокола,

107

трижды – Алексей Хлобыстов (улица его имени есть в московском районе Выхино) и Николай Терёхин. Когда кончался боезапас или отказывало бортовое оружие, лётчики имели право выйти из боя, но часто они выбирали таран. Наши соколы решались на этот рискованный удар и с полным боеком-плектом, с исправным бортовым ору-жием: когда нужно было спасти в бою товарища или командира. Защитить от бомб эшелоны и корабли с эвакуиро-ванными и ранеными. Прикрыть важ-ный объект, город, железнодорожный узел. Не дать смертоносному грузу упасть на столицу нашей Родины – Москву. На подступах к столице со-вершено более 20 воздушных таранов.

Хорошо известен в народе ночной та-ран 7 августа 1941 года в районе города Подольска москвича Виктора Талалихи-на. Менее известно, что ранее на восемь дней этим «удалым приёмом русских» вогнал бомбёра со свастикой в землю под Истрой Пётр Еремеев – в ночь на 29 июля. Что в первые дни фашистского нашествия – в 4.25 утра не дал бом-бам упасть на наш аэродром в Млынове

Иван Иванов, родом из Подмосковья. Что единственный таран в стратосфе-ре, на высоте свыше 8 км (!) над ре-кой Вазузой, воды которой поят сегодня столицу, совершил Алексей Катрич, не дав «авиафотографу» уйти с плёнкой железнодорожных путей из Москвы на Ленинград–Котлас–Архангельск.

Когда фашистская авиация, напрак-тиковавшись в ночных разрушительных бомбёжках городов Испании, Лондона, Парижа, попыталась нанести столь же сокрушительные удары по Москве, потери неожиданно понесла столь ве-ликие, а ущерб от бомбёжек оказался столь нерезультативным, что к весне 1942 года массированные бомбовые налёты были прекращены приказом шефа люфтваффе Геринга. Почему?

Потому, видно, что из 10 000 са-молётов люфтваффе, направленных к Москве, через зенитный заслон и контратаки «ястребков» ПВО смогли прорваться всего 3 процента начинён-ных бомбами смертоносцев. Около 20 процентов их не вернулись на базы. А защищали небо столицы всего 1500 «ястребков» ПВО, из которых 65 про-центов составляли: морально устарев-

108

шие И-16 (для нас – «ишачки», для нем-цев – «рата», «крысы»), отстававшие в скорости от «мессеров» почти на 100 км/час. 35 процентов – ещё более ус-таревших И-153 – «чаек». Лишь 10% – высотные «миги», но теряющие при снижении в манёвренности.

Какими же храбрецами, мастера-ми воздушного боя и беззаветными патриотами Родины были лётчики на этих крылатых машинах! Английский историк авиации Р. Джексон, проана-лизировав воздушную битву за Мос-кву, констатирует: «Хотя у русских не хватало ночных истребителей, они ни разу не утратили господства в возду-хе над столицей… Советские лётчики компенсировали недостатки техники личной отвагой и высоким мастерс-твом. Имелось немало случаев наме-ренных таранов».

Таран русского Ивана. «Ивана-ми» звали всех наших воинов враги. И если в то первое утро нашествия, вер-нувшись с задания, фашистские бом-

бёры объясни-ли, что сорвал им уничтоже-ние самолётов на аэродроме в Млынове «рус-ский Иван», то были правы. Сохранил сто-явшие на аэро-дроме машины полка лётчик Иванов. До-бавим: единс-

твенный из 85 Ивановых, удостоенных звания Героя Советского Союза за под-виги в дни Великой Отечественной, – «полный кавалер» этого излюблен-ного в России имени – Иван Иванович Иванов.

– Отец, сын и внук кузнецов, вер-тел пудовую гирю на мизинце игра-ючи! – рассказывает мне сын героя, Владимир Иванович, в прошлом конс-труктор ракетной техники. – Хотя был он среднего роста и вовсе не бо-гатырского сложения. И что ещё «не богатырского» в нём, так это замеча-тельный лирический оперный тенор, как у Лемешева, и добрая ямочка на подбородке. Но плечи его широченные и пальцы железные, которыми он под-хватывал меня, четырёхлетнего, и бро-сал под потолок, – одно из немногих ощущений, которые запомнились от того лета 1941 года, когда у меня был ещё отец…

Мама, Вера Владимировна, может, потому и в гибель его не верила – ну, не может такой силач и храбрец даже при таране погибнуть! И всё ждала его, хотя мы, уже приехав в подмосковное Никольское к её родителям, проч ли в «Правде» Указ о присвоении лётчику Ивану Ивановичу Иванову звания Ге-роя Советского Союза посмертно.

Сергей Сергеевич Смирнов в 1957 году напечатал в «Комсомольской правде» статью «Первый таран», сочтя, по рассказам защитников Брестской крепости, что в 10.00 22 июня 41-го остановил тараном вражеский самолёт первым среди пилотов Пётр Рябцев.

109

Очевидцы таранных схваток перво-го утра войны и однополчане героев-таранщиков напомнили и другие имена – Ивана Иванова, Дмитрия Кокорева, Леонида Бутелина, Василия Лободы…

Научный сотрудник архива Минис-терства обороны СССР Георгий Серге-евич Петров в ответ на запрос район-ного историко-раеведческого музея г. Щёлково восстановил по донесениям полка картину того исторического боя Ивана Иванова:

«Звено И-16: командир ст. лейтенант Иванов, лётчики Сегодин и Диев подня-лись в воздух по боевой тревоге в 4.10.

– Сокол! Сокол! Я – Ястреб! Пять «юнкерсов» внизу справа! – сообщил Сегодин командиру.

– Ястреб, Я – Сокол. Приготовить-ся к бою! – ответил Иванов. – Я ата-кую головную машину. Прикройте.

Три наших «ястребка» поднялись в 4.10 в небо и огнём отогнали от аэро-дрома одну за другой две группы «юн-керсов».

Звено было уже более 30 минут в воздухе, бензин у всех на исходе, и ст. лейтенант Иванов дал команду на по-садку. Сам, ещё раз совершив круг над аэродромом и проведя, как принято у истребителей, осмотр неба, заметил тройку «хейнкелей-111». Чуть ниже его «ишачка», на высоте 2000 м. Перейдя в пикирование, атаковал их сзади со стороны солнца. Один против трёх! Но главное задержать бомбёжку, а там на-верняка подскочат товарищи.

Иванов нажал на гашетки пулемё-тов, но знакомого звука выстрелов

не услышал. Боезапас иссяк. Тогда Иванов пошёл на головную машину в лобовую атаку. Гитлеровец перево-ротом через левое крыло с последу-ющим пикированием попытался вый-ти из-под прямого удара, но не успел выполнить фигуру до конца. Иванов, прибавив газу, пристроился к хвосту «хейнкеля» и стремительно пошёл на сближение, пока винт его И-16 не сру-бил хвостовое оперение врага и тот не рухнул вниз. А наш «ястребок» по-шёл на посадку».

…Старшина Симоненко рассказы-вал сыну героя в 70- е годы, что, когда они с комиссаром вытаскивали Ивана Ивановича из кабины, потекла кровь. Он был жив, но без сознания. Часы на руке замерли на 4.25 – времени таранного удара. Помчались на полу-торке в госпиталь в г. Дубно. Но там застали весь медперсонал в панике – им было предписано срочно эвакуи-роваться. Ивана Ивановича всё же приняли, санитары унесли его на но-силках. Потом вышел врач и сказал: «Лётчик умер».

– Мы похоронили его на кладбище, – вспоминал Симоненко. – Поставили столбик с табличкой. Думалось, что отгоним немцев быстро, – установим памятник».

Памятник, и даже не один, устано-вили, но через многие годы. При въез-де в Дубно и на родине, в бывшей д. Чижово, вошедшей ныне в г. Фрязино, напротив домика в шесть окон, где ро-дился герой. Отец-лётчик и сын-малыш с моделью самолёта в руках…

110

Сохраняется музей героя во фрязин-ской школе, созданный поколениями учеников и учителей, вдохновляемых Т.М. Анциферовой – главной собира-тельницей и хранительницей памяти о великом земляке.

Владимир Иванович в 70-х ездил в Дубно. После возложения цветов к па-мятнику отцу, подошёл со вторым бу-кетом к высокому начальству: «Стар-шина Симоненко предположительно назвал место захоронения отца. Могу я пройти туда?»

– Можете, – сказали ему и подвели к четырём холмикам. – Под одним из них лежит ваш отец.

Разделил сын букет георгинов на четыре части, положил на каждый холмик: «Прости, отец, моё неведенье. Простите, все погибшие на той войне, если можете…».

Ночным тараном вогнал бомбёра со свастикой в землю под Истрой Пётр Еремеев в ночь на 29 июля.

Единственный таран в стратосфере, на высоте свыше 8 км над рекой Ва-зузой, воды которой поят сегодня сто-лицу, совершил Алексей Катрич, не дав «авиафотографу» уйти с плёнкой железнодорожных путей из Москвы на Ленинград–Котлас–Архангельск.

«Классический» безударный таран – винтом по хвосту вражеского самолёта.

«Когда советский самолёт врезался в мой «мессер», мне показалось, что на меня обрушилось небо», – признался пленённый фашистский ас.

Не за «звездочки» воюем, брат-цы! В найденных после нашей Победы

архивах люфтваффе сохранилась за-пись о том, что в ночь с 28 на 29 июля 1941 года известный мастер ночных налётов на столицы Европы командир экипажа «Юнкерса-88» А. Церабек был сбит на подступах к Москве таранным ударом. Наши исследователи встали в тупик – первым героем ночного тарана считался Виктор Талалихин: в ночь с 6 на 7 августа.

Пришлось припомнить, что дейс-твительно в двадцатых числах июля на Манежной площади Москвы, близ Кремля, демонстрировался хвост фа-шистского «юнкерса», срезанный, как гласил поясняющий щит, винтом И-16 старшего лейтенанта Петра Еремеева. Но исправлять устоявшуюся историчес-кую версию во все времена не любят…

…В памятную старшему поколению страшную ночь на 22 июля 1941 года не менее 250 бомбардировщиков врага впервые шли под вой леденящих душу сирен на бомбёжку нашей столицы. По плану фашистского командова- ния этот налёт должен был умертвить центр Москвы.

В тот день 30-летний старший лей-тенант Еремеев, командир звена 27-го истребительного авиаполка ПВО от-крыл свой личный счёт на «старичке» И-16 – завалил «Юнкерс-87», не дав сбросить бомбы на столицу. Но фашист успел огрызнуться, и его пуля просекла щёку Петра.

Через два дня после боевого креще-ния Петру Еремееву, ещё с повязкой че-рез всё лицо, торжественно, перед стро-ем товарищей, вручили орден Красного

111

Знамени, о чём тут же сообщила газета «Красная звезда».

Через неделю врачи допустили Пет-ра к полётам, и получил он новенький, ещё пахнущий заводской краской зелё-ненький МиГ-3.

…Всего три дня отвёл требователь-ный Пётр на освоение новой матчасти и – в небо!

29 июля 1941 года в начале второ-го ночи его звено на «мигах» вылетело на перехват группы фашистских само-лётов. Посты прожектористов, недавно рассредоточенные на Волоколамском направлении, неустанно обшаривая небо, вели заботливо от поста к посту звено Еремеева. В районе Истры–Во-локоламска в перекрестье световых сабель нарисовался крестик, идущий встречным курсом на Москву. Судя по тонкому предхвостью – «Юнкерс-87».

Пётр вертит головой на все 180 гра-дусов вслед за «мигами» и, наконец, видит в перекрестье клинков света вражеский смертоносец. Тьма скрывает расстояние, и длинные пулемётные оче-реди к бомбёру не долетают. Жмёт на гашетку Еремеев, а пулемёт замолк.

Хотя у русских не хватало ночных истребителей, они ни разу не утратили господства в воздухе над столицей.

Но перед глазами – тонкое предхвос-тье, будто специально созданное для ру-бящего удара винтом. Доли секунды – на принятие решения, ещё доля – на расчёт удара. И – скрежет металла под винтом «мига», шум в ушах, короткая потеря сознания. Но за эти мгновения высотный «МиГ» потерял спаситель-

ную высоту, а значит, мощность свое-го мотора. И теперь никак не удаётся перевести самолёт в горизонтальный полёт. Значит, выручай, друг-парашют, не подведи, раскройся.

«Когда мне доложили, что Еремеев совершил ночной таран, – вспоминал после войны командир 6-го авиакорпу-са Московской зоны ПВО генерал-пол-ковник авиации в отставке Иван Дмит-риевич Климов, – я не сразу поверил. Нам ведь не было известно тогда случа-ев ночного тарана.

29 июля, когда добрался в располо-жение полка, я разговаривал с ним по телефону. Пётр Васильевич доложил, как всё произошло. Затем комиссия, созданная специально для установле-ния факта ночного тарана, сообщила, что найдены обломки стабилизатора вражеского самолёта и концы лопас-тей от винта истребителя Еремеева. Их перевезли в Москву и выставили на Манежной площади, около Кремля, для обозрения москвичей. С крупной надписью на щите: «Хвост фашистско-го бомбардировщика, сбитого под Мос-квой ст. лейтенантом Еремеевым».

В те дни на устах москвичей было это имя – Пётр Еремеев! Но за этот необычный, впервые описанный газе-

112

тами подвиг ночного тарана ст. лей-тенант Еремеев награждён не был… Почему?

– Представление к награждению орденом Ленина Петра Васильевича писали… – вспоминал поверивший, наконец, в реальность ночного та-рана после выводов комиссии гене-рал-полковник Климов, но, видно, не поверили другие, коль потребовали документы и оружие с протаранен-ного бомбардировщика». В дни бом-бардировок столицы на поиски места падения «юнкерса» была направлена группа солдат! С борта его были сня-ты документы экипажа и бортовое оружие.

«Но по вине штабистов, – объясняет Климов, – на этот раз документы на представление к награде не были от-правлены из полка. А в конце августа Еремеева назначили командиром эскад-рильи в другой, 28 полк, который вы-шел из состава 6-го корпуса, то есть из моего подчинения…».

Видно по всему, крутые были объяс-нения у старшего лейтенанта Еремеева со штабистами, коль второй, сбитый та-раном, самолёт врага так и не был впи-сан при его жизни в лётную книжку…

Зато по всей стране прогремела слава о Викторе Талалихине, в ночь с 6 на 7 августа, через десять дней после Еремеева, сбившем таранным ударом бомбардировщик против- ника. Герою-лётчику Талалихину по-везло больше – о его подвиге прочли в «Красной звезде» Калинин и Сталин и на другой же день издали Указ о

присвоении высокого звания Героя Советского Союза.

Из 10 000 самолётов люфтваффе, на-правленных к Москве, через зенитный заслон и контратаки «ястребков» ПВО смогли прорваться всего 3 процента на-чинённых бомбами смертоносцев.

Случайно встретившие Петра Ере-меева сослуживцы по 27-му авиаполку посочувствовали: «Как же так полу-чается! Вите Талалихину – Золотую Звезду, и правильно! Подвиг! А тебе-то, Петя, почему ничего?».

– Не за «звёздочки» воюем, братцы! – твёрдо ответил посуровевший за эти недели Пётр, оправдывая своё библейс-кое имя – Камень, данное Христом лю-бимому ученику.

Но журналисты газеты «Красная звезда» пытались исправить ошибку штабных бюрократов. 16 августа знаме-нитый автор романов «Пётр Первый», «Хождение по мукам» и многих других опубликовал в «Звёздочке» очерк «Та-ран», в котором рассказал о ночных, смертельных для врагов ударах Несте-рова – в 1914-м, Еремеева и Талалихи-на – в 1941-м. На следующий день, 17 августа, газета поместила статью о под-виге Еремеева под названием «На под-московном аэродроме». Но все усилия газеты оказались тщётными. А ночной таран Еремеева найдёт неоспоримое подтверждение в немецких документах: время таранной атаки на бомбёр А. Це-ребека совпадает до минут.

2 октября 1941 года Пётр Еремеев погиб в неравном бою с шестью «мессе-рами» над деревней Красуха Калининс-

113

кой (теперь – Тверской) области. Видя опасность для ведомых им молодых пи-лотов, Еремеев повёл свой «МиГ» на-перерез атакующим «мессерам», приняв огонь на себя…

И всё-таки Золотая Звёздочка его на-шла через годы после кончины. В июле 1973 года в посёлке Румянцево, что между Истрой и Волоколамском, старо-жилы, помнившие тот страшный бой в лучах прожекторов, вписали имя таран-щика Петра Еремеева на мемориальную доску среди героических защитников, сражавшихся и павших на этом малом пятачке русской земли. Директор школы № 3 Александр Дмитриевич Карташов, установив по архивным материалам, что Пётр Еремеев обойдён наградой за тот смертельно опасный ночной бой, был вдохновителем обращения обществен-ности Ново-Петровского района и Коми-тета ветеранов области в правительство России с просьбой присвоить лётчику звание Героя посмертно.

Но лишь 21 сентября 1995 года «За мужество и героизм, проявленные в борьбе с немецко- фашистскими за-хватчиками в Великой Отечественной войне 1941–1945 годов, звание Героя Российской Федерации присвоено старшему лейтенанту Петру Васи-льевичу Еремееву (посмертно)». Нет больше той великой страны, за кото-рую не пощадил своей жизни Пётр Еремеев, но остались среди нас люди, памятливые и благодарные тем, кто бесстрашно защитил её от нашествия захватчиков в те давние годы. И это укрепляет дух.

ЭХО БРЯНСКОГО ЛЕСА

23 февраля, в День защитника Оте-чества, жительница Пушкино Анас-тасия Макаровна Катомина отметила свой день рождения, ей исполнилось 86 лет. Такое совпадение в данном случае очень символично. Анастасия Макаровна, награжденная многими орденами и медалями, – фронтовичка, участник партизанского движения на Брянщине в годы Великой Отечествен-ной войны, автор книги «Партизанская юность моя».

Анастасия Макаровна родилась в селе Сосновое болото, недалеко от Брянска. Уже более 60 лет она живет в Подмосковье, из них 48 – в Пушки-но. До ухода на пенсию многие годы работала учителем русского языка и литературы и воспитателем в школах-интернатах. Ее педагогический стаж – более 50 лет.

Вспоминая свои юные годы, Анаста-сия Макаровна рассказывает, что учи-лась она охотно, с 4-го класса мечта-ла стать учительницей. С похвальной грамотой окончила 7 классов сельской школы, построенной в 1930-х годах ее отцом Макаром Дмитриевичем Тимош-киным, первым председателем колхоза в селе. Затем поступила в Почепское педучилище, которое окончила перед самой войной в 1941 году. Весть о вой-не застала Анастасию Макаровну в родном селе. Отцу, в то время дирек-тору Ловатского детдома Орловской об-ласти, не удалось эвакуировать семью

114

на Урал вместе с детским домом. Мать и пятеро детей остались в оккупации.

В декабре 1941 года в селе был со-здан партизанский отряд им. Чапаева под командованием Александра Катоми-на, молодого лейтенанта родом из Под-московья, точнее, из деревни Курнико-во Лопасненского (Чеховского) района. Александр Николаевич Катомин – кур-сант школы младших командиров 445-го корпусного артполка Киевского осо-бого военного округа, встретил войну на Украине. Воевал командиром взвода артполка на Юго-Западном фронте, но в бою под Полтавой попал в окружение. Выходил из него осенью 1941 года. Так и дошел до брянских лесов, где к тому времени уже формировались первые партизанские отряды...

17-летней девчонкой Анастасия, тогда еще Тимошкина, стала партизан-кой. Первое свое задание она выпол-нила 5 декабря 1941 года – сходила на разведку в районный центр Выгоничи. А первое боевое крещение получила на рассвете 29 мая 1942-го в бою за родное село Сосновое болото. Тогда же под завывание мин и снарядов со-вершилась ее необычная помолвка с тяжелораненым командиром Катоми-ным, который совершенно неожидан-но для Анастасии и присутствующих при этом других партизан назвал ее своей будущей женой, поскольку она спасла ему жизнь. Теперь Анастасия Макаровна говорит, что на то была воля свыше.

Свой брак они зарегистрировали после освобождения Брянщины в сен-тябре 1943 года, но до этого дня нуж-но было еще дожить. А тогда, рискуя своей жизнью, Анастасия чудом под непрерывной бомбежкой переправи-ла командира через реку в партизан-ский госпиталь, расположенный в глухом брянском лесу. От эвакуации на Большую землю Катомин наотрез отказался. Дни и бессонные ночи про-водила медсестра Анастасия в лесном госпитале-землянке, где в ее помощи нуждались раненые. В землянке было душно, донимали комары, не хватало перевязочного материала и медикамен-тов. Операции врачи проводили без наркоза и заморозки. Лечили травами и добрым словом.

С большим трудом удавалось про-бираться в госпиталь младшей сест-

115

ре Анастасии Макаровны – Тамаре, ставшей связной отряда. От нее стало известно о зверствах карателей: село было сожжено, пятерых мирных жите-лей повесили. Мать с детьми укрылась в лесной чаще. Впоследствии их угнали в Севский концлагерь, где мать погиб-ла в декабре 1942 года. А поиску своих осиротевших сестер и братьев Анаста-сия Макаровна посвятила многие пос-левоенные годы.

600 дней и бессонных ночей в тя-желейших боях и сложнейших пере-ходах по топям и болотам брянского леса Анастасия – партизанка Наля – несла непосильную ношу солдатс-кого труда на своих хрупких девичь-их плечах.

В партизанском движении на Брян-щине участвовали свыше 60 тысяч человек. Их вклад в общую победу неоценим. Это – десятки пущенных под откос вражеских составов с живой силой и боевой техникой, сотни подби-тых танков, сожженных автомашин и единиц бронетехники. Многие тысячи врагов нашли свой последний «приют» на широких просторах могучего брян-ского леса. Для борьбы с брянскими партизанами с фронта были сняты более 10 немецких дивизий, что зна-чительно облегчало действия наших ударных армий.

«Мне очень хотелось выжить, – го-ворит Анастасия Макаровна, – чтобы потом, после войны, работать в школе, рассказывать своим ученикам о былях сурового брянского леса».

«Особенно памятны мне, – вспоми-нает она, – те страшные 33 «черных» блокадных дня летом 1943 года перед Орловско-Курской битвой, когда нас, партизан, каратели буквально взяли в кольцо; при прорыве блокады погибло тогда много и наших бойцов, и мирных жителей. Погиб и мой отец...» Макар Дмитриевич тоже был партизанским командиром.

После освобождения Брянщины в сентябре 1943 года Анастасия Мака-ровна работала 2-м секретарем Выгони-ческого райкома комсомола. Война еще продолжалась. Работать приходилось много: надо было помогать фронту... Летом 1944 года поступила она заочно в Новозыбковский пединститут. Случи-лось так, что ей снова довелось вспом-нить свою недавнюю основную парти-занскую профессию. Немцы бомбили Новозыбков, и пришлось оказывать по-мощь раненым санитарного эшелона на станции.

Победную весну 1945 года Анаста-сия Макаровна встретила вместе с му-жем Александром Николаевичем в кру-гу однополчан в Выгоничах. В августе 1945 года у них родился сын-первенец Сашка. В 1949-м переехали в под-московный Чехов, где Наля работала литработником и диктором чеховского радиовещания. Однако всей душой она стремилась в школу. В 1951 году Анас-тасия Макаровна наконец поступила учителем русского языка и литературы в Добрыниховскую школу Подольско-го района. Учила детей, училась сама.

116

В 1955 году заочно окончила Москов-ский областной педагогический инсти-тут им. Н.К. Крупской.

Продолжалась и поисковая рабо-та, начатая Анастасией Макаровной в 1950-х годах с красными следопытами Добрыниховской школы. Немало имен забытых героев открыла Анастасия Ма-каровна со своими следопытами, работая старшим воспитателем в Пушкинской школе-интернате. Собранный материал стал достоянием Центрального музея Вооруженных сил в Москве. А после торжественного сбора в честь Дня По-беды «Помним тех, кто легендой овеян», транслировавшегося по Центральному телевидению, опыт поисковой работы Анастасии Макаровны стал известен не только Пушкинскому району, но и всей стране. «Никто не забыт, ничто не забыто» – эти слова всегда имели для Катоминой вполне конкретное значение и служили девизом ее многогранной работы, которую она продолжает вести даже после ухода на пенсию.

За свой ратный и трудовой подвиг Анастасия Макаровна удостоена мно-гих государственных наград. Она вос-питала троих трудолюбивых сыновей (младшему сыну Олегу суждено было родиться тоже 23 февраля). Она – ба-бушка пятерых внуков и внучки, двух правнуков.

Сейчас Анастасия Макаровна пишет воспоминания. И дай Бог ей еще мно-гие и многие лета быть в боевом строю ветеранов и нести живое слово правды о великой войне и возносить молитвы за живых и усопших!

МАСТЕР-КЛАССЫ КОВАЧЕВИЧА

…Лётчики полка покрасили капо-ты своих самолётов в красный цвет. Вскоре немцы, завидев их, нервно передавали друг другу по радио: «Ах-тунг, ахтунг! В воздухе красноносые!» И спешили ретироваться, даже не пы-таясь вступить в бой. Было это под Сталинградом, и воевал в составе того полка командир эскадрильи Аркадий Ковачевич…

О профессии военного лётчика Ар-кадий Ковачевич до поры до времени и не помышлял. В середине 30-х го-дов их семья жила на Украине, юно-ша учился в сельскохозяйственном техникуме и хотел работать на земле механизатором. Правда, как и многие молодые люди той поры, он увлёк-ся авиацией и параллельно осваивал лётное мастерство и планеризм в Ки-ровоградском аэроклубе. Как-то уже ближе к окончанию курса с ним по-летел вторым пилотом сам начальник аэроклуба. А когда Аркадий, выполнив задание, посадил самолёт, тот сказал ему: «Быть тебе лётчиком-истребите-лем. Ты рождён для неба». Слова эти оказались пророческими, к тому же небо уже накрепко привязало к себе Аркадия. И по комсомольской путёвке он уехал учиться в Одесское лётное училище. После успешной учёбы его оставляли там инструктором, но он рвался летать. И младшего лейтенанта

117

Ковачевича отправили служить в 1-й испытательный отряд истребителей Московского военного округа, который базировался в Переславле-Залесском. В июле 1941 года заместитель коман-дира эскадрильи Аркадий Ковачевич вместе со своими боевыми товарища-ми уже вёл первые бои с фашистскими лётчиками на подступах к Москве.

В авиационных частях царил не-обыкновенно высокий боевой настрой. За Москву молодые лётчики были го-товы драться день и ночь. Устав пред-писывал каждому из них делать по три вылета в день. И ещё столько же вылетов делали ночью. Вели в воздухе поиск фашистских самолётов – развед-чиков и бомбардировщиков, ориентиру-ясь в основном по инверсии – белому следу, тянущемуся за вражеской маши-ной. Обнаружив его, бросались вдогон-

ку, вступали в бой. К своим аэродромам лётчики не привязывались, когда закан-чивалось топливо, садились на ближай-шем. Аркадий Ковачевич помнит, как в те трагичные дни на их аэродроме са-дилось до ста самолётов.

Свой первый немецкий самолёт Ар-кадий Ковачевич сбил в августе 1941 года. Он участвовал в разгроме врага в районе Клина, Калинина, Завидово, воевал под Брянском.

Под Сталинградом в авиаполк, в ко-тором служил А. Ковачевич, пришли новые самолёты Лавочкина. В отличие от прежних МиГ-3 эти машины уже имели воздушное охлаждение, больше лошадиных сил, две 20-миллиметровые пушки, радиостанцию. В общем, по сво-им техническим характеристикам они превосходили немецкие «мессеры». Но самолётов у фашистов всё ещё было больше, они буквально блокировали небо над Сталинградом и беспрерывны-ми бомбёжками методично продолжали сравнивать с землёй героический город. Командование 8-й воздушной армии ре-шило создать на базе 9-го гвардейского истребительного авиаполка полк асов. Его командиром стал прославленный лётчик, участник войны в Испании, Герой Советского Союза Лев Шеста-ков. Условия отбора в этот полк были жёсткими: не менее десяти сбитых са-молётов противника, хорошая огневая подготовка, не старше 25 лет, не же-нат, отсутствие вредных привычек. Лев Шестаков поставил перед своими асами задачу: небо над Сталинградом должно быть чистым.

118

В полк после окончания лётных учи-лищ прибыла молодёжь. Новоиспечён-ные пилоты успели налетать всего по несколько часов и рвались в бой. Но прежде Аркадий Ковачевич проходил с ними «мастер-классы», после чего де-лал с каждым по два-три вылета.

А. Ковачевича назначили команди-ром эскадрильи. Уже в первом бою лёт-чики полка сбили шесть «мессеров». А во время очередного вылета восьмёрка истребителей, ведомая Аркадием Кова-чевичем, встретив 30 «юнкерсов», сбила 16 из них. Когда восьмёрка по традиции пронеслась над окопами нашей пехоты, вверх полетели солдатские шапки.

Вскоре блокада воздуха фашистски-ми лётчиками была ликвидирована. За мужество и героизм, проявленные в Сталинградской битве, Аркадию Кова-чевичу присвоили звание Героя Советс-кого Союза. Вместе со своими боевыми товарищами он участвовал в освобож-дении Ростова-на-Дону, Кубани, Донбас-са, воевал на 3-м Белорусском фронте. А. Ковачевич одним из первых лётчиков ВВС испытывал новый истребитель – «кобру». И в первом же бою на этой машине он сбил Ме–109 и Ю–87. А через несколько дней в долгой изматы-вающей дуэли на высоте более восьми тысяч метров сбил «Хейнкель–111». Войну Аркадий Ковачевич закончил в звании полковника. На его счету 520 боевых вылетов, 19 сбитых вражеских бомбардировщиков, семь истребителей и разведчиков, шесть фашистских са-молётов он сбил в группе с боевыми товарищами. После войны Аркадий Фё-

дорович окончил с золотой медалью Во-енно-воздушную академию и академию Генерального штаба, служил в Средней Азии, в Прибалтике, за границей. Пере-учивал лётчиков на новые реактивные самолёты.

До выхода на пенсию генерал-лейте-нант А.Ф. Ковачевич работал начальни-ком кафедры управления Военно-воз-душной академии имени Ю.А. Гагарина, заместителем начальника академии. В военной авиации Аркадий Фёдорович прослужил 50 лет.

Но и сейчас каждый день Аркадия Фёдоровича расписан по часам.

Аркадий Фёдорович Ковачевич всю свою жизнь посвятил тому, чтобы небо над нашими головами было чистым.

ГЕРОЙ СВОЕГО ВРЕМЕНИ

С каждым годом все дальше уходит от нас 9 мая 1945 года. Но память наро-да не может забыть той войны – слиш-ком велика была цена Победы. Потому и пишем мы это слово привычно – с большой буквы.

Пройдет совсем немного времени, и уйдет из жизни последний ветеран той войны, названной Великой Отечествен-ной. И следующие поколения будут во многом судить о ней не по батальным сражениям, а по поступкам отдельных людей, по воспоминаниям о них. Среди этих людей будут известные герои, бу-

119

дут и придуман-ные. А будут и труженики, чьи подвиги внесли свой вклад в Победу. И их жизнь в полной мере отобража-ет судьбы этого героического поколения…

Погода была еще та – моро-

сил мелкий, непрекращающийся дождь. Земля тяжелыми комьями налипала на сапоги. Идти было трудно, но комбат гнал десантников вперед, требуя от подчиненных увеличивать темп марша.

– Эх, Европа! – скрывая за весе-лостью усталость, дурачился командир второй роты. – Говорили, что дороги у них хорошие, а мы все одно по полям бредем, землицу месим…

– На дорогах-то они нас и ждут, Му-хин, – не отрываясь от бинокля, бросил комбат. – У них до полутора десятков

бронетранспортеров «хорьх» где-то се-вернее Тамаши разъезжают. И если мы по дорогам одной колонной пойдем, то нас еще на подходе к Шио боем свяжут. А нам останавливаться некогда.

В этот момент ухнул взрыв, и разда-лась трескотня очередей.

– Товарищ капитан! Справа до вось-ми бронетранспортеров противника и до десяти грузовиков!

– К бою! Где артиллерия? Подтянуть ближе! И огонь на прямую наводку! Быстрее, гвардия!

Четыре раза противник вступал в огневое соприкосновение с авангардом, надеясь сковать наступавших боем и задержать стремительное наступление десантников. Но каждый раз, практи-чески не снижая темпа движения, гвар-дейцы отбивали атаки. И шли по рас-кисшим от дождей венгерским полям вперед.

В городок с трудным названием Са-бадхидвег десантники вошли в глубо-ких сумерках, тесня немцев, отступаю-щих по мосту.

120

Мост в наступлении стоит очень дорого. И цена эта определяется чело-веческими жизнями, которые придется потерять при форсировании вплавь, если немцы успеют взорвать мост. А что такое форсировать реку, комбат знал хорошо. Практически все, форси-ровавшие Днепр в первой волне ата-кующих и закрепившиеся на берегу в 1943 году, получили «Золотые Звезды» Героев. Все, кто остался жив. Две тре-ти наступавших погибли. Тогда и его первый раз представляли к Герою…

Наступление было настолько стре-мительным, что отряд, уйдя в отрыв от остальных сил, попал в местность, карт которой у десантников просто не было. Вот он, мост через Шио, – и все, обрез. Карта закончилась. А что там, за мостом?

– Старший лейтенант Гаевой, – по-вернулся командир к начальнику шта-ба, – пошли кого-нибудь в местную

школу. Пусть найдут настенные карты Венгрии, учебники по географии – все что можно. Только потолковее бойцов подбери, а то они глобус притащат…

Старший лейтенант кивнул и вы-бежал за дверь. Скоро принесли учеб-ники, и Иосиф Рапопорт начал быстро листать страницы. Минут через десять командир батальона поднял голову и оглядел офицеров:

– Мост – это только половина за-дачи. За мостом – город. И этот город, похоже, ключ ко всей обороне. Ульянов вернулся?

– Так точно, – снова поднялся на-чальник штаба, – сержант Ульянов с подчиненными привел языка.

– Что же ты молчал?! Языка скорее сюда, сам допрошу.

Начальник штаба не удивился – пленных комбат всегда допрашивал сам, благо по-немецки говорил свободно. И не только по-немецки, недавно вот че-

121

хов допрашивал на их родном языке, а когда один из них обмолвился, что мать у него шведка, комбат перешел на шведский. Солдат удивленно спросил: «Пан офицер – профессор?» «Нет, – ду-мая о чем-то своем, ответил гвардии капитан, – пока нет».

Комбат действительно еще не был профессором, хотя и имел докторскую степень. Докторскую диссертацию он защитил в 1943-м, когда после ранения учился в Академии им. Фрунзе.

Неугомонный Мухин, узнав об этом, спросил: «А вы, товарищ гвардии капи-тан, каких наук доктор?» «Биологичес-ких, Мухин. Ты что-нибудь про дрозо-фил слышал? Нет? Зря, Мухин, тебе-то как раз про них все должно быть из-вестно!».

После академии гвардии капитану предложили остаться там преподавате-лем, а после защиты докторской при-гласили в Академию наук СССР. Но он выбрал фронт и 7-ю гвардейскую воз-душно-десантную дивизию.

После допроса немца комбат снова собрал офицеров.

– Противник силами до двух рот охраняет мост. Мост заминирован. За мостом находится город Мезекомаром, взятие этого города важно для насту-пательной задачи не только нашей ди-визии или корпуса, но гораздо выше. Более того, предполагаю, что против-ника прямо перед нами в большом ко-личестве нет, и мы двигаемся в стыке двух немецких корпусов. Язык сказал о Мезекомароме как сильно укрепленном узле обороны. Атаки никто не ждет, и

фактор внезапности работает на нас. Я принял решение: ночью внезапно ата-ковать противника, захватив мост, и, раз-вивая наступление, овладеть городом.

Комбат поискал глазами какой-ни-будь большой лист бумаги, чтобы на-рисовать схему, и, не найдя ничего, приказал снять со стены белый кухон-ный шкаф. На его дверце карандашом командир начал набрасывать план опе-рации.

Командир передового отряда гвар-дии капитан Иосиф Рапопорт понимал: за мостом находится ключевой узел обороны фашистов. Пока еще он не подготовлен к обороне. Немецкие вой-ска только входят в город или подходят к нему, готовясь занять опорные пунк-ты. Через два, три или четыре часа они их займут. А еще через день или два командование неизбежно примет реше-ние о штурме Мезекомарома. Но цена этого штурма будет другая – сотни, а то и тысячи солдатских жизней опла-тят промедление атаки.

Саперов было немного, человек семь, под командой серьезного, обстоятельно-го сержанта Пирожка, донецкого шах-тера. Они вместе с десантниками вор-вались на мост, когда фашисты все же успели поджечь бикфордов шнур, под-веденный к помещенным под мостом за-рядам. Еще миг – и мост взлетел бы на воздух. Увидев горящий шнур, сержант Пирожок, рискуя жизнью, бросился к нему и успел предотвратить взрыв. Позже выяснилось, что взрывной заряд состоял из 250 кг авиационных бомб и тонны тротила.

122

Переправившись на северный бе-рег канала, подразделения передового отряда продолжали наступление. Ког-да первая рота проходила к железно-дорожной станции, командир роты старший лейтенант Суханов заметил вражескую артиллерийскую батарею, развернутую на огневой позиции. Ре-шение созрело мгновенно: под прикры-тием пулеметного огня обойти батарею и обрушиться на нее с флангов и с тыла. Гвардейцы атаковали настолько внезапно, что фашистские артиллерис-ты не успели произвести по ним ни од-ного выстрела. Десантники захватили четыре 105-мм пушки и большое коли-чество боеприпасов.

Трудно представить, но весь ночной бой длился не более 15 минут. Ошара-шенный противник бежал из города, опасаясь окружения русской «дивизи-ей». Батальон выбил из укрепленно-го, подготовленного к обороне города немецкий полк, усиленный танками, артиллерией и тяжелыми миномета-ми. Превосходящий более чем втрое противник бежал! Все рискованные расчеты Иосифа Рапопорта оказались верными.

– Рано радоваться, – принимал до-клады ротных комбат, – готовиться к обороне. Мобилизовать местное насе-ление – рыть окопы. Пусть дадут 1000 человек с лопатами. Да, замполит, я знаю, что это запрещено, но мне пле-вать! И чтобы никто из местных не пе-ребежал к немцам – не дай бог, они узнают, сколько нас на самом деле… Батальоны смогут подойти только к

полудню. А немцы к утру очухаются и начнут контратаковать. Суханов, моло-дец, пушки нам очень пригодятся про-тив танков, но мало их, мало… Похоже, настало время для фаустпатронов. Раз-дать их в роты!

Как у всякого командира на войне, у комбата была «заначка», о которой вышестоящее командование не знало. За пару недель до того десантники за-хватили склад фаустпатронов. Гвардии капитан скрупулезно изучил инструк-цию, перевел ее с немецкого и раздал в роты. А недавно захваченных плен-ных не отправлял в штаб дивизии до тех пор, пока солдаты под их руководс-твом не освоили незнакомое оружие и не произвели учебные стрельбы на кукурузном поле. Результаты, честно говоря, были не ахти.

Комбат тогда скептически оглядел «поле боя» и заметил:

– Слабовато, но на крайний случай сойдет.

Похоже, наступал тот самый, край-ний случай.

На рассвете все началось именно так, как и предполагал комбат. С не-мецкой аккуратностью с первыми лу-чами солнца появились танки в сопро-вождении пехоты.

Пехоту отсекли сразу. Танки попы-тались подойти ближе, но попали под огонь артиллерии, которая просто не справлялась с таким количеством це-лей. Тогда сработала «заначка», и два танка немцев загорелись от выстрелов фаустпатронов. Пусть всего два, когда выстрелов были десятки, пусть про-

123

цент поражения был совсем невелик, но противник остановился. Остановил-ся! Немцы испугались «нового» ору-жия русских. Они не знали его воз-можностей и удивились самому факту наличия у десантников реактивных гранатометов. Как у классиков: уди-вить – значит победить!

Атака следовала за атакой, но уже было ясно, что взломать оборону де-сантников немцам не удастся, время работало против них. А во второй по-ловине дня стали подтягиваться дру-гие батальоны полка, прямо с марша вступая в бой.

– Товарищ гвардии капитан, комдив на связи…

Командир дивизии поздравил с успе-хом, передал благодарность командарма и распоряжение командующего армией – представить 20 наиболее отличившихся подчиненных к званию Героя Советско-го Союза.

ЖИВОЙ ОГОНЬ ПАРТИЗАНСКИХ

КОСТРОВ

В Белоруссии свято чтут память партизан и подпольщиков. Но мало кто знает, что Белорусский штаб партизан-ского движения был создан и распола-гался в подмосковной Сходне.

В 90-х годах ветеран Великой Оте-чественной войны В.М. Киселёв полу-чил путёвку в подмосковный санаторий

«Энергия». Он ходил по тенистым алле-ям санаторского парка, глядел на здание старого корпуса здравницы, обозревал окрестности и никак не мог отделаться от ощущения, которое французы назы-вают «дежа вю» – фронтовику казалось, что всё это он уже где-то видел.

Лишь когда во время неспешной про-гулки Владимир Михайлович оказался у берега живописного пруда, всё встало на свои места. «Я вспомнил, – расска-зывает Киселёв, – как во время войны мне и моим товарищам было поруче-но заминировать и взорвать ледяную гладь этого пруда. Помню, каким оглу-шительным оказался тот взрыв, помню, как стремительно взметнулись вверх острые осколки льда. Это тот самый пруд, это то самое место!».

Несколько лет назад в подмосковном санатории «Энергия» была торжествен-но открыта мемориальная доска, рас-сказывающая о том, что на этой земле в годы войны действовал Белорусский штаб партизанского движения под руко-водством Петра Захаровича Калинина. Так в «Энергии» была заложена новая традиция. С той поры летом собираются здесь ветераны Объединённого совета партизан и подпольщиков Московского комитета ветеранов войны, возглавля-емого ветераном-партизаном Николаем Сергеевичем Елисеевым, и ветераны Солнечногорского района.

Их программа традиционна – возло-жение цветов к братской могиле воинов, умерших от ран в госпитале, который во время войны тоже располагался на территории нынешнего санатория, ми-

124

тинг у мемориальной доски, трапеза на полянке у партизанского костра. Моло-дые бойцы расположенной неподалёку воинской части на полевой кухне гото-вят для солдат Великой Отечественной застолье – традиционную гречневую кашу с тушёнкой. Неизменны и «нарко-мовские» сто граммов.

– А что же здесь изменилось по сравнению с военными годами? – спрашиваю Владимира Михайловича Киселёва.

– Многое! Когда-то нас месяц обу-чали подрывному делу в спецшколе, организованной при Штабе партизан-ского движения. Рассказывали, как ставить толовые шашки на дороге, на лыжне, на железнодорожном полот-не, как сделать их неприметными для врага. Мы жили в палатках, а теперь

здесь возведён новый уютный корпус. Парк разросся, стал ещё красивее. Да и сам я изменился. Тогда был просто семнадцатилетним московским маль-чишкой, добровольно пришедшим в комитет комсомола с готовностью за-щищать Родину, и даже имя у меня было другое – Володя Трусов. Но ка-кой же я Трусов, если всю войну про-шёл честно?

На орденских колодках фронтовика – орден Отечественной войны, медали?

– Я был бойцом истребительного ба-тальона. Вот эта медаль – «За оборону Москвы», а вот эта – «За оборону Кав-каза». Под городом Грозным успел пово-евать, а потом ещё и с японской Кван-тунской армией. Для меня война лишь в 1949 году закончилась. Несколько лет за границей нашей Родины задание выпол-нял. А в 1953 году, когда надумал же-ниться, решил, что не хочу больше быть Трусовым, – взял фамилию жены. Не все родственники мой поступок поняли, но я думаю, что правильно сделал! – ...А вот эти три крайние окна на первом этаже слева – это были комнаты наших радистов. Я тут жил! – рассказывает Владимир Фёдорович Гужов, прошед-ший с боями от Москвы до Бреста.

– Необыкновенно душевным и спра-ведливым был начальник Белорусского штаба партизанского движения и вто-рой секретарь ЦК КП(б) Белоруссии Пётр Захарович Калинин, – вспоми-нает бывшая сотрудница приёмной ЦК КП(б) Белоруссии Марианна Фёдо-ровна Модорова-Потапова. – Вы толь-ко представьте, какой объём работы,

125

какая ответственность были на него возложены! Штат штаба был совсем не-велик, а дела – грандиозны. Сюда, в штаб на Сходню, ежедневно приходила вся информация о делах белорусских партизан, здесь разрабатывались планы новых дерзких операций. Партизанские командиры самолётами доставлялись в столицу, а затем – сюда на совеща-ния. Здесь самые храбрые и отчаянные бойцы получали за свои дела высокие награды Родины.

Слушая рассказы ветеранов, начи-наешь как-то иначе глядеть на совре-менный мир. Представляешь, какими

заботами, отличными от наших, жила в годы войны вся страна. Вот она, исто-рия, оживающая буквально на глазах. Какими лихими девчатами, какими от-чаянными хлопцами были эти люди. Да они и сегодня внутренне моложе иных современных юных циников, ведь возраст – не в паспорте, а в состоянии души. Наверное, поэтому из уст пред-седателя Объединённого совета парти-зан и подпольщиков Н.С. Елисеева то и дело можно слышать фразы: «Ребята! Слушайте меня внимательно!», «Девоч-ки, вы всё поняли?», «Вася, ну хватит болтать!»…

126

А какая тяжёлая доля выпала их поколению! И как удалось им до пре-клонных лет сохранить великую силу духа, не растерять в сражениях войны и в годы перестройки, пустившей под откос всё, чем они жили и во что ве-рили, ни душевную красоту, ни готов-ность к действию, к созиданию? Они по-прежнему остаются молоды душой, несмотря на трудности нынешнего бы-тия, несмотря на хвори и недуги. Они – из поколения несгибаемых!

– А у меня совсем нет силы воли! – как-то рассказывала легендарная под-польщица Надежда Викторовна Троян. – Если знаю, что в холодильнике ле-жит что-то вкусненькое, не успокоюсь, пока не съем.

– Значит, когда вы ехали в оккупи-рованный Минск на велосипеде, и на его руле у вас в коробке из-под торта лежала мина, предназначенная гауляй-теру Белоруссии Вильгельму Кубе, сила

воли у вас была, а теперь вроде как её нет? Никогда не поверю!

Надежда Викторовна старается на-пустить на себя строгость, но я вижу её удивительные живые глаза, глаза девятнадцатилетней девчонки, за свой беспримерный подвиг ставшей Героем Советского Союза.

Сегодня мы очень много говорим о возрождении Великой России, о вос-становлении многовековых обычаев и славных традиций предков, но замечаем ли, что хранителями этих вечных основ жизни являются сегодня для нас, моло-дых, наши ветераны? Посты №1 у Веч-ного огня и братских могил, ныне вновь восстанавливаемые во многих городах нашей страны, встречи фронтовиков с молодёжью и детьми, поисковое движе-ние – вот те славные истоки народной славы, забыть которые мы не имеем права. Но традиция жива только тог-да, когда бывает подхвачена молодым поколением, когда становится важна и понятна молодым. Вспомним 70–80-е годы ушедшего века. Тогда на все праз-дничные мероприятия многие ветераны приходили с детьми и внуками, и каза-лось, что так будет всегда. Дети парти-зан сегодня уже тоже умудрённые жиз-нью взрослые люди. Они хранят память о своих героических отцах, которых уже нет среди живых. Так, на парти-занском костре в «Энергии» часто при-сутствуют Лев Борисович Глезин – сын Бориса Львовича Глезина, комиссара партизанской бригады «Неуловимые». Бывает с ветеранами и Сергей Серге-евич Бельченко – сын Сергея Саввича

127

Бельченко, в годы войны заместителя начальника Центрального штаба парти-занского движения.

Администрация санатория мечтает о том, что найдутся люди, способные вложить средства в восстановление исторического здания партизанского штаба. Сейчас оно находится в плачев-ном состоянии, денег на ремонт нет. Кто из ветеранов-партизан мог себе представить, что некогда роскошное здание их боевого штаба через 65 лет после Победы превратится в «декора-цию» для съёмки фильма времён воен-ной разрухи?

И всё-таки хочется верить, что всё ещё можно поправить, если каждый из нас внесёт в святое дело сбережения традиций свою лепту. Может быть, тог-да ещё через 50 лет уникальный Музей партизанской славы, размещённый в здании Белорусского штаба, и парти-занский костёр, разведённый на полян-ке среди вековых лип, соберут вокруг себя внуков и правнуков тех, кто наве-ки будет для нас примером мужества, героизма, жизненной стойкости и без-заветного служения Отчизне.

КОМАНДИР ШТРАФНОЙ ЭСКАДРИЛЬИ

Авиагруппу пол-ковника Ивана Фе-дорова фашистские асы с ужасом назы-вали фалконтира-ми, то есть озверев-шими соколами.

Мало кто знает, что в годы Вели-кой Отечественной войны в наших Вооруженных силах со-здавались не только штрафные роты и батальоны, но и штрафные эскадрильи. Самую первую из них в 1942 году воз-главил ныне Герой Советского Союза Иван Евграфович Федоров.

Побег из тыла на фронт. 3 июля 1942 года на Монинском аэродроме в Подмосковье возник изрядный пере-полох. Во второй половине дня здесь приземлился совершенно новенький истребитель ЛаГГ-3. Он подрулил к за-правочному комплексу и остановился. Из кабины выпрыгнул худой долговя-зый летчик и крикнул технику:

– Заливай под самое горлышко!– Не могу, – ответил технарь, – вас

нет в заявке. Свяжитесь с руководите-лем полетов, пусть даст разрешение.

– Вот мое разрешение, – устраша-юще рыкнул пилот и достал из кобу-ры «ТТ».

Повторять просьбу не пришлось. Горючее было залито. Но как только истребитель вырулил на взлет, техник

128

поднял тревогу. За дерзким нарушите-лем бросились вдогонку местные лету-ны, но он быстро взмыл на недосягае-мую высоту и ушел в сторону фронта.

Через некоторое время неопознан-ный ЛаГГ приземлился на аэродроме Мигалово (рядом с Калинином). В это время там проводил совещание коман-дующий 3-й воздушной армией Миха-ил Громов. Он уже получил циркуляр о том, что с Горьковского аэродрома, захватив новейший истребитель, де-зертировал летчик-испытатель Иван Федоров, который произвел несанк-ционированную дозаправку в Монино и направился в сторону Калининского фронта.

Громов лично вышел к ЛаГГу, дру-жески обнял набедокурившего пилота, но спросил с напускной строгостью:

– Что же ты, Ваня, истребители во-руешь? С меня же потребуют отдать тебя под трибунал.

Дорога в «штрафники». До три-бунала, правда, не дошло. Громов дол-го отбивался от военных прокуроров, доказывая, что дезертиры убегают с фронта, а не на фронт. А вскоре в воз-душную армию поступил приказ Став-ки о создании штрафных эскадрилий. Федоров, чтобы разрядить обстановку вокруг себя, вызвался возглавить одно из таких подразделений.

– Вообще-то я не считал себя про-штрафившимся, – говорил мне Иван Евграфович. – Дело в том, что перед войной я работал летчиком-испытате-лем в конструкторском бюро Семена Алексеевича Лавочкина, которое тогда

располагалось в Горьком. С первых дней войны я забросал Лавочкина рапорта-ми с просьбой отправить на фронт. Но Семен Алексеевич не отпускал. 3 июля 1942 года у меня был штатный испы-тательный полет. Пилотировал в тот день опытный ЛаГГ-3, правда, с более мощным вооружением, чем обычный. Выполнил полетное задание. И решил похулиганить, чтобы начальство меня само на фронт прогнало. Подлетел к мосту через Оку и давай вокруг него мертвые петли крутить. Три накрутил, на четвертую заходить стал, а тут зе-нитчики, мост защищавшие, огонь по мне открыли. Ну, думаю, прилечу на аэ-родром, а меня вместо фронтовой ави-ации в штрафбат запихнут. И рванул прямо на фронт...

Зачем они были нужны? Для на-чала надо сказать, что и до приказа о «воздушных штрафниках» немало ави-аторов попадало под трибунал. Но пос-кольку это были особо ценные боевые кадры, подготовка которых дорого об-ходилась стране, то проштрафившихся летчиков, как правило, ни в лагеря, ни в пехоту не отправляли, а возвраща-ли в родные эскадрильи. По архивным данным, например, в 1941 году 69,7 про-цента, а в 1942-м – 78,8 процента при-говоров выносились с отсрочкой испол-нения до окончания боевых действий.

Таких примеров было немало. По-этому и появилась необходимость в создании эскадрилий для осужденных или проштрафившихся летчиков. К тому же и сама организация службы в них значительно отличалась от той,

129

которая существовала в обычных авиа-подразделениях.

Задачу организации штрафных эс-кадрилий положение определило так: искупить свою вину перед Родиной.

Далее в документе сказано, что пе-речисленные выше лица, независимо от занимаемых должностей, направля-ются в штрафные эскадрильи распоря-жением командира дивизии с последу-ющим оформлением и отдачей приказа по личному составу воздушной армии. Возвращение из штрафной эскадрильи в нормальную осуществляется по пред-ставлению командира дивизии прика-зом командующего армией. Положение определяло создание штрафных эскад-рилий трех типов: а) истребительной на самолетах Як-1 и ЛаГГ-3; б) штур-мовой на Ил-2; в) легкобомбардировоч-ной на У-2.

Спасительный приказ. Вопрос о штрафных эскадрильях вот уже не-сколько лет будоражит умы не толь-ко журналистов, но и ветеранов Ве-ликой Отечественной войны. Можно прочитать мнения, что это очередная выдумка «очернителей истории». Но немало авторитетных военачальников подтверждают сведения о штрафных авиационных подразделениях. Напри-мер, дважды Герой Советского Союза маршал авиации Александр Николае-вич Ефимов и в интервью СМИ, и в своих мемуарах вспоминал о том, что его не раз в полетах на бомбометание прикрывали истребители-«штрафники». А недавно с документов, регламентиру-ющих организацию штрафных эскад-

рилий, был снят гриф «Секретно», и в Центральном архиве Министерства обороны мне довелось ознакомиться со спасительным не только для Ивана Федорова, но и для многих проштра-фившихся летчиков приказом. Вот его содержание.

«Командующему Западным фронтом т. Жукову, Командующему Калининс-ким фронтом т. Коневу, Командующему ВВС т. Новикову

Всем командующим фронтами и 7 отдельной армии, командующим всех воздушных армий, а также т.т. Мален-кову, Берия, Голованову, Фалалееву.

1. Немедленно через ответственных и опытных лиц проверить каждый в отдельности вышедший из строя са-молет, выяснить истинные причины неисправностей и непосредственных виновников их;

2. Летный состав, уличенный в са-ботаже, немедленно изъять из частей, свести в штрафные авиаэскадрильи и под личным наблюдением командиров авиадивизий использовать для выпол-нения ответственных заданий на самых опасных направлениях и тем самым предоставить им возможность искупить свою вину;

130

3. Безнадежных, злостных шкурни-ков немедленно изъять из авиачастей, лишить их присвоенного звания и в качестве рядовых бойцов направить в штрафные пехотные роты для выполне-ния наиболее трудных задач в назем-ных частях;

4. О получении, результатах провер-ки, принятых мерах по выполнению на-стоящего приказа, со списком летного состава, направленного в штрафные эс-кадрильи и пехотные роты, донести.

И. Сталин,А. Василевский».

4 августа 1942 г., 20 час. 30 мин. По докладу командующего ВВС КА т. Новикова, из числа 400 истребителей, выделенных для участия в операциях Калининского и Западного фронтов, за четыре-пять дней операции до 140 са-молетов вышло из строя. По тому же докладу, при полном отсутствии авиа-ции противника в первый день боя и при тройном превосходстве над против-ником в последующие дни наши боевые потери составили 51 истребитель, 89 истребителей считается вышедшими из строя по техническим неисправностям. Считая невероятным такой недопусти-мо высокий процент самолетов, вышед-ших из строя в течение 4–5 дней по техническим причинам, Ставка усмат-ривает здесь наличие явного саботажа, шкурничества со стороны некоторой части летного состава, которая, изыс-кивая отдельные, мелкие неполадки в самолете, стремится уклониться от боя. Безобразно поставленный в авиачастях

технический надзор и контроль за ма-териальной частью, а также за выпол-нением боевых заданий летчиками – не только допускает, но и способствует этим преступным, нетерпимым в армии явлениям.

Строже, чем в пехоте... Как и в штрафбате, руководящий состав штрафной эскадрильи подбирался из нештрафников. Он включал пять чело-век: командира и военного комиссара эскадрильи, заместителя командира, адъютанта старшего (так в то время называли начальников штабов баталь-онного звена) и старшего техника. Весь остальной командный, рядовой летный и технический состав укомплектовы-вался за счет штрафников.

Положение не разрешало представ-лять штрафников к государственным наградам, лишало их полагавшегося другим летчикам денежного возна-граждения за боевые успехи, а также

131

процентной надбавки за выслугу лет. Пребывание в штрафной эскадрилье не засчитывалось в срок, определяющий присвоение очередного воинского зва-ния. Штрафники, независимо от долж-ности, которую занимали в строевой части, удовлетворялись денежным со-держанием по должности, которую им определили в штрафной эскадрилье, с процентной надбавкой за пребывание на фронте.

Авиационный документ о штраф-никах получился более суровым, чем армейское Положение о штрафбате. Штрафников в пехоте, как известно, за подвиги к государственным наградам представляли. Они заранее знали, на какой срок направлены в штрафной ба-тальон или роту – этот срок не мог пре-вышать трех месяцев. Ранение, каким бы ни был его характер, признавалось свидетельством искупления вины. Ави-аторы же предпочли иной критерий – только число и итоги боевых вылетов и качество подготовки самолетов к боевой работе. Некоторым летчикам не удавалось избавиться от статуса штрафника до пяти месяцев. Получив в воздухе ранения, ожоги, они автома-тически в строевые части не переводи-лись. Часто даже после снятия с них по представлению командования эскадри-льи и дивизии судимости еще какое-то время решали боевые задачи в качестве штрафника. Не предусматривало Поло-жение о штрафных эскадрильях и до-полнительных льгот для командного со-става. Как известно, в штрафных ротах и штрафбатах для командного состава

шла льготная выслуга лет, сокраща-лись лишь сроки повышения воинских званий. Летчики были этим обделены.

Есть и другое мнение. Не везде создание штрафных эскадрилий безо-говорочно поддерживалось. Бывший начальник политотдела 3-й гвардей-ской Смоленской бомбардировочной авиационной дивизии Леонид Дубро-вин вспоминает:

– В августе 1942 года по указанию штаба 1-й воздушной армии в дивизии была введена так называемая штраф-ная эскадрилья. Замысел состоял в том, чтобы пилотов, струсивших в бою, переводить в разряд штрафников, направлять для прохождения дальней-шей службы в штрафную эскадрилью и воспитывать там у них смелость и отвагу. С этой целью следовало по-сылать их в самые тяжелые бои, на самые трудные задания, связанные с риском для жизни. Ценой своей жиз-ни, кровью они, некогда проявившие трусость, должны теперь смыть с себя пятно позора. Сюда же, в штрафную эскадрилью, предполагалось направ-лять для исправления летчиков, штур-манов и стрелков-радистов, уличенных в шкурничестве, саботаже, жульничес-тве. Летный состав и все другие воины полков горячо поддерживали меры по решительному пресечению всех позор-ных явлений в армии, но не без основа-ния летчики рассуждали так: в воздух должны подниматься только надежные люди. Труса, шкурника, если таковой обнаружится, надо лишать права на полеты, не допускать и близко к са-

132

молету, не в штрафную эскадрилью отправлять, а на скамью подсудимых. Действительно, надо ли в соединении «содержать» штрафное подразделение, – задумывались и мы с полковником Ушаковым. В полетах, на боевых мар-шрутах, выполняемых, как правило, группами, очень хорошо видно, как ведут себя пилоты в самые опасные и напряженные минуты. Стоит хоть кому-то проявить признаки слабости, нерешительности и тем более трусос-ти, тому мы сами потом зададим такую «промывку» мозгов, что человек горько пожалеет о своей минутной слабости, не посмеет впредь нарушить крепость и спаянность боевого строя. Словом, не по душе нам пришлась эта «орга-низационная мера». Да она не просу-ществовала и года. Весной 1943 года штрафные эскадрильи были отменены.

Летчик должен летать. Еще один вопрос стал в последнее время предме-том дискуссий в СМИ. Если штрафные эскадрильи были созданы для ВВС и позволяли летному и техническому со-ставу авиации искупить вину перед Ро-диной в своем виде Вооруженных сил, почему же немало авиаторов воевало в рядах штрафных батальонов и рот, то есть на сухопутье?

– Это объясняется просто, – гово-рит Иван Федоров. – Штрафные эс-кадрильи были сформированы только в воздушных армиях, и направить в них проштрафившихся из каких-либо отдельных соединений или частей ВВС внутренних округов было невозможно. Больше того, и из нашей армии летчи-

ков и технических специалистов, со-вершивших серьезные преступления, несовместимые с честью офицера, ко-мандиры дивизий при поддержке ко-мандарма эпизодически направляли в штрафбат. Но должен сказать, что их оттуда нередко возвращали с та-кой мотивацией: офицеры могут быть направлены в штрафбат на основании приговора военного трибунала либо властью командира только за самоволь-ное оставление занимаемых рубежей (приказ НКО № 227) и за перебои в питании бойцов и недодачу продуктов (приказ НКО № 0374). Честно сказать, я и тогда и сегодня – обеими руками за штрафные эскадрильи. Летчик дол-жен воевать в своей среде, где у него мог быть максимально высокий боевой результат. Меня, например, возмутил такой случай. Наш выдающийся ас Ге-оргий Костылев в феврале 1943 года за-гремел в штрафбат. Это был летчик от Бога. Только в июле 1941 года на И-16 Костылев сбил семь немецких самоле-тов. В октябре 1942 года ему было при-своено звание Героя Советского Союза. И вдруг штрафбат. За что?

Состав авиагруппы Федорова. Созданное в 3-й воздушной армии под-разделение штрафников по составу не-сколько отличалось от аналогичных фор-мирований других воздушных армий. Строго говоря, эскадрильей его назвать было никак нельзя. В авиагруппу Фе-дорова вошли 64 летчика и техника – почти три эскадрильи. О том, что это был за народ, Иван Евграфович расска-зывал с озорной улыбкой:

133

– Дело в том, что у нас трусов и саботажников практически не было. Наоборот, собрались люди отчаянные, нередко осужденные за разгильдяйс-тво, пьяные драки, другие бесшабаш-ные выходки. Например, лейтенант Толя Корниенко во время какой-то гарнизонной гулянки столкнул в пья-ном угаре с балкона девушку за то, что пошла танцевать не ним, а с дру-гим. Трое были осуждены за то, что чуть было повара в котле не сварили, уличив его в воровстве продуктов с солдатского стола, – еле убежал бедо-лага с ошпаренными ногами и задни-цей. В общем, «хулиганье». Но были и вполне серьезные люди. Например, летчик 273-го истребительного авиа-ционного полка лейтенант Алексей Решетов, считавшийся самым резуль-тативным боевым летчиком из числа тех, кто специализировался на воз-душной разведке, – лично сбил 36 и в группе 8 вражеских самолетов. Ре-

шетов «загремел» в нашу авиагруппу по приговору военного трибунала за то, что расстрелял в воздухе самолет своего ведомого, который из-за тру-сости неоднократно бросал Решетова в бою. Понять парня можно, но и не наказать его было нельзя.

Вспоминается достаточно характер-ная история прекрасного летчика Гри-гория Алексеевича Потлова. Он перед войной окончил военную школу пило-тов. С началом войны Потлов совершил 15 боевых вылетов в составе ночного бомбардировочного полка на У-2. Затем принял эскадрилью в штурмовом пол-ку, совершил на Ил-2 девять успешных боевых вылетов. Но 14 августа 1942 года, ведя в бой группу из шести само-летов, задание не выполнил, вернулся на свой аэродром с полной бомбовой нагрузкой. Возможно, летчики не на-шли назначенную им цель, потратили время на ее поиск, а потом сбрасывать бомбы было уже поздно и опасно. Ко-

134

мандир авиадивизии полковник Сте-пичев увидел причину невыполнения задачи в трусости ведущего группы. Потлов, разжалованный до красноар-мейца, сдав на хранение в штаб свой орден Красного Знамени, был направ-лен в штрафное подразделение. Здесь он проявил себя блестяще: совершил два результативных боевых вылета в качестве ведомого, два – ведущим зве-на и восемь – ведущим группы. Одна-ко только через четыре месяца с него было снято клеймо штрафника. Потлов вернулся в родную эскадрилью, где вновь получил свой орден и капитанс-кие погоны. Были и чисто технические причины для попадания в штрафное подразделение. Один из механиков авиазвена, злоупотребив служебным положением, снял недостающие де-тали с самолета ЛаГГ-3 в соседнем полку, другой специалист, нарушив меры безопасности, сжег при заправ-ке самолет У-2. Начальник техотдела одного из батальонов аэродромного об-служивания по личной халатности не обеспечил самолеты сжатым воздухом, сорвав тем самым боевые вылеты не-скольких групп штурмовиков и истре-бителей. Старший техник эскадрильи по вооружению выпустил самолет Ил-2 на боевое задание, забыв зарядить пушку снарядами. Молодой механик, охраняя в составе караула склад с боеприпасами, со скуки выстрелил в воробья. Воробей упорхнул, а склад взлетел на воздух... Вспоминаются и совсем курьезные случаи. Например, «преступный» вояж младшего лейте-

нанта Минченко и старшины Мини-на. Их отправили в командировку на УТ-2. На полевом аэродроме летчикам надлежало принять самолет Як-1 и вернуться в полк парой. Но летчики к установленному сроку не вернулись. Вскоре выяснилось, что они самоволь-но вылетели из Астрахани в Кизляр за вином, где при выруливании на взлет с пустыря натолкнулись на препятствие и повредили самолет УТ-2. В приказе по этому поводу отмечалось, что за та-кое исключительное хулиганство Мин-ченко и Минин заслуживают предания суду военного трибунала, но, учитывая их отличную технику пилотирования, а также то, что в полку они были инс-трукторами, им предоставляется воз-можность искупить вину в штрафном подразделении. Наверное, при объяв-лении этого приказа перед личным составом полка летчики, вернувшиеся из командировки и без вина, и без са-молета, облегченно перевели дыхание. Могло быть гораздо хуже.

Позывной – «Анархист». То, что именно Ивана Федорова назначили ко-мандиром штрафников, было вполне ес-тественным. Он как нельзя лучше под-ходил для этой должности. Ведь не зря Федорова прозвали анархистом, и имен-но такой присвоили ему позывной.

В биографии этого человека много необычного. Иван Федоров впервые поднялся в небо в 1929 году 15 лет от роду, собственноручно построив пла-нер. В 1932 году поступил в школу военных пилотов, которую окончил с наивысшими летными характеристи-

135

ками. В 1937 году добился отправки в Испанию, где за год боев совершил 286 боевых вылетов, сбил несколько самолетов противника.

В 1938 году Федорова представили к званию Героя Советского Союза. С большой группой офицеров из Испании он приехал в Москву на торжественное вручение наград. На одном из «банке-тов» собравшиеся летчики, моряки и танкисты решили выяснить, какой вид Вооруженных сил лучше. Спор дошел до драки, а потом и перестрелки. В результате – два трупа, раненые. Ру-ководство Наркомата обороны замяло инцидент, но из наградного указа «от-личившихся» вычеркнули. Всех раски-дали по воинским частям с совершенно неблагоприятными характеристиками.

Но нет худа без добра: Федорову пред-ложили перейти из Вооруженных сил в Наркомат авиационной промышленнос-ти, конкретно – в КБ С.А. Лавочкина пилотом-испытателем.

– За что конкретно вас представили к Герою во время войны в Испании? – однажды спросили Федорова.

– В Испании я летал в паре с лет-чиком Иваном Косенковым на разведку. Задача – найти аэродромы, с которых нас бомбят, а мы не можем их уничто-жить, – ответил Иван Евграфович. – Вдруг навстречу «Хейнкель-111». Уви-дел нас, развернулся и – к себе. Ко-сенков взял да атаковал его, хотя в разведке это запрещалось. «Хейнкель» ответную очередь дал, и самолет Ко-сенкова загорелся. Я остался один. Что делать? Пристроился справа, метрах в четырех от этого бомбардировщика, вижу даже лица летчиков. Показываю, мол, сдаюсь, чтобы они в меня не стре-ляли и привели на свой аэродром. Они привели. Смотрю – аэродром, окружен-ный скалами, и самолеты. Больше ни-чего мне и не надо. Захожу и по трем стоящим самолетам – очередь, все три зажег. И «мой» самолет шасси выпус-тил – идет на посадку. Я подлетел к нему и тоже – очередь. У него крыло отвалилось левое. По мне, видно, тоже кто-то стрелял – мотор заглох. Прыгаю с парашютом и приземляюсь в овраг. Укрываясь за камнями, подкрадываюсь к ближайшему самолету на аэродроме. Его фашист охраняет. Автомат на шее висит. Облокотился на хвостовое опе-рение и смотрит в другую сторону от

136

меня. Я бросился к нему и – в висок рукояткой ТТ. Схватил его автомат и – в самолет. Взлетел и пошел на брею-щем, чтобы меня немецкие истребите-ли не сбили. Когда подлетал к нашему аэродрому, с него взлетел И-15, потом И-16, а я низом через виноград – и сел. Ко мне все бегут: и летчики, и мото-ристы – с винтовками, с пистолетами. Подскочили: «Тю, черт. Это ты?». «Да, летал к немцам поменять самолет».

Штурмовать этот аэродром пору-чили эскадрилье Ивана Лакеева. А я показывал дорогу. Прилетели – сожгли все что можно. И улетели. Вот за это и представили меня к Герою. Да толь-ко из-за своего хулиганства не получил это звание.

Фашистских асов знал лично. Разговорились мы с Федоровым и о его поездке в Германию накануне Ве-ликой Отечественной войны. Вот что он рассказал:

– В конце 1940-го – начале 1941 года в соответствии с советско-герман-ским договором 62 немецких летчика более трех месяцев изучали в Щелкове наш истребитель И-16. Страшнейшая машина для новичка. У нее глаз поло-

жен больше на летчика, чем на врага. Ошибся – хана.

Немцы только начали летать, и четверо угробились. Остальные собра-лись и заявили нашему командованию: «Пусть ваши летчики летают. Этот самолет рассчитан только на русского летчика».

После этого нас со Степаном Суп-руном вызывают и говорят: «Покажите этим «гробарям», как надо летать».

Взлетаем. Чего хочешь делай – ху-лиганом не назовут. И мы с ним от зем-ли до потолка – воздушный бой. Вош-ли в азарт. Уже с пяти тысяч дошли до бреющего. И я над картофельным полем его обгоняю и на высоте 2–3 метра тройную «бочку» делаю. Взбуше-вал воздух. Супруна качнуло – он на картошку сел, на «животе» метров 170 прополз и стал.

Когда я сел, сослуживцы меня ок-ружили: «А где Супрун?». «На карто-шке сидит… Жив-здоров. Мне кула-ком грозился».

И все – туда. А он идет навстречу. Первыми его атаковали вопросами не-мцы: как да что? Супрун в ответ: ни-каких, мол, замечаний. Они сказали: «Вот теперь мы верим, что в России есть чудо-богатыри».

После того как немцы уехали из СССР, Гитлер вместо 62 пригласил с ответным визитом только четверых: Супруна, Стефановского, Викторова и меня.

Встречал нас конструктор Мессерш-митт – худощавый, выше меня ростом, в поношенном, видавшем виды плаще.

137

Нас четверых посадили в «мерседес», сопровождал нас эсэсовец, который делал вид, что по-русски не понима-ет. И повезли на аэродром Десау – 18 километров от Берлина. Аэродром ог-ромный, весь в бетоне. У нас таких еще не было.

Я говорю: «Советские летчики все самолеты знают: японские, немецкие, английские, французские. На каком начнем?». Много самолетов вокруг. А в сторонке стоит один маленький.

«Что за самолет, по-вашему?», – спра-шивают меня. «Хейнкель-613», – отве-чаю. И выдал все его характеристики. «Может, вы на нем и слетаете?» – «За честь сочту».

Я попросил их дозаправить само-лет и составить акт, что он исправный. Шеф-пилот «мессершмитта» Герфман принес мне свой парашют.

Взлетел. Шасси еще не убрались, а я уже между столбами с проводами высокого напряжения проскочил – и замедленную «бочку». Их летчики на этом «Хейнкеле-613» ни одной фигуры высшего пилотажа не сделали. А я их накрутил с десяток за три с половиной минуты и сел.

Доложили в верха. Когда Геринг уз-нал, что на этом самолете, который был уже списан, такие «кренделя» выписы-вают, приехал лично на аэродром. Он вручил нам железные кресты с дубовы-ми листьями и по четыре золотые моне-ты достоинством 10 000 марок каждая. На эти деньги кучу «мерседесов» мож-но было купить. У меня до сих пор одна хранится. Кроме того, я получил золо-

той портсигар. Потом передарил его кому-то из друзей. А Железный крест там же, в Германии, на каблук своего ботинка приколотил, по молодости вы-пендрился.

Вернулись мы из Германии за че-тыре дня до начала войны. А потом, когда я возглавил «крылатый штраф-бат» 3-й воздушной армии, некоторых немецких знакомцев встречал в небе над Россией и бил со знанием их ха-рактеров и повадок.

Дуэль с фон Бергом. 5 августа 1942 года немцы перебросили в наш район группу асов из 29 летчиков, ко-торые разрисовывали фюзеляжи своих самолетов игральными картами (кро-ме шестерок), – рассказал Федоров. – Мы называли их картежниками. У их командира полковника фон Берга, которого я знал со времен довоенной поездки в Германию, на стабилизаторе красовался трехглавый дракон. Чем же эти асы занимались? Если на каком-то участке фронта наши дерутся хорошо, то они прилетают и бьют их. Потом пе-релетают на другой участок – там на-ших колошматят. Вот нам и поручили пресечь это безобразие.

Нужно сказать, что во время войны были достаточно распространены воз-душные дуэли (это, кстати, хорошо по-казано в великолепном фильме «В бой идут одни «старики»). Это совершенно особый вид воздушного боя, который придумали немецкие асы, обладавшие прекрасной выучкой и хорошей техни-кой пилотирования. Они появлялись над нашими аэродромами и сбрасы-

138

вали вымпел с запиской на русском языке о том, что один самолет может подняться в воздух «для честного пое-динка» – и подпись.

Забегая вперед, скажу, что несколь-ко позднее такую форму боя взяли на вооружение и наши летчики. Александр Покрышкин, Борис Веселовский и мно-гие другие стали летать на «свободную охоту» за линию фронта. Подлетали к фашистскому аэродрому и вызывали на дуэль какого-либо известного аса. Я, ко-нечно же, не был исключением. После расформирования группы штрафников я некоторое время служил командиром дивизии, а потом создал так называе-мую девятку – спецотряд дуэлянтов из лучших асов. В нее вошли Андрей Боровых, Иван Зудилов, Михаил Бара-нов, Василий Зайцев, Григорий Онуф-риенко... Впоследствии все они стали Героями Советского Союза, а Зайцев и Боровых – дважды. Стали летать де-вяткой на «свободную охоту». Однако нам удалось сделать только 16 вылетов. Потом на эти полеты пришел запрет, а жаль. Впрочем, может быть, и правиль-но: на фронт прибывали молодые лет-чики, неопытные, необстрелянные, их надо было учить, готовить к боям – а кому, как не нам, «старикам», это было сподручней. В общей сложности наша девятка уничтожила более сотни само-летов в воздухе и около 30 сожгла на земле. Но впервые в воздушной дуэли я принял участие в августе 1942 года. Мне сообщили, что фон Берг дважды вызывал на воздушную дуэль наших летчиков, и оба раза ему удавалось

одерживать победу. Я узнал об этом, когда оказался на аэродроме в Злоби-не. Мне подтвердили, что он действи-тельно прилетал два раза. Вскоре он появился в третий раз. У нас уже был готов самолет, и вызов я принял. Бой был коротким, всего несколько минут. Ас, между прочим, оказался не таким уж и непобедимым. От моей очереди у его «фоккера» отвалилось крыло, но он успел выпрыгнуть с парашютом.

Кстати, после поимки Берга Фе-дорову принесли трофеи: фамильный кортик Берга, его курительную трубку «Мефистофель» с автографом Гитле-ра и белый маузер. Во время одной из бесед в квартире на Кутузовском про-спекте Иван Евграфович показал мне фронтовые снимки. На одном из них он запечатлен в кожаной куртке с трубкой «Мефистофель» в зубах и белым маузе-ром на коленях.

– Немцы в полет любили брать ка-кие-нибудь сувениры-обереги, – по-яснил Федоров. – Фон Берг таскал с собой фамильный кортик, уникальный маузер и трубку, подаренную Гитлером. Маузер я сдал после войны – ведь это оружие, трубку друзья «заиграли», а кортик у меня сохранился.

Иван Евграфович открыл стол и достал кортик. Когда я вынул его из ножен, на клинке возле рукоятки про-читал надпись, выгравированную по-немецки: «Фон Берг».

Охота на Мюллера. Охотился Фе-доров и за другим фашистским асом Рудольфом Мюллером, награжденным Рыцарским крестом и имевшим более

139

90 побед в воздушных боях. Но встре-титься с ним не удалось. Иван Евграфо-вич с завистью рассказал о том, как с Мюллером дрались коллеги:

– Картину одной неудачной для нас дуэли я восстановил по описанию друзей. Мюллер прилетел к нашему аэродрому Ваенга на новеньком «мес-сершмитте» «МЕ-109G-2» и сбросил

вымпел с запиской о том, что один са-молет может подняться в воздух для «честного поединка». И подписался: Ру-дольф Мюллер. В воздух поднялся на английском истребителе «харрикейн» старший лейтенант Виктор Вальцефер. Он опасался, что Мюллер подстрелит его еще при взлете. Но тот, снизившись над взлетной полосой, «вежливо» ждал, когда его русский противник уберет шасси, после чего с увеличением ско-рости вышел вперед и восходящей спи-ралью стал набирать высоту. Наш моло-дой летчик обрадовался такой вроде бы удаче. Он сразу оказался в хвосте не-мецкого аса, следуя за ним правой вос-ходящей спиралью. Вальцефер пытался взять упреждение и открыл огонь, но постоянно мазал! И только тогда он понял, что это точно рассчитанный ма-невр – увлечь его в эту предательскую спираль, на которой невозможно вести прицельный огонь!

Самолеты, как привязанные друг к другу, виток за витком набирали высо-ту, но мотор на «харрикейне» был сла-бее, и самолет начал терять скорость, а Мюллер продолжал набирать высоту. Наконец Вальцефер, потеряв терпение, на короткое время довернув самолет, дал очередь по мессеру Мюллера и, ко-нечно, не попал, зато тут же свалился в штопор. Ас, внимательно следивший за маневрами русского летчика, мгновен-но сделал полупереворот и на выходе из штопора сразил машину Вальцефера очередью с короткой дистанции. Наш самолет загорелся. Вальцефер специ-альным маневром сбил пламя и с пов-

140

режденным мотором произвел посадку на своем аэродроме. Он был ранен в низ живота осколком. К счастью, ране-ние оказалось легким. А Мюллер, пока-чав крыльями, улетел.

Мюллера завалили другие летчи-ки – Петр Сбигнев и Николай Бокий. Сбигнев потом рассказывал: «Этот воз-душный бой летчики моего полка на-чали без меня. Я с ведомым выполнял другое задание – сопровождал транс-портный самолет Ли-2. Проводили мы подопечного до безопасного района, развернулись и легли на обратный курс. И вот далеко внизу показался наш аэродром. Над ним на разных вы-сотах в вихре боя кружились наши и вражеские самолеты. Вдруг замечаю над каруселью дерущихся пару «мессе-ров». Впереди идет камуфлированный в полоску, за ним, на дистанции, – ве-домый в грязно-серой окраске. Меня как током ударило: полосатый камуф-ляж – отличительная окраска самоле-та Рудольфа Мюллера. Мы тогда уже знали, что по указанию Геринга этому «штучному асу» сконструировали осо-бый мессер с усиленным мотором и по-особому покрасили его. Район боя обошли южнее, не спуская глаз с Мюл-лера и его ведомого. Противник не за-метил нас. Упоенные легкими победа-ми, фашисты, видимо, даже мысли не допускали о том, что выше них может кто-либо находиться, и поэтому гляде-ли только вниз, высматривая добычу. Когда мы набрали 7000 метров и за-няли выгодную позицию, я приказал ведомому: «Иду в атаку! Оставайся на

высоте. В случае чего – прикроешь». Дальше все было разыграно как по но-там. Пикируя по лучу солнца, я быс-тро сблизился с Мюллером. Правда, он каким-то чутьем угадал грозящую ему опасность и, чтобы выйти из-под удара, бросил машину в переворот. Но я успел поймать в прицел правое кры-ло мессера и выпустил очередь из 37-миллиметровой пушки. От полосато-го полетели огненные брызги и куски дюраля. Пока Мюллер соображал, что с ним произошло, его подбитый истре-битель уже успел войти в спираль и, сделав два витка, оказался на высоте, где шел основной воздушный бой. Тут ему порцию снарядов добавил не рас-терявшийся Николай Бокий. Меткой очередью он разбил радиатор полосато-го. Мотор мессера заклинило. Мюллеру пришлось выбирать одно из двух: или выпрыгнуть с парашютом и сдаться в плен, или планировать до последней возможности, рискуя разбиться при по-садке в сопках. Но он, видимо, еще не терял надежды на спасение и повернул на юг, рассчитывая подальше уйти от аэродрома. Дотянув до заснеженного озера, расположенного южнее нашего аэродрома, полосатый с ходу сел. Я не-медленно сообщил об этом по радио в полк и приказал подготовить к вылету По-2 на лыжах. Посадив свою машину, пересел на По-2. Спустя несколько ми-нут мы уже кружили над озером. «Мес-сер», оставив на снегу глубокую бороз-ду, лежал на брюхе с погнутым винтом. Его кабина была открыта. От самолета к берегу тянулся лыжный след. Мюл-

141

лер ушел. Возвратившись к озеру, я с ходу сел и подрулил к полосатому. Не выключая мотора, мы с инженером выскочили из кабины и поспешили к «мессеру». Все его приборы оказались целыми. Следов крови не было видно. Значит, осколки снарядов не зацепили летчика. Не побился он и при посадке. На сиденье лежал парашют. Я вытащил его на крыло, осмотрел. В кармашке ранца оказалась небольшая карточка, весьма похожая на визитную: «Рудольф Мюллер». Вернувшись на аэродром, я сразу доложил обо всем командующему ВВС. Были немедленно приняты меры для поимки Мюллера. На следующее утро мы с инженером снова вылетели на По-2 искать немецкого аса. Нам уда-лось напасть на его след. Мюллер ока-зался отличным лыжником – за ночь он прошел около 90 км от места вынуж-денной посадки. Далее лыжня терялась в лесном массиве. Данные разведки мы

передали по радио пограничникам. Они выслали навстречу Мюллеру группу лыжников с собаками. На исходе дня они наконец настигли беглеца. Он спал под нависшей скалой, утомленный 150-километровым лыжным марафоном. «Непобедимый» Мюллер не сопротив-лялся. Покинув свою берлогу, он вски-нул руки и сразу сдался. На допросе он признался, что не является ярым нацистом и не питает к нам никаких враждебных чувств. Война была для него своего рода спортивным состяза-нием. Мюллер охотно рассказал о себе, своих начальниках и летчиках, назвал все известные ему аэродромы и рас-крыл систему их охраны».

Мюллера несколько месяцев ис-пользовали в качестве источника ин-формации. По некоторым данным, при перемещении в лагерь № 2 в Мордовии он был застрелен 21 октября 1943 года «при попытке к бегству».

142

Сбигнев погиб еще раньше. 3 мая 1943 он при выполнении учебного по-лета допустил ошибку и разбился на своем аэродроме.

Боевые будни. Фронтовая служба летчиков-штрафников состояла, конеч-но, не из одних дуэлей и охот на фа-шистских асов – то были редкие удачи. Боевая повседневность – скучней, а значит, и тяжелей.

– Летчики-штрафники были одеты в форму красноармейцев, поскольку всех без исключения разжаловали до звания «рядовой», – вспоминает Иван Евграфович Федоров. – Полномочия мне дали большие: за малейшую по-пытку неповиновения имел право рас-стреливать на месте. Я, слава богу, этим правом не воспользовался ни разу. Хотя поначалу было за что. Они меня однажды, например, бросили, ос-тавив одного против нескольких бом-бардировщиков и истребителей. Я им по радио передал: чем позорно жить, лучше погибнуть в бою. В кучу вте-сался – двух завалил. И на своем аэро-дроме сел. Построил всех, к каждому подошел, по-смотрел в глаза: не стыд-но? Они думали, что я кого-нибудь для острастки расстреляю. Но я плюнул, повернулся и ушел. Не знаю, что тут подействовало, но больше они ни меня, ни друг друга в бою не бросали.

Недавно опубликованы некоторые документы о боевых действиях 157-го авиаполка, в который входила группа летчиков-штрафников под командова-нием Ивана Евграфовича Федорова. Из них следует, что в период Ржевско-Сы-

чевской операции на счету полка было 130 сбитых самолетов противника, а по дивизии – 380 самолетов.

– Во время этой операции, – гово-рит Федоров, – немецкое командование перебросило до 12 дивизий и усилило группу армий «Центр». Приходилось делать по несколько вылетов в день. Потерял четверых ведомых, в том чис-ле своего друга Анатолия Томильченко. Отличный был летчик! А я сам полу-чил ранения в руку и ногу, к счастью, легкие.

Летали в любую погоду. Отдыхать приходилось мало. Особенно редко часы отдыха выдавались у тех, кто го-товил машины к боевым вылетам, – у механиков, оружейников. Был такой случай. Когда в очередной раз я взле-тел, у моего мотора сорвало капот. ЧП! Расследование. Вечером собрание. Ви-димо, мой механик устал, внимание притупилось, плохо закрыл замки капо-та. Они ведь по 4–5 раз в сутки готови-ли машины к очередным полетам. Час-то спали прямо под крылом самолета. Жалко их было. Встаю на собрании и говорю: «Парень хороший, работящий. Беру его на поруки». Некоторые стали возражать: «Нечего разгильдяям пота-кать, передать дело в трибунал!». «Он же мне, – говорю, – самолет готовит, а не вам, а я уверен, что он больше не подведет». Отстоял. Потом он отлично работал, без замечаний.

Штрафная авиагруппа Федорова вое-вала исключительно успешно, особенно в августе – сентябре 1942 года. Не зря ее летчиков фашисты прозвали фалкон-

143

тирами, что в переводе означает «озве-ревшие соколы». В общем зачете они подбили 350 самолетов противника. В начале 1943 года эта авиагруппа была преобразована в 273-й истребительный авиаполк. Причем при расформирова-нии штрафной группы всех летчиков реабилитировали и представили к орде-нам и медалям, а четверых – к званию Героя Советского Союза. А Федоров был назначен командиром дивизии. После боев под Сталинградом 273-й истреби-тельный авиаполк был переименован в 31-й Гвардейский авиаполк.

Иван Евграфович Федоров воевал до апреля 1945 года на Калининском, Центральном, 2-м Белорусском фрон-тах. Потом его как летчика-испытателя отозвали в Москву.

Закончил войну он, как и начал, по-гусарски. Из Германии в Подмоско-вье в 1945 году Федоров прилетел на

«своем» боевом самолете, захватив с собой 300 литров спирта. Бочку со спиртом он поставил рядом с вход-ной дверью в квартиру, на лестничной площадке, прикрепил ее тросом, что-бы не уволокли.

– Весть о Победе мигом опустошила все мои стратегические запасы, – сме-ется сегодня Иван Евграфович.

Последний полет. После победы Федоров вернулся в КБ Лавочкина, испытывал реактивные самолеты. Пер-вым в мире преодолел звуковой барьер на самолете Ла-176. А вообще на его счету 29 мировых авиационных рекор-дов. Именно за эти достижения Сталин присвоил ему 5 марта 1948 года звание Героя Советского Союза.

– Как правило, у меня на испыта-нии одновременно было 8–10 самоле-тов, порою один на другой не похож, – рассказывает ветеран. – В воздухе я находился больше, чем на земле. Иногда на аэродроме и в небе про-падал до 20 часов в сутки. А однаж-ды произошло то, что впоследствии круто изменило жизнь. Шли испы-тания стреловидной машины Ла-15. На высоких скоростях самолет так затрясло, что мне показалось, будто черепная коробка отвалилась и летит рядом со мной. Машина не слушалась рулей. Сбросил газ. Самолет клюнул, лег на крыло и, снижаясь, стал уве-личивать скорость. Мне деваться не-куда: надо покидать машину. Но она

не была оборудована катапуль-той. Сбросив фонарь, ногами оттолкнувшись от пола кабины,

144

резко повернул лицо назад (чтобы не выдавило сопротивлением встречного воздуха глаза и не разорвало рот) и оказался на крыле у фюзеляжа. Меня намертво прижало к крылу. Вновь собрался с силами и локтями, коле-нями стал отжиматься от самолета. Меня потянуло назад и сильным рыв-ком швырнуло в сторону хвоста, чуть не размозжив о стабилизатор. Само-лет исчез с моих глаз. А я, сделав не-большую затяжку, раскрыл парашют. И тут заметил, что с меня сорвало комбинезон вместе со звездой героя. Наверное, на фюзеляже осталась и моя кожа от локтей и коленок, когда отрывал себя от самолета. На высоте около 5000 метров оказалось так хо-лодно, что я успел обморозить живот, руки, ноги, лицо. Позже там, где упал самолет, ребята нашли мою звезду с тряпками комбинезона. Даже звезда не выдержала – погнулась подвеска и лопнула. У меня же от перегрузок стала идти через уши и нос кровь. Давление упало до значений 60х50. Врачи долго выхаживали меня, но вскоре списали с летной работы.

Самоволка с того света. Правиль-но говорится: беда не приходит одна. Иван Евграфович, еще не пришедший в себя после катастрофы, потерял в те дни верного друга жизни – жену Анну Артемовну.

Поженились они с ней еще перед войной в подмосковном Жуковском. Потом переехали в Горький, в филиал КБ Лавочкина. А когда Федоров удрал на фронт, как уже рассказывалось, его

объявили дезертиром, а жену, оставшу-юся в Горьком, лишили продпайка.

– Я попросил у Громова двухмест-ный истребитель, – рассказывает Фе-доров. – Слетал за Аней. Воевать стали вместе: она тоже была летчица. Коман-дарм Громов потребовал от меня не афишировать, что Аня – моя законная супруга, ведь многие могут захотеть последовать такому примеру и привез-ти жен. Пришлось представить ее так называемой походно-полевой женой (она оставила себе после свадьбы свою девичью фамилию). Из-за этого случи-лась у меня первая дуэль. Один офицер грязью ее, как говорится, облил. Я его вызвал. Он промазал, а я специально пустил пулю поверху.

Кстати, ни в одной из шести дуэлей, в которых мне довелось участвовать, я не стрелял прицельно в «противника». Главное было показать, что готов до конца отстаивать свою честь. А вооб-ще-то, конечно, молодые были, горячие, смешно теперь вспоминать.

В общем, некоторое время воевали мы с Анной Артемовной рядом. Она участвовала в восьми воздушных боях, завалила два самолета противника. Но получила тяжелейшее ранение. 30 лет провалялась в госпиталях, но так и не встала на ноги. Похоронил я ее, а на надгробии поставил надпись и для себя, думал, что долго не протяну. Но стал потихоньку лечиться простым летным средством – пить коньяк перед завтраком, обедом и ужином. Давление нормализовалось. Однако слух о моих проблемах со здоровьем пошел гулять

145

по свету. Его усугубило то, что кто-то, видимо, наткнулся на кладбище на мо-гилу с моей фамилией. И вот однажды прихожу я проведать покойную жену, вижу: в оградке за столиком сидят фронтовые друзья – маршал Ворожей-кин и генерал Белецкий, поднимают стаканы и произносят поминальный тост в мою память.

Выхожу к хлопцам – у них глаза на лоб: ты откуда? С того света, отвечаю, в самоволку убежал за коньяком, да за-держался здесь и возвращаться не на-мерен, поскольку там столь уважаемая летчиками жидкость отсутствует. Уеха-ли мы тогда на дачу к Ворожейкину и три дня там «гудели». С тех пор жизнь ко мне и вернулась.

Поступил Иван Евграфович на ра-боту в МИД. Вскоре и там сделал блестящую карьеру, дослужившись до заведующего отделом межправитель-ственной переписки. Женился второй раз на хорошей женщине – Алле Алек-сеевне. Имеет две страсти: пишет сти-хи и ремонтирует «безнадежные» часы необычных конструкций. В квартире и на даче от них такой звон стоит, словно в церковной звоннице.

Хорошее дело приукрасить не грех. Однажды Ивану Евграфовичу за-дали «неудобный вопрос»: есть ли осно-вания для обвинения его в приписках сбитых самолетов, с которым недавно выступили в прессе заслуженные лет-чики-испытатели СССР, Герои Советс-кого Союза генерал-лейтенант авиации в отставке Микоян и полковник в от-ставке Щербаков?

– А вы послушайте, что они пишут, – ответил Иван Евграфович, достал из стола вырезку из газеты и прочитал: «И.Е. Федоров действительно заслу-женный летчик. Он воевал в Испании в 1937–38 гг., с июля 1942 года воевал на фронтах Великой Отечественной войны, а после войны был летчиком-испытате-лем в ОКБ С.А. Лавочкина, где первым в стране достиг скорости 1000 км/ч и затем на пикировании достиг скорости звука. Когда в 1948 году правительс-твом было принято решение о присво-ении звания Героя Советского Союза летчикам-испытателям, испытывавшим первые советские реактивные самоле-ты, от ОКБ Лавочкина это звание полу-чил И.Е. Федоров. По данным личного дела И.Е.Федорова, в Испании он сбил два самолета, а в Великой Отечествен-ной войне совершил 114 боевых выле-тов, провел 15 воздушных боев и сбил 11 самолетов лично и один в группе. Но в интервью называет другие цифры, которые не соответствуют действитель-ности». Все правильно. В личном деле далеко не все бои и победы указаны. Многие некогда было подтверждать. А в штрафной группе они вообще не учи-тывались. Сегодня я рассказываю и о не записанных победах ведь не для того, чтобы меня наградили, просто говорю так, как вспоминается. Хорошее дело приукрасить не грех. А кто без греха, пусть первым бросит в меня камень.

Фронтовик сказал све слово и о на-шумевшем недавно документальном те-левизионном фильме «Сталинские соко-лы. Крылатый штрафбат».

146

– Фильм в принципе хороший, нуж-ный. Но есть перекосы, связанные с желанием авторов придать некото-рую сенсационность фактам, которые действительно долгое время были под запретом, но по сути своей настолько красноречивы, что не нуждаются в вы-криках и суете вокруг себя. Не кажется мне удачным и апеллирование к любов-ным интригам. Тем более когда это со-провождается наветом на прекрасных боевых офицеров.

Авторы фильма рассказывают, в частности, грустную историю, якобы

приключившуюся с летчиком старшим сержантом Алексеем Панкратовым. В полк, где он служил, приехала бри-гада артистов. И была в ее составе девушка-ленинградка, которую Панк-ратов полюбил с первого взгляда. Ак-трисе пилот тоже приглянулся. Но это вызвало ревность командира эскадри-льи. И когда Панкратов, возвращаясь из очередного боевого полета, на по-садке повредил самолет, комэск упек его в штрафную эскадрилью. Но, во-первых, актриса в фильме безымянная, возможно, и вымышленная. Во-вторых, Панкратов разбил самолет не на по-садке, а при взлете.

Нужно учесть еще один нюанс. За несколько дней до этого происшест-вия командующий воздушной армией докладывал заместителю наркома обо-роны СССР по авиации Александру Новикову: в армии осталось всего 246 исправных самолетов – истребителей, штурмовиков, бомбардировщиков и прочих. А противостояла армии арма-да из 250 истребителей люфтваффе. Из-за ошибки Алексея Панкратова при взлете стало одним исправным само-летом меньше. В такой ситуации даже если бы комэск упрашивал все инстан-ции не наказывать столь сурово Пан-кратова, никто бы его не послушал. Зачем же бросать незаслуженную тень на комэска? Да и на самого Пан-кратова, у которого была жена, дети. Каково смотреть им кадры, «обнажаю-щие» якобы имевшую место супружес-кую неверность человека? Конечно, на фронте всякое бывало, как всякое

147

бывает и сейчас. Но стоит ли через 60 с лишним лет «для красного слов-ца» ворошить прошлые прегрешения? Повторяю, в фильме это даже не под-тверждено. А вообще считаю, что ког-да берешься делать документальный фильм, нужно привлекать в консуль-танты специалистов и прислушиваться к их мнению.

– А вас приглашали когда-нибудь в консультанты?

– Меня в Испанию приглашали. Там снимали фильм о наших летчиках, от-личившихся в их войне. А заодно тем, кто получил там испанские высшие награды, король Хуан-Карлос подарил трехэтажные виллы.

– И где ваша вилла?

– В Андалузии, около Гибралтарско-го пролива – самое лучшее курортное место в Испании. 50 соток с прудом.

– Вы там бываете?– А я отдал ее тому механику, кото-

рый мне самолеты готовил, Педро Му-ньесу, он живой еще тогда был.

– Испанец?– Да. Так там все журналисты щеки

надули. Я говорю: «Может, я кого-ни-будь обидел?». «Нет, но у нас на Запа-де такие подарки не принято делать». А зачем мне заграничные виллы? Мое сердце в России. Да и другими матери-ями душа живет.

23 февраля фронтовику исполнилось 96 лет. Может быть, секрет долголетия в том, что улыбка не сходит с его лица.

ОБ ОГНЯХ-ПОЖАРИЩАХ,О ДРУЗЬЯХ-ТОВАРИЩАХ

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ


150

Кто из нас не знает песню фронтовых лет «Давай закурим», которую так проникновенно исполняла Клавдия Шульженко? Особенно «забирали» слова «Об огнях-пожарищах, о друзьях-то-варищах…». «Забирали» и фронтовиков, и не знавших войны сооте-чественников. Для старшего поколения это – память о фронтовой молодости и боевых друзьях-однополчанах. Для младшего – память о них самих, о поколении победителей. В этих словах слышны отголоски трагических и славных событий тяжелой и великой войны, о людях, выстрадавших победу, о живых, погиб-ших и умерших. Рассказать о них – святой долг победителей и их наследников. В этой главе такие рассказы. Без них эту книгу нельзя было бы считать состоявшейся. Оттого они так правдивы и так волнуют, а образы фронтовиков – такие запоминающиеся. Эти рассказы прибавляют к летописи Великой Отечественной войны новые штрихи, дополняют и обогащают ее. Эти небольшие рассказы прочно вписываются в военную историю страны, стано-вясь неотъемлемой ее частью.

151

БОЙ ДЛИНОЮ В ЖИЗНЬ

Фронтовой разведчик, военный писатель Владимир Васильевич Кар-пов ушел из жизни в Крещенский сочельник, 18 января 2010 года, на 88-м году от рождения. Его перу при-надлежат известные произведения «Маршальский жезл», «Судьба раз-ведчика», «Полководец», «Маршал Жуков», «Генералиссимус», «Расстре-лянные маршалы» и многие другие. Мне доводилось не раз брать у пи-сателя интервью и на даче в подмос-ковном Переделкино, и в квартире на Кутузовском проспекте, а незадолго до Нового года состоялась наша пос-ледняя встреча. Владимир Василье-вич сильно прибаливал, перемещался по квартире с помощью специального устройства в виде колясочки, на ко-торую опирался, двигая перед собой. Поэтому журналистов он уже не при-нимал. На встречу со мной, видимо, согласился лишь потому, что я дол-жен был вернуть ему взятые ранее вырезки из фронтовых газет.

...Нашей роте, – вспоминал фронто-вик, – поставили задачу взять неболь-шой опорный пункт фашистов. Ребята в роте в основном были необученными. Чуть начало светать, двинулись. Ни артподготовки, ни танков. Как только подошли и увидели проволоку, все с криками «ура» кинулись на неё. И раз-будили немцев. Начали они нас бить. Половина роты повисла на этой прово-

локе, другая половина получила ране-ния. В строю осталось, как потом под-считали, всего восемь человек из 198 бойцов. У меня не оказалось ни одной царапинки...

Таких встреч-воспоминаний было много. И хотя Карпову было о чем рассказать, – он не всегда шел на по-воду у собеседника. «Я все расскажу в своих книгах, – говорил ветеран. – Ведь война – тема бесконечная. И по-тому писать о ней будут долго, всег-да... И я, и мои коллеги-фронтовики, и историки войны...».

Последнее интервью в основном касалось только что законченной пи-сателем биографической книги «Боль-шая жизнь», поэтому оно тематически вобрало в себя все предыдущие наши беседы. Владимир Васильевич, «Боль-шая жизнь» это подведение итогов или просто художественный рассказ обо всём, что с вами приключилось на жизненном пути? Не сочтите меня нескромным. Большая жизнь – не в смысле значимости, а по продолжи-тельности. Жизнь у меня сложилась действительно долгая, трудная, счас-тливая. И на финише мне просто не-стерпимо захотелось рассказать о ней. А суть тут не столько в том, когда ро-дился, как учился, на ком женился, сколько в истории развития души. С этой точки зрения, несомненно, глав-ными блоками моей жизни были война и послевоенная работа, нацеленная на то, чтобы правдиво рассказать о ней. То есть, образно говоря, я и после вой-ны не выходил из боя...

152

Крутые повороты в моей жизни на-чались ещё до войны. Это верно. Де-тство и юность, можно сказать, были счастливыми, учился, занимался спор-том, стал даже чемпионом Узбекиста-на, где жила семья, по боксу в среднем весе. Поступил в Ташкентское военное училище, а незадолго до его окончания надо мной сгустились первые зловещие тучи. Однажды на занятиях по марк-систско-ленинской подготовке мы изу-чали брошюру о работе Ленина «Что делать?». Я обратил внимание, что в ней Сталин упоминается чаще Ленина. Поделился наблюдением с товарищем, которого знал со школы. Сказал ему: «В 1902 году, когда Владимир Ильич написал эту работу, он не был знаком с Иосифом Виссарионовичем, впервые они встретились в 1907 году». Вскоре меня арестовали, посадили в одиноч-ку, неделями убеждали дать показания на начальника училища и главного ре-дактора газеты, где я печатался. «Доб-ренький» следователь всё уговаривал: «Володя, ты же не мог сам додумать-ся, скажи, кто тебя научил?». Какой с курсанта прок? Чекистам нужен был заговор, группа террористов. Стоило мне спасовать, погиб бы и начальник, и редактор, и многие другие. Но я ни-кого не назвал. Трибунал осудил меня на пять лет. И загремел я в Тавдинлаг. Тайга. Морозы 50–60 градусов. Лесо-повал. Работа очень тяжёлая. Но хуже всего осознание того, какую беду при-нёс родителям. Они жили в Ташкенте, в собственном доме. Их из него высели-ли, поскольку сын стал врагом народа.

А когда началась война, карточек хлеб-ных не давали. Наверное, ещё и потому я столь настойчиво просился на фронт, чтобы кровью смыть клеймо врага наро-да. Регулярно писал Калинину, просил отправить на фронт. В 1942 году пос-ле приказа «Ни шагу назад!», которым вводились штрафные подразделения, мои обращения услышали, и я попал в штрафную роту.

Мне доводилось не раз читать, что штрафники, как правило, не выжива-ли, их посылали на верную смерть. Как мне удалось выжить?

Мы были обязаны искупить вину кровью, то есть если штрафник будет ранен или убит, то судимость автома-тически снимается. Нас действительно посылали на самые тяжёлые направле-ния. Поначалу командиры соединений, которым придавались штрафники, не очень-то понимали, что с нами делать, использовали не в общем наступлении, а грубо говоря, как гладиаторов. При-были смыть вину кровью? Тогда вперёд, вон на ту высоту. Нужно это сегодня для дела или не нужно, казалось не-важным. Нашей роте поставили за-дачу взять небольшой опорный пункт фашистов. Ребята в роте в основном были необученными. Чуть начало све-тать, двинулись. Ни артподготовки, ни танков. Как только подошли и увидели проволоку, все с криками «ура» кину-лись на неё. И разбудили немцев. Нача-ли они нас бить. Половина роты повис-ла на этой проволоке, другая половина получила ранения. В строю осталось, как потом подсчитали, всего восемь че-

153

ловек из 198 бойцов. У меня не оказа-лось ни одной царапинки...

Через некоторое время роту вновь укомплектовали штрафниками. В сле-дующий раз нас уже использовали в общем наступлении полка. Ворвались мы в траншеи, бились врукопашную. И опять я не был ранен. Трижды менял-ся состав роты, а меня пуля не брала. После очередной рукопашной командир роты капитан Пименов, жалея меня, по-советовал: иди, мол, в сортир, осмотри себя, может, в горячке боя не заметил, где царапнули. Намёк был на то, чтобы я слегка ткнул себя сам где-либо фин-кой. Ведь достаточно было капли кро-ви, чтобы освободили. Пошёл я в нуж-ник, осмотрел всего себя – нет ничего. А пойти на обман, хотя и санкциони-рованный командиром, совесть не поз-волила. Доложил комроты. После этого он, похоже, меня зауважал. Написал ходатайство в военный трибунал, чтобы с меня сняли судимость без ранения в порядке исключения. После штрафной роты начал службу с чистого листа рядовым во взводе полковой разведки. Всю войну выполнял только один при-каз взять «языка», то есть сходить за линию фронта и выкрасть немца для разведотдела.

А клеймо «враг народа» долго ещё довлело надо мной. Например, су-ществовали определённые нормативы для представления к наградам. За 25 «языков» к званию Героя Советского Союза. Мой командир полка Алексей Кортунов (кстати, в последующем ми-нистр газовой промышленности СССР)

сказал мне без обиняков: «Тебе за 25 не дадут, сам знаешь, почему». Когда набралось 45 языков, Кортунов отпра-вил соответствующее представление по инстанциям. Месяца через полтора оно вернулось с сердитой резолюцией: «Вы соображаете, кого представляете?!».Второй раз представили к Герою, когда в моём послужном списке числилось уже 65 языков, но опять документы возвратились назад. Правда, наградили орденом Красного Знамени. И только в 1944 году я получил Героя, но совсем за другое дело.

Перед началом операции «Баграти-он» в 1944 году я получил именно то задание, которое изменило мою жизнь. Меня вызвал на беседу сам команду-ющий фронтом генерал армии Иван

154

Данилович Черняховский. Он без оби-няков сказал: «Мне доложили, что ты смелый разведчик и многое умеешь. Но тут такое задание, что нужно превзой-ти самого себя. Фашисты на рубеже наступления фронта создали мощную линию обороны, так называемый Мед-вежий вал. Витебские подпольщики сумели снять на микроплёнку его чер-тежи. Эта плёнка мне нужна позарез. Она спасёт тысячи жизней. Не подве-ди, разведчик!».

Меня переодели в форму немецко-го унтера, снабдили документами, и я, окрылённый беседой с генералом ар-мии, отправился через линию фронта. Затемно добрался до Витебска, нашёл нужную улицу, дом, постучался, на-звал пароль. Подпольщики мужчина и женщина первым делом начали рас-спрашивать о жизни за линией фрон-та, чувствовалось, что истосковались по своим. Потом женщина вшила мне в воротник микроплёнку, и я отпра-вился назад. При возвращении нар-вался на патруль, был тяжело ранен, но сумел доставить плёнку. Вскоре началась операция «Багратион». Ко-мандующий фронтом Черняховский нашёл время позвонить в Москву. И, как рассказывали офицеры штаба фронта, слышавшие этот разговор, сказал в трубку: «Товарищи кадрови-ки! Сколько можно пенять человеку за старое? На его счету 79 языков. Он член партии, старший лейтенант. Уже трижды заслужил Героя!» В июне 1944 года был подписан указ я стал Героем Советского Союза. А потом меня за-

числили в Высшую разведшколу ГРУ. И об «антисоветской» статье в моей биографии больше никогда уже не напоминали. После войны я окончил две военные академии и до 1954 года работал в Главном разведывательном управлении. Владимир Васильевич, а как вы из разведчика высокого ранга переквалифицировались в писатели?

Вообще-то я с детства писал стихи. Я себя мыслил в будущем только как писатель. Это было у меня увлечение очень серьёзное. Но война дала такой жестокий опыт, что я начал писать про-зу. После войны окончил заочное отде-ление Литературного института имени Горького. Это были самые счастливые годы моей жизни. Я учился на семина-ре Константина Георгиевича Паустов-ского, которого до сих пор считаю од-ним из лучших наших стилистов. Но я хотел писать, а служба в разведке препятствовала этим планам, посколь-ку разведчик – человек не только не публичный, но даже засекреченный. Поэтому мне пришлось оставить ГРУ и поступить на строевую службу. Мне довелось руководить тем самым Таш-кентским училищем, в котором меня арестовали, быть командиром полка в Оше и Чирчике, служить в Кизыл-Ар-вате и Марах в Каракумах. Свою воен-ную карьеру я закончил в Кушке. На материале этой работы я написал не-сколько книг. Потом осел в Ташкенте, где и начал по-настоящему печататься. Меня заметили и пригласили в столи-цу. Затем я работал в журналах «Ок-тябрь» и «Новый мир», вёл на телеви-

155

дении передачу «Подвиг». В 1986 году на VIII съезде Союза писателей СССР, проходившем в Кремле, меня избрали первым секретарём этой организации. А через пять лет, когда не стало Совет-ского Союза, не стало и Союза писате-лей СССР. Освободившись от админис-тративной должности, я начал писать более активно.

Вышло так, что кроме книги «Жили-были писатели в Переделки-но...», все книги посвящены войне и военной службе.

Жизнь моя как железнодорожный путь: два рельса. Один это военная служба, а второй литература. И поезд не может идти без одного и без дру-гого. Вот так и я. У меня жизнь кати-лась по этим двум рельсам. Интерес к военной теме вызван самым естест-венным образом. Ведь писатель ред-ко что выдумывает, хотя как творец может создать целый город, населить его определёнными людьми, героями, полететь с ними на Луну, на Марс, то есть благодаря своей фантазии может придумать всё что угодно. Но в любых ситуациях всё равно писатель исполь-зует свой личный опыт. Вот я никогда ничего не напишу о колхозной жизни не потому, что я не люблю колхозы, я не знаю, как там жили. Военная жизнь, война это моя биография. Я полковник в отставке, но считаю себя состоящим на действительной служ-бе, потому что я пишу книги, которые необходимы военным. Я передаю им свой опыт. Мне не надо, как некото-рым писателям, ездить в командиров-

ки, собирать материал, долго копать-ся. Я всё сам пережил. И те задания, которые я описываю в своей книге, допустим, «Судьба разведчика», это, как говорится, я сам испытал, и всё это моя жизнь.

У меня есть и документальные кни-ги, которые неоднозначно воспринима-ются читателями: одни называют стали-нистом, другие, наоборот, возмущаются «наветами» на вождя.

Все эти ярлыки появились после публикации книги «Генералиссимус». И навешивают их на меня вовсе не обыкновенные читатели, а политиканс-твующие публицисты, журналисты и прочие «цензоры». Ругают за то, что отмечаю положительные черты Стали-на. Но ещё больше ругают за то, что осмелился опубликовать очерняющие вождя документы, свидетельствующие, что Сталин в 1942 году рассматривал вариант заключения перемирия с Гит-лером. Скорее всего, это был блеф. Но с такими документами я был озна-комлен в Кремле и посчитал себя не вправе скрывать их. Ведь я ставил пе-ред собой задачу попытаться написать объективную книгу о Сталине. В ней в основном документы, оценки непред-взятых авторитетов. Если отбросить в сторону эмоции и идеологию, то нуж-но отдать должное Сталину: он был выдающимся руководителем и народ-ного хозяйства, и Вооружённых сил. Можно любить или не любить «вождя народов», но если взялся писать о нём, нужно быть просто объективным – это история.

156

Вас трудно упрекнуть в личных симпатиях к Сталину. Наоборот, вы, ве-роятно, считаете себя обиженным его режимом?

В молодости, конечно, был обижен несправедливым арестом. С возрастом понял, что далеко не только в Сталине дело. Масштаб репрессий при смене формаций и на крутых исторических поворотах всегда примерно одинаков. В этом смысле Советская Россия ни-чем не отличалась от, допустим, рево-люционной Франции восемнадцатого века. Мы не более кровожадны, чем другие народы. Да, жертвы были, мно-го жертв. Но нельзя во всём обвинять Сталина. У меня есть так называемый допуск номер один, дающий право ра-ботать с совершенно секретными до-кументами. В книге имеется ссылка на справку, составленную Берией в единственном экземпляре лично для Сталина. Там приводится общее коли-чество репрессированных. Так вот: за период с 1919 по 1930 год органами ВЧК ОГПУ было расстреляно около двух с половиной миллионов человек. В ходе нынешних реформ население страны в год сокращается почти на миллион. Правда, сейчас не расстре-ливают от имени государства. Но сколько гибнет активных людей в так называемой криминальной войне?! Сколько умирает от «палёной» водки?! Скольких убивают в утробах матерей из-за неуверенности в завтрашнем дне?! Не хочу, чтобы к книге относи-лись лишь как к историческому иссле-дованию. Проблемы, о которых пишу,

не утратили актуальности поныне. Они просто видоизменились.

Есть ли предел объективности для писателя, ведь так можно дойти до фиксирования положительных черт и у Гитлера?

Для историка объективность пре-выше всего. Скажем, если показывать гитлеровскую Германию карикатурно, то это принизит роль нашего народа в Победе. Военный потенциал у Гитлера был огромный. С 1933 года, как пришёл к власти, и до 1937-го сумел создать блестящую армию. А потом прибрал к рукам всю Европу, вся промышленность на него работала. Французская армия, которую разгромили немецкие полко-водцы всего за 40 с лишним дней, была почти равна немецкой. Но не сумела как следует организовать сопротивление. А после разгрома вооружение, танки, огромное количество личного состава этой армии влилось в вермахт. Так же как и армии других европейских стран. И то, что мы выстояли, свидетельству-ет, что мы оказались прочнее, мужес-твенней, и были у нас ещё какие-то качества, которых не было у них. Моё личное мнение как фронтовика, это то, что мы очень-очень любили свою Ро-дину. Сейчас иногда можно услышать, что дружба народов это всё, мол, лишь болтовня. Нет, это не политпропаган-да, дружба народов была прочнейшая, крепчайшая была дружба. Вспоминаю фильм «Штрафбат». Зачем-то в нём ни к селу, ни к городу приплели «еврейс-кий вопрос». Показан хороший честный парень-еврейчик. И полюбил он чисто,

157

и всё в нём вызывает симпатию. Но его всё время оскорбляют, обзывают... Ну не было такого в жизни! Мы в атаку ходили и не знали, кто там справа или слева – казах, грузин, еврей. Мы во-обще не придавали особого значения национальности, ведь не зря хоронили всех в братских могилах. И до сих пор там лежат наши братья как бы в об-нимку, не ведая, что потомки их попы-таются поделить по национальностям. В фильме искусственно нагнетается антисемитизм. Кому-то сегодня надо внедрить его, хоть и задним числом. Это очередное оскорбление армии и фронтового братства.

Кстати, несмотря на возраст, вы энергично ввязываетесь в газетные перепалки по поводу всяческих фаль-сификаций о войне. Писательское ли это дело?

Если писатель имеет гражданскую позицию, то он непременно должен ее показывать. Как иначе, если ты видишь, что правда не просто искажается, а вольно или невольно осуществляют-ся подрывные действия против народ-ной памяти? В последние годы выпу-щено несколько очерняющих армию и историю нашей страны фильмов. Это «Московская сага», «Штрафбат», «Кур-санты»… В них нет ни одного светлого образа офицера. Командиры показаны какими-то глупыми, развратными, без-грамотными, с различными комплекса-ми. Вот, например, фильм «Курсанты». Сам сюжет чего стоит! К одной прости-тутке в гарнизоне ходят и офицеры, и курсанты. И вся линия строится вокруг

так называемой любви в кавычках. Это собачьи случки, а не любовь никакая. А взять упоминавшийся «Штрафбат». Его создатели даже не дали себе труда оз-накомиться с документами, определяв-шими организацию штрафных подраз-делений в годы войны. Не говоря уже о том, что не проконсультировались у специалистов. То, что они показывают в этом сериале, в основе своей никак не соответствует фронтовой действитель-ности. В приказе о создании подобных подразделений сказано, что штрафные батальоны комплектуются только из осуждённых и разжалованных, подчер-киваю, офицеров. Командиры назнача-ются из кадровых офицеров. В фильме же показан штрафной батальон, в ко-тором собраны уголовники, политичес-кие, проштрафившиеся рядовые. Такого не было и быть не могло.

Мне могут сказать, что я сам попал в штрафники из лагеря, будучи полити-ческим заключённым.

Это другое дело. Проштрафивши-еся рядовые, а также уголовники, по-литзаключённые, изъявившие желание воевать, направлялись в отдельные штрафные роты, а не батальоны. Такие роты в штрафбат не входили, а прида-вались стрелковым полкам. Я, напри-мер, воевал в 45-й отдельной штраф-ной роте на Калининском фронте. Она была сформирована в ноябре 1942 года в Тавдинлаге из заключённых, которых освободили, учитывая их добровольное желание идти на фронт.

Главная ошибка авторов фильма в том, что, озаглавив его «Штрафбат»,

158

они на самом деле показали отдельную штрафную роту.

Если бы этим всё ограничилось. Во главе этого придуманного штрафбата, а также командирами рот поставлены уголовники. Опять же такого просто быть не могло. Командирами штраф-ных подразделений назначались толь-ко строевые офицеры, причём наибо-лее опытные и перспективные. Более того, назначение в штрафную роту или штрафной батальон для офице-ра считалось удачным, потому что там воинское звание присваивалось на одну ступень выше. Так что пока-занный в фильме абсолютно безгра-мотный в военном отношении гене-рал-майор непонятно почему сетует на то, что у него не хватает кадров для командных должностей в штра-фбате. К тому же штрафбат данному генералу не мог подчиняться, ибо это формирование фронта. Показанному же генерал-майору, если даже он был командиром дивизии или корпуса (из фильма не понять), штрафной баталь-он мог быть лишь придан. А значит, поступил в его распоряжение полно-стью укомплектованным на фронто-вом уровне.

Есть в фильме и эпизод, который просто оскорбляет фронтовиков, ког-да раненного в разведке бойца сослу-живцы добивают, чтобы не обременять себя при возвращении к своим. Такого категорически не бывало. Я уже не го-ворю о святости фронтового братства, но ведь даже по чисто дисциплинарным

соображениям, если в разведку ушли пятеро, то столько же должны вернуть-ся. Вытаскивали даже убитых, а ране-ных тем более.

Как это ни прискорбно, но и почти все игровые эпизоды фильма – каби-нетная выдумка сценариста и режис-сёра, не знающих даже понаслышке реалий фронтовой жизни. Вот прибыл штрафбат на фронт, построил капи-тальные блиндажи, периодически из них куда-то выходит повоевать, несёт потери и опять возвращается в «палаты», где живёт в состоянии постоянной расквартированности. В реальности линия фронта всё время движется. В том же фильме показа-но, как батальон ценой огромных по-терь выбил немцев, занял какой-то рубеж. Так зачем же надо было всё бросать и снова возвращаться в «род-ной блиндаж»?! Где элементарная ло-гика? Если бы и на самом деле мы так воевали, то никогда не дошли бы до Берлина. Другой эпизод. Посылают группу в семь человек за «языком». Их напутствует начальник особого от-дела, показанный жестоким садистом, не доверяющим, пожалуй, никому. И вдруг он разрешает штрафникам идти в расположение противника. На са-мом деле штрафникам такого не до-веряли, боялись, что кто-то останется у немцев. Никто и никогда на фронте не ставил штрафникам задачи брать «языка». Для этого были специально подготовленные люди. Ну и представь-те, кому это была охота брать на себя

159

такую ответственность? Не вернутся штрафники, сам пойдёшь на их место. Особист, конечно, показан идиотом, но склонным к самоубийству его не назовёшь.

В фильме «Штрафбат» всё время ве-дутся политические разговоры, понят-ное дело, антисоветского характера. В реальной жизни такого тоже не было – попросту боялись, даже если и думали так. К тому же в устах героев фильма звучат сегодняшние митинговые фразы, которые 65 лет назад просто не могли родиться даже в самых «просвещён-ных» умах.

Так подробно я разбираю фильм «Штрафбат» потому, что на его при-мере хорошо видно, как исторические неточности напрямую приводят к идео-логическим и духовным вещам дегеро-изации и даже компрометации Красной Армии, её командования и самой Побе-ды. А ведь сколько раз говорено и даже пережито: очернительство прошлого, каким бы последнее ни было, нагро-мождает дополнительные препятствия к лучшему будущему.

А для России я вижу его только ве-ликим. Она обязательно преодолеет и внутреннюю смуту, и алчное давление Запада. Как Феникс из пепла, возро-дится ещё более могучей и святой.

А в личном плане считаю себя обя-занным до последнего удара сердца писать о славном боевом прошлом страны и бороться с фальсификато-рами истории. Нельзя мириться с не-правдой о войне. Это мой последний боевой рубеж...

ОПЕРАЦИЯ «УДАР ПО ЛОГОВУ»

Обнаружены новые документальные подробности налёта на Берлин, совер-шённого лётчиками из Подмосковья в августе 1941 года

В исторической литературе нанесе-ние беспрецедентных воздушных уда-ров по Берлину в августе 1941 года связывается с действиями авиации Балтийского флота. Но недавно в рас-поряжении нашей редакции оказался поистине сенсационный документ, рас-крывающий подробности участия в этой операции лётчиков из Подмосковья.

«Вывожу корабль на БК. До цели считанные минуты. Проверяю и уточ-няю навигационные расчёты, путевую, истинную скорости, снос, угол прицели-вания. «Саша! Видишь впереди нас ло-гово?», спрашиваю по СПУ командира. Он отвечает: «Вижу, Жорка! Всё в тво-их руках. Действуй!». «Экипаж! Внима-ние! – дрожащим от волнения голосом кричу я. Под нами – логово фашизма! Произвожу бомбометание!». Как биение сердца, отсчитываю импульсы отделяю-щихся ФАБ-500 (авиационные бомбы). Одна. Две. Три. Четыре. Пять...».

...К полудню 10 августа поступи-ло распоряже ние: заправить боевые корабли горючим «по пробку», немед-ленно приступить к подвеске ФАБ-500 по 6 штук на корабль, личный состав вооружить автоматами, на борту иметь боекомплекты патронов и ручные гра-наты из расчёта 6 штук на члена эки-

160

пажа, снабдить экипаж однодневным бортпайком и иметь 15-дневный НЗ.

Треск, скрежет и – мёртвая тиши-на. Когда открыл глаза, увидел перед собой Сашу Курбана, который крепко обхватил притянутый к груди штурвал. «Жив, командир?», спрашиваю. Он оша-лело улыбается: «Жив». А потом вдруг как закричит во всю глотку: «Экипаж, кто жив, бегом из самолёта. У нас под брюхом – бомба!».

Звонок из Жуковского. В редак-цию позвонила жительница города Жу-ковский Виктория Георгиевна Молча-нова. Она сообщила, что после смерти её отца фронтового авиаштурмана ос-тались записки, которые могут заинте-ресовать редакцию в связи с подготов-кой к 65-летию Великой Победы. Наш корреспондент выехал в Жуковский. Оказалось, Георгий Павлович Молча-нов в самом начале войны участвовал в формировании 412-го тяжёлого бомбар-дировочного авиационного полка осо-бого назначения (позже переименован в 432-й авиаполк дальнего действия) и, судя по его запискам, 10 августа 1941 года участвовал в нанесении бомбового удара по Берлину в качестве штурмана экипажа бомбардировщика ТБ-7.

«...Мы жили тогда недалеко от Жу-ковского, в Кратово, где располагался аэродром, на котором папа служил, рассказала Виктория Георгиевна. – В июле он куда-то улетел с группой ави-аторов. А в августе маме сообщили, что папа погиб во время возвращения с задания по бомбёжке Берлина. К счастью, вскоре он вернулся живым и

невредимым. Оказа-лось, командир ТБ-7 сумел посадить аварийный самолёт на советской тер-ритории, и экипаж в полном составе добрался до своих.

Прочитав вос-поминания Георгия Молчанова, журна-листы обратились в музей города Жуковский в надежде познакомиться там с документами той поры. Главная хранительница музея Га-лина Овчинникова с сожалением сооб-щила, что в фондах нет материалов об участии лётчиков Жуковского в налё-тах на Берлин в августе 1941 года.

Вероятно, отсутствие документов можно объяснить тем, что музей был создан уже после тех героических со-бытий, пояснила Галина Моисеевна. Этот музейный пробел могли восстано-вить воспоминания Георгия Молчанова. Но для начала напомним предысторию воздушных ударов по Берлину...

Балтийцы были первыми. В июле 1941 года рейхсминистр авиации Гер-ман Геринг доложил Гитлеру о том, что военная авиация русских полностью уничтожена. Только после этой побед-ной реляции Гитлером было принято решение начать авиационные бомбар-дировки Москвы.

22 июля первые фашистские само-лёты прорвались к столице нашей Ро-дины. В ночь с 7 на 8 августа 41-го Берлин сотрясли взрывы мощных авиа-

161

бомб. Наутро немецкие радиостан-ции сообщили в эфир о попытке 150 английских самолётов прорваться к Берлину, а немецкие газеты информи-ровали: «Английская авиация бомбар-дировала Берлин. Имеются убитые и раненые. Сбито 6 английских самолё-тов». На это английское министерство иностранных дел ответило через прес-су: «Германское сообщение о бомбёж-ке Берлина интересно и загадочно, так как 7–8 августа английская авиация со своих аэродромов не поднималась ввиду неблагоприятных метеоусло-вий». Только тогда немецкая разведка доложила: к Берлину прорвались со-ветские бомбардировщики.

Гитлер вначале не поверил. Он счи-тал, что такой налёт под силу только англичанам, которые имели современ-нейшие по тем временам самолёты, дислоцировавшиеся в досягаемости до Берлина. Однако совместный анг-ло-американский воздушный налёт на столицу рейха будет осуществлён толь-ко 17 августа 1943 года! Как же наши лётчики сумели пересечь всю Европу и успешно отбомбиться в Берлине за два года до этого?

Долгое время существовала леген-да о том, что это Сталин в ответ на немецкие бомбёжки Москвы приказал во что бы то ни стало нанести авиауда-ры по Берлину. Но документы свиде-тельствуют: эта операция готовилась с первых дней войны, причём одно-временно в штабе авиации Балтийско-го флота и в штабе 81-й авиадивизии дальнего действия. Балтийцы на сво-

их ДБ-3ф (дальние бомбардировщики с форсированными двигателями) в то время могли «дотянуться» до фашист-ской столицы только с балтийских ос-тровов Эзель и Даго. А ТБ-7 (тяжёлые бомбардировщики) 81-й авиадивизии способны были достать до Берлина с аэродрома в районе города Пушкин Ленинградской области. В архиве Военно-морского флота сохранилась шифровка тогдашнего наркома ВМФ Н.Г. Кузнецова: «Эзель и Даго оборо-нять при всех условиях обстановки. 29 июня 1941 года. Кузнецов».

Значит, уже через неделю после начала Великой Отечественной вой-ны Кузнецов задумал план бомбёжки Берлина.

Из воспоминаний Н.Г. Кузнецова: «Подсчитав возможности, мы убеди-лись, что на пределе физических сил и материальных ресурсов наши само-лёты могли бы долететь до Берлина и вернуться на один из аэродромов Моонзундского архипелага. Операция рискованная и ответственная. Было до-ложено Сталину, и он, рассмотрев все расчёты, разрешил провести эту опера-цию». Вечером 7 августа 1941 года 13 ДБ-3ф взлетели с аэродрома Кагул на острове Эзель и взяли курс на Берлин. Командовал воздушной операцией пол-ковник Евгений Преображенский, он же возглавлял флагманскую группу. Вторую группу вёл капитан Гречишни-ков, третью капитан Ефремов, штурма-ном флагманского экипажа летел один из лучших специалистов авиации Балт-флота капитан Хохлов.

162

На подступах к Берлину немцы приняли наши самолёты за свои, сбив-шиеся с курса. Огня не открывали, предлагали сесть на один из ближай-ших аэродромов. Загипнотизированные геббельсовской пропагандой о разгроме советской авиации, дежурные наблюда-тельных постов пришли в себя только тогда, когда на улицах Берлина начали рваться бомбы. Возникла неразбериха. Воспользовавшись этим, наши самолё-ты, освободившись от смертоносного груза, легли на обратный курс. В том историческом полёте, в ночь с 7 на 8 августа 1941 года, воздушный удар по Берлину нанесли пять самолётов 1-го минно-торпедного авиаполка во главе с его командиром Преображенским. Ос-тальные отбомбились по германскому городу-порту Штеттину.

Воспоминания Молчанова. Лет-чикам 81-й авиадивизии предстояло бомбить Берлин после балтийцев, когда фашисты уже подготовились к отраже-нию воздушных атак. Это значительно усложняло задачу. К тому же на подго-товку к операции Сталин дал дивизии всего сутки. В результате первый полёт

на Берлин лётчиков из Подмосковья, хотя и был результативным, закончился для многих трагично. Вот как об этом рассказано в воспоминаниях Георгия Молчанова.

«29 июня 1941 г. командир нашей час-ти В.И. Лебедев был вызван в Кремль, где получил личное указание Сталина о формировании тяжёлого бомбарди-ровочного авиационного полка особо-го назначения. По приказу Наркомата обороны от 6 июля 1941 г. началось не-посредственное формирование полка. В Монино личный состав изучал теорию и проходил тренировку в барокамере, в Казани на практике осваивал самолёты ТБ-7, которые выпускал татарский за-вод № 124.

Из состава Полярной авиации в полк прибыли Герой Советского Союза М.В. Водопьянов (вскоре назначенный командиром 81-й дивизии, в которую вошёл полк), Герой Советского Сою-за А.Д. Алексеев, а также Э.К. Пусэп, А.П. Штепенко, из Гражданского воз-душного флота (ГВФ) – Б.А. Кубышко, М.В. Родных, Л.В. Сумцов, В.М. Обу-хов, С.А. Асямов, А.И. Панфилов. Лёт-чики Родных и Панфилов были одними из первых пяти лётчиков-«миллионе-ров» гражданской авиации, т.е. нале-тавших 1 000 000 км.

5 или 6 августа командованием ВВС было доложено Ставке о готовности ди-визии к боевой работе по нанесению авиаударов по тылам противника. Вско-ре после этого доклада раздражённый массовым налётом врага на Москву Сталин в ночь с 8 на 9 августа про-

163

диктовал распоряжение: «Обязать 81-ю авиадивизию во главе с командиром ди-визии т. Водопьяновым с 9.08 на 10.08 или в один из следующих дней, в зави-симости от условий погоды, произвести налёт на Берлин. При налёте кроме фу-гасных бомб обязательно сбросить на Берлин также зажигательные бомбы малого и большого калибра. В случае если моторы начнут сдавать по пути на Берлин, иметь в качестве запасной цели для бомбёжки г. Кёнигсберг. И. Сталин 8.08.41».

10 августа наш 432-й полк был сроч-но перебазирован на аэродром «подско-ка» в Пушкин. В экипажах находились бывалые, обстрелянные войной и с большим опытом длительных полётов специалисты своего дела. Лётчик ка-питан Н.В. Крюков и штурман капитан Х.М. Муратбеков получили боевое кре-щение на Карельском перешейке, а в боях с фашистами успели отличиться при бомбардировке Данцига и Кёниг-сберга. Полярные лётчики М.В. Водо-пьянов, Э.К. Пусэп имели солидный опыт полётов в сложных условиях по-годы, лётчики ГВФ А.А. Курбан, А.Н. Тягунин, М.М. Угрюмов, В.Д. Бидный, С.А. Асямов являлись мастерами полё-тов на тяжёлых самолётах, старший лейтенант Максим Антипов за участие в Финской войне был удостоен ордена Красного Знамени.

Линия фронта от аэродрома «под-скока» проходила недалеко, поэто-му наши экипажи сразу оказались в прифронтовой обстановке. В воздухе на высотах 3–4 км то и дело сновали

немецкие разведчики. Наши истреби-тели попарно взлетали для их пере-хвата. Неоднократно завязывались воздушные бои. К полудню 10 августа поступило распоряжение: заправить боевые корабли горючим «по пробку», немедленно приступить к подвеске ФАБ-500 по 6 штук на корабль, лич-ный состав вооружить автоматами, на борту иметь боекомплекты патронов и ручные гранаты из расчёта 6 штук на члена экипажа, снабдить экипаж однодневным бортпайком и иметь 15-дневный НЗ. Тогда мы ещё не знали о приказе Сталина лететь на Берлин, но чувствовали, что готовится особое по важности боевое задание.

В 18 часов по условному сигналу в одном из помещений аэродрома были собраны боевые экипажи (экипаж корабля состоял из 12 человек). Ко-мандир дивизии Водопьянов доложил командующему ВВС Жихареву о го-товности дивизии выполнять боевое задание. Командующий поздравил личный состав с успешным заверше-нием формирования полка, пожелал успешной боевой работы и, к общему удивлению, зачитал обращение Ста-лина, собственноручно написанное им от руки. Содержание привожу по памяти: «Лётчики, штурманы, бом-бардиры, стрелки! Фашистская клика в своей прессе всё чаще и чаще обма-нывает мирное население Германии, говоря, что Военно-воздушные силы Советского Союза уничтожены. Бое-вые орлы! Славные соколы! Вы долж-ны доказать, что советская авиация –

164

была, есть и способна бомбить любую точку или объект фашистской Герма-нии. Обрушьте свои смертоносные грузы на логово фашизма Берлин! Точка прицеливания центр города!». Письмо Сталина было конкретизи-ровано боевым распоряжением ко-мандующего ВВС: вылет в 20 часов. Очерёдность 1-я эскадрилья (Пусэп), на борту одного из самолётов коман-дир дивизии Герой Советского Союза Водопьянов, 2-я эскадрилья (Курбан). Взлёты со стоянок (без выруливания на старт) в любом направлении. Ин-тервал между взлётами 1 минута. Условное название операции – «Удар по логову». Зашуршали карты, штур-маны и лётчики прокладывали марш-руты, уточняли и дополняли навига-ционные планы полётов. Технический состав заканчивал подготовку кораб-лей. До вылета оставались считанные минуты.

Прибыл офицер связи от командую-щего. «Вы готовы к вылету? – обратил-ся он к Курбану. – Если готовы, коман-дующий приказал вашей эскадрилье вылетать первой. Пусэп задерживается. Напоминаю, взлёты кораблей с мест стоянок, интервал 1 минута».

И вот взлетаем! Отмечаю время – 20 ч. 30 м. За нами с установленным интервалом взлетают остальные кораб-ли нашей авиаэскадрильи. Мы пошли с постепенным набором заданной высо-ты до 6500 м. Самолёты должны были пройти по маршруту: остров Рюген сли-яние реки Варты с рекой Одер и далее прямая на Берлин.

Вышли на траверз Таллина. Коман-дир корабля Курбан по СПУ передал: «При встрече с противником управ-ление огнём возлагаю на штурмана корабля Молчанова». Тут же последо-вал доклад «пушкаря» башенной уста-новки: «Справа по борту, значительно выше пикируют на наш самолёт два истребителя И-16». Мгновение и весь экипаж увидел пролетевших над нами двух «ишаков» (так называли в то вре-мя И-16). Неужели наши истребители не узнали советский самолёт?! Докла-ды стрелков: «Истребители готовятся к повторной атаке». Мне пришлось дать команду: «Стрелкам правого бор-та при повторной атаке и открытии истребителями огня быть готовыми ответить». Мы не имели права сры-вать своё задание. С большой дис-танции «ишаки» открыли огонь. Трас-сы очередей отлично были видны на фоне сумеречного неба. Истребители, не повредив корабль, снова пронес-лись над нами и с резким разворотом ушли со снижением. Атака была про-изведена на высоте 1200–1300 м. Ко-рабль продолжал выполнять заданный маршрут с набором высоты. Сумерки сгустились, хорошо видны очертания берегов Балтики, острова. Земля как бы уснула. Всё затемнено, только кое-где были видны зарницы артилле-рийского огня, и в прибрежной зоне Балтики поблескивали лучи фар ав-токолонн. Корабль на подходе к остро-ву Рюген, высота 6500 м. Всё ближе и ближе цель. Левый разворот курс на юг, через час – разворот вправо,

165

и корабль должен выйти на БК (бо-евой курс). На территории Германии спокойно, точно в мирное время, от-лично просматриваются реки, озёра, населённые пункты и незатемнённые города. Вывожу корабль на БК. До цели считанные минуты. Проверяю и уточняю навигационные расчёты, пу-тевую, истинную скорости, снос, угол прицеливания.

«Саша! Видишь впереди нас лого-во?», – спрашиваю по СПУ командира. Он отвечает: «Вижу, Жорка! Всё в тво-их руках. Действуй!».

«Экипаж! Внимание! – дрожащим от волнения голосом кричу я. Под нами – логово фашизма! Произвожу бомбо-метание!».

Как биение сердца, отсчитываю им-пуль сы отделяющихся ФАБ-500. Одна. Две. Три. Четыре. Пять... Неужели про-воронил отсчёт шестой? Нет. Бортин-женер докладывает: одна бомба завис-ла. Корабль в правом развороте, видны взрывы наших бомб. Несколько раз пе-реключаю сбрасыватель, но безрезуль-татно. Что делать? 500 кг взрывчатки совсем не хочется везти с собой назад.

Бортинженер пробрался к бомбе, последовал доклад: «Крюк замка ос-новательно перекошен бомбу отде-лить не могу».

Берлин уже очнулся. Работает гро-мадное количество мощных зенитных прожекторов. Ведётся заградительный огонь ЗА и МЗА, но, к нашему счас-тью, разрывы ниже нашего эшелона. Видно, что ПВО врага не разгадала нашу высоту и весь огонь сосредото-

чила примерно на 4500–5000 метров высоты. Даю команду: особенно сле-дить за воздухом, возможны атаки ис-требителей. Вышли на остров Рюген. В воздухе спокойно. Берлин остался далеко позади. В развороте после Рю-гена отказал 4-й двигатель. Дизель заклинило запуск невозможен. Само-лёт начало трясти. Не меняя эшелона, идём на трёх двигателях. Скорость и курс начали «гулять». Постепенно снизились до верхней кромки обла-ков, продолжаем терять высоту. Стало ясно, что до аэродрома не дотянем. Начали снижаться под облака. Плот-ный слой облачности, сильная бол-танка, пилотировать самолёт на трёх двигателях очень сложно. Ищу землю или море, не отрываясь в то же время от высотомера. Стрелка показывает 500, 400, 300, 200 м. Вижу водную гладь Балтики. Но что это? С моря (видимо, с подводной лодки) и с бере-га появляются трассы зенитного огня. С большим трудом уходим с набором высоты. Но через несколько минут опять начинается катастрофическая потеря высоты. Я метнулся из кабины штурмана в центроплан. Оказывается, «сдохли» ещё два двигателя. Мы стре-мительно падали. В голове – мысль: «В люке бомба. Амба всему экипажу». Треск, скрежет и – мёртвая тишина. Когда открыл глаза, увидел перед со-бой Сашу Курбана, который крепко обхватил притянутый к груди штур-вал. «Жив, командир?», спрашиваю. Он ошалело улыбается: «Жив». А по-том вдруг как закричит во всю глотку:

166

«Экипаж, кто жив, бегом из самолёта. У нас под брюхом бомба!».

Всех как ветром сдуло. Самолёт лежал распластавшись между громад-ными соснами. Кабина штурмана, при-нявшая лобовой удар о деревья, была сплюснута в лепёшку. К нашей общей радости, весь экипаж был невредим, не считая отдельных ушибов и синяков. Командир принял решение: штурману отправиться на разведку местности, установить связь с ближайшим аэро-дромом, передать телефонограмму. Для связи с экипажем взять одного стрелка. Мы направились выполнять задание командира, взяв курс на восток. Вскоре мы вышли на большак и тут же замети-ли убегающего от нас в лес мужчину. Мой стрелок настиг его и под угрозой пистолета вывел ко мне. Колхозник, как он представился нам, принял нас за немцев, поэтому и удирал.

Наконец мы вместе с ним вышли лесной тропой на опушку. Перед нами был населённый пункт с двухэтажной каменной школой. В школе находился пост ВНОС. Определив действительное место аварии (пока боец поста устанав-ливал связь с ближайшим аэродромом), я составил телефонограмму командиру полка Лебедеву: «Задание выполнили, при возвращении в результате отка-за трёх двигателей потерпели аварию. Экипаж невредим, жду указаний, нахо-жусь посту ВНОС Молчанов».

Донесение было передано на бли-жайший аэродром ПВО, а оттуда на аэродром «подскока». Как потом вы-яснилось, оно поступило командиру

полка с незначительным искажением концовки: «Экипаж невредим, жду указаний, погиб Молчанов». Поэтому меня заочно похоронили и в части, и дома. В наше распоряжение, кроме медпомощи, с ближайшего аэрод рома ПВО была прислана бортовая автома-шина. На аэродроме ПВО командир истребительного полка любезно предо-ставил нам самолёт По-2 (на автома-шине в Ленинград ехать было риско-ванно, т.к. мы не имели документов). На По-2 благополучно возвратились на аэродром вылета».

Мнение ученого. В Центральном музее Вооружённых сил РФ имеются данные, подтверждающие воспоми-нания Георгия Молчанова. Оказыва-ется, неудачей закончился полёт ещё нескольких ТБ-7. У северной оконеч-ности восточного мыса Лужской губы самолёт А.Н. Тягунина был дважды атакован советскими истребителями, а затем обстрелян своей зенитной артил-лерией. Попадание снарядов в левую плоскость и мотор вызвало пожар, ТБ-7 начал разрушаться. Командир прика-зал экипажу покинуть самолёт. Пять членов экипажа погибли (П.И. Васи-ленко, Б.И. Ануфриев, П.П. Петенин, А.М. Андреев, А.А. Будяк). Воздуш-ный корабль старшего лейтенанта А.А. Перегудова был посажен на свой аэродром, получив 11 пробоин. На своём аэродроме погиб командир экипа-жа К. Егоров. Почти сразу после отры-ва его самолёт с правым креном пошёл на снижение и ударился о землю. При-чиной катастрофы стал отказ правой

167

группы моторов. Неудачей закончился полёт комдива М.В. Водопьянова. Его самолёт летел в сплошной облачности. С высоты 6800 м экипаж сбросил на Берлин серию фугасных и зажигатель-ных бомб, но на обратном маршруте у северной части Чудского озера горючее закончилось, моторы остановились. Во-допьянов спланировал и посадил ма-шину на лес. Самолёт сгорел. В этом полёте высокое мастерство проявил второй летчик Э.К. Пусэп, штурман А.П. Штепенко и другие авиаторы. Не достиг цели бомбардировщик лейте-нанта В.Д. Бидного. Из-за отказа левой группы моторов экипаж принял реше-ние возвратиться и сбросил бомбы на станцию Лауренбург (в 370 км от Бер-лина). Экипаж лейтенанта А.И. Пан-филова произвёл взлёт последним. На обратном пути от цели самолёт пере-сёк воздушную границу первого окру-га ПВО Финляндии и потерпел катас-трофу в местечке Лапинярвы.

Погибли и были захоронены местны-ми жителями шестеро: командир экипа-жа Александр Панфилов, штурман Гри-горий Болобошко, бортинженер Аглям Гайпутдинов и его помощник Василий Тюшкин, носовой стрелок (бомбардир) лейтенант Иван Шатров и бортрадист сержант Василий Станевский. В живых остался один – башенный стрелок сер-жант Михаил Крысин.

По мнению старшего научного со-трудника Центрального музея Воо-ружённых сил РФ полковника Васи-лия Митринюка, для полка, имевшего перед операцией 12 единиц ТБ-7, поте-

ри, понесённые в ходе одного боевого вылета, оказались слишком большими. Причины неудач: нестыковка с совет-ской ПВО из-за засекреченности опе-рации (авиаторы Балтийского флота избежали этого, поскольку над нашей территорией не пролетали), недоста-точный для такой дальности ресурс дизель-моторов М-40Ф.

Приказом наркома обороны от 17.08.41 года комдив Водопьянов был снят с должности командира 81-й авиа-дивизии. По его личной просьбе вновь назначенный командир 81-й авиадиви-зии Голованов оставил его в полку в должности командира корабля ТБ-7. Тем не менее за личное участие в бом-бардировочном налёте на район Берли-на Сталин объявил благодарность ком-бригу М.В. Водопьянову, командирам кораблей А.А. Курбану, М.М. Угрю-мову, А.И. Панфилову, В.Д. Видному, В.А. Кубышко и всему личному со-ставу экипажей, распорядился выдать единовременное вознаграждение учас-тникам полёта, а лучших из них пред-ставить к государственным наградам. Налёты на Берлин потрясли Германию, вселили в советских людей уверен-ность в победе над врагом. В период по 4 сентября 1941 года на Берлин было совершено 10 налётов, выполнено 90 самолётовылетов, сброшено 311 бомб и зарегистрировано 32 пожара. Всё это свидетельствовало, что советская дальняя авиация способна действовать на всём советско-германском фронте и наносить удары по глубокому тылу противника.

168

ХОТИМ БЫТЬ ПОХОЖИМИ

Молодым важно знать и помнить о той войне. Прежде всего потому, что сейчас не хватает настоящего героиз-ма, самопожертвования, любви к ро-дине и народу…

Хочу рассказать о Владимире Васи-льевиче Ананском. Живет он на Белой Даче. Владимир Васильевич пошел на войну, когда ему было 17 лет, именно тогда он вступил в ряды бойцов тру-

дового фронта. Работал на сооружении оборонительных рубежей Москвы, а уже в августе 1942 года его призвали в ряды Красной армии.

Первый бой для Владимира Василь-евича состоялся в начале января 1943 года. Сражения происходили под го-родом Ельней. Там впервые Владимир Васильевич потерял своего хорошего товарища. Ельню освободили, но мно-гие из солдат остались на поле сра-жения. И на душе у солдат остались и грусть от потерь, и счастье от того, что началось долгожданное наступле-

169

ние – «погнали» наконец-то фашистов от столицы.

В Белоруссию входил полк, где слу-жил Владимир Васильевич, с польской дивизией. Самый сильный бой был за Оршу. В том бою Владимира Василь-евич ранило, лечился по госпиталям четыре месяца, после выздоровления хотел вернуться в родную часть, но его определили рядовым контрразведчиком в «Смерш». Вскоре попал-таки Влади-мир Ананский в родную часть и стал командиром орудийного батальона. По-беду его полк встретил в десяти кило-метрах от побережья Балтики.

После войны Владимир Васильевич был направлен в Военно-политическую академию им. В.И. Ленина. Там поз-накомился со своей будущей женой – Тамарой Ивановной. Впоследствии ему довелось служить в разных военных округах.

Сегодня Владимир Васильевич ра-ботает в совете ветеранов. Приходит в школы города и рассказывает инте-ресные истории о своем военном про-шлом, о горестях и радостях, которые были на войне, о потерях и победах. Воспитывает не только своих детей и внуков, но и сегодняшних школьников. В течение многих лет Владимир Васи-льевич является другом нашей школы. Организовал шахматный клуб, куда могут прийти заниматься все желаю-щие (хочу заметить, что желание зани-маться в шахматном клубе у учащихся очень велико). Владимир Васильевич не забывает о молодежи и гордится ны-нешним поколением, а мы гордится им, ведь этот человек – живая история.

ИЗ ВСЕХ ТЕЛЕФОНОВ – МЕЛОДИИ НАШЕЙ

ПОБЕДЫ!

Один знакомый рассказывал: недав-но как вкопанный остановился на ули-це – вдруг громко заиграл нацистский марш, накрепко связанный в памяти с кадрами военной хроники, – Wenn die Soldaten... В двух шагах от него захлопал по карманам мальчишка лет 16. Самого обычного вида, не бритый наголо, не в кожанке, не с цепями. Достал телефон и спокойно нажал на кнопку. «Вот это звоночек!», – поду-малось тогда. Что в буквальном, что в переносном смысле.

Конечно же, парень прекрасно зна-ет, что это за мелодии и ритмы. Есть сейчас такое поветрие – увлечение «германизмом». Откуда оно? Навер-ное, соткалось из многих факторов. Не в последнюю очередь – от желания разложить все на детали, как можно более достоверные, воссоздать, так сказать, аутентичную картину. А дав-но известно, что поисковый интерес и азарт зачастую стирают духовные и патриотические границы. Но, призна-емся себе, как это ни печально, есть и другая причина: героические обра-зы тускнеют от частого, привычного и банального упоминания, со временем уходят обжигающий нерв и высокий накал темы Великой Отечественной. Это тоже можно объяснить – уходит и само поколение, которое передавало

170

эти эмоции на уровне чувств и ощу-щений в своих стихах, книгах, филь-мах. Объяснить можно, но понять и принять… Марш, отделенный от того мира чувств, от того зла, что он сопро-вождал, – это просто ноты, удачно или нет сложенные. Награды, отделенные от боли, страха, преодоления себя и четырех лет полного самоотречения, – это просто ордена и медали, имеющие определенную рыночную стоимость… И вот уже мы всерьез боимся, что на-ступит такое время, когда ветеранам понадобится весь героизм их боевой

молодости, чтобы гордо носить свои награды, не опасаясь чужого воровс-кого глаза.

Символы перестают быть таковыми, когда испаряется их духовная состав-ляющая, и тогда они превращаются в штампы, стремительно теряющие цену. Как бороться? А все уже давно приду-мано. Еще в Великую Отечественную. Тогда на каждый фашистский марш отвечали пронзительной и нежной пес-ней, сражаясь за то, о чем пелось, и побеждая.

Мы хотим, чтобы майские дни были озвучены только мелодиями нашей Победы! «Темная ночь», «Синий пла-точек», «Катюша», «Прощание славян-ки», «День Победы» – конечно, кто-то скажет, что они не приспособлены для телефонных звонков и написаны были совсем не для того. Но представьте, какой музыкой наполнятся улицы, если каждая трель мобильного теле-фона лишний раз будет будоражить душу. Каждый может присоединиться к Всероссийской акции «Ура Победе!», которая продолжила уже прижившую-ся традицию повязывать георгиевские ленточки. Если вы абонент «МТС», «Билайна» или «Мегафона», достаточ-но позвонить на бесплатный короткий номер 1945 и выбрать себе в качест-ве звонка или гудка телефона одну из пяти мелодий Победы. С помощью этого же номера можно прослушивать аудиозаписи Совинформбюро за 1945 год и ежедневно узнавать о том, что происходило на фронте 65 лет назад.

Давайте наступать по всем фронтам!

171

ПЛАКАТ – ГРОЗНОЕ ОРУЖИЕ

Особую страницу в истории Вели-кой Отечественной войны занимает советский политический плакат, ко-торый в период тяжелых испытаний поднимал боевой дух народа и укреп-лял его веру в окончательную победу над врагом. Свойственные ему доход-чивость образной системы, оператив-ность отклика на текущие события напрямую взывали к патриотизму, героизму и преданности своему Оте-честву всех представителей многона-циональной страны.

Теме ратного и трудового подвига нашего народа в военные годы, запе-чатленного в живописи и графике, посвящена выставка, открывшаяся в Щелковской художественной галерее. В экспозиции широко представлено

агитационное плакатное искусство в виде копий известнейших произведе-ний, созданных в 1941–1945 годах, и подлинных дидактических материалов 1945–1946 годов. Выставочные матери-алы были предоставлены музеем воин-ской части 36 360, расположенной в пос. Загорянском Щелковского райо-на. Здесь накоплена солидная элек-тронная база довоенного, военного и послевоенного плаката.

Ветераны войны, пришедшие на выставку, вспоминают, что советские солдаты и офицеры, а также подполь-щики и мирные жители с нетерпением ждали выпусков новых плакатов. От-слеживали их и фашисты. Они часто использовали их в карикатурном виде в своих листовках, но вот, например, плакат «Родина-мать зовет!» худож-ника И. Тоидзе не трогали никогда, потому что он имел очень сильное воздействие.

Гостей выставки также заинтересо-вали экспонаты военного музея, рас-сказывающие об участии советских войск в 10-летней афганской войне. Представленные рисунки майора воин-ской части 36360 Рината Шафикова, который дважды был в Афганистане в период оказания этому государс-тву интернациональной помощи и награжден двумя орденами Красной Звезды и наградами Республики Аф-ганистан, – подтверждение того, как достойно исполняют свой воинский долг внуки и правнуки тех, кто вое-вал в 1941–1945 годах.

172

ОТВАЖНЫЙ СОЛДАТ В ДЕРМАТИНОВОЙ

«ШИНЕЛИ»

В канун приближающегося Дня защитника Отечества коломенские ветераны войны вновь достанут из почтовых ящиков «треугольники», свёрнутые из листов школьной тет-ради, так похожие на те, солдатские, фронтовые, что слали в грозовые со-роковые матерям, жёнам, невестам. Обратный адрес известен: гимназия № 8. Музей боевой славы.

Трижды в год получают фронтови-ки дорогие их сердцам «треугольни-ки» – приглашения на традиционный «Огонёк»: 22 февраля («В лесу при-фронтовом»), 7 марта («Девушки в сол-датских шинелях»), 8 мая («В сердце славные победы мы храним»). Юные правнуки из нового поколения наслед-ников встречают победителей хлебом-солью, вручают собственноручно изго-товленные сувениры, дают концерты. А потом, уже во время чаепития, кто-то из ребят заводит старенький пате-фон. И с пластинки звучат «Валенки» Лидии Руслановой, «Синий платочек» Клавдии Шульженко, задорные час-тушки Марии Мордасовой... Бойцы слушают их со слезами на глазах.

Музей открылся 7 мая 1977 года. Создавала его учительница начальных классов, жена военного моряка Инга Александровна Борисова. Она вспоми-нает: «Слушая привычное «Никто не

забыт, ничто не забыто», я каждый раз с тревогой думала: но ведь уходят из жизни старые солдаты, уносят в небы-тие «свою войну», свою правду о ней. Надо, надо успеть записать их думы о том, что было и быльём не поросло! И я попросила учеников класса перелис-тать вместе с дедами семейные альбо-мы, пересмотреть документы далёких лет, награды, расспросить прадедушек и прабабушек об их фронтовых путях-дорогах. Записать воспоминания на бумаге или магнитофоне. Вскоре сле-допытами, членами клуба «Поиск» ста-ли все школьники – от мала до вели-ка. Принесли в музей очерки с часто повторяющимся заголовком: «Орден в моем доме». С гордостью писали: «Мой прадедушка в 41-м защищал Москву», «Мой... воевал на огненной Курской дуге», «Мой... брал Берлин и его рос-пись есть на Рейхстаге».

Слушая родных стариков, ребята впервые ощутили живое дыхание далё-кой войны. Видя, что эмоциональные, честные рассказы трогают души юных, Инга Александровна стала проводить уроки Мужества, приглашать на них воинов, спасших Родину и весь мир от фашистской чумы. Такие уроки уже более тридцати лет регулярно прово-дятся в классах от самых младших до старших. Фронтовики в знак благодар-ности юным летописцам Великой Оте-чественной передавали в дар музею боевой славы школы (тогда она ещё не была гимназией) документы, пись-ма-«треугольники» полевой почты, фо-тографии, грамоты и благодарности за

173

ратный труд. А Герой Советского Союза гвардии капитан Сергей Иванович За-харов подарил свои компас и планшет. Об уроках Мужества, о гимназии № 8 он сказал так: «Здесь растят патриотов России!». Патефон – главный душев-ный запевала на праздничных «Огонь-ках». Его, 1939 года выпуска, подарил музею ветеран Иван Харитонович Бо-лячевский. Он вернулся с «музыкаль-ным чемоданчиком» в руках с войны, которую встретил в Праге. Сорок два года хранил фронтовую реликвию в доме на комоде. Под его звуки с хри-потцой вспоминал далёкое былое, дру-зей, живых и павших, радость побед и горечь поражений. А в 1987-м, придя на очередной школьный «Огонёк», при-нёс боевого собрата, набор пластинок знаменитой фирмы «Мелодия». Сказал: «Пусть, ребятки, будет рядом с вами!».

Маршал Иван Христофорович Баг-рамян рассказывал в 1981-м (храню блокнот с «крылатым письмом» зна-ками стенографии, давшими возможность точно, слово в слово, записать воспомина-ния легендарного военачаль-ника): «Новобранцы шли на войну, прихватив с собой ба-яны, гармошки, балалайки и даже такое голосистое диво, как коломенский патефон. О, это был отважный солдат в дерматиновой «шинели»! Ра-довал бойцов их любимыми песнями на привале, у стен рейхстага. Только цвет той «шинели» не всегда был, как

положено, серый, а и чёрный, и корич-невый, и красный да синий».

В войну коломенский патефон часто использовали работники Главного по-литуправления Красной Армии, ведшие спецпропаганду среди войск противни-ка. Прежде чем обратиться по ОГУ – окопной громкоговорящей установке к фашистским солдатам с призывом, например, сдаваться в плен, чтобы привлечь их внимание, клали на диск пластинку с русской «Катюшей» или с любимой немцами «Лили Марлен», на-поминавшей о мирной жизни и потому запрещённой Геббельсом. В Красно-горске, в музее антифашистов, ОГУ и «старенький усталый» стоят рядом. О родословной певучего «чемоданчика» мне рассказали научный сотрудник го-родского музея Лариса Рябкова и Инга Борисова.

В начале 1931-го Президиум ВСНХ РСФСР принял постановление об от-крытии в Коломне в цехах бывшей

174

шёлкопрядильной фабрики завода пор-тативных граммофонов. Первые десять аппаратов собрали к 1 мая 1934-го, а через четыре года с конвейера ежесу-точно сходило уже по тысяче. Шли нарасхват и в родной стране, и за ру-бежом. Красовались на Всемирной выставке в Париже в 1937 году. Были отмечены дипломом. Осенью грозного 41-го «патефонку», так окрестили его работники, спешно эвакуировали в город Белово Новосибирской области. Здесь мирный завод «переквалифициро-вался», начал выпускать танковые ра-ции, мины и минные взрыватели. А с 1943-го – веретёна для текстильщиков, сменил название – стал заводом текс-тильного машиностроения.

В музее лицея рядом с патефоном лежит стопка пластинок (более 150 штук) 40–50-х годов. Есть и та, где Леонид Утесов славит бойца в дерма-тиновой «шинели»: «Занесло судьбою в третий батальон старенький коло-менский усталый патефон. Пел нам на привале у чужих дорог трогательный девичий печальный голосок. Поэт Вла-димир Дыховичный, написавший стихи песни «Днём и ночью», увековечил му-зыкальное диво Коломны, воспел «бед-нягу» сочувственно, как бойца, кото-рый «миной был сражен»: «Смолкли на привалах песенки твои»... Первоклаш-ки, впервые увидев патефон, никак не могут понять, как этот серый ящик с ободранными боками, без батареек, без электрической вилки извлекает из пластинки песни военных лет. Лишь когда покажут им мембрану, заводную

ручку, расскажут о пружине, дети раз-гадывают секрет музыкального чуда, сотворённого предками, говорит Инга Борисова. А в культурном центре «Дом Озерова» собираются открыть экспози-цию «Коломенский патефон».

УЗНИК БУХЕНВАЛЬДА

Когда началась Великая Отечествен-ная война, Яков Непочатов успел окон-чить только 7 классов. Его семья жила под Харьковом, и осенью 1941 года их посёлок оказался в оккупации, но уже в декабре был освобождён советскими войсками.

Из Бухенвальда был один выход – через трубу крематория. Якову Михай-ловичу до сих пор тяжело вспоминать, как приходилось ходить на работу по несгоревшим человеческим костям. Они хрустели под ногами, как снег.

В Бухенвальде находилось не менее 30 тысяч человек: итальянцы, испанцы, голландцы, чехи, французы, евреи, по-ляки, англичане, немцы и даже китай-цы и японцы.

Как и все его сверстники, Яков, ко-нечно, мечтал стать красноармейцем и бить ненавистных фашистов. Но по малолетству о призыве в действующую армию не могло быть и речи, и маль-чишки помогали красноармейцам – ис-кали и находили обрывы телеграфных проводов и даже соединяли их, восста-навливая связь. К тому же у солдат

175

всегда находилось чем подкормить из-голодавшихся пацанов.

В июне 1942 года обстановка опять ухудшилась. В районе реки Северный Донец немцы отрезали путь нашим час-тям. Три армии Южного фронта ока-зались в кольце окружения. Вместе с нашими частями попал в окружение и Яков. По совету красноармейцев он и трое его друзей отправились в родной посёлок: одежда на них была граждан-ская, и это позволяло относительно бе-зопасно добраться до дома.

Если бы ребята знали, какие испы-тания их ожидают! Мальчишек выдал полицай, из числа сельчан. К сожале-нию, во время войны были и такие. За пособничество Красной Армии подрос-тков угнали в Германию. Они оказа-лись вблизи города Галле, где их ждала работа сначала на литейном заводе, а затем на химическом. Один мальчишка пытался сбежать, но куда там! Его пой-мали, подвергли жестоким телесным на-казаниям, на ночь запирали в залитом водой подвале. Но даже такая расправа с другом не сломила волю парней. Яко-ву и его другу Ивану Альникову побег удался.

Юные беглецы шли только ночью. Питались, чем придётся – на фермах и в домах набирали картошки. Несколько раз доставалась добыча посуществен-нее: молоко, яйца и даже кролик. Как то сели в поезд – с надеждой, что он едет на восток. А тот прямиком привёз их на какой-то завод. Снова бежали, снова скитались, казалось, по бесконечным землям враждебной чужбины. Дорога

длиной в несколько месяцев привела их в деревню, окружённую лесом. Подрост-ки шли ночью и заплутали, снова и сно-ва возвращаясь в одно и то же место – к старой мельнице. Решили пойти на риск – перейти посёлок днём. Это была роковая ошибка. Их быстро обнаружил полицай на велосипеде. Беглецов загна-ли в деревенскую тюрьму. Заставляли работать в поле, выкапывать овощи.

Однажды, когда хозяева куда то ушли, ребята опять сбежали. Это был их последний побег. С ними уже не стали церемониться: догнав, отправили в тюрьму ближайшего города. А через несколько дней, 7 ноября 1942 года, они были уже в Бухенвальде. Это страшное место для Якова и его друга Ивана Аль-никова стало вынужденным «домом» до конца войны.

Подпольный комитет. Бухенвальд – это целый «город» в горах, со множес-твом филиалов. Мальчишки оказались в основном лагере, в котором находи-лось не менее 30 тысяч человек. Сре-ди них – представители самых разных национальностей: итальянцы, испанцы, голландцы, чехи, французы, евреи, по-ляки, англичане, немцы и даже китай-цы и японцы. Каждый имел нашивку на полосатой одежде: треугольник, букву, индивидуальный номер. Цвет треуголь-ника означал «деяния» заключённого, за что он попал в Бухенвальд, буква – страну, откуда он прибыл.

Перед новоприбывшими выступал немецкий офицер. Он громо гласно объ-являл, что пленники попали не в дом отдыха или санаторий, а в концлагерь

176

Бухенвальд, откуда нет выхода. Единс-твенный выход – через трубу кремато-рия. Якову Михайловичу до сих пор тяжело вспоминать, как приходилось ходить на работу по несгоревшим че-ловеческим костям. Они хрустели под ногами, как снег.

Поначалу внутренняя власть в кон-цлагере была в руках уголовников. С «благословения» эсэсовского коман-дования лагеря они были старостами бараков, занимались раздачей пищи и распределением людей цехам. Эти при-хвостни гитлеровцев к заключённым относились очень плохо, издевались над ними, избивали. Однако к тому време-ни в Бухенвальде уже сформировался подпольный комитет, члены которого стали организовывать сопротивление уголовникам. Конечно, в этой борьбе за жизнь, за человеческое достоинство в методах не церемонились – головой в чан с водой мерзавца, а труп под по-кровом ночи выбрасывали за двери ба-рака. Гитлеровцы, как правило, не до-искивались причин смерти, лишь бы на

телах не было порезов и ран. Постепен-но власть уголовников внутри лагеря сошла на нет.

Эсэсовское руководство лагеря дога-дывалось о работе тайного комитета, но поймать с поличным почти никого не удавалось, настолько сильна была кон-спирация. Они готовили провокаторов из числа заключённых. Но с такими подпольщики справлялись так же, как и с уголовниками. Желающих доносить становилось всё меньше.

Яков Михайлович вспоминает такой случай. Были в лагере два брата: стар-ший – Николай и младший – Иван. Младший мог и хлеб украсть у других, и эсэсовцам доносил на своих. Никакие уговоры, в том числе старшего брата, не действовали на него. Николай, не выдержав позора, бросился на колючую проволоку – верный способ получить пулю от охранника, следящего за про-исходящим в лагере с вышки. И если раньше подпольщиков останавливал от расправы с Иваном его старший брат, то, потеряв Николая, Иван потерял и «броню». Подпольщики поместили Ива-на в лагерную больницу, где его ожида-ла смерть от укола. И таким способом избавлялись в Бухенвальде от предате-лей. Жестокая действительность при-нуждала к жестоким действиям.

У подпольщиков Бухенвальда был лозунг: «Работай глазами». Пока над-смотрщик следил за заключёнными, те трудились. Как только отворачивал-ся или отходил – сразу же садились, ложились: в суровых условиях нужно было беречь силы.

177

Кормили в лагере два раза в день – утром и вечером. Только раз узники получили обед – после победы советс-ких войск под Сталинградом. Это были поминки по погибшим немецким солда-там. Обед, по меркам концлагеря, был роскошный – кусок хлеба, гороховый суп, сосиска. Три дня почти не было ра-бот, и в это нежданно высвободившее-ся время пленники по-своему отметили разгром гитлеровских войск под Ста-линградом: играли на губных гармош-ках, плясали.

Столярная команда DAW. К то-му времени, когда Яков с другом Ива-ном попали в лагерь, подпольный комитет уже вовсю действовал. Его члены вели активную работу, знали, чем «дышит» каждый заключённый, оказывали поддержку, без которой многим было не выжить. Истощён-ным заключённым члены подпольного комитета через свои связи в ревире (больница) помогали получить «шо-

пинг» – аналог больничного листа, освобождавший от работы на срок до десяти дней.

Поначалу друзей определили ко-пать траншеи в военном городке, где квартировала дивизия СС. Но вскоре с ними обстоятельно поговорил лагер-ный писарь, чех по национальности и член подпольной организации. Выяс-нив, что парни они надёжные, он по-мог им значительно облегчить работу. Якова перевели в столярный цех, а Ивана – на работу в свинарнике, что считалось большим везением – соб-людая осторожность, можно было за-получить лишний кусок к скудному лагерному пайку. Пару раз Иван даже приносил немного еды Якову. Но Яков убедил его не делать этого: в случае разоблачения итог был очевиден.

Столярная команда DAW насчитыва-ла пять тысяч человек. Яков оказался не в детском бараке, а в молодёжном. В этот барак отправляли не каждого под-

ряд, а только «проверенных» местными подпольщиками.

Особенно активизировал-ся подпольный комитет пос-ле Сталин градской битвы. Все злободневные вопросы обсуждали только в своих «пятёрках». Стали даже со-бирать оружие, которое про-изводилось заключёнными за территорией конц лагеря, на заводе «Гусловерк». С риском для жизни подполь-щики выносили из цехов детали винтовок и гранат.

178

Свою лепту в это вносил и Яков, до-ставляя подпольщикам необходимые деревянные детали.

Члены подпольного комитета также организовывали политчасы – информи-ровали о последних известиях с фронта, которые слушали благодаря приёмнику, искусно спрятанному прямо в ведре с мазутом, которое стояло перед входом в один из бараков. Старшие также пе-ресказывали по памяти книги разных писателей, ведя так просветительскую работу. Яков впервые услышал исто-рии о Шерлоке Холмсе и многое другое именно в Бухенвальде.

Концлагерь имел даже спортзал, где гитлеровцы любили устраивать боксёр-ские бои между узниками. Одним из участников таких боёв был советский заключённый Андрей Борзенко. Он же входил в «пятёрку» подпольщиков, в которой состоял и Яков. И часто быва-ло, что на ринге идёт бой, а члены под-польного комитета обсуждают в своих «пятёрках» дальнейшие планы дейс-твий. Много лет спустя после войны Яков Михайлович случайно прочитал статью про Андрея Борзенко в газете «Правда», и между ними завязалась переписка.

В чём не упрекнёшь Бухенвальд, вспоминает Яков Михайлович, так это в антисанитарии. Чистота в бараках поддерживалась почти безупречная. Никаких вшей, нательное бельё меня-лось примерно раз в две недели. Но та-кое было, конечно, не во всех лагерях.

Работал даже магазин, где можно было купить мелкие товары. Однако

деньги и письма от родственников и посылки от Красного Креста получа-ли все, кроме советских заключённых: наша страна отказалась подписывать конвенцию о военнопленных. Посылки были маленькие, примерно по 400 грам-мов. Но большинство узников делились с русскими, отдавая им часть прислан-ных продуктов.

Чёрные очки. С каждым днём ра-бота в столярке становилась для Яко-ва всё тяжелее. Из-за незначительных провинностей, в том числе при по-пытке вынести нужные для подполь-ного комитета детали, он всё чаще получал розги от надсмотрщика. И чтобы спасти подростка, подпольный комитет организовал его отправку в концлагерь Дора, расположенный в 150 километрах. Кто бы знал, что по сравнению с этим местом Бухенвальд мог считаться относительно благо-получным лагерем. Это случилось 2 сентября 1943 года.

Дора располагалась в двух тунне-лях, пробитых в горах. Наружу не вы-пускали, внутри всегда было холодно и сыро. Туннели освещались карбидными лампами. В морозы нечем было даже умыться, вода в вёдрах замерзала. Спа-ли на камнях.

Только в начале 1944 года заключён-ных стали выводить наружу и заселять в только что построенные бараки. Ког-да Яков вышел из туннеля, он ничего не видел – его ослепил солнечный свет. Зрение не восстановилось и позже. Спас его чех Карел Брамблец, он отправил домой письмо с просьбой прислать очки.

179

Вскоре получил от матери тёмные очки. Благодаря им подросток избежал кре-матория. Пока парень ожидал очки, его глаза лечил польский заключённый – врач. Яков Михайлович до сих пор с благодарностью вспоминает своих спа-сителей, а днём всё также носит чёр-ные очки – эту пожизненную «печать» карбидных ламп туннеля Доры.

Яков пробыл в Доре до конца мар-та 1945 года. По воле случая он сно-ва оказался в Бухенвальде. Какова же была его радость, когда он увидел живыми своих прежних друзей, в том числе односельчанина Ивана и Анд-рея Борзенко.

К тому времени в лагере среди за-ключённых нарастали волнения, свя-занные с серьёзными поражениями врага и неотвратимо приближающейся всеобщей победой. Как то по громкого-ворителю прозвучала команда постро-иться. Пять тысяч человек, последовав-шие этому приказу, охранники увели из лагеря и никто их больше не видел. Подпольный комитет дал указание ни-куда больше не выходить из бараков.

А затем произошло событие, в честь которого ООН объявила 11 апреля все-мирным ежегодным праздником осво-бождения узников Бухенвальда. В этот день 1945 года в три часа дня подполь-щики лагеря пошли на штурм главного входа и вышек, на которых размеща-лась охрана. Именно к этому событию, можно сказать, узники и собирали ору-жие. К тому же они учились стрелять в лагерных подвалах, где немцы склади-ровали шлак.

Яков, как и многие другие, получил гранату, винтовку, патроны. Узники взо-рвали центральный пульт, тем самым обесточив колючую проволоку, убили многих эсэсовцев. Но многим подполь-щики решили сохранить жизнь, чтобы за свои злодеяния они ответили перед судом народов.

В тот же день мимо лагеря прошли наступающие американские танки. Вернулись американцы через три дня, появились гражданские люди, которые и стали первыми свидетелями зверств фашизма – гор трупов и «живых» ске-летов: многие узники были настолько истощены, что в их дистрофичных те-лах едва теплилась жизнь.

Оставшихся в живых узников аме-риканцы взвешивали и выдавали им справки. Яков Непочатов при росте 178 см весил 37 кг. Он вспоминает, что к узникам американцы относились очень хорошо, уважительно. Доставили боль-шое количество продуктов. И опять опытные подпольщики помогали, те-перь, казалось бы, в радости – наконец-то можно было наесться до отвала! Они

180

уговаривали всех есть понемногу. Но находились такие, кто не внимал этому совету. В результате некоторые даже расплачивались жизнью за непривычно обильную пищу.

Нерадушный приём. Участникам восстания американцы предложили сдать оружие. Советские узники от-казались это сделать. Так и уехали в советскую зону с винтовками. По при-бытии наши особисты приказали всё выложить перед собой, включая выдан-ные американцами справки, вывернуть карманы и отступить на пять шагов. Обращались с бывшими узниками, как с изменниками родины. Людей выгнали в лес без предоставления элементарных бытовых условий. Началась проверка в особом отделе. После проверки Якова направили в учебный ба тальон, а спус-тя месяц отправили в Россию с тыся-чами таких же, как он, прибывших из американской зоны.

На родину добирались пешим стро-ем. Шли с июля и по сентябрь. В до-роге их кормили ненамного лучше, чем в концлагере. В России же всех

распределили по предприятиям и шах-там, фактически на принудительные работы. Яков Михайлович оказался в отряде из 800 человек, в городе Но-вомосковск (бывший Сталиногорск Московской области). Всех погнали на шахту. А там опять проволока и вы-шки! Бывшие узники ни в какую не хотели заходить на территорию – ведь только недавно вышли из за колючей ограды. И снова туда же, за колючку? Сопровождавшие офицеры стали объ-яснять, что просто некому было всё это разрушить. 800 человек быстро всё снесли, сложили и сожгли.

Работа на шахте длилась почти три года. И убежать некуда: документов им не выдавали. Именно в Новомосковске молодой капитан из особого отдела по-советовал Непочатову никогда и никому не говорить, что он участвовал в Бухен-вальдском восстании 11 апреля 1945- го с оружием в руках. Всё равно никто у нас не поверит, а только отправят по новому этапу. Этому совету Яков Ми-хайлович следовал всю жизнь. Лишь много лет спустя, когда отношение к бывшим узникам фашистских концла-герей переменилось, он стал добивать-ся получения нужных документов. На это у него ушло три года.

Сегодня Яков Михайлович живёт в Пущине, в этот город он приехал бо-лее 40 лет назад. Много лет был ди-ректором мебельной фабрики. Затем вёл преподавательскую деятельность, учил школьников столярному делу. Много времени отдавал своему хобби – с увлечением фотографировал, сотруд-

181

ничал с местной газетой. Сейчас ведёт работу в совете ветеранов, встречает-ся с молодёжью. И это несмотря на рану в ноге, которую он получил ещё в концлагере, и кардиостимулятор в сердце.

Руководитель Германского общества помощи инвалидам России доктор Хан-нелоре Дандерс в течение почти деся-ти лет настойчиво приглашала Якова Михайловича посетить Германию. Он отказывался, мотивируя это тем, что не может простить нацизм. Но в 2001 году всё же решился на поездку. С тех пор побывал в Германии три раза, посетил Бухенвальд, Дору и другие концлагеря. Выступал в разных городах перед не-мецкими школьниками. Подрастающее поколение в этой стране воспитывают на уважении ко всем пострадавшим от фашизма в годы войны. Сейчас он снова собирается в Германию, опять по приглашению, на празднование юбилея восстания в Бухенвальде. Хочется ве-рить, что энергии и жизнелюбия Якову Михайловичу хватит ещё надолго.

Бухенвальд: хронология собы-тий. 1937 г. – 15 июля прибывают пер-вые заключенные из концентрационно-го лагеря Заксенхаузен. Комендантом лагеря является Карл Кох. 14 августа повешен первый заключённый Бухен-вальда. Им был рабочий из Альтоны, 23-летний Герман Кемпек…

1940 г. – начало постройки крема-тория. 22 августа издан приказ об из-влечении золотых зубов перед сжига-нием трупов. С лета 1940-го работает крематорий.

В сентябре 1941 года вблизи лагеря расстреляны первые советские воен-нопленные. По приблизительным под-счётам, под руководством СС было рас-стреляно около 8 000 советских воен-нопленных..

1942 г. – в январе проводятся пер-вые медицинские опыты над узниками. В конце года в лагере 9 517 узников, каждый третий узник умер.

1943 г. – недалеко от города Норд-хаузен строится подземный рабочий лагерь Дора, в котором изготовлялись ракеты V2. В течение первых шести ме-сяцев умирают 2 900 узников.

1944 г. – Эрнст Тельман, пред-седатель КПГ, расстрелян в здании крематория. В лагере Бухенвальд и его филиалах содержатся 63 048 муж-чин и 24 210 женщин. 8 644 человека умирают.

В феврале 1945 года Бухенвальд становится самым крупным лагерем смерти: в 88 филиалах концлагеря Бу-хенвальд за колючей проволокой нахо-дятся 112 000 узников. За последний год существования, в лагере умерли 13 959 человек. Сотни истощённых узни-ков умирают после освобождения ла-геря. 16 апреля, по приказу американ-ского коменданта, в лагерь приходят 1000 жителей Веймара, чтобы увидеть зверства нацистов.

В общей сложности через лагерь прошли около четверти миллиона узников из всех европейских стран. Число жертв составляет около 56 000 человек.

182

Свидетельство очевидца: В конц-лагере Бухенвальд действовал так на-зываемый «чёрный карцер». Один из заключённых, Отто Лайшнигг, чудом спасшийся, рассказал о нём: «Пос-кольку отопления не было... на стенах скапливалась сырость. На полу стояли лужи. Умываться давали раз в три дня... Помещение было абсолютно пустым, только в углу находились две параши. Туда мы тоже пробирались ощупью. Из-за фекалий вонь стояла невыносимая.

Спали мы вповалку на полу, положив под голову башмаки и шапку. Прижи-мались друг к другу, чтобы окончатель-но не замёрзнуть, пошевелиться было невозможно. Примерно два-три часа люди выдерживали такое лежание. По-том приходилось вставать и ходить по кругу, чтобы хоть немного согреться.

Когда человек падал, его оттаскива-ли в угол. Если он лежал неподвижно двое суток, эсэсовцы выбрасывали его на улицу, в большинстве случаев он был мёртв.

Несломленные духом. «...Несмот-ря на тяжелейшие условия в фашист-ских лагерях, советские люди вели себя героически. Они создавали партийные, советские и интернациональные орга-низации военнопленных. Вырвавшись из плена, они создавали партизанские отряды и включались в антифашист-скую борьбу местных патриотов, часто возглавляя отряды Сопротивления.

Советские военнопленные создали разветвлённую тайную организацию военнопленных «Братское сотрудни-чество военнопленных», действовав-

шую во всех лагерях для военноплен-ных в Южной Германии и в 20 лагерях для восточных рабочих, связанную с немецким антифашистским народным фронтом.

Почти на 70 лагерей для военно-пленных распространялось влияние «Интернационального антифашистско-го комитета». С помощью этих органи-заций из фашистского плена за годы войны бежало свыше 450 тыс. советс-ких военнопленных.

Очень многие из них сражались против фашизма в Польше, Болгарии, Чехословакии, Югославии, Франции, Италии и других странах».

ИЗ БЛОКАДНОГО ДНЕВНИКА

Дневник бабушки, Татьяны Кулаги-ной, пережившей ребенком блокаду Ле-нинграда, подготовила для публикации наш внештатный корреспондент, выпус-кница гимназии № 1 г. Краснознаменс-ка Екатерина Монахова.

Первой из Ленинграда эвакуирова-ли маленькую Татьяну – на Валдай. «Меня с детским садом куда-то от-правляют. Я сижу в автобусе, смотрю в окно, – пишет она. – Мама с папой, веселые и красивые, машут мне рукой. …Нас преследовал самолет. Летчика было видно, он в летных очках стре-лял по нам».

При обстрелах и бомбежках дети выпрыгивали из машин и от страха

183

разбегались врассыпную. При очеред-ной атаке фашистов Таня оказалась на картофельном поле. Она, как по-том вспоминала, хорошо запомнила запахи. Запах земли и картофельной ботвы смешался с запахом разрывав-шихся бомб. Резкий и непривычный, он врезался в детскую память и ос-тался на всю жизнь. Тогда это был запах страха. В последующем к нему прибавятся и другие, которые тоже будут напоминать об ужасе и страхе. И лишь много позже появятся те, что напомнят о радости.

Через некоторое время эвакуирова-ли и ее младшего брата. Павлуше тогда было всего два годика. Мама приехала с ним на вокзал. Он спал. На платформе стоял состав. Матери заходили в ваго-ны, оставляли сопровождающим своих детей и выходили. Стояли на платфор-ме и ждали, когда пойдет поезд. Все молчали. А когда состав тронулся, в голос зарыдали. Это был скорее вопль, а не рыдание!

«Потом детей пересадили в автобусы и повезли по проселочным дорогам, – читаем в дневнике. – Но этот путь ока-зался отрезан быстро продвигающими-ся немецкими войсками.

Не доезжая Вышнего Волочка, ав-тобусы остановились. Когда открыли двери, внутри стояла тишина. Многие дети, измученные дорогой и голодом, лежали без сознания».

Их вынесли из автобусов и по-ложили на обочину дороги. Из бли-жайших домов выбежали местные жители. Они, не сговариваясь, стали

спешно разбирать детей. Когда Пав-луша пришел в себя, он увидел рядом девочку, похожую на сестренку Таню, и вцепился в нее. Мама этой девочки забрала его к себе.

Через месяц настоящей маме Павли-ка сообщили о его новой семье. С боль-шим трудом она добилась разрешения выехать из города и добралась до этой маленькой деревушки.

В новой семье к Павлику привяза-лись, полюбили его и отдавать матери не желали. «Если ребенок вас узнает, – поставили условие, – мы его отдадим вам. Окликните, только по имени маль-чика не называйте». С замиранием сер-дца смотрела мать на малыша. А он внимательно пригляделся к приехав-шей женщине и с криком: «Мама!» про-тянул навстречу ручонки…

Страх потерять дочь заставил маму вернуть ее из эвакуации. Так вся семья, кроме ушедшего на фронт мужа, оказа-лась в блокадном Ленинграде.

В сентябре в Ленинграде начались систематические бомбардировки, об-стрелы и пожары. Сигналы воздуш-ной тревоги раздавались по нескольку раз в день.

184

«От немецкой бомбардировки, – за-писала Таня, – загорелись Бадаевские склады с продовольствием. Мама ходи-ла туда и видела, как расплавленный сахар тек по городу, попадал в землю. Мне запомнилась эта сладкая земля. Она пахла горелым жженым сахаром, который раньше давали при кашле как микстуру».

Детям сначала казалось, что война – это странная игра взрослых. Они ходи-ли смотреть на воронки от бомб и сна-рядов, на разрушенные дома. Мальчиш-ки собирали неразорвавшиеся снаряды и мины. Однажды брошенная мальчиш-ками в костер мина взорвалась. Всех, стоявших рядом, убило. Вокруг костра валялись изуродованные тела детей.

Постепенно и дети поняли, что вой-на – вовсе не игра. Смерть они видели на каждом шагу. В душах их поселился страх. Страх не успеть добежать до ук-рытия, страх потерять близких, страх остаться одному…

«Голод запомнился запахом перца и ванили. Их почему-то было очень много».

Есть хотелось постоянно. Когда мать приносила хлеб, полученный по карточкам, то его делили на равные части на всех. Старики съедали свой хлеб быстро и, закутавшись в одеяла, ложились спать. Из-за этого многие не доживали до утра. Умерших родствен-ников хоронить не спешили, ведь на них продолжали выдавать продоволь-ственные карточки. Так, даже после своей смерти мертвые помогали вы-жить оставшимся родным.

«В октябре 1941 года умер наш дедушка. Мама, тетя Катя и бабуш-ка тащили его по коридору. Он был в красной шитой рубашке. Кисточки от кушака качались, качались… Потом де-душку зашили в одеяло и кое-как увез-ли на кладбище».

«Есть хотелось постоянно, – вспо-минала Таня, – но когда пришло пись-мо от отца с фронта и он написал, что отправил нам посылку, я размечталась о кукле с закрывающимися глазами. А когда в посылке оказалась еда, я была разочарована и просто разрыдалась».

Наступила весна. В памяти юной блокадницы Татьяны Кулагиной оста-лась яркая картинка: «Во дворе свал-ка, лежат искореженные огромные железки, а сквозь них пробиваются первые весенние цветы – мать-и-ма-чеха!». Они были как маленькие сол-нышки, как веснушки у земли. И тогда она почувствовала запах этой земли и этой первой зелени.

А еще это был запах приближаю-щегося освобождения Ленинграда от страшной блокады.

ИСТОРИЯ ЛЮБВИ

В городском краеведческом музее города Краснознаменска в экспозиции, посвященной Великой Отечественной войне, есть стенд. На нем фотография человека в военной форме, несколько писем, орденская книжка…

185

Как рассказала хранитель музея Евгения Владимировна Миронова, на снимке ее родственник – Александр Георгиевский. Эти письма были обнару-жены случайно. Ее двоюродная сестра перебирала семейный архив, достав-шийся от родителей. Среди бумаг на-шла большой конверт – в нем перепис-ка членов семьи Георгиевских в период Великой Отечественной войны. Пожел-тевшие, исписанные торопливым почер-ком тетрадные листы. В некоторых мес-тах от времени расплылись чернила. Но в этих письмах отразились судьбы, мысли и чаяния миллионов людей.

До войны. Александр Алексеевич Георгиевский родился 1 июня 1902 года в селе Крамышеве Калужской области. В большой семье священнос-лужителя было десять детей. Все они стремились к знаниям. Получили хоро-шее образование. Не помешали этому ни революция, ни репрессия, а потом и расстрел отца. В 1934 году Александр окончил факультет технической физи-ки Московского индустриального педа-гогического института. Был направлен в школу села Стрелковка Калужской области (родина маршала Г.К. Жуко-ва). Работал учителем. Перед войной возглавил 477-ю школу Молотовского района Москвы. К этому времени же-нился, имел двоих детей.

Письма как эликсир жизни. 1941 год. Враг приближался к Москве. В школе, которую возглавлял Георгиевс-кий, формировалась дивизия народно-го ополчения. Одним из первых в нее вступил Александр Алексеевич.

Жена Татьяна с восьмилетним сыном Аликом остались в Москве. 14-летняя дочка Ирина вместе с другими детьми и учителями была эвакуирована за Урал, в город Осу.

Первые письма от Георгиевского пришли из учебной части, расположен-ной в Подмосковье. Там готовили ново-бранцев.

После разгрома фашистских войск под Москвой связь между Татьяной и Александром оборвалась. Георгиевс-кий оказался в городе Канаш Чуваш-ской АССР, куда его направили препо-давателем.

186

Вдали от семьи он постоянно думал о жене, сыне и дочери. И писал, писал… 31 октября 1942 года. Александр твер-дым, летящим почерком вывел: «Сегод-ня я послал тебе открытку, в которой поздравлял с приближающейся годов-щиной нашего замечательного празд-ника. Отметь его дорогая, как это мы делали раньше. Подними тост за меня там, а я за тебя здесь, и в этот момент мы оба почувствуем, кто виновник всех бед и страданий, и поклянемся жить до тех пор, пока последний гитлеровец не сдохнет на наших глазах. Именно пос-ледний и на наших глазах».

Он рвался в действующую армию, и накануне нового, 1943 года его на-

стоятельную просьбу удовлетворили. Отправили на Ленинградский фронт заместителем командира батальона по политической части.

«Я знаю, что ты везде будешь поле-зен Родине, – писала Татьяна мужу, – а для меня главное, чтобы ты был жив, здоров и с победой вернулся до-мой! Когда это будет? И дождемся ли мы того счастья, когда опять будем все вместе?».

Вместе с письмом жены, а чаще как самостоятельное послание, Александр получал рисунок или небольшую запис-ку от сына. Вот одна из них: «Дорогой папочка! Мы живем хорошо. Была тре-вога, и стреляли с самолетов… Я ходил в кино на «Три мушкетера». Я нарисую немцев зимой… Наше дело правое. Враг будет разбит. Победа будет за нами. Целую крепко. Алик».

На рисунках ребенок часто изобра-жал самолеты и поезда, которые везут домой отца и сестренку из далекого го-рода. А еще рисовал военную технику, которая в скором времени уничтожит ненавистного врага, и тогда вся семья соберется вместе.

Восьмилетнему сыну Александр Алексеевич писал разборчивым круп-ным почерком, спрашивал об учебе, журил за мелкие детские шалости. Сын был рядом с мамой, под присмот-ром, и, несмотря на занятость жены, Георгиевский знал, что Алику уделя-ется много внимания. Другое дело – дочь: родители жалели, что отправили ее в эвакуацию, но тогда другого выхо-да не было.

187

«Я очень часто думаю об Ириноч-ке, пришел к выводу, что нужно при-ложить все усилия, чтобы она была около тебя, – писал Александр Алек-сеевич жене. – В такие годы ей как никогда требуется направляющая рука взрослого. Ведь до сего времени ни я, ни мы не дали совета, какую специаль-ность ей избрать. Пусть все-таки на-жимает на точные науки – это нужно и для исследовательской работы, и для осмысленного понимания всего техни-ческого процесса…».

В 1943 году он хлопочет о въездном пропуске в Москву для дочери: «Только что оформил в своей части присланную тобой справку о выдаче пропуска Ири-ночке. …с получением моего письма (одновременно, вероятно, будет полу-чено письмо и в Главном управлении кадров НКО СССР) иди к начальнику канцелярии, проси, чтобы оформление шло через тебя…».

Из дома приходили успокаиваю-щие, нежные письма с подробностями о знакомых. Вчитываясь в строчки, понимаешь, как жила Москва в годы войны: «Мариша готовит себе к зиме печку. Складывает ее печник за вещи, Анечка разную траву сушит или со-лит. Я тоже сушу ботву со своего огородика. Завтра поедем с Аликом посмотрим, принялся ли табак». А в следующем письме уже другие забо-ты: «Мои третьеклассники рисуют и посылают письма бойцам на фронт. Ребята у меня такие хорошие, что прямо жаль с ними расставаться. В

январе каникулы будут 10 дней, а для 5-х и 6-х классов семь дней».

Беспокойство за судьбу Родины, страх за мужа, хлопоты о возвращении дочери, бытовые заботы – все сливалось в единое целое: «…Сколько тревог и волнений – все это пустяки в сравнении с тем, что делается на полях сражений, где гиб-нут тысячи наших братьев-героев! Да, мы научились ненавидеть врага, но что конкретно делать для победы над ним, мы не знаем. Я твердо верю в наше пра-вое дело, в нашу победу, но когда и ка-кой ценой?!», – писала Татьяна.

Цена оказалась слишком высокой. Из десяти детей семьи Георгиевских в живых остались трое. «Писала ли ты моей маме о гибели Валентина на фрон-те? – спрашивал жену Александр. – Надо еще раз запросить его часть, что-бы выслали справку на предмет уста-новления пенсии маме. Сколько сынов, и всех захлестнула война…».

Георгиевский участвовал в боях в составе Ленинградского, 2-го, 3-го и особого Прибалтийских фронтов. Войну закончил в должности агитатора полка. Награжден орденами Красной Звезды и Отечественной войны II степени.

Полностью семья воссоединилась лишь в 1946 году, когда демобилизо-вался Александр Алексеевич. Он вер-нулся к педагогической деятельности. Получил звание «Отличник народного просвещения». С 1951 года работал в Министерстве просвещения РСФСР.

…Вот и вся история любви в пись-мах и житейских буднях.

188

39 ТЫСЯЧ «СПАСИБО»

Они победили. И поэтому, только поэтому, мы, не знавшие войны, вырос-ли свободными и счастливыми.

«Мы победили!», вторят им алые тюльпаны.

«Мы победили!», разливаются тре-лью птицы в небе.

«Мы победили!», ликует народ. И кажется, что сказать больше не-

чего, что всё давно переписано, пере-сказано.

Как вдруг встречаешь взгляд пря-мой, пристальный, немного печальный и счастливый одновременно – взгляд фронтовика. Его жизнь надвое распа-хала война. Безусым мальчишкой он ушёл из родного дома и вместо книги взял в руки винтовку. Он рыл окопы в мёрзлой земле тёмными холодными ночами, мечтая только об одном, что-бы пришла весточка от мамы – жива. Он, замёрзший и усталый, вставал и шёл в рукопашную плечом к плечу со своими товарищами, заранее зная, что выживут не все. Сам раненный, он нёс однополчанина к своим, уговаривая его не умирать. Он хоронил друзей, таких же юнцов, не успевших влю-биться. Он терял счёт дням и ночам, не сдавая врагу очередную стратеги-чески важную высоту. Он прошёл эту страшную, горячую, кровопролитную, жестокую войну.

Его лицо стало суровым, руки – крепкими, воля – стальной. И только

9 Мая он может плакать как ребёнок, потому что только он знает, какой несоизмеримой ни с какими сокрови-щами мира ценой досталась эта одна на всех Победа. Посмотрите в глаза наших дорогих защитников, участни-ков Великой Отечественной войны, их осталось в нашем регионе 39 ты-сяч, и скажите им «спасибо» 39 тысяч «спасибо».

Спасибо за мирные рассветы, за без-заботное детство, за жизнь без взрывов и канонад.

За то, что они победили, за то, что дали нам право гордиться своей стра-ной. И пожмите их сильные, хоть и морщинистые руки, которыми они от-вели от нас самую страшную беду.

Ветеран Великой Отечественной войны, полковник Яков Винокуров, прошедший фронтовыми дорогами от Москвы до Берлина, а потом дол-гие годы проработавший в областном ГУВД, был одним из тех советских солдат, кто в мае 45 года оставил свой автограф на стенах поверженного рейхстага. Материал об этом читайте на 4-й странице нашей газеты. Этот день наши деды и прадеды приближа-ли, как могли. Каждый отвоёванный сантиметр родной земли стоил им невероятно дорого. В небе и на воде, на суше и под водой захватчики стал-кивались с сильнейшим, мощнейшим сопротивлением. Безусые юнцы, креп-кие мужики в самом расцвете сил, старики, убелённые сединами, – все с одинаковым упорством отстаивали своё право жить под мирным небом.

189

В День нашей Великой Победы мы вспоминаем тех, кто не вернулся с полей сражений, говорим искренние слова благодарности защитникам, ос-тавшимся в живых. Мы помним, мы гордимся…

Инна КРИВЦОВА, студентка, За-райский муниципальный район:

День Победы – самый главный день в календаре нашей страны. И лично для меня 9 Мая всегда был и

остаётся великим праздником. Мой прадедушка Иван Лукьяненко про-шёл почти всю войну. Он погиб в кон-це 1944 года. В нашей семье память о нём свято чтится, вспоминаем мы не только о нём, у многих знакомых с той страшной войны не вернулись родные люди. Я в этом году порабо-тала волонтёром, раздавала георгиев-ские ленточки. А 9 Мая непременно с друзьями поедем к Вечному огню, возложим цветы всем воинам, отдав-шим жизнь ради мира.

Яков Михайлович и Мария Васи-льевна БУЙЛЕНКО, пенсионеры, Че-ховский муниципальный район:

Для нас День Победы – самый долгожданный день в году. Именно 9 Мая мы забываем про все недуги и хворь, откладываем в сторону все бытовые проблемы. Это радостный и горький день. Мы плачем, вспоминая наших товарищей, погибших в бою или ушедших из жизни уже в мирное время. Но когда мы оглядываемся и видим радостные лица молодых лю-дей, слышим детский смех, то снова и снова понимаем, что все жертвы были принесены не зря.

В этом году мы по традиции пойдём на Советскую площадь. Посмотрим па-рад. Для нас это святой день.

Роман КЛОЧКОВ, автомеханик, Рузский муниципальный район:

Меня с детства растили в атмос-фере уважения к подвигу солдата. У нашей семьи война отняла сразу не-

190

скольких близких людей. Погибли два старших родных брата моего отца, его дядя вместе с женой. Своих дочерей я старался растить так, чтобы и они всегда с благодарностью и уважением относились к нашим дорогим ветера-нам. Так сложилось, что 9 Мая мы собираемся все вместе. Дочери при-езжают со своими семьями к нам с женой. Мы долго сидим за накрытым столом, общаемся, смотрим фильмы про войну. И знаете, другого такого дня нет, когда радость перемешивает-ся с печалью. Это поистине великий день, когда все мы ощущаем себя еди-ной непобедимой силой.

Ефим СМИРНОВ, участник Вели-кой Отечественной войны, Одинцовс-кий муниципальный район:

Для каждого, кто видел эту страш-ную войну собственными глазами, День Победы – святой день. Столько крови было пролито, столько челове-ческих жизней оборвано. Эта победа далась нашему народу тяжело, но мы выстояли и прогнали врага. 9 Мая – это день памяти, день гордости, день скорби. Моё сердце каждый раз сжи-мается, когда вся страна замолкает на одну минуту. Честно могу сказать, слёз не сдерживаю, потому что вспо-минаю своих погибших боевых това-рищей. И знаете, я в силу возраста могу забыть, что было неделю назад, но никогда и ни при каких обстоя-тельствах я не забуду ни одного дня войны. Должны о ней помнить и дети, и внуки, и правнуки.

У БЛОКАДЫ ДЕТСКОЕ ЛИЦО

Четырёхлетней девочкой Евгения Ни-колаевна Белая находилась в осаж-дённом Ленинграде Учитель истории Евгения Белая, живущая сейчас в Ново-Синьково Дмитровского района рассказывает:

«Родилась я в Ленинграде в самый, пожалуй, страшный год в истории на-шей страны – 1937-й. Недели через две после этого мамин старший брат был арестован по какой-то совершенно не-лепой причине. Его отправили на 10 лет под Воркуту. Там он вначале добывал уголь на шахтах, а потом лагерные на-чальники узнали, что дядя прекрасный портной, и он стал их всех обшивать. Тем самым, как он сам и говорил, со-хранил себе жизнь. Когда его освободи-ли, уже после войны, он там и остался, приезжал к нам раз в несколько лет. У него там вторая жена и младший сын.

Вообще мы некоренные ленинград-цы. И со стороны отца, и со стороны мамы все крестьяне. В начале ХХ века родителей моей мамы, ещё мальчиком и девочкой, послали в город, как тог-да говорили «в люди». Они приехали и стали работать у портных, обучаться швейному мастерству. Взрослели, по-том где-то встретились, познакомились и в 1904 году поженились. В 1905 году у них родился старший сын, в 1906-м – мама, потом три ребёнка умерли, а в 1911 году родился ещё один мамин брат дядя Лёва. В Первую мировую войну

191

дедушка был «ратником», как тогда называли народное ополчение. Ну а потом, уже после Октябрьской рево-люции, когда был военный коммунизм, они уехали на родину к дедушке в Ярос-лавскую область, построили там дом и какое-то время жили. Потом начался НЭП, в Ленинграде стало всё хорошо, и они туда вернулись.

А маму мою в 17 лет выдали замуж за сына кулака. Она не хотела, но так была воспитана, бабушка была «креп-кий орешек»... Потом семью мужа рас-кулачили, ребёнок у них умер, мужа она не любила и просто от него ушла. Вернулась в Ленинград. Стала там пы-таться учиться, но в институт не по-пала. Умер дедушка и стало некому помогать маме. Устроилась работать бухгалтером, встретилась с моим па-пой, который трудился на главном теле-графе. Его отец, мой дедушка, приехал с Украины, из Каменец-Подольского, а

бабушка – из Луги. Её тоже в своё вре-мя отдали «в люди», в прислуги, а потом она стала прекрасной кухаркой и рабо-тала у господ. Я не знаю, чем они за-нимались когда свершилась революция, но мама мне рассказывала, что когда у знакомых были какие-то юбилеи, тор-жества, её всегда приглашали готовить, потому что она очень вкусно готовила. Мне уже трудно это вспомнить…

«Мы выжили благодаря тому, что папа делился с нами своим пайком». «В люди», «военный комму-низм», «раскулачивание» – слышишь эти слова и вдруг понимаешь, что всё это было не так уж и давно; что жи-вут ещё рядом с нами те, кто если не сам всё это пережил, то хорошо знал очевидцев. Оглянуться не успеешь, как, слушая наши рассказы про Советский Союз, про «перестройку», про афганс-кую и чеченскую войны, наши внуки будут удивляться не меньше: «Неужели

вы это застали? Неужели это было с вами? Ведь вы вроде и не такие уж старые…». Только не дай бог ни нам, ни детям, ни внукам пережить то, что выпа-ло на долю наших родителей, наших бабушек и дедушек!

22 июня началась война, 3 июля маленькой Жене испол-нилось четыре года. Сравнение приходит мгновенно и неволь-но – моей младшей дочери столько же! У меня самого не так много воспоминаний об этом возрасте. Может, это и хорошо?..

192

Папу взяли на войну 10 июля, про-должает свой рассказ Евгения Нико-лаевна. Вот видите, – показывает она сохранившуюся справку: «Выдана млад-шему лейтенанту Николаю Ефимовичу Яковову, в том что он действительно находится в Красной Армии с 10.07.41 в должности командира роты». 599-я от-дельная телеграфно-эксплуатационная рота. Сохранилась…

Боевое крещение мой отец получил под Нарвой. Было страшно. Он маме рассказывал потом, что чуть ли не три винтовки всего на десять человек дава-ли. Сказали: «В бою добудете!». Шли на врага с пустыми руками!.. Кто-то до-был, кто-то нет… Кто остался жив, а многие так и всё…

Потом их часть стояла между Пе-тергофом и Ораниенбаумом, есть там такое местечко Мартышкино. Был сен-тябрь 1941 года, и он нас взял к себе. Тогда ещё, видимо, Ленинград больше атаковали с каких-то других направле-ний, а там было тише, и я помню, что были другие семьи, несколько человек мальчишек и девчонок – командирских детей. И мы, дурачки, бегали чуть ли не под обстрелом искали осколки. Да ещё чтобы они тёпленькими были! И потом хвастались между собой у кого больше, менялись… Помню, два раза нас застал обстрел, и мы в какой-то то ли дзот, то ли дот забежали – крытый такой – и там отсиделись, а матери с ума сходили, потому что не знали, где мы. Помню, как мама взяла меня и ещё двух детей и повела нас гулять к Финс-кому заливу. Напротив Кронштадт. Ког-

да мы пришли на побережье, начался обстрел. Уже были вырыты вдоль бере-га окопы, и вот мама меня под мышку, а двух за руки… Как мы через эти око-пы бежали!.. Это было ужасно. Страх, конечно, остался в памяти навсегда. Был ещё один момент. Стоял сентябрь, и я помню, как цвели астры. Сколько их было там, где стояла часть! Может быть, там в своё время располагался дом отдыха или пионерский лагерь, не знаю, но цветов было очень много. И был пруд, в котором плавали утки-селезни с зелёными шейками – такие красивыекрасивые! Все любовались ими – и мы, и папа, и солдаты… И вдруг обстрел! Я помню, как отец бро-сил меня на землю, а сам лёг на меня. Прикрыл собой. Потом их часть переве-ли в Вырицу, на юго-восток, оттуда он иногда приезжал или кого-то присылал с весточкой. Наверное, мы выжили в ту страшную зиму ещё и благодаря тому, что он делился с нами своим пайком. И ещё он маме присылал конину… Мама однажды спросила: «Откуда?». «Это убитая лошадь…».

Мамин брат, дядя Лёва, тоже пе-редавал нам при любой возможнос-ти продукты. Вообще, если кто-то из ленинградцев ехал с фронта, их всех нагружали: «Зайди к моим, передай моим...». И все абсолютно честно всё, что привозили с фронта, передавали. Дядя Лёва служил в морской пехо-те. Он участвовал в первых попыт-ках взять левый берег знаменитого «Невского пятачка» в ночь с 18 на 19 ноября. В чёрных шинелях по бело-

193

му льду… Из 182 человек в живых ос-тались только восемь, в том числе и дядя Лёва. «Невский пятачок» сущес-твовал с 1941 года по 1944-й. Там, как считают немцы, погибли 500 тысяч наших солдат, наши говорят – 50 ты-сяч… До сих пор там земли нет. Толь-ко ржавый металл от снарядов и пуль. Воспоминания моего дяди хранятся во многих музеях Ленинграда. У него был литературный дар. В 70-е годы прошлого века издалась книга «Нев-ский пятачок», в которой были соб-раны воспоминания участников тех боёв. Но там перепутали имя дяди и фамилию. Дядя Лёва был очень огор-чён и обижен такой ошибкой.

Он рассказывал, как в ночь перед боем один матрос, Коля из Одессы, всё плакал: «Меня убьют в этом бою, я своих детей не увижу…». А дядя ему отвечает: «А я ведь даже не знаю, кто у меня родится – сын или дочь». Жена дяди Лёвы была в это время на вось-мом месяце беременности. Коля-одес-сит действительно погиб в том бою… А дядя своего сына увидел.

Мальчик родился в самый страшный месяц. У нас было письмо, написанное его мамой – моей, которая ходила в род-дом, носила какие-то продукты. Ведь в блокадные январь – февраль 1942-го умерло больше всего людей, почти 200 тысяч! В письме были такие стро-ки: «Никогда не забуду, что ты сделала для нас, и мы хотим, чтобы ты и Коля (то есть, мой папа) были крёстными у нашего мальчика…». Но не пришлось, папа погиб…

В каком бою он пропал без вести – трудно сказать. Но я помню, как при-езжала к нам военврач его части Ле-ночка Соловьёва – я её запомнила на всю жизнь, мы тогда ещё жили в Мартышкино. Она приехала где-то в апреле 1942 года. Они сидели с мамой долго, говорили… И потом, когда мама вышла её проводить, она была вся за-плаканная. Мы её довели до останов-ки трамвая, и на этом всё… Потом нас эвакуировали в город Красноуфимск Свердловской области. И я прекрасно помню: когда мы спали с мамой вмес-те – другой возможности не было, – я часто просыпалась ночью оттого, что её плечи дрожали от рыданий… Она пла-кала каждую ночь. А я просыпалась и лежала молча, чтобы не показать, что я знаю о её слезах. Я понимала, что она плачет о папе…».

«Пришла в январе, а дедушки уже нет…». У Евгении Николаевны дома целый архив история семьи, ис-тория блокады. Письма, телеграммы, справки, фотографии… Есть дагероти-пы начала ХХ века. Есть и современ-ные фотографии знакомых с детства мест. О блокаде она собрала все книги, которые только смогла найти. Только книгу Чаковского почему-то не стала покупать: «Не знаю, почему, – говорит, – но не захотела…». А есть ещё и ру-кописная книга, которую начала писать её мама. «Семейная хроника» называет-ся. Удивительная книга! «Не печалюсь о смерти, и бессмертья не жду.

И я больше не буду, и я тоже уйду, уйду…» – это строки с первой стра-

194

ницы книги. Мама успела дописать до 78-й… Теперь книгу продолжает сама Евгения Николаевна.

Младший брат отца, Лёня, тоже пропал без вести … Я недавно читала статью, в которой рассказывалось, по-чему у нас так много пропавших без вести. В первые годы после войны на местах, где шли бои, собирали мно-жество солдатских медальонов! Целы-ми рюкзаками, сумками, вёдрами их доставляли в военкоматы. Куда потом всё это делось – неизвестно. Позже оказалось, что к концу войны было от пяти до девяти миллионов без вести пропавших, а ведь государство в год платило вдове 50 или 60 рублей за по-гибшего. А ну, как эту сумму умножить ещё на пять или на девять миллионов? И все эти медальоны были, наверное, просто куда-то выброшены.

А жёнам без вести пропавших ниче-го не платили?

Ничего…У меня много друзей и знакомых за-

нимается поисковыми работами…Ой, я им так благодарна! В ноги пок-

лониться хочется!Они рассказывают, что очень мно-

го медальонов, которые они находят, пустые. Потому что было поверье, мол, если напишешь в нём своё имя – убьют обязательно. Может, ещё и по-этому…

Может, и так…В марте, когда папа ещё был жив,

он помог эвакуировать бабушку – ма-мину маму. А в конце апреля его уже не стало… Мама зимой работала где-

то бухгалтером, а меня устроили в де-тский садик.

А чем в саду кормили?Я уже не помню… Помню лишь, что

весной давали нам как-то салат, зелень. Мне от него так плохо было!.. Орга-низм не принимал. С тех пор салат не ела ни я, ни моя семья, смеётся она. Но большинство воспоминаний вызывают другие чувства…

В Ленинграде мы жили на Малой Охте, это за Смольным, а бабушка с дедушкой на Лиговке, недалеко от Московского вокзала. Мама ходила к ним в блокаду через промёрзший го-род. Навещая их, пересекала Неву, вы-ходила на Старо-Невский, потом шла по Лиговке. Как-то раз пришла в янва-ре, а дедушки уже нет… Бабушка ска-зала: «Я не смогла его похоронить – сил нету, приходили дружинницы – я его им отдала…». В общем, где он похо-ронен, мы так и не знаем.

В блокадном Ленинграде остались Люся дочь старшего маминого брата, ко-торый был сослан в Воркуту, и её мама Зинаида. Когда мы уезжали, бабушка и Люся ей было тогда 15 лет пришли нас проводить. А нам перед выездом давали полный обед – горячая ячневая каша с подсолнечным маслом. И мама весь обед отдала им. «Мы, говорит, уезжаем, нам ещё дадут. А вам никто не даст…».

У Люси судьба во время блокады складывалась страшно. Её мама устро-илась работать в какую-то столовую, и однажды она попыталась вынести что-то из продуктов для дочери. Тётю пой-мали, посадили на полтора или на два

195

года. И 15-летняя Люся осталась совер-шенно одна в блокадном Ленинграде. Никого уже не было из родных. Но она выжила. И мать её выжила, но забо-лела в тюрьме туберкулёзом и в 1951 году умерла. Я помню: когда мы в 1946 году вернулись и пошли их навестить, то мама отобрала то, что мы смогли вывезти какие-то простынки, какието отрезы ситцевые, и принесла им. И ещё я помню их совершенно голую, пустую комнату, тётю Зину с тёмным лицом, постоянно кашляющую... И тогда у меня, у ребёнка, возникла мысль о том, какая же мама у меня добрая! Ведь у самих-то тоже ничего не было. Но она отдала. В такой момент… Я не могу за-быть её доброту.

А тогда мы сидели на эвакуацион-ном пункте… И бабушка сказала, что она не поедет, хотя мама её очень зва-ла. Она сказала: «Я не поеду. Ну куда ж они придут? Вот они объявятся и придут… И прийти будет не к кому. Я буду их ждать».

И она осталась ждать своих пропавших без вести сыновей. У неё было плохое здоровье, и в 1944 году началась не-проходимость больных вен. В блокадном Ленинграде ей сде-лали операцию! Но она её не выдержала и вскоре умерла.

Мама ей писала письма, но она их не получала. И она пи-сала маме, но и мы не получа-ли… И вдруг: «Здравствуйте, милая Саша (мама моя Алек-сандра Михайловна, она её

Сашей звала) и милая Женюрочка (это я), шлю я вам привет и от души желаю быть здоровыми. Саша, писем от тебя нет. Я тебе писала, я вышла из боль-ницы 25 числа, мне делали операцию. (…) Спасибо, мне очень помогали – я очень была слабая и так нельзя было жить. Я решила сделать. (…) очень дол-го делали, я всё терпела, устала. Мне четыре раза вливали кровь. Очень хоро-шо сделали (…) Лежу сейчас дома. (…) От Лёни нет ничего (это от младшего сына). Привет тебе от Пани (это, ви-димо, какая-то знакомая). Она здорова. Саша, пиши, как живёте. До свидания, будьте здоровы, целую вас. Как Женеч-ки здоровье?».

Видите, какой листочек, показы-вает Евгения Николаевна старый-старый листок, даже не обрезанный, вырванный откуда-то. И штамп на письме «Просмотрено» военной цензу-рой. И мама начала ей писать, а от неё вновь ничего. Но вот мы получаем письмо от родственницы, тётки отца:

196

«Шурочка, письмо твоё получили, за которое благодарим. Ты пишешь, что мама не отвечает на твои письма. Но мама приказала вам долго жить… Она умерла 2 апреля 1944 года. Хоронили мы её 6 апреля на Волковом кладби-ще. И давно бы написали, но не знали твой адрес».

Но, вы знаете, эта тётя Лиза… Ког-да мы уезжали, мама отнесла к ба-бушке самые ценные вещи, в том чис-ле и фотографии. И когда мы в 1946 году приехали к этой тёте Лизе, она нас дальше прихожей не пустила, ска-зала: «У нас гости…». Мы не виделись пять лет! А тут: «У меня гости!..». Мама потом мне рассказывала, что, когда дверь открылась, она успела увидеть что-то из наших и бабушки-ных вещей, а потом тётя Лиза выклю-чила свет в прихожей, и мы с мамой сидели в полной темноте. Я до сих пор помню это чувство унижения… Никогда не ожидали такого от своего достаточно близкого родственника, к которому пришли с надеждой что-то узнать… Больше мы, конечно, к ней никогда не ходили. Поэтому у нас нет фотографий ни бабушки, ни дедушки. Всё осталось там. И от бабушки – только это последнее письмо…

«А в родной мой Ленинград мы больше так и не смогли вернуть-ся». Начиная работу над своей кни-гой, мама Евгении Николаевны на от-дельном листочке вывела имена тех родных, что умерли в блокаду и погиб-ли на фронте. Умерли – одиннадцать, погибли – десять…

А маленькая Женя с мамой оказа-лась в Красноуфимске. Ещё перед эва-куацией дядя Лёва, которому уже боль-ше не был нужен матросский бушлат, отдал его сестре и сказал: «Сшей Жене пальто».

Так что День Победы я встречала в пальто, сшитом из бушлата дяди Лёвы, – рассказывает Евгения Николаевна.

– Когда мы были в Красноуфимске, мама сдавала кровь. Вот, показывает она клочок бумажки, справка донора, остаточек… Было прямое переливание какому-то лётчику. У мамы была пер-вая группа крови, высокий, несмотря ни на что, гемоглобин, и её попросили сдать не 200 граммов, а 400. Она сдала, пошла и упала. Конечно, мама сдавала кровь ещё и потому, что за это давали обед, что-то она несла и мне... В Красно-уфимске мы прожили с 1942-го по осень 1943 года, и у меня там начался тубер-кулёз бронхиальных желёз климат там резко континентальный. А организм был ослабленный. И врач сказал маме: «Если хотите, чтобы ребёнок выжил, надо ехать в какой-то более спокойный климат». И вот мы уехали в Ярослав-скую область, на мамину родину. Там уже бабушка, мамина мама, жила, её туда эвакуировали. Так мы там до 1946 года и прожили. Там было очень много ленинградцев, был и ленинградский де-тдом, дети из которого вместе со мной пошли в первый класс. Летом 1946 года для них был организован пионерский лагерь, и меня туда взяли, как дочку работницы. Здесь меня в первый раз приняли в пионеры.

197

Как это – «в первый раз»?Когда мы потом переехали в Тал-

лин, и я пришла в школу, никого ещё не принимали только к годовщине Ок-тябрьской революции. А я говорю: «Я уже пионерка!» – «Как это так? Не мо-жет быть!» И меня заставили вступать второй раз…

Но перед Таллином было ещё их воз-вращение в Ленинград. Но как потом выяснилось, слишком позднее… Неза-долго до этого вышло постановление о том, что если комната занята семьёй погибшего фронтовика, то она прежним жильцам не возвращается…

И как быть, где тогда жить?А это уже ваши проблемы… Так мы

остались без жилья. Бабушка – папина мама – умерла, её комнату в 1944 году, конечно, тоже уже забрали. Мамина мама тоже там больше не жила, так-же потеряв за время эвакуации свою комнату. Её потом взял к себе дядя Лёва. А нам некуда было деться. Мы какое-то время жили у своих соседей, а потом мама встретила своего земля-ка. Он её запомнил ещё молоденькой девушкой там, в Ярославской области. Она вообще была очень красивой. Он к ней подошёл, разговорились. Он в это время был разведён, она потеря-ла мужа. И вот от этой безысходности она согласилась выйти за него замуж, и мы уехали в Таллин, где я прожила 20 лет, а мама – 43 года. А потом ещё 17 лет в Риге. Так что мы, по сути, «прибалтийские русские». Много лет с мужем-военным я прожила на Кам-чатке, а в родной мой Ленинград мы больше так и не смогли вернуться.

А сейчас вы там бываете?Да, примерно каждые два-три года.Но родни там уже никого не оста-

лось?Племянник и племянница – дети

той самой Люси… И ещё один близкий человек. В нашем доме на улице Сбор-ной квартира была из четырёх или пяти комнат. В каждой жила семья – муж, жена и девочка, а у одной две девоч-ки. И мама дружила с одной из этих женщин. Дружила до конца жизни. Сначала умерла её подруга, а потом и мама… А теперь я дружу с дочкой ма-миной подруги. Мы почти ровесницы. А началась наша дружба с того… что она когда-то уронила меня… Я была ещё совсем маленькой, мама пригото-вила меня для прогулки, завернула в одеяло, положила на стол и вышла на минутку, а она зашла к нам в комна-ту, решила взять ребёночка на ручки и уронила... Мама рассказывала: «Слышу рёв страшный, прибежала – она в рас-терянности, и ты на полу…». Вот так началась дружба… Евгения Николаевна показывает фотографии:

Вот наш дом. Сейчас его уже нет. Но насколько детская память сильна! Я запомнила, какая плитка была в па-радной – сама белая и такие старин-ные ромбики голубые. И после войны мы вошли… всё точно так!.. И сколько я потом входила, она так и была. Дом, наверное, никогда не ремонтировал-ся, сколько существовал. Как-то раз я решила позвонить и попросить разре-шения войти в квартиру. Никто не от-крыл… Нас, видимо, заметили из окон, потому что шевелились занавески. На-

198

верное, заволновались: ходят, смотрят, фотографируются… И не захотели нас пустить.

Значит, это уже тогда было? А я ду-мал, только в наше время началось.

Это было… А это – Лиговка, 110, где жили бабушка и дедушка по папе, показывает Евгения Николаевна ещё несколько фотографий. Я помню, как мы туда ходили. Но они жили не в том доме, что выходил на саму Лиговку, а внутри вот этого двора. Я думаю, что всё-таки вот этот дом, потому что пом-ню, как меня здесь отпускали гулять…

Эта книга не должна заканчи-ваться. А ещё Евгения Николаевна рассказывала мне о жизни в Таллине… О том, как вместо исторического фа-культета Ленинградского университе-та, на который она мечтала поступить, пришлось учиться в Таллинском поли-техническом… О том, как цепь непри-ятностей и бед помогла ей в итоге всё-таки осуществить свою мечту и стать историком… О том, как познакомилась с мужем, пришедшим в конструкторс-кое бюро завода, где она работала ко-пировщицей, делать копию чертежа корабля, на котором он служил… (Эта копия тоже хранится в семейном архи-ве. Как ценная реликвия.) О том, как мужа послали служить на Камчатку, о тех трудных, но самых счастливых годах... О том, как вернулись в При-балтику и как вынуждены были оттуда уехать… О том, как поломала судьбу её семьи перестройка и последовавшие за ней события… О том, как работала школьным учителем истории… О том,

как переехали в Подмосковье… О том, как погибла в автокатастрофе младшая дочь Наталья... О том, как старшая дочь Елена повторила во многом судьбу ма-тери, сначала поскитавшись с мужем-военным по стране, а затем найдя своё профессиональное призвание в школе… О том, как муж дочери, уволившись с военной службы и попробовав разные профессии, стал в итоге учителем ис-тории… О том, как удивлялась, читая дипломную работу внучки Саши, окон-чившей знаменитую Бауманку… О том, как мало осталось блокадников... За то время, что мы провели с Евгенией Николаевной, мы пролистали много интересных, удивительных страниц её удивительной жизни.

Жизни, о которой она обязательно напишет в «Семейной хронике». Кото-рую обязательно продолжат её дочь и её внучка… Потому что эта книга не должна заканчиваться!

22 ИЮНЯ

Кадры кинохроники донесли до нас ставшую классической картинку: чер-ная воронка репродуктора, собравшая вокруг себя сурово молчащих людей. Однако воскресный день 22 июня 1941 года в нашей огромной стране в разных городах и селах проходил по-разному.

Теплым солнечным днем Надя Ра-товская, только что сдав экзамены за первый курс в Серпуховском педагоги-ческом училище, возвращалась в род-

199

ную деревню вместе с подругой. Шли довольные, вспоминали однокурсников и преподавателей, весело смеялись. Повстречавшийся сосед их остановил и сказал укоризненно: «Что вы такие веселые? Ведь война! Уже Киев бом-били!». Оттого первое чувство при из-вестии о войне – не страх, а стыд за неуместный смех.

А в городе Лысьве Пермского края, где жила Евдокия Алексеевна Плиш-кина, 22 июня отмечался татарский праздник Сабантуй. Молодые мужчины соревновались в скачках на лошадях, мерялись силой. В поле за городом, куда не ходил транспорт, собралось на-роду видимо-невидимо. Было шумно от песен, веселья, криков болельщиков. Вдруг стали раздаваться другие голоса – тревожные. Все начали кричать, что на-чалась война. И народ бегом бросился в город. Объявление войны вызвало в городе суматоху, некоторые впадали в истерику. У всех в глазах был ужас.

По воспоминаниям Людмилы Ни-колаевны Разореновой, дети все лето бегали на призывной пункт, где заби-рали в армию. Матери, жены, сестры плакали, даже падали в обморок, про-вожая мужчин на фронт. Не было ника-кого пафоса и никаких гармонистов. Но фронт приближался к селу, и все новые добровольцы, особенно молодежь, ухо-дили на фронт.

Десантники. В один из зимних ве-черов поднялась страшная метель. Мы с мамой пошли в сарай, чтобы покормить скотину. Вдруг мы там увидели трех че-ловек в белом. Оказалось, это советс-

кие десантники-парашютисты, которых ветром отнесло к нашему селу. Мама испугалась, ведь у нас в доме жили не-мцы. Десантники ответили: «Мы знаем! Помогите нам переждать непогоду!».

А непогода, как назло, бушевала три дня. У дома все время дежурил патрульный немец. Чтобы он ничего не заподозрил, когда старшие носили еду в сарай, младший брат отвлекал его, затевая у него на виду какие-нибудь детские игры, – то в снежки с ним по-играет, то снежную бабу лепить будет. Когда метель стихла, мама дала пара-шютистам хлеба и сказала, как лучше добраться до нужного им места. Они ушли по сугробам.

Жмых. Из Узбекистана приходила непостоянная помощь в виде жмыха. Жмых – это остатки, полученные при отжиме хлопкового масла. Его прес-совали в плиты, которые в деревне раз-бивали топором. Эти кусочки, по вкусу напоминавшие хлопок, а по форме – во-локнистую ткань, жевали и взрослые, и дети. А в 1944 году пришел подарок из Америки – по две банки тушенки на каждую семью. Тушенку по ложечке мы добавляли в суп.

Каратели. Небольшой домик путе-вого обходчика на тихом полустанке в Смоленской области не мог, конечно, укрыть нас от всех бед. Когда время от времени проходящие мимо немцы забрали у нас всю живность, то корми-лицу-коровушку мы увели в землянку, которую выкопали в полукилометре от дома. Узнав об этом, каратели сожгли наш дом.

200

Бомбежка. Ранним морозным утром бабушка топила печь, готовила завтрак для бойцов Красной армии, которые жили у нас в каждом доме. Вдруг раздал-ся страшный грохот, свист и содрогну-лась земля. А потом наступила тишина. На какое-то время все были оглушены. Мы с сестрой обнаружили друг друга под кроватью. Бабушка стояла испуган-ная и очень грязная, вся в саже. Дрова в печке не горели. Сажа и стекла из разбитых окон перемешались в кастрю-лях с кашей и супом. Дверь на террасу была выбита вместе с притолокой. Все выбежали на улицу и увидели, что снег кругом почернел, и по этому черному снегу течет красная кровь – несколько бойцов были убиты и ранены.

Голод. Однажды мама задержалась на работе, а я ждал ее, томясь от го-лода. На общей кухне я увидел, как соседка кормила своих детей. Вероят-но, она поняла мое состояние, отрезала кусок черного хлеба, капнула на него масла и протянула мне. Я начал есть, и тут пришла мама. На всю жизнь я запомнил, какой она дала мне разгон. Потом отрезала ломоть свежего, вкусно пахнущего хлеба и велела отдать сосед-ке. Со слезами на глаза я отнес этот хлеб в соседнюю комнату и с тех пор ничего ни у кого не брал.

А вскоре для всех эвакуированных детей в городе была организована столо-вая. В меню во всех видах – морковь.

И еще помню, как ранней весной мы с мамой пошли на речку. По реке шел ледоход, и на одной из льдин мы увидели мертвую птицу. Мама доста-ла ее палкой, и в этот день у нас был суп с мясом.

Колхоз. Летом в колхозе работали все – и взрослые, и дети. Иногда детей брали убирать зерновые. Женщины с помощью серпа срезали колосья, а мы, дети, связывали их в снопы. Потом сно-пы увозились на ток, где зерно молоти-ли. Старшим ребятам уже доверяли ло-шадей, и они перевозили снопы на ток.

Когда поспевал горох, детям разре-шали полакомиться прямо на колхоз-ном поле, на специально выделенной для этого огороженной площадке. Это делалось по распоряжению председате-ля колхоза. Она была женщиной, у нее было много собственных детей, которые также хотели вкусненького.

201

НАСЛЕДСТВО

Баба Дуня открывает дверь и улы-бается своей солнечной улыбкой.

– Не промерз?– Не. Но если подкормишь, душой

отогреюсь.– Сырнички будешь?Сырнички я завсегда. Я их с ма-

лого детства помню – поджаристые и сверху как бы запеченной мукой при-сыпаны. На них ложкой шапочку гус-той сметаны, вилкой этот мини-торт – хрясть на четыре части. И – загады-вай желание...

– Бабуль, ты как?– А чего мне? Живу-перемогаюсь,

года не считаю. Вот только жду, когда ты мне правнуков подаришь. Артема и Егора.

– А Анюту или там Маришу не хо-чешь?

– И Анюту хочу, и Маришу. А еще Артема и Егора.

– Ну, ты – человек принципа. Уже сколько раз про них. Это у тебя ка-кая-то любовь юная что ли была?

– Да так, – загадочно улыбается баба Дуня, выкладывая на тарелку сырники. Я жую, а она достает из кла-довки дребезжащую складную лест-ничку и уставляет ее у антресолей.

– А чего у тебя там-то, в загашни-ке? Что поискать?

…Удивительный она у меня чело-век – бабушка. До сих пор помню, как пела она мне, качая на коленях, свою колыбельную. Родителям не до

этого было – работа, карьера, ссоры, примирения, друзья, командировки, трудовые медали с грамотами, соц-соревнования с подведением итогов, комсомольские зачеты со стройотря-дами. А у нее – колыбельная:

За окном пороша,Спи, внучек Сережа...Снег все прибывает, Осень отступает...Так тепло и уютно было сунуть нос

в ее пушистый платок на плече и по-лусонно переспросить:

– Это про меня?– Про тебя, про тебя, а про кого

еще? Кто у меня самый любимый и родной? Ты у меня самый любимый. Вырастай-подрастай. И будь хорошим человеком.

– А еще спой.– А почему не попеть, попою.И она заводит чуть слышным груд-

ным голосом нежную протяжную мелодию, от которой сами собой на-чинают закрываться глаза. И гладит по голове. И только потом, когда я почти окунаюсь в сон, начинает колы-бельную снова и, не останавливаясь, продолжает ее, перебирая слова, как речные камушки:

За окном пороша,Спи, внучек Сережа....– Бабуль, так я ищу коробку?– Да, такая старенькая коричневая,

из-под твоих сандальков.На кухонную антресоль давно

никто не заглядывал. Узенькое про-странство заставлено какими-то кото-мочками, моими старыми школьными

202

портфелями с чьими-то пожелтевши-ми письмами. И только втиснувшись по пояс на полку, почти потеряв опо-ру на ступеньке шаткой лестницы, вижу коробку.

Ну, все. Миссия выполнена. Пора прощаться и бежать.

– Бабуль, спасибо. Я побег?Она сидит на стульчике и любовно

вытирает пыль с коробки.– А минуточка есть еще? Минуточка у меня есть. Я сажусь на

второй, скрипнувший стул и мельком замечаю время на часах – ого!

Бабушка, заметив, вздыхает, но не обижается. Маленькие ее пальчики открывают крышку коробки. И оттуда появляются два пакетика и большой конверт с вензелями минувшей эпохи и ушедшей от нас страны.

– Коробочка эта заветная. Отдать тебе хочу. Только ты не подумай, что брульянты там и изумруды. Не нажила, не накопила. Но дорого мне, а значит,

нужно близкому человеку от-дать. Это все тебе от меня на память. Поглянь.

И тут меня берет какая-то непонятная оторопь. Я пони-маю, что сейчас что-то произой-дет, случится, откроется. Мы вместе с ней сделаем маленький шаг в некую семейную тайну, о которой отец с матерью мне не успели рассказать при жизни.

– Это что? – спрашиваю я и ловлю себя на том, что протя-нутая к конверту рука у меня предательски дрогнула.

– А это наследство. – Твое? Мне?– Мое, вам – Анютке, Маришке,

Артему, Егору. И тем, кто придет им на смену.

На лощеном коленкоровом квадра-тике читаю: «Товарищ старший сер-жант Снегирева Евдокия Артемовна! На Вашем героическом снайперском счету 28 уничтоженных гитлеровских захватчиков! От лица командования 171-го гвардейского стрелкового кор-пуса поздравляю вас с наступающим Новым 1945 годом! Желаю вам счас-тья и новых боевых подвигов! Родина вами гордится!..». А в сложенных вчет-веро хрустящих бумажках ордена – Боевого Красного Знамени и Отечест-венной войны...

...В этом есть какая-то загадка, но через четыре дня бабы Дуни не стало. Она ушла. Далеко-далеко, по лунной дороге. Передав по наследству память и славу.

И ДНИ, И МГНОВЕНИЯ ВОЙНЫ

ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ


204

Наше земное существование состоит из мгновений. Мириады мгновений складываются в дни и ночи. Порой их трудно выделить из потока бытия, но есть пережитые людьми годы, маленькие ос-колки которых можно перебрать один за другим и сложить из них полную картину триумфов и трагедий. Такой картиной стала для нас война. Те, кто в ней участвовал и пережил ее тяготы и лише-ния, хранят эти мгновения в сердцах. И великая им благодарность за то, что они сохранили частицы своих военных судеб. Именно эти мгновения воплотились в короткие рассказы и воспоминания участников войны. В них бьется, пульсирует эта война, тяжелее которой нашей Родине никогда не приходилось вести. О чем-то мы уже читали и слышали, что-то узнаем впервые, что-то обрастает новыми подробностями. Возможно, наступит день, когда можно будет поставить точку в бесконечной цепи мгновений 1418 дней войны. А пока вьется нескончаемая нить строк и повествований о днях и мгновениях войны, из тьмы выплывают новые события и новые лица. Течет река мгновений…

205

АВТОГРАФ КУТУЗОВА

Удалось разыскать автора знаме-нитых слов, которые мечтал написать в Берлине известный персонаж Лео-нида Быкова – командир эскадрильи Маэстро из легендарного фильма «В бой идут одни старики». Это Георгий Ефимович Кутузов, который сегодня живёт в Воскресенске.

Война для Георгия Ефимовича на-чалась осенью 1941 года, когда он 17-летним мальчишкой партизанил в ок-купированном врагом Волоколамском районе.

А когда фашистов отбросили от стен Москвы и погнали дальше на за-пад, Георгий был призван в действую-щую армию.

– Тогда многие молодые бойцы были готовы взять в руки оружие: нас всему учили в ОСОАВИАХИМе (Общество содействия обороне, авиа-ционному и химическому строительс-тву) ещё до войны.

Но до передовой мы прошли под-готовку в Ногинске и только потом попали в окопы, – вспоминает вете-ран. – Первый бой – это всегда страх. Ещё недавно вокруг стояла тишина, и вот окрестность оглашают взрывы, а в тебя стреляют.

Грудь Георгия Ефимовича украша-ют орден Красной Звезды, медали «За боевые заслуги», «За отвагу». Только за каждой боевой наградой стоит не подвиг, нет (поправляет Георгий Куту-зов): «Это мои странички войны, это

моя память о военных дорогах…». Пер-вой памятной точкой на карте Вели-кой Отечественной войны стали бои за прибалтийский город Резекне. Скупы слова о военном лихолетье и даже о редких мирных минутах столь же не-многословный рассказ: «На передовую не всегда успевали доходить свежие газеты. Того же «Тёркина» я помню не по публикациям, а по выступлениям концертных бригад. Они скрашивали тяготы войны, «возвращали нас нена-долго домой». Дороги войны привели Георгия Кутузова в логово врага – Бер-

206

лин, и на Рейхстаге красуется росчерк воина. Вот только война для него не закончилась вместе с подписанием безоговорочной капитуляции фашист-ской Германии. На сторону союзников прорывались немецкие части, продол-жали гибнуть однополчане.

– Народ ликует, а мы были брошены на борьбу с бандами, с частями врагов, которые не желали сдаваться русским. Конечно, в конце войны никому не хо-телось лезть под пули. Больно было в эти дни терять друзей. Война для меня закончилась только 15 мая.

Из друзей-однополчан почти нико-го не осталось в живых. С огромным сожалением ветеран говорит, что гра-ницы с 1991 года разделили его с зака-дычным другом Василием Комягиным, живущим в крымском городе Керчь.

– Трудно достучаться до друга, ког-да он в другой стране. Мы всегда друг друга выручали!

Как знать, может, эта заметка по-падёт в руки однополчанина?

ОДИН БОЙ ИВАНА ДЫННИКОВА

А вот как подписал друг Ивана Фё-доровича Иван Сергеевич Гузенко фото, на котором изображены товарищи: «До-рогому земляку Ивану Фёдоровичу в незабываемые и памятные дни Отечес-твенной войны, дни наших встреч и не-устанных воспоминаний и разговоров о

далёких, минувших днях и старых зна-комых… Я бесконечно рад нашей встре-че здесь, в Москве, и остаётся у меня одно пожелание – встретиться во что-бы то ни стало на родной стороне, под родной крышей… 1.04. 1945.».

Сердце учащённо бьётся, руки хо-лодеют… Каждый раз испытываю не-контролируемое волнение, когда иду на встречу с ветеранами Великой Оте-чественной войны. В чём причина – объяснить трудно. Может, в том, что с детства учили уважать этих людей, может, оттого, что рассказы моего де-душки Артёма Максимовича Дуброви-на, непосредственного участника боёв, крепко засели где-то очень глубоко. А скорее всего, причина в том, что даже спустя десятилетия эта война касается любого из нас, а каждый оставшийся в живых ветеран кажется родным и близ-ким человеком.

Мне шел восемнадцатый год… Иван Фёдорович Дынников говорит: «Люблю читать, стараюсь охватить как можно больше, правда, теперь уже зрение не то, глаза побаливают, но всё равно обхожусь без очков». И это в 87 лет.

Дневник его жизни – толстая тет-радь, каждая страница которой полна впечатлений, эмоций. Но самые доро-гие листочки – фронтовые, обожжён-ные огнём войны, намокшие от слёз по погибшим товарищам. Их было много. Имя каждого Иван Фёдорович помнит до сих пор. Уроженец села Тарасово, что в нижнем Поволжье, встретил вой-ну 17-летним мальчишкой. Вспоминая

207

22 июня 1941 года, Иван Фёдорович подчёркивает, что ужаса при известии о начале войны не испытал. Не знал, что это такое.

День выдался особенно жарким, в воздухе витал запах полыни и чабреца. Работники колхоза «Искра» убирали последние травы. Мы с другом Петром разговаривали на улице. Он тогда ещё сказал, что день наверняка выдастся замечательный, вспоминает Иван Фё-дорович.

А вышло совсем наоборот. О нача-ле войны тарасовцы узнали от одного деревенского парня, который принёс весть из райцентра.

Сначала никто и не поверил, и толь-ко после того, как из сельсовета поз-вонили в город и всё подтвердилось, люди стали собираться в центре села. Женщины плакали, мужчины сурово молчали. А мы, пацаны, мечтали, как пойдём воевать и победим. В нас жила

уверенность, что долго война не про-длится, говорит Иван Дынников. На утро следующего дня в село пришла первая разнарядка, забирали на фронт местного агронома. В ближайшее вре-мя должен был уйти и мой друг Пётр, мне же оставалось ждать 18-летия.

Но время даром Иван Дынников не терял. Вместе с товарищами он орга-низовал группу будущих призывников. Под руководством политрука ребята изучали устройство винтовки, гранат.

Я попросил своего отца, пока он не уехал на фронт, обучить нас основам первой медицинской помощи. Он у меня был фельдшером, воевал в Граж-данскую. Его уроки нам пригодились, отмечает Иван Фёдорович. Помимо постоянной военной подготовки, парень помогал колхозникам убирать урожай. Год выдался на редкость урожайным. Рожь выросла в человеческий рост. Та-кого даже старожилы не припоминали. Так что лишние руки пригодились, го-ворит он. А в сентябре 1941 года Ивана Дынникова призвали в армию. От Цен-трального комитета комсомола форми-ровали лыжную и воздушно-десантную части, в одной из них предложили слу-жить молодому человеку.

Вызвали меня на собеседование. Я честно признался, что парашютист из меня вряд ли выйдет, мне это не-знакомо, а вот лыжи – по мне. На том и порешили, служить мне в лыжной части, рассказывает Иван Фёдорович. Перед фронтом будущих защитников Родины отправили в Казань, на учёбу. Иван Фёдорович вспоминает, что от

208

Сталинграда отплывали на пароходе «Социализм». Играла музыка, девуш-ки махали платочками, кидали цветы. А мы были просто счастливы, мы от-правляемся воевать, подчёркивает мой собеседник.

Казань встретила молодых бойцов проливным дождём, под которым они прошагали 15 километров до летнего лагеря, где им предстояло осваивать во-енные премудрости. Жили рядовые 16-й запасной лыжной стрелковой бригады в землянках, спали в шинелях, пита-лись в летней кухне. Все эти трудности закаляли ребят перед самым главным испытанием в их жизни – фронтом.

11 октября 1942 года, в день своего 18-летия, Иван Дынников принял при-сягу на верность Родине, а в декабре вместе с товарищами был направлен в Подмосковье, в Серпуховский район.

Дорога на войну. Пополнение от-правили эшелоном. Иван Фёдорович вспоминает, что ехали долго.

– У нас не было оружия, на весь ва-гон имелась только единственная вин-товка и всё, говорит он. – На подъезде к Москве нам выдали форму. Помимо обыкновенного, нас снабдили тёплым бельём, ватными куртками и брюками, шинелями, маскировочными халатами, шапками, валенками и парой ботинок. Погрузились мы в машины и отправи-лись к месту назначения. Пока ехали, попадавшихся по пути военных спра-шивали, как там, на фронте. Нам от-вечали коротко: «Увидите сами». Иван Фёдорович вспоминает, что когда при-были на место, их вооружили.

Прямо на земле лежали винтов-ки, нам предложили выбирать. И всех нас, и миномётчиков, и автоматчиков, и пулемётчиков, полтысячи человек, вооружили только винтовками, подоб-ранными на поле боя. Правда, патро-нов дали в неограниченном количестве. Мы даже противогазы выкинули, что-бы больше боеприпасов набрать. Кроме этого я взял гранату Ф-1 и противотан-ковую гранату. А потом на лыжах мы отправились на фронт.

Красная кровь на белом снегу.Воспоминания о войне остры и ярки в памяти каждого фронтовика, и у каждого есть бой, детали которого он воспроизводит досконально – самый страшный, самый тяжёлый, самый кро-вопролитный. Когда он и его товарищи бились до конца, когда они теряли счёт часам, а порой и дням, в противостоя-нии с фашистами. Для Ивана Фёдоро-вича таким стал бой за село Маковцы Калужской области.

12 января 1943 года. Западный фронт. 123-й отдельный батальон, в со-ставе которого Иван Дынников отвоё-вывает у фашистов каждый километр родной земли, уже несколько суток укрывается в лесу в одном из районов Калужской области.

– Мы находимся буквально под но-сом у немцев, – рассказывает Иван Фе-дорович, а потому должны соблюдать все меры маскировки. Костры жечь не-льзя, еда закончилась, люди не ели два дня. Благо есть снег, его и ели, и пили. К исходу второго дня нам сообщают, что батальон должен занять Маковцы

209

и вытеснить фашистов. Подходим к селу и по команде – в атаку. Благодаря внезапности нам удалось занять сразу несколько домов, но враг быстро опом-нился, и вот мы находимся под ружей-но-пулемётным и миномётно-орудийным огнём, вспоминает Иван Фёдорович.

13 января 1943 года. Лежим в цепи, холод пронизывает до костей. Поли-трук роты Бикмул Бикбулатов гово-рит, что надо прорваться в расположе-ние врага, провести разведку, отвлечь на себя его внимание. И спрашивает: «Кто со мной?». Я и ещё несколько че-ловек идём за командиром. Огородами пробираемся к одному из домов. Там никого, но по всему видно, фашисты ушли недавно. Политрук приказыва-ет проверить соседнюю улицу. Иду я, Владимир Тульский и ещё один наш товарищ. Перебираемся через изго-родь. Владимир, потом я, третьего убивают. Первый раз смерть прошла мимо меня, но её холодное дыхание я почувствовал спиной, говорит мой со-беседник. Пробравшись на соседнюю улицу, мы спрятались за углом дома. Увидели двух автоматчиков, открыли по ним стрельбу, а другие немцы из укрытия накрыли огнём нас. Кое-как выбрались, доложили командиру, где располагаются огневые точки врага.

Идём обследовать другую улицу и вновь встречаемся с немцами, огонь открываем одновременно. Убит ещё один товарищ Николай Брагинский, я к нему, трясу, вдруг жив, и тут, словно молотом, меня ударяет в левую сто-рону груди. Слышу голос политрука:

«Дынников, вы ранены!». Кричу в от-вет: «Нет!». А сам вижу кровь льётся слева из груди, болит подбородок, рас-сказывает Иван Фёдорович. По всему видно, что воспоминания будоражат его, заставляют переживать всё снова, несмотря на давность произошедшего. А потому вопросов не задаю, только слушаю.

Меня и ещё одного раненного това-рища оставили в одном из свободных домов, с нами остался и рядовой Пав-лов. В полусознательном состоянии вижу, как к дому подбирается группа немцев. Не успел опомниться, как один из них уже заходит в избу. Павлов его укладывает с первого выстрела, я хва-таю оружие фашиста. Закрываю дверь в избу. Начинаем отстреливаться через окна, переговариваемся с Павловым, и вдруг он замолк, я смотрю, а у него затылок пробит. Не успеваю прийти в себя, как слышу шипение, в избе кру-тится граната.

210

Как хватило сил, не знаю, а только в один миг спрятался за убитого Пав-лова, граната и рванула. Павлов спас меня от неминуемой смерти. Меня кон-тузило, а потому взрыва второй гра-наты я уже не слышал, увидел лишь, что и правую сторону задело. Вспоми-наю, что за поясом у меня Ф-1. Пока не обессилел окончательно, хватаю её и к окну. Там целая группа немцев, да с пулемётом. Думали, что с нами по-кончено, поэтому полностью сконцен-трировались на обстреле улицы. Я в них гранату и швырнул. А вторую при-готовил для себя и Фёдорова. Говорю ему: «Если фашисты ворвутся, взорвём и себя, и их». Тот согласился.

Но, видимо, в этот день судьба ре-шила хранить Ивана Дынникова. Не-мцы в избе так и не появились, и он со своим товарищем кое-как сумел добраться до расположения роты. Там узнал, что тяжело ранен политрук, ко-мандир роты Игнат Киселёв, замком роты и многие другие.

Через трое суток раненых отправили в полевой госпиталь в селе Рябцево.

Я слышал, как оперировавший меня врач сказал коллегам: «Первый раз с начала войны вижу счастливого чело-века. Смерть обошла его трижды». А обратившись ко мне, добавил: «Моло-дой человек, вы родились в рубашке, и жить будете очень долго».

Слова врача сбылись, жизнь Ивана Фёдоровича оказалась длинной и очень богатой на события, в числе которых были служба в первой гвардейской стрелковой бригаде, в учебном под-разделении противотанковых орудий,

краткосрочная учёба в ленинградской мореходке и даже служба в Управлении специальных заданий Красной Армии.

Сегодня Иван Фёдорович Дынников – активист Совета ветеранов города По-дольска. Он много работает, помогает другим ветеранам в решении текущих проблем. Отец троих сыновей, дедушка прекрасных внучек, он и сегодня стара-ется каждый день своей жизни провес-ти ярко, незабываемо, чтобы запомни-лись они, как тот – самый счастливый День Победы.

СТОП-КАДРЫ ВОЙНЫ

На этом снимке слева в верхнем ряду – сапер Георгий Носов, герой од-ной из сегодняшних публикаций. Рядом с ним – его товарищи. Снимок сделан в самые горячие дни в февральском Ста-линграде 1943 года.

Как же повезло тем, в чьих семьях сохранились ценнейшие письма и фото-графии военных лет! Их можно беско-нечно перебирать, чувствуя пальцами надежную плотность картона и шерша-вость старой бумаги. Какое счастье, что тогда люди умели писать письма и вооб-ще умели наблюдать, слышать, находи-ли время чувствовать. Спасибо, что до сих пор не выцвели чернила и не стер-лись карандашные строчки. Спасибо, что фронтовые фотографии делались на такую крепкую совесть, что и сегодня на снимках не только черты читают ся, но и выражение глаз, и, что совершен но удивительно, – атмосфера.

211

Ах, как жаль, что жизнь невоз-можно втиснуть в газетную страни-цу! Особенно такую, о которой может рассказать только военное поколе-ние. Можно лишь приоткрыть совер-шенно другие координаты того мира, догадаться о другом счете времени. И чем больше документальных свиде-тельств соберется, тем полнее полу-чится картина. Уважаемые читатели, пожалуйста, поделитесь с редакцией своими семейными реликвиями, рас-скажите, чем жили ваши родные в годы войны, что помогало им дышать и ждать победной весны.

ДЕВЯТЬСОТ ДНЕЙ ОДНОГО ГОРОДА

Город сражался, выстоял и победил 27 января 1944 года – поистине слав-ная дата в истории нашей страны. Пол-ное снятие блокады города Ленинграда ознаменовало победу на одном из са-мых героических и в то же время тра-гическом этапе Великой Отечественной войны. Оборона города на Неве стала символом беспримерного мужества и силы духа советского народа, его Воо-ружённых сил. Сколько бы ни прошло лет с того памятного дня, мы всегда будем помнить о подвиге ленинградцев. В Московской области проживают 3175 бывших блокадников Ленинграда. 1152 из них награждены медалью «За оборо-ну Ленинграда», 2023 знаком «Жителю блокадного Ленинграда». В регионе со-здана и активно работает Московская областная общественная организация «Блокадники Ленинграда», председате-лем которой является Владимир Егоров. Члены этого общественного движения в тесном взаимодействии с ветеранс-кими общественными организациями Подмосковья ведут большую работу среди подрастающего поколения по формированию патриотических качеств на примере великого подвига ленинг-радцев. Мужество жителей и защитни-ков Ленинграда заставляют и сегодня поражаться величием духа этих людей, говорит министр социальной защиты населения правительства Московской области Валентина Лагункина.

212

Несгибаемая воля к победе, стой-кость людей помогли отстоять город и доказать врагу и всему миру, что нет такой силы, которая могла бы сломить наш народ в борьбе за свою свободу и независимость. В день 66-й годовщи-ны снятия блокады города Ленинграда желаем всем защитникам блокадного Ленинграда крепкого здоровья, счас-тья, благополучия и долгих лет жизни! Известно, что новые поколения готовы к новой войне, когда забывается пре-жняя. «Мы не позволим забыть траге-дию блокадного Ленинграда. Это наш долг и перед памятью наших павших товарищей, и перед будущим наших детей и внуков», так говорят те, кому довелось пережить эти страшные годы.

Сегодня в живых остаётся всё мень-ше и меньше. Они до сих пор помнят, как собирали крапиву для госпиталей – это был самый доступный витамин для раненых. Они помнят, как стояли в жи-вых цепях, передавая из рук в руки ко-телки с водой из Невы для хлебозавода,

а потом тот же хлеб разносили немощ-ным по всем окружным кварталам. Они помнят, как замерзали, умирали от го-лода их товарищи и одноклассники, их братья и сёстры, они многое помнят… Евгении Николаевне БЕЛОЙ в начале войны исполнилось всего четыре года. Из её родных в страшные блокадные дни умерли 11 человек, 10 погибли на фронте. В том числе отец. И сегодняш-няя дата для неё не просто очередной памятный день календаря. Это – часть жизни, её боль и её радость.

Для меня это очень тяжёлая память. Чем больше лет проходит, тем тяжелее думать про это и вспоминать. Чем мень-ше времени остаётся для жизни, тем больше осознаёшь, какие же страшные это были годы! – говорит Евгения Ни-колаевна. – Только удивляешься, как можно было их пережить? И, конечно, всё больше и больше воздаёшь долж-ное нашим отцам, которые защищали нас на фронте, и нашим мамам, кото-рые смогли нас сберечь в блокадном Ленинграде, отказывая во всём себе, отдавая нам последние крохи. Я мно-го раз думала, представляла: а смогла бы ли я своих детей сохранить в такой страшной обстановке?

Евгению Николаевну теперь часто приглаша-ют в школу в Ново-Синь-ково Дмитровского райо-на, где живут сейчас она и ещё две пережившие блокаду женщины. Там она, в прошлом учитель-ница истории, рассказы-

213

вает детям об истории страны, о войне, о блокаде. Рассказывает то, что пере-жила сама. Когда я готовлюсь к вы-ступлению в школе, рассказывает она, я настолько опять погружаюсь в это время, настолько живо его переживаю и настолько осознаю, что всё это дейс-твительно было и насколько всё это было страшно, что прежде чем пойти и что-то сказать, всегда сначала дома на-плачусь. Но всё равно всегда волнуюсь, когда начинаю говорить: и голос дрожит, и слёзы на глазах появляются. Всегда очень приятно получать поздравления от Президента. В День Победы каждый год. А в прошлом году нас поздравили и с Днём снятия блокады, может быть, и в этом году так будет. Поздравляют нас всегда и главы администраций района, наших посёлков и городов, всегда ста-раются какие-то подарки нам сделать – это тоже очень приятно.

Блокада Ленинграда длилась с 8 сентября 1941 года по 27 января 1944 года (блокадное кольцо было прорвано 18 января 1943 года) – 872 дня. За годы блокады погибло, по разным данным, от 400 тысяч до 1,5 миллиона человек. На Нюрнбергском процессе была назва-на цифра 632 тысячи человек. В январе 1942 года Красная Армия предприня-ла первую попытку прорыва блокады. Войска Ленинградского и Волховского фронтов в районе Ладожского озера разделяло 12 километров. Основные бои велись на «Невском пятачке» по-лосе земли шириной в 300 500 метров и длиной около одного километра на левом берегу Невы. За 1941–1943 годы

здесь погибло более 300 тысяч советс-ких солдат.

В течение 1942 года были предпри-няты 5 попыток прорыва блокады, но все они оказались неудачными. С 12 сентября 1941 года по март 1943 года блокадный Ленинград связывала с Большой землёй Дорога жизни – единс-твенная транспортная магистраль через Ладожское озеро. Общее количество грузов, перевезённых по Дороге жизни за весь период её действия, свыше 1,615 миллиона тонн; за это же время из го-рода эвакуировано около 1,376 милли-она человек.

«ПАПА НАЗЫВАЛ МЕНЯ «КУРНОПЕЙ»

Второй родиной блокадницы Иды Викторовны Синюшкиной стал подмос-ковный Электрогорск. Именно эти годы стали самым счастливым периодом её жизни. Семья Иды Лайтур жила в собс-твенном доме на Ржевке, неподалёку от железнодорожной станции и Ржевско-го артиллерийского полигона. Дом был просторным, места здесь хватало не только отцу, матери и маленьким Иде и её новорождённой сестрёнке, но и роди-телям отца, а также бабушке – мами-ной маме. До войны, ещё будучи моло-дым парнем, Виктор Павлович Лайтур (1911 г.р.) был неплохим шофёром, по-этому армейскую службу проходил в Кремле – в качестве личного водителя Надежды Константиновны Крупской, о

214

которой отзывался как о добром, чут-ком, активном че-ловеке. С тех пор Виктор Павлович всегда возил боль-ших начальников. Перед самым нача-лом войны он вер-нулся из Крыма,

где отдыхал. А через несколько дней, узнав о начале войны, сразу пошёл в военкомат. Как и полагется военному человеку, явился он туда в будёновке с красной звездой и шинели с надписью на груди: ВЦИК. Эта военная форма ос-талась у него после участия в Финской войне. Так его и сфотографировали в июне 1941-го.

Помню, папа надевал на меня эту будёновку, – вспоминает Ида Викто-ровна. – Она большая была, из-под

козырька виднелся только мой курно-сый нос, и папа называл меня: «Кур-нопей». Семье, конечно, повезло, по-тому что воевал Виктор Павлович на Ленинградском фронте, бывал дома и даже приносил солдатский паёк. В та-кие дни, кроме хлеба, дети могли по-есть каши. А если доводилось возить начальство в командировку, тогда и вовсе наступал праздник со сладким чаем на десерт.

В одну из таких командировок Виктор Лайтур уехал в мае 1942 года и попросил запечатлеть себя в столи-це. На обороте снимка сохранилась надпись: «Май 1942 г., Москва, Ле-нинградский проспект, неподалёку аэ-ропорт и стадион «Динамо». Машина «Форд». Эта поездка оказалась для Виктора Павловича последней. По возвращении он ещё несколько раз появлялся дома, а потом исчез. Позже

215

начальник сообщил, что его водитель погиб. На том месте осталась только большая воронка после прямого попа-дания бомбы…

Это известие стало для 23-летней Веры Андреевны Лайтур последним в череде несчастий, которые свалились тогда на семью: от голода умерли мать, свёкор и шестимесячная младшая дочь. Маленькая Ида, несмотря на свой юный возраст ей тогда было 4 года, хорошо запомнила то время.

Особенно врезался в память день 29 марта 1942 года, когда на железнодорож-ных путях станции Ржевка произошли три сильнейших взрыва: в 6.20, 6.30 и 6.38 часов утра. Ида вместе с другими детьми спала в тот момент в детском саду, который находился неподалёку от станции. Вера Андреевна, работавшая на пороховом заводе, услышав взрывы, прибежала за дочкой, но здание было уже разрушено. Прорвавшись через оцепление, она бросилась в уцелевший дверной проём. Там, в полуразрушенном помещении, несколько испуганных, по-луголых, окровавленных малышей, за-вернувшись в грязные простынки, гре-лись у буржуйки. Среди них была Ида, которая узнала маму и окликнула её.

Когда мать, завернув дочку в своё пальто, понесла её домой, то обнару-жила, что теперь и крыши над головой у них нет. В тот день на Ржевке было разрушено 50 домов, 22 человека полу-чили тяжёлые ранения и 564 – лёгкие. Из родственников Веры Андреевны в живых остались только 66-летняя свек-ровь Софья Михайловна Лайтур и 4-

летняя Ида, которая сначала надолго замолчала, а когда речь восстанови-лась, начала заикаться.

После этого случая Вера Андре-евна решила эвакуироваться. Однако сделать это было крайне сложно, по-этому сначала мать решила отправить в эвакуацию Иду вместе со многими детьми. Но перед самым отъездом мать вдруг изменила своё решение: «Одну никуда не пущу, что будет – то и бу-дет!». А на другой день стало известно, что эшелон с детьми, в котором долж-на была уехать Ида, был полностью разбомблен немцами…

24 июня 1942 года Лайтуры всё же покинули город на Неве.

– Этот день был очень долгим, – го-ворит Ида Викторовна. – Сначала нас погрузили в открытые грузовики, но, когда колонна двинулась в путь, немцы начали её бомбить. Потом нам предсто-яло на катерах, также под обстрелом и бомбёжкой, преодолеть Ладожское озеро. Я к тому времени ослабла от го-лода настолько, что не могла ходить и постоянно находилась у мамы на руках. Молодой матрос с нашего катера при-нёс откуда-то целую каску жидкой, сва-ренной на воде лапши. Мы съели её по-тихоньку все вместе, и это нас спасло, потому что на берегу военные раздава-ли всем сухие пайки. Голодные люди накинулись на еду, что стало причиной смерти для многих, а нам есть уже не хотелось. Наконец уцелевших погрузи-ли на открытые платформы и отправили в Омскую область. Однажды эшелон на-стигла бомбёжка. Состав остановился,

216

и люди бросились в ближайшие кусты. Вера Андреевна с Идой на руках ска-тилась с насыпи, и с ноги девочки сле-тела туфля, а из рук выпала кукла. Мать, чтобы успоко-ить плачущую доч-ку, вернулась к насы-пи подобрать вещи. И в этот момент вз-рывом были унич-тожены все близле-жащие заросли кус-тарника…

– До Омской области мы ехали це-лый месяц, – блокадница смахивает слезу. – Нам давали воду и крупу, кото-рую варили прямо на платформах. Вез-де свирепствовал тиф, больных сбрасы-вали с платформ, но мы каким-то чудом доехали. Не помню, в каком городке мы жили, но попали в очень хорошую семью, где нас встретили как родных. Мать сразу пошла устраиваться на рабо-ту. Там, где приезжих распределяли по предприятиям, работала ленинградка. Она посмотрела на исхудавшую маму и дала ей направление на хлебозавод, где мама стала работать экспедитором. В 1944 году блокада была снята. Можно было возвращаться домой. Но вернуть-ся суждено было только тем, кому при-ходил вызов от родных, знакомых или с места работы. Неустроенные, пусть даже коренные ленинградцы никому были не нужны. Но Вера Андреевна не захотела

оставаться в Омской области и завербо-валась разнорабочей на Ленинградский сталепрокатный завод имени Жданова и получила место в общежитии на улице Жуковского: в полуподвальном сыром помещении стояли 30 коек. С детьми туда не пускали, и молодой маме при-ходилось днём прятать Иду под крова-тью. Когда комендант уходил, девочка вылезала из своего укрытия, играла, разглядывала книги. Продукты питания в городе всё ещё распределялись по кар-точкам. Несмотря на слабость, 6-летняя дочка старалась помочь матери и сама ходила в магазин.

Очереди были длинные-длинные, – вспоминает Ида Викторовна. – Я иду вдоль очереди, голодная, холодная, оде-жонка плохая, на ногах резиновые га-лоши, а сама уже без сил. Прислонюсь к женщине из очереди, отдохну, дальше топаю. Потом к другой, к третьей, но меня никогда не гнали, разрешая полу-чить продукты без очереди. Вот мы ото-варимся на месяц вперёд и всё съедим, а потом впроголодь живём до следую-щих карточек. И если бы маме на за-воде для меня не давали ежегодно бес-платные путёвки в лагерь на всё лето, я бы, наверное, не выжила. Сначала нас возили в Рощино. Там, возле озера с чистым песчаным пляжем шумели со-сны. Этот шум у меня в ушах стоит до сих пор. Наверное, это было ощущени-ем счастья после перенесённой блока-ды, потому что кормили очень хорошо и кружков разных было видимо-невиди-мо. Я ходила в акробатический, в тан-цевальный, в кружок лепки и в кружок

217

авиамоделирования. В этом лагере для детей-блокадников даже был отдельный домик, там мы и подружились.

В последний раз перед школой Ида ездила в лагерь в Лисий Нос под Ле-нинградом. В этом посёлке жили мно-гие известные люди – поэты, художни-ки. В лагерь собирали одних доходяг. Одежды по-прежнему не было, поэтому, когда на улице было тепло, дети ходили в трусиках. Пока ребятишки мылись в бане, трусики стирали, сушили и снова одевали на детей.

На будущий год (1945-й) Иде пред-стояло идти в школу № 206. Это было здание бывшей женской гимназии на Невском проспекте. После войны здесь также учились только девочки. В пер-вом классе, куда определили Иду, учи-лись 38 девочек разного возраста. Оде-ты и обуты все были по-разному. Ида ходила в школу в растянутом свитере с чужого плеча, а ботинок вовсе не было, и Вера Андреевна сшила дочке тряпоч-ные тапки, которые во время дождя промокали насквозь.

Когда мы немного проучи-лись, в школу пришли чинов-ницы – проверять, как дети одеты, улыбается блокадница.

– Когда одна из них подош-ла ко мне, я от стыда спрята-ла ноги. Она меня вытащила и записала к себе в тетрадь. А на следующий день мне выдали шикарные ботинки. Помню, после Победы вещи нам выдавали из гуманитар-ной помощи, которую присы-

лали американцы. У меня сохранилась фотография, где запечатлены мы с моим двоюродным братом с музыкальными инструментами в руках. Это был какой-то праздник или день рождения, на нас нарядная одежда, а у меня на руке и у брата на шее – американские часы. Постепенно жилищные условия мамы и дочки Лайтур улучшались. В 1945 году им дали место в комнате, которая была поделена на 4 угла простынями. Потом их переселили в комнату на 2 семьи и только через несколько лет дали отде-льную комнату.

Ида, окончив школу, уехала жить к тёте (сестре отца) в Москву, где про-должила учиться, вышла замуж и в 1963 году родила сына. Через 13 лет муж умер от болезни сердца, и через некоторое время Ида Викторовна вы-шла замуж повторно. Вера Андреевна Лайтур ушла из жизни в 1983 году и похоронена в Санкт-Петербурге. После этого Ида Викторовна в родном городе бывает очень редко. Её второй родиной

218

стал подмосковный Электрогорск. Здесь она работала в институте нефтеперера-ботки, а после ухода на пенсию зани-мается созданием панно из различных материалов, плетением вологодского кружева, поёт в хоре «Родная песня», учит творчеству других и благодарна судьбе за то, что родилась в рубашке.

ФРОНТОВЫЕ ДОРОГИ ФЕЛЬДШЕРА

КОРСАКОВОЙ

В 262-м медсанбате 175-й стрелко-вой дивизии ее внесли в список: «Кор-сакова Тамара Владимировна». Выдали винтовку, патронташ, спросили:

«Стрелять умеешь?», – она ответи-ла: «Так точно, на финской научилась». Было это под Сталинградом…

Несмотря на болезни, Тамара Влади-мировна в свои 90 с лишним по-моло-дому памятлива, добра, полна светлого юмора. К ней часто заглядывают соседи в округе Сверчкову любят и уважают. Приезжают дочери с внуками.

Тамара Владимировна – удивитель-ная рассказчица. Ее часто приглашают в школы города. Как правило, ребята, послушав один раз, просят учителей о новой встрече с ней. Фронтовые днев-ники Корсаковой легли в основу ее кни-ги «Скальпель и автомат», вышедшей в Ногинске в 1995 году. Эту книгу она адресовала «внукам и правнукам из по-коления в поколение».

Первая война. Финская война, первая в жизни фельдшера Тамары Корсаковой, запомнилась ей тяжелой, изнурительной работой в госпитале. В декабре 1939 года стояли трескучие морозы, и к медикам привозили в ос-новном сильно обмороженных бойцов. Сколько им пришлось ампутировать рук и ног – не счесть!

Не пощадили морозы и молодого фельдшера. Как-то послали Тамару в караул – охранять госпиталь. Четыре часа простояла она с винтовкой в кир-зовых сапогах, легкой шинельке и бу-денновке. А когда ее наконец сменили, уже в помещении она никак не могла снять сапоги. Их девушка с помощью подруг все-таки сдернула – вместе с портянками и кожей. Ей обработали ноги противовоспалительной мазью, и, превозмогая боль, она пошла к ране-ным. Так на ходу и лечилась почти до самой демобилизации в мае 1940 года.

Уже в августе 1941 года Томара по повестке явилась на призывной пункт Ногинского военкомата. Ее направили в госпиталь. И началась круглосуточ-ная напряженная работа. Когда возник-ла угроза Москве, командование Запад-ного фронта решило передислоцировать медицинские части в тыл. В ноябре 1941 года госпиталь, где работала Та-мара, погрузили в товарные вагоны и отправили в киргизский город Ош.

Работала Тамара в госпиталях под Харьковом, в городе Энгельсе, вместе с другими медиками доставляла в эше-лоне раненых в Саратов. Впереди был Сталинград.

219

Впереди – Сталинград! …Медсан-бат притаился в низкорослом кустарни-ке, который скрывал тысячи раненых героев-сталинградцев. Их переправ-ляли через Волгу на паромах, лодках, баржах, плотах, на бревнах под непре-рывным обстрелом фашистских само-летов. Неделю в воронках, под свист снарядов и пуль, без сна и еды Тамара Корсакова и ее товарищи из медсанба-та метались около раненых, собирая их для эвакуации.

8 августа Корсакову вызвал к себе в палатку комбат:

– Назначаю вас начальником санле-тучки. Возьмите медсестру, санитара, четверых легкораненых в помощь. Ве-чером начнете погрузку раненых в эше-лон. Доставите их в Баскунчак.

Эшелон – это 17 вагонов и два тягача паровоза, в каждом вагоне по 60–80 человек. Тамара получила су-хари и сливочное масло на одну раз-дачу, махорки на две раздачи, ведра для воды и нужды.

Ехали медленно. Корсакова перебе-гала из вагона в вагон, подбинтовывала раненых, делала им уколы. Полученное перед отправлением эшелона скудное продовольствие быстро кончилось, вода тоже, бойцы просили пить, есть, ку-рить. Немного выручили бесконечные колхозные бахчи. Раненые, кто мог, вы-прыгивали из вагонов, быстро набрасы-вали товарищам арбузы и дыни.

На одной из станций Тамара позво-нила на следующую председателю кол-хоза, попросила помочь. Тот клятвенно пообещал подвезти помидоров и хлеба. Но… слова своего не сдержал. Более того, начальник следующей станции не отправлял эшелон целых три часа. Ра-неные начали роптать:

– Чего ждем? Налетят «мессеры», а меня Сталинград ждет!

– А я Берлина не видал!Избрали комитет и пошли к началь-

нику станции. Тот встретил их холодно:– Приказа о продвижении нет.Раненые, злые, голодные, заросшие

щетиной, вшивые, готовые на все, ок-ружили его:

– Голодом хотите нас заморить? Ве-шай предателей, жги станцию!

Побледневший начальник сразу за-говорил по-другому:

– Отправляю, отправляю! По теп-лушкам, товарищи!

220

Через четыре дня эшелон остановил-ся вплотную с санлетучкой в Баскунча-ке. Тамара сдала раненых и вернулась в Сталинград.

Вместе с госпитальными работни-ками Тамара Корсакова ездила на ма-шинах по забитым войсками, изрытым воронками дорогам, подбирала раненых – под бомбежками, обстрелами.

Вверх по Волге. В Сталинграде она получила новое назначение – началь-ником на пароходик, который должен тянуть баржу с ранеными по Волге до Куйбышева.

Отправились в путь ночью. Нале-тели мессеры. Катерок, чихая и ревя, потянул баржу под высокий берег реки. Впереди ахнул взрыв, за пово-ротом открылось огненное море – это взорвалась баржа с горючим. По ра-дужной воде плыли обломки, плоты, бочки, трупы.

Мальчик в солдатской форме крик-нул: «Капитан, картошка справа!». И в ответ: «Шест готовь!». В мертвящем свете трассирующих пуль Тамара уви-дела на волне круглую рогатую мину – «картошку». Она подплывала все бли-же и ближе к барже, а мальчик-солдат огромным шестом отводил мину по корме. И вот она уже сзади баржи, все дальше и дальше.

Волга вспыхнула от берега до бере-га, огромные языки пламени надвига-лись на баржу. Черный удушливый дым и копоть забивали легкие раненых, вы-ворачивали кашлем.

Светало… Уже отчетливее видне-лись берега, ветерок принес чистый воздух – дышите! Утомленные ране-ные дремали или спали. Всего-то два часа прошло, а казалось – целая веч-ность. Тамара без сил села на палубу, размазывая по лицу слезы и копоть. «Ну что ты? Держалась молодцом – и вдруг нате», – это нагнулся над ней мальчик-солдат.

Катерок подвел баржу к деревянно-му настилу под Камышином. Там их уже поджидали люди с подводами. Чу-мазые раненые с радостью захромали к ним. Все выжили!

«Малое колечко». 2 февраля 1943 года завершилась Сталинградская бит-ва. А уже на следующий день Тамару Корсакову и несколько ее товарищей-медиков направили в Паньшино, «ма-лое колечко» под Сталинградом. Там в больших землянках жили пленные фашисты. Лежали вповалку, вшивые, обмороженные. Среди них начиналась

221

эпидемия тифа. Этого наши медики допустить не могли, и больных и об-мороженных машинами отправляли в спецлагеря, а умерших – в ров. Также проводили дезинфекцию в землянках.

17 февраля Тамару и ее товарищей сменила другая бригада медиков. Гос-питаль погрузили в эшелон.

В пути Тамара второй раз заболела сыпным тифом. Следом за ней заболели еще несколько медиков. Их положили в спецвагон, начали лечить.

Лишь 26 марта их эшелон разгрузил-ся в Ельце. Вечером бабуля в доме, где поселили Тамару, ласково спросила:

– Что ты такая худая, прямо про-зрачная? И кашляешь?

– Тифом болела. Еле хожу.– Давай попарю тебя в печке, всю

хворь как рукой снимет.С этими словами бабуля вынула из

печки чугунок с водой, подгребла в сторонку угли, велела девушке разде-ться, повязала ей голову платком, по-могла влезть в жаркую печку. Бабуля плескала из ковша на Тамару воду, та мылась. Благодать! После она одела Та-мару в свою кофту, заставила залезть на печку, напоила ее горячим травяным чаем. Утром девушка проснулась будто заново рожденной, остатки хвори испа-рились без следа.

Госпиталь, в котором работала Тама-ра, всегда был в составе действующей армии, всегда впереди. Она участвова-ла в Курско-Орловском сражении, осво-бождала Украину, Белоруссию, Польшу, дошла до Берлина. За плечами фель-дшера капитана медицинской службы –

десятки эшелонов, медусилений, эва-коотделений, тысячи километров фрон-товых дорог, тысячи спасенных чело-веческих жизней. Она была несколько раз тяжело контужена, ранена.

НЕБЕСНАЯ НОРМАНДИЯ

Нормандия – прекрасный уголок на северо-западе Франции. Фахверко-вые, будто игрушечные средневековые домики Руана, сохранившиеся кое-где соломенные крыши домов, серебристая лента Сены, вьющаяся среди лугов. Однако именно герб этой тихой про-винции в годы Второй мировой войны наводил ужас на немецких летчиков-истребителей. Герб и всего два слова: «Нормандия-Неман».

Первый отдельный истребительный авиационный полк «Нормандия-Неман» – легенда в мире авиаторов. Сформиро-ванный по соглашению между Фран-цузским национальным комитетом, возглавляемым генералом де Голлем, и советским правительством, он должен был стать не только орудием в борьбе против фашизма, но и примером му-жества для граждан обеих стран. На-чиная с 1942 года, когда французские летчики-добровольцы были включены в состав советских ВВС, полк совершил около 6000 боевых вылетов, провел около 900 воздушных боев, одержал 273 подтвержденные победы. Инфор-мацию об этом можно найти в любом

222

учебнике истории, но книга не расска-жет о том, с какими трудностями стол-кнулись летчики обеих сторон.

Полк был назван, по настоянию самих пилотов, именем французской провинции, сильнее всего пострадав-шей от опустошительной немецкой ок-купации. Герб ее – красный квадрат с двумя золотистыми львами – стал гер-бом эскадрильи, а летчики пообещали отомстить врагу за уничтоженный рай-ский уголок.

Полк «Нормандия» (тогда еще не «Неман», это слово в названии поя-вится только в августе 1944-го в знак особых заслуг при защите наземных войск, форсировавших переправу через одноименную реку) находился в опера-тивном подчинении 303-й истребитель-ной авиационной дивизии и доставил своему руководству немало хлопот. Не-знание русского было меньшим из зол: французы быстро сошлись со своими советскими союзниками и вскоре уже бодро объяснялись на причудливой смеси языков. А вот сдерживать рву-щихся в дело молодых летчиков было куда сложнее.

Первая группа французских авиато-ров прибыла на подмосковную базу под Иваново в декабре 1942 года. Стояли морозы, мела метель, непривычные к русским зимам французские летчики недоумевали, как в таких условиях вообще можно поднять машину в воз-дух. Впрочем, их пыла это не остудило. Начались долгие курсы переподготов-ки: пилоты осваивали новые для них машины (эскадрилье были выделены самолеты Як-1Б), механики пытались приспособить свои знания к непростым погодным условиям.

А между тем каждый день, прове-денный на земле, был для французс-кой эскадрильи настоящей пыткой. Отрезанные от своей страны, они стремились как можно скорее проде-монстрировать себя в деле, отомстить за разоренную Родину. «Три мушкете-ра» эскадрильи – неразлучные друзья Альбер, Дюран и Лефевр – постоянно подбадривали остальных: «Мы поки-нули свою поруганную страну, чтобы возвратиться туда победителями! Ино-го пути у нас нет!». Когда командова-ние наконец разрешило полеты, радос-ти пилотов не было предела.

Однако первый же боевой вылет по-казал самый серьезный недочет в под-готовке французов. Все они – летчики высокого класса, немало налетавшие в боях с фашистами, – полагались боль-шей частью на собственное мастерство и каждое сражение вели поодиночке, в то время как советские пилоты руко-водствовались тактикой массированной атаки. Пришлось параллельно с боевы-

223

ми вылетами отрабатывать у пилотов слетанность и умение поддерживать друг друга в воздухе.

Однако это стоило того: как толь-ко пилоты научились работать вместе, слава эскадрильи, бесстрашно совер-шающей дерзкие нападения на самоле-ты сопровождения противника, разле-телась по всему миру. Союзный полк участвовал в Курской битве в 1943 году, обеспечивал поддержку с воздуха в Белорусской операции в 1944-м. Быс-трые и хорошо вооруженные, Яки «Нор-мандии», ведомые опытными пилотами, превратились в настоящий кошмар для немецких летчиков.

20 июня 1945 года, после окончания войны, французы вернулись на родину, но на этом история легендарного полка не закончилась. И по сей день в соста-ве ВВС России и Франции существу-ют военно-авиационные подразделения, носящие то же имя.

ВОЙНА ДМИТРИЯ ЯЧМЕНЕВА:

ОТ НАДЕИНА ДО...

Партизанское «Спасибо!». А в том же месяце, но двумя годами рань-ше, в деревню «пожаловали» незваные гости. Надеино стало частью немецкого гарнизона. Оккупанты по-хозяйски об-живались на чужой земле. Здесь поя-вилась комендатура, полиция. И, как

последний довод для тех, кто не хотел покориться, – виселицы. Они никогда не пусто-вали: фашисты ка-рали за малейшую провинность. За то, что не так низко поклонился офи-церу, за то, что не успел отвести в сторону горящий нена-вистью взгляд. Сельчане изо дня в день на собственной шкуре познавали хва-леный «дойче орднунг» – немецкий по-рядок. На улицу старались не выходить без крайней необходимости: ненароком столкнешься с пьяными солдатами, от-нимавшими у людей последние крохи. Отсиживались в своих домах и прокли-нали тот день, когда на их головы сва-лилась эта напасть.

Деревенские мальчишки, среди кото-рых был и 15-летний Димка, в отличие от взрослых, по домам не прятались. Они, таясь от фрицев, убегали в густые окрестные леса, которыми славились тамошние места.

В то время в лесу можно было найти уйму всякого оружия. В большинстве своем нашего, отечественного. Винтов-ки, пулеметы, гранаты. Даже пушки попадались. Накануне там проходили кровопролитные бои, в которых полегло много советских солдат. Они дрались от-чаянно, стояли до последнего, но были среди них и такие, что, побросав вин-товки, разбегались по лесам. Ребята соб-рали довольно большой арсенал. Сперва

224

не знали, куда девать столько оружия – не в деревню же к немцам тащить! А по-том догадались: стали делать в разных местах схроны и складывать туда все найденное: наши трехлинейки, немец-кие «шмайссеры», патроны, гранаты.

Ох, как же пригодились потом эти схроны! Спустя пару месяцев побли-зости вдруг объявился партизанский отряд, который состоял из красноар-мейцев, вышедших из окружения. О его местонахождении пацаны узнали от старосты деревни Надеино Ивана Минаева. Он, оказывается, был насто-ящим советским человеком, патриотом. Перед немцами особо шапку не ломал, не выслуживался. Но и явно не укло-нялся от их приказов. Все делал для вида. Вел себя так, чтобы и самого не убили, и настоящего предателя на его место не назначили. Ну а сам, по мере сил, чем мог помогал партизанам, еже-минутно рискуя жизнью. Так, по его па-

ролю ребята передали партизанами все собранное оружие, благодаря которому партизаны совершали дерзкие налеты на гарнизоны оккупантов, уничтожая живую силу и боевую технику врага.

«Здравствуйте, мои дорогие! Сооб-щаю вам, что я жив и здоров, и вместе с моими боевыми товарищами бью не-мецкого гада в хвост и в гриву. Сейчас небольшая передышка. Только что при-шли с помывки. Недавно меня немного контузило, а так – ничего. Очень силь-но скучаю по нашему дому, по ребятам. Мама, как твое здоровье? Напиши, что у вас нового. Я всегда с нетерпением жду твоих писем, они очень помогают сражаться с проклятым врагом».

Судьба солдата. Азы солдатского ремесла рядовой Ячменев постигал в Калуге, в 111-м запасном стрелковом полку. Там новобранцев учили стрелять, колоть штыком и… маршировать. Неко-торые недоумевали: к чему, мол, нам шагистика, чай не к параду готовимся. Кто-то из командиров, услышав эти сло-ва, громко осадил недовольного: «Отста-вить разговорчики!» И вдруг ободряюще улыбнулся молодому бойцу: «Говорите, для чего строевая подготовка? А насчет парада вы правы. Именно для него, для парада в честь нашей Победы. Чтобы не стыдно было пройти по Красной площа-ди». Наверное, этот капитан с орденом Красной Звезды и двумя нашивками за ранения был пророком.

В одну из ночей, после поднадоевшей четырехмесячной учебы, их подняли по тревоге, погрузили в эшелон и отпра-вили на запад, в Закарпатье. Дмитрий

225

очень хотел воевать. Мысленно он уже был в самой гуще кипучей фронтовой жизни. Вот только одна назойливая мысль портила настроение: «А ну как без меня война закончится? Как тогда, не нюхавши пороху, без ордена-медали домой заявлюсь, как матери покажусь на глаза?». Он еще больше расстроил-ся, когда узнал, что их подразделение отдают в подчинение НКВД. Но приказ есть приказ. И некоторое время при-шлось побегать по лесистым горам да полонинам, отлавливая, а то и прямо на месте уничтожая бандитов всех мастей. Много тогда было покалечено, убито не умевших воевать в таких условиях, да и вообще необстрелянных бойцов.

Судьба солдата на войне непред-сказуема. Рядовой Ячменев уже мыс-ленно попрощался с мечтой о фронте, как вдруг его определили в саперную часть. Крестьянский паренек, привык-ший к физическому труду, пришелся здесь ко двору. И месяца не прошло, а он уже лихо орудовал топором, восста-навливая, зачастую под бомбежками, разбитую вражеским бомбардировщи-ком переправу или наводя новый мост. Но и в саперах надолго не задержался.

Новый приказ, и новая военная специ-альность. На этот раз – связист. Ко-нечно, пришлось малость подучиться. А в общем, наука не шибко сложная. Катушку на спину – и вперед, туда, где разрывом снаряда перебило про-вод. Стреляют – замри, затаись. Чуть стихло – ползи дальше, связист. Бой не ждет. Без связи нет победы. Поэтому во что бы то ни стало надо найти раз-рыв, соединить, заизолировать. А если, покуда полз по хлюпающей грязи под пулями и осколками, потерял свой инс-трумент, – держи провод зубами. Хоть криком кричи, а держи.

В то время неподалеку от связистов формировалась 30-я зенитно-артилле-рийская дивизия, получившая впоследс-твии почетное название «Хинганская». И Дмитрий Ячменев был откомандиро-ван в 67-й полк, который входил в со-став этого соединения. Так он стал на-водчиком 37-миллиметрового зенитного орудия, с которым уже не расставался до конца войны.

НА КРАЙНЕМ ЗАПАДЕ СТРАНЫ

…Более полувека назад отгремели последние оглушительные залпы са-мой страшной в истории человечества войны. Одним из важнейших этапов её, по мнению многих, стала Восточ-но-Прусская операция Советской ар-мии – штурм Кёнигсберга. Мало что сейчас напоминает о тех страшных

226

днях – заросшие чуть ли не по самую крышу остатки немецких фортифика-ционных укреплений да надписи на заброшенных домах: «Разминировано». Сегодня это признанный всем миром российский город.

Последние дни Кёнигсберга. На крыше оборонительной башни «Дер Дона» 9 апреля 1945 года советские солдаты водрузили красный флаг, что ознаменовало взятие Кёнигсберга. Но этому событию предшествовало не-сколько тяжёлых дней изнурительных боёв, о которых нам поведала непос-редственная участница событий.

– Всё решилось за несколько дней в начале апреля, – рассказывает ветеран Великой Отечественной войны, участ-ник штурма Кёнигсберга Тамара Соло-моновна Ядова, живущая ныне в Мос-ковской области. – Взять Кёнигсберг было очень важно, так как идти на Бер-лин и оставлять в тылу такую мощную цитадель было крайне небезопасно.

Нелегко далось Ставке Верховного главнокомандования решение о приго-товлении к её штурму силами 2-го и 3-го Белорусских фронтов под командова-нием Рокоссовского и Черняховского.

– Главный удар по Кёнигсбергу должен был нанести 3-й Белорусский фронт, – продолжает Тамара Соломо-новна. – Перед советским командо-ванием стояла задача взять город с минимальным числом жертв, поэтому маршал Василевский уделял особое внимание разведке, понимая, что не-льзя штурмовать незнакомый город вслепую. Первоначально штурм наме-

тили на 5 апреля, но подвела типич-ная для этих мест погода.

Тамара Соломоновна вспоминает:– С моря наплыл туман, и сквозь

него не было видно ни зги. К тому же несколько дней подряд моросил хо-лодный дождь – вся одежда влажная. Тяжело нам приходилось, а тут ещё и штурм перенесли на сутки.

Четыре дня, изменившие жизнь.Ровно в 9 утра 6 апреля 1945 года на южной стороне города прогремел гром. Это ударила артиллерия 11-й гвардей-ской армии генерала Галицкого. Через час с севера в бой вступили миномёты 43-й, 50-й и 39-й армий. Авиацию опять под-вела погода и густой дым от разрывающихся каждую

227

минуту снарядов. К 12 часам штурмо-вые группы поддержали танки, а весь артиллерийский огонь перенесли на передовые позиции. Уже через полчаса была взята первая линия траншей. Ещё через три пала вторая.

– На следующий день бой начался ещё до рассвета, – вспоминает Тамара Соломоновна. – Фашисты сопротивля-лись и даже пытались отвечать на уда-ры, но тщетно.

Вскоре погода улучшилась, и в бой вступила авиация. Впервые 7 апреля в условиях светлого времени суток была применена дальняя бомбардировочная авиация. Бомбардировщики, прикрытые истребителями, получили возможность бомбить вражеские позиции и блокиро-вать аэродромы противника. Всего за час на Кёнигсберг упал смертоносный груз с 516 бомбардировщиков. Только за тот день советская авиация совершила 4700 вылетов. Это окончательно повер-нуло исход сражения в нашу пользу.

Второй день штурма. Он оказал-ся решающим: в некоторых местах уже была прорвана последняя линия обороны гитлеровцев, взято с боем 140 кварталов и несколько посёлков, что заставило солдат и офицеров противни-ка массово сдаваться в плен. 16-я диви-зия уже видела на другой стороне реки вспышки и слышала грохот орудий 43-й армии. Центральная часть Кёнигсберга оказалась зажатой с двух сторон. Но бой ещё не был окончен.

В последний день штурма, 8 апреля, 16-я гвардейская стрелковая дивизия овладела вагоностроительным заводом. В 14 часов 30 минут она соединилась с частями 43-й армии, наступавшей с се-вера. Кольцо замкнулось. Удары нашей армии достигли максимальной силы, и на исходе третьего дня штурма нашими войсками было занято 300 городских кварталов и взяты в плен свыше 15 000 немецких солдат и офицеров.

Последний день штурма, по мнению многих историков, был самым страш-ным. Советские войска не оставили противнику ни малейшего шанса, из-за чего он буквально обезумел. Фана-тичные гитлеровцы обрекали на смерть не только себя, но и мирных жителей, прятавшихся в подвалах домов.

Советские войска ударили из 5000 орудий, пехота уверенным шагом дви-нулась к цели, а 1500 самолётов подня-лись в небо для атаки. Немцы начали сдаваться. Они выходили из подвалов с обрывками белой ткани в руках, слом-ленные и отрешённые. Однако полки СС и полиции всё ещё продолжали от-

228

чаянное сопротивление, надеясь на по-мощь 4-й немецкой армии. В 2 часа дня комендант крепости генерал от инфан-терии Отто Ляш на совещании объявил дальнейшее сопротивление бесполез-ным. В штаб Ляша с ультиматумом о безоговорочной капитуляции были на-правлены парламентёры. Бумага была подписана, и весь следующий день не-мецкие войска сдавались в плен.

Что потом. После окончания войны в городе было образовано восемь воен-ных комендатур, а 7 апреля 1946 года Президиум Верховного Совета СССР принял указ об образовании Кёнигс-бергской области в составе РСФСР. С 4 июля 1946 года Кёнигсберг стал на-зываться Калининградом.

Войну Тамара Соломоновна закон-чила под Штеттином (ныне польский город Щецин), затем вернулась на ро-дину в Белоруссию, получила высшее медицинское образование в Минске. Позже по распределению попала в Са-ратовскую область, а через несколько лет судьба вновь забросила её в Кали-нинград. Она будто снова вернулась в те апрельские дни, ставшие для Кёниг-сберга самыми разрушительными, ког-да более или менее целыми остались только девять процентов сооружений.

– Боже мой! – качает она головой. – В городе камня на камне не оставалось, весь центр лежал в руинах. Сколько ра-боты предстояло сделать! Мы расчища-ли улицы, разгребали завалы – строи-ли город практически с нуля.

Взятие Кёнигсберга стало важней-шей вехой на пути к Победе. О старом

немецком городе напоминают лишь небольшие фрагменты, городские дета-ли: там – кусочек булыжной мостовой, тут – канализационный люк довоенно-го образца или чудом сохранившаяся скульптура, а совсем рядом – та самая полуразрушенная кирпичная стена с надписью: «Разминировано». Русским людям удалось вдохнуть жизнь в этот город. Именно сюда по сей день летят вить гнёзда аисты.

НЕЗАБЫВАЕМАЯ ВЕСНА 1945 ГОДА

Свои воспоминания о Великой Оте-чественной войне прислал фронтовик из поселка Красково Люберецкого района майор в отставке Дмитрий Николаевич СИНЮТИН. В годы войны он был ко-мандиром 120-мм полкового миномета, позже – участвовал в пяти парадах на Красной площади.

В начале декабря 1944 года наш 8-й Александрийский механизирован-ный корпус вошел в состав 2-го Бело-русского фронта, которым командовал Маршал Советского Союза К.К. Ро-коссовский.

И уже вскоре, 14–26 января 1945 года, принял участие в первой части Восточно-Прусской операции. Требо-валось овладеть районами Данцига, Гдыни и очистить побережье Балтий-ского моря.

229

На всю жизнь в моей памяти сохра-нилась картина боя нашего 3-го расче-та, которым я, сержант, командовал до конца войны, батареи 120-мм полковых минометов (Ким Коновалов, Женя Яст-ребов, Дмитрий Дунаев, Иван Тарасов и автор этих строк) под Гдыней.

Нашей 68-й мехбригаде был дан приказ о смене участка фронта и пе-реброске на данцигское направление. А наш «студебеккер» почему-то никак не хотел заводиться. Сидим, носы по-весили. Стемнело, обстановка неясная. Где немцы? Где наши? Нарвись на нас фашистские автоматчики – нам не укрыться. Не отойти и в безопасное место, ведь мы головой отвечаем за миномет, автомашину, комплект бое-припасов.

У всех уже животы подвело от голо-да. И решили мы перекусить тем, что еще осталось в вещмешках. Начали разводить костер. Только он стал раз-гораться, как вдруг засвистели пули, и тотчас послышался злой окрик:

– Эй, пехота, погаси огонь!Оказывается, пока отводили нашу

бригаду, немецкая пехота несколько продвинулась вперед, и мы со своим «студиком» и полковым минометом очутились под носом у немцев. Хоро-шо, что было уже темно. И тут уж было не до ужина. К нам подползли двое наших пехотинцев и сообщили, что мы со своим минометом – на пе-реднем крае. Пехотинцы попросили помочь им «огоньком». Сказали, что впереди, метрах в 700–800, – большой сарай, вокруг которого скапливаются

230

немцы, что в том сарае много каких-то снарядов. Вот бы по фрицам долбануть из миномета!

Мы попросили пехотинцев поджечь сарай: пострелять по нему из винтовок зажигательными пулями. Пехотинцам удалось это сделать. А мы в это время привели в боевое положение миномет, начали пристрелку. Быстро действо-вал наводчик Ким Коновалов. Недаром по своей специальности он считался лучшим в нашем минометном батальо-не. Первый выстрел – перелет. Умень-шили показания прицела – недолет. Хорошо, сарай попал в 100-метровую вилку. Увеличили прицел на 50 мет-ров. Женька Ястребов заряжает, а Ким Коновалов дергает за шнур. Выстрел! Прямое попадание! Но снаряды в са-рае не взорвались. Фрицы же около сарая зашевелились, забегали. Тогда мы открыли беглый огонь – фугасны-ми минами по сараю, осколочными по фрицам. Вокруг сарая началась насто-ящая свистопляска. И вот – огромной силы взрыв. Это взорвались снаряды. После этого наша пехота поднялась и пошла вперед, фрицы уже не стреля-ли. А мы, минометчики, так умаялись,

что тут же, у миномета, попадали и заснули. Сон наш охранял с автома-том наготове шофер Леша Воробьев. Не знаю, сколько бы мы проспали, но утром на бронетранспортере приехал командир нашего минометного баталь-она гвардии капитан Прозоров со сво-им замполитом. Комбат сильно кричал на нас, ругался:

– Где ваши мины? Ведь была полная машина!

Когда же все разъяснилось, комбат пообещал представить к наградам. И действительно, вскоре всем нам были вручены ордена Красной Звезды.

Война для нас закончилась 3 мая 1945 года, когда части нашего корпу-са, которому 10 раз салютовала Мос-ква 20 артиллерийскими залпами из 224 орудий, в г. Грабове на реке Эльде (притоке Эльбы) примерно в 70–80 км западнее Берлина встретились с пере-довыми частями 2-й английской армии. В те незабываемые майские дни мы с великой радостью и неописуемым вос-торгом праздновали Великую Победу Красной армии и всего советского наро-да над злейшим врагом человечества – гитлеровским фашизмом.

ДОРОГОЕНАСЛЕДСТВО

ЧАСТЬ ПЯТАЯ


232

Люди часто что-то наследуют от своих родных и далеких пред-ков. Не будем говорить о квартирах и дачах, о старинных дедов-ских часах и отцовских офицерских кортиках… Есть наследство духовное: более высокое и волнующее и оттого более значимое. Это наследство – память. Человек без памяти подобен нищему. Не помолиться, не преклонить коленей, не испытать горячего следа слезы на щеке, не почувствовать дрожи руки с пожелтевшей фото-графией… Только за одно такое наследство – наследство памяти – можно благодарить близких и не знакомых тебе людей. Наследс-тво памяти – одно из самых дорогих человеку. Жизнь доказала: таким наследством может утешиться любой из нас. К такому на-следству относится и память о войне. Разноликая, многогранная. Она живет в сердцах людей, в семейных фотоальбомах и архивах, в музеях, памятниках и обелисках. Старшее поколение покажет и расскажет о ней детям, потом дети не дадут зарости тропин-кам к памятникам и обелискам и передадут память в наследс-тво своим детям… Такое наследство вечно, ему не суждено стать прахом. Ему жить в устах и печатном слове, высеченном в кам-не, зашифрованном в звуковой дорожке… Память в наследство – это долгая дорога человека к самому себе…

233

ЯБЛОКИ ОТ ФРОНТОВИКА

Живая память. В Серпухове, кото-рый в нынешнем году отметил 670-ле-тие, проживают 954 участника Великой Отечественной войны, из них 120 – инвалиды, получившие ранения во вре-мя боевых сражений.

Никогда не стоит забывать и о тех серпуховчанах, которые приближали победу, работая в тылу: таких сейчас в городе 5163 человека. Нелёгкая участь постигла в далёком детстве узников фашизма, которых осталось 828. Про-живает в Серпухове и участник леген-дарного парада в Москве 7 ноября 1941 года – полковник запаса Павел Нико-лаевич Козленков. Таких во всём Под-московье осталось всего несколько че-ловек. О тех, через чьи судьбы чёрной полосой прошлась война, рассказывает «Ветеран» – ежемесячное приложение к газете «Серпуховские вести». К со-жалению, не в каждом подмосковном городе есть такой специализированный вкладыш к городскому изданию, хотя подвиг солдат Отечественной никогда не переоценить.

А ещё к 65-летию Великой Победы при поддержке администрации города планируется издание книги «Живая память» – воспоминания живущих се-годня участников войны, детей узников, вдов, тружеников тыла.

К юбилеям ветеранов войны со-трудники городской администрации готовятся особенно тщательно. В поз-

дравлениях участвуют представители Совета ветеранов города, Совета де-путатов, предприятий, где последние годы трудился юбиляр. Такое внимание очень трогает людей.

В каждой школе города созданы му-зеи боевой славы, под них выделены от-дельные кабинеты. Ребята занимаются исследовательской работой по истории, посещают ветеранов, собирают рекви-зиты, имеющие отношение к Великой Отечественной, делают копии военных документов.

Ветераны, в свою очередь, делятся своими воспоминаниями. Например, основная задача клуба «Фронтовик» – военно-патриотическая работа с моло-дёжью. За каждым образовательным учреждением закреплены ветераны, это представители так называемой «лекторской группы», состоящей из 30 человек. Благодаря члену клу-ба Анатолию Васильевичу Балезину разработан и обобщён лекционный материал по битвам – под Москвой, Ленинградом, Сталинградом, Серпу-ховом, на Курской дуге, собран огром-

234

ный материал об освобождении Ев-ропы, взятии Берлина и т.д. – всего более десяти разных лекций. Тексты составлены на основе материалов из разных источников, а также воспоми-наний самих ветеранов.

Фронтовики участвуют в празднич-ных школьных событиях, помогают в организации «Уроков мужества», во-енно-спортивных игр типа «Зарница», проводят мероприятия по истории Ве-ликой Отечественной. А весной и осе-нью участвуют в призывной кампании, напутствуя молодёжь с честью и досто-инством служить Отчизне, дарят при-зывникам памятки.

Многие участники войны имеют проблемы со здоровьем, некоторые не всегда могут позволить себе лишний раз выйти из дому, прогуляться по го-роду. Тем не менее праздники всем при-ятны. А торжественные мероприятия в Серпухове проводятся часто и весело,

некоторые из них посвя-щены ветеранам: людей, Международный день ос-вобождения узников фа-шистских лагерей, ну и, конечно, День Победы, День защитника Отечест-ва, а также ежемесячные чествования супружеских пар, отмечающих 50-ле-тие, 55-летие, 60-летие совместной жизни.

Нельзя не отметить тот факт, что боль-шую моральную и ма-териальную поддержку

участникам Великой Отечественной оказывают ветераны-афганцы Сер-пуховского отделения Всероссийс-кого движения «Боевое братство», куда входят и участники локальных конфликтов. Совместно с городским Центром гражданского и патриоти-ческого воспитания детей и молодёжи проводятся круглые столы «Встреча поколений» с участием ветеранов, во-енно-полевые сборы патриотических клубов города, митинги у памятни-ков и мемориалов города Серпухова и Московской области.

Из областного бюджета на предо-ставление мер социальной поддержки серпуховичам – ветеранам войны еже-годно выделяется около 300 млн руб-лей. Эти деньги идут в первую очередь на всевозможные льготы.

Реальная помощь. Даже при ны-нешней нестабильной экономической ситуации о ветеранах заботятся.

235

Поддержка, которую им оказывают разные ведомства и организации, дейс-твительно нужная и порой выливается в немалые суммы.

В Серпухове с большой ответствен-ностью отнеслись к выполнению пос-тавленной президентом задачи по обес-печению жильём участников Великой Отечественной войны. Глава города Па-вел Жданов принял решение обеспечить ветеранов к празднику Победы 2009 года квартирами из муниципального жилого фонда, не дожидаясь субвенций из федерального бюджета. Поэтому все ветераны, нуждающиеся в улучшении жилищных условий и вставшие на учёт до марта 2005 года, получили комфор-тное, современное жильё в строящемся микрорайоне «Ивановские дворики». То есть Указ президента России выполнен не к маю 2010-го, а на год раньше.

Менее дорогостоящую поддержку ветераны получают чаще. Например, летом МУП «Водоканал-сервис» без-возмездно провёл четырём участникам войны водопровод и канализацию в час-тные дома на сумму 216 тыс. рублей. Службы ЖКХ города бесплатно заме-нили сантехническое оборудование 52 ветеранам. МУП «Жилищник» устано-вило газовые плиты, мойки, радиаторы трём ветеранам. ООО «Занарье-ЖКХ» произвело косметический ремонт, ус-тановило газовую плиту и смонтирова-ло вентиляционную систему четырём фронтовикам.

Каждый человек нуждается в пол-ноценном отдыхе, тем более люди пре-клонного возраста. В прошлом году

138 ветеранов получили путёвки на санаторно курортное лечение, в этом году цифра будет примерно такой же.

Из областного бюджета на предо-ставление мер социальной поддержки серпуховичам – ветеранам войны еже-годно выделяют около 300 млн рублей. Эти деньги идут в первую очередь на бесплатный проезд по социальной кар-те жителя Московской области. Это и льготы при оплате за жильё и комму-нальные услуги, традиционные выпла-ты ко Дню Победы, а также награждён-ным медалями «За оборону Москвы», «За оборону Ленинграда», несовершен-нолетним узникам фашистских лаге-рей, жителям блокадного Ленинграда с I группой инвалидности. Сюда входят доплаты к пенсиям инвалидам и участ-никам войны с группой инвалидности – до 7 тыс. рублей, выдачу мобильных те-лефонов при отсутствии доступа к мес-тной телефонной связи с ежемесячным зачислением 360 рублей на каждый но-мер, и на многое другое.

Почти всю заботу о потерявших спо-собность самостоятельно обслуживать себя ветеранах берут на себя сотруд-ники «Серпуховского городского цент-ра социального обслуживания граждан пожилого возраста и инвалидов». На надомном обслуживании сейчас нахо-дятся более 500 участников Великой Отечественной войны.

С каждым годом крепнет волонтёрс-кое движение среди молодых людей. С 2006 года сотрудники «Центра социаль-ного обслуживания» и учащиеся Рос-сийского государственного университе-

236

та участвуют в акции «Чистые окна», делая светлыми и прозрачными стёкла в квартирах. За четыре года команда добровольных помощников выросла с 12 человек до 40.

Дом ветеранов предоставляет участ-никам войны возможность реализовать свой творческий потенциал в Универ-ситете третьего возраста. Для них так-же регулярно проводятся культурно-досуговые мероприятия: экскурсии, концерты, конкурсы, встречи за круг-лым столом.

В дневном отделении Центра со-циального обслуживания ежегодно ко Дню Победы организуется специ-ализированный заезд для ветеранов. Врач осматривает столь уважаемых клиентов и назначает разнообраз-ные процедуры, в том числе довольно оригинальные – цветотерапия, ретро-терапия (терапия воспоминаниями), библиотерапия (чтение вслух и об-суждение всей группой услышанного), арома-, фитотерапия и многое другое. Доктор также читает лекции, полез-ные для подопечных. Ежегодно появ-ляются разные интересные методики. Например, трудотерапия пополнилась новой техникой рукоделия «квиллинг» – бумажной филигранью (старинной техникой обработки бумаги), которая очень полюбилась всем.

Серпуховские ветераны – весьма активные спортивные болельщики. Специально для них футбольный клуб «Звезда» регулярно выделяет бесплат-ные билеты на лучшие места стадио-на «Труд».

Основная задача клуба «Фронтовик» – военно-патриотическая работа с мо-лодёжью. За каждым образовательным учреждением закреплены ветераны, это представители так называемой «лектор-ской группы», состоящей из 30 человек, которые проводят мероприятия по исто-рии Великой Отечественной.

Война прибавила год. Каждый ветеран заслуживает того, чтобы о его подвигах узнали многие. Удивительно, что некоторые из них во время войны были совсем юными, почти детьми.

Николай Григорьевич Трунов родил-ся в 1927 году в семье шахтёра-стаханов-ца и домохозяйки в украинском посёл-ке Донецкий. Когда началась война, он успел закончить всего шесть классов. Отец почти сразу ушёл на фронт.

Не вернулся, семья так и не узнала, где он погиб.

В ноябре 1941-го фашисты 9 дней бомбили родной посёлок Николая Гри-горьевича. Люди прятались в землян-ках. После того, как красноармейцы отбили немцев, семья Труновых уехала в более безопасное село Нижнее, что в 12 километрах от Донецкого. Дети пасли корову, копали окопы, противо-танковые рвы. Но и здесь относительно спокойно было недолго. В июле 1942-го немцы пошли в наступление, посёлок временно оказался в оккупации.

После освобождения в январе 1943-го началась мобилизация молодёжи 14–16 лет для помощи фронту. С села Нижнее таких набралось около 15 человек. Каж-дый получил лошадь и телегу. Парни доставляли боеприпасы на фронт, кото-

237

рый находился в 20 километрах запад-нее их села. Обратно везли раненых. Передвигались только ночью.

Вроде бы столько смертей переви-дал Николай Григорьевич, но всегда тяжело переживал потерю каждого че-ловека, с которым столкнула его вой-на. Некоторые истории до сих пор не может вспоминать без слёз. Одна про-изошла в марте 1943-го. Лошади были худые, некованые. Если упадёт, без по-мощи не поднимется. Госпиталь возле передовой, куда приехал обоз, начала обстреливать немецкая артиллерия. В телегу Трунову спешно погрузили ра-неного, накрытого плащ-палаткой. При переходе через реку Донец лошадь пос-кользнулась и пробила копытами лёд. Юный Коля кинулся к телеге, чтобы стащить с неё раненого. Но не удалось: лошадь с телегой ушли под лёд...

Чем только не приходилось затем заниматься Николаю Григорьевичу.

В том числе доставлял боеприпасы солдатам в окопы, за это получал раз в сутки черпак каши. Более месяца спал мальчишка в воронках и окопах, а с наступлением тёплого сезона поре-комендовали ему солдаты обратиться в военкомат, на фронте всё-таки луч-ше кормили. Но проблема – у парня документов не было. Да и возраст не дотягивал нижней границы в 17 лет. Пришлось шестнадцатилетнему Тру-нову прибавить себе годик – всё рав-но никто не проверит. Так он оказался на фронте.

Поначалу закапывал трупы советс-ких и немецких солдат в округе Ста-линграда. Казалось, мёртвых было бесчисленное количество. Затем в го-роде Тихвине обучался технике артил-лерийско-миномётного огня. В октябре 1943-го был уже на передовой, возле города Старая Русса Калининской об-ласти (сегодня это Тверская область).

238

В июне 1944-го полк Николая Трунова перевели в Белоруссию, откуда они без отдыха шли с боями до самого Шауляя (Литовская Республика).

Ранен был два раза. Первый – под Псковом, затем в середине марта 1945-го – под Кёнигсбергом. Вторая рана оказалась тяжёлой, осколок вошёл глу-боко. Но обстановка была настолько напряжённой, что Николай Григорье-вич даже не почувствовал боли. О том, что он ранен, понял командир миномёт-ного расчёта – по кровавому следу, ко-торый тянулся после Трунова, когда тот вылез из воронки, чтобы отправиться ползком за новой партией мин. Оско-лок вытащили в медсанбате, который располагался в подвале. Самих домов в Кёнигсберге не было, только полураз-рушенные стены.

Победу Николай Григорьевич встре-тил там же, в Кёнигсберге. Тогда ему было всего семнадцать. Несмотря на то, что официально война закончилась, работы для солдат было очень много – страна-то разрушена. Так и трудил-ся бы он по очистке завалов несколь-ко лет, если бы не случай. Начальник штаба распорядился отправить его на учёбу в Харьковское пограничное учи-лище. И тут не обошлось без прибавки года. Образование-то Трунова осталось прежним. Подполковник дал указание писарю отметить в направлении, что он закончил не шесть, а семь классов. Так определилась дальнейшая военная судьба парня.

В Серпухове Николай Григорьевич оказался уже по окончании 25-летней

службы. Так и живёт в этом городе до сих пор. Воспитал с женой четверых детей, из них двое приёмных, которых любили как родных.

Николай Трунов – председатель клу-ба «Фронтовик» и активный член лек-торской группы клуба. Уже тридцать лет выступает в образовательных уч-реждениях, делится воспоминаниями со школьниками. Как ни странно, но, по мнению Николая Григорьевича, сов-ременные дети интересуются далёкой войной даже больше, чем их сверстники советского поколения. Многих волнует эмоциональная сторона, спрашивают, а не страшно ли было во время боёв. Интересуются подростки и наградами ветеранов, какую за что вручили.

Не так давно Николай Григорьевич побывал в гостях у своей младшей сес-тры, которая осталась жить на Украи-не. Что поразило ветерана – во многих провинциальных городах этой страны нет электричества. Воду привозят на машинах, газ покупают в баллонах. У Трунова такое состояние его малой ро-дины отозвалось болью в душе. По при-езду домой он обратился к главе города

239

Павлу Жданову с идеей сделать неко-торые украинские города побратимами Серпухова. Павел Владимирович от-кликнулся тут же. Предложения были разосланы в несколько городов сосед-ней страны, ответ пришёл из Северо-донецка. И уже через полтора месяца северодонецкая делегация прибыла с визитом на день города Серпухова. Был подписан протокол намерений об уста-новлении партнёрских связей между двумя городами. В дальнейшем, кроме культурных связей, планируется разви-вать также экономические отношения.

Доволен ли Николай Трунов заботой о нём, как о ветеране? Конечно, отве-чает он. Пенсию получает приличную. Лекарства бесплатные. Но лечиться ве-теран не любит.

А вообще лучший его доктор – дача, которая даёт урожай с избытком, а пло-дами своего участка он всегда делится с другими. В этом году отнёс 11 ведёр яблок соседнему детскому дому. Гово-рит, пусть ребята растут крепкими и готовыми к защите своего Отечества…

У МЕМОРИАЛОВ БУДУТ ШЕФЫ

В День Великой Победы к памятни-

кам павшим в Великой Отечественной несут цветы. На подмосковной земле таких монументов около 2 тысяч. Пра-вительство Московской области подде-ржало инициативу Министерства по де-лам печати и информации Московской

области взять шефство над воинскими захоронениями на территории региона. Наро-Фоминск в этом году удостоен звания «Город воинской славы». Здесь ценой огромных жертв в ожесточённых боях советским войскам удалось сорвать план гитлеровской операции «Тайфун».

Сегодня об этом свидетельствуют более 130 памятников на братских мо-гилах на территории района. На краю сельского поселения Веселёвское в братской могиле похоронены около 200 воинов из народного ополчения Фрун-зенского района столицы. Здесь 9 мая 2009 года состоялся торжественный митинг, посвящённый 64-й годовщине Победы в Великой Отечественной вой-не. Всего четверо участников той войны пришли на торжественное мероприятие. Ветеран Тимофей Глазов вспомнил, как мечтал о победе на передовой, пытаясь представить, каким будет этот день.

Министр по делам печати и инфор-мации правительства Московской об-ласти Сергей Моисеев сказал, что наш долг сохранить память о тех героичес-ких годах, и материальное воплощение этого – забота о братских могилах по-гибших воинов. Это лишь малая доля того долга, с которым всем нам жить. Министр заверил, что к 65-й годовщи-не Победы на братской могиле у дерев-ни Устье будет создан мемориал. Всё меньше живых свидетелей, творцов По-беды, остаётся среди нас.

Глава сельского поселения Волчён-ковское Сергей Шохин на митинге у мемориала на берегу реки Исьмы близ деревни Устье сообщил, что в день свет-

240

лого праздника односельчане прощают-ся с Павлом Калиничевым, последним ветераном Великой войны в Устье. Всего два дня не дожил солдат Победы до 64-й её годовщины. Командир объединения поисковых отрядов Наро-Фоминского района Алексей Воронков вручил медаль «Солдат Победы» близким ветерана. Он сообщил также, что поисковики района продолжают работать над розыском и установлением имён солдат и офицеров, погибших в Наро-Фоминском районе.

И в канун праздничного дня 86 вои-нов были перезахоронены у деревни Ма-каровки, а ещё пятьдесят были обнару-жены на месте боёв в окрестных лесах, из которых по меньшей мере двадцать перестанут быть без вести пропавши-ми, поскольку сохранились солдатские медальоны. Значит, на наро-фоминской земле будет ещё один мемориал защит-никам Отечества. На высоком берегу реки Исьмы у мемориала погибшим во-инам продолжился праздник Победы. Тот, что навеки останется праздником со слезами на глазах.

СОЛДАТЫ ПОБЕДЫ

В Московской области идут торжес-твенные вручения юбилейных медалей «65 лет Победы в Великой Отечест-венной войне 1941–1945 гг.». В Егорь-евском муниципальном районе группе ветеранов награды вручал председатель Московской областной Думы Валерий Аксаков. В Егорьевской районе юби-лейные медали получат 4 тысячи 820 человек. А всего в Московской области будет награждено 257 тысяч ветеранов Великой Отечественной войны и дру-гих лиц, ковавших Великую Победу. В торжественной церемонии приняли участие глава Егорьевского муници-пального района Михаил Лавров и глава городского поселения Егорьевск Владимир Валявков.

Среди тех, кто в числе первых полу-чил юбилейную медаль, был и предсе-датель егорьевского районного Совета ветеранов войны, труда, Вооружённых сил и правоохранительных органов Ни-колай Журавлёв. Николай Иванович принимал участие в боевых действиях с первых дней Великой Отечественной войны. 22 июня 1941 года в четыре часа утра он находился в Киеве на боевом посту (в то время он служил в дейс-твующей армии), а уже в конце июня участвовал в боевых действиях. Воевал в общевойсковых частях. В начале был командиром отделения, а после оконча-ния краткосрочных курсов офицерского состава в звании лейтенанта командо-вал миномётным взводом.

241

В период Великой Отечественной войны Николай Иванович получил че-тыре тяжелейших ранения. Но после госпиталей всегда возвращался в строй. Военными дорогами прошёл до Кёнигс-берга. А после его взятия был направ-лен в Забайкалье, где принимал участие в разгроме милитаристской Японии.

– Когда приехали на Дальний Вос-ток, то нам пришлось пешим маршем пройти по степям Монголии около ты-сячи километров. Были там и горы. Бои шли тяжёлые. Но мы разгромили Кван-тунскую армию – группировку япон-ских войск, предназначавшуюся для агрессии против Китая, СССР и Монго-лии, которая считалась непобедимой. А после военных действий мне ещё при-шлось служить на территории Китай-ской Народной Республики, помогать дружескому народу в восстановлении народного хозяйства, – вспоминает Ни-колай Иванович.

В 1948 году он демобилизовался из Красной Армии и приехал жить на свою малую родину в город Егорьевск. Учил-ся, а потом многие годы своей жизни посвятил развитию сельского хозяйства в районе. Военные заслуги Николая Ива-новича Журавлёва отмечены орденами Красной Звезды, Отечественной войны I степени, многими медалями, в числе ко-торых «За Победу над Германией в Ве-ликой Отечественной войне 1941–1945 гг.», «За победу над Японией».

Егорьевский районный Совет ве-теранов объединяет 28 тысяч чело-век. Это участники войны, тружени-ки тыла, бывшие жители блокадного

Ленинграда и многие другие. Сейчас наша основная работа – подготовка к празднованию 65-летия Великой По-беды над фашистской Германией. Мы проводим много встреч с молодёжью – учащимися школ и других учебных заведений. Также сейчас у нас идёт смотр-конкурс музеев учебных заведе-ний военно-патриотической направлен-ности, – говорил Николай Иванович.

Районный Совет ветеранов держал под контролем вопрос о выделении жи-лья фронтовикам, вставшим на очередь до 1 марта 2005 года. В районе таких было 12 человек, и все они уже полу-чили квартиры. Сейчас ведётся работа с другой категорией ветеранов, с теми, кто не встал на учёт до 1 марта 2005 года, но, по принятому недавно Госду-

242

мой федеральному закону, нуждается в улучшении жилищных условий.

Мы спросили у Николая Ивановича, что делается сейчас государством для ветеранов?

Делается очень многое, – сказал он. – И сейчас вот всех нуждающихся обес-печивают жильём. Но недавно мы про-вели обследование условий, в которых живут наши ветераны, и выяснилось, что у многих жильё требует ремонта. А сделать его многие не в состоянии – у кого нет денег, у кого здоровья. Так что вопрос с ремонтом жилья пока остаёт-ся нерешённым.

У Константина Номерованного полу-чение юбилейной медали совпало ещё с двумя знаменательными событиями. На-кануне Константин Кириллович полу-чил ключи от долгожданной квартиры и у него вышел сборник патриотических песен «Русский марш», посвящённый 65-летию Великой Победы.

Во время торжественной церемонии вручения юбилейных медалей ветера-нам звучали поздравления и слова бла-годарности в их адрес, стихи и песни, которые исполняли юные жители Его-рьевского района.

После церемонии журналисты по-интересовались у председателя Мос-ковской областной Думы Валерия Ак-сакова, будет ли награждён юбилейной медалью «65 лет Победы в Великой Отечественной войне 1941–1945 годов» кто-то из его близких, родных. Валерий Евгеньевич ответил: «Будет награждена моя мама, которой исполнилось 85 лет. Она – труженик тыла. Работала с 17 лет. А ещё будет награждён мой дядя по папиной линии».

– Для ветеранов надо сделать всё, чтобы власти не было стыдно за то, как живут сегодня солдаты войны, принес-шие Великую Победу, – сказал Вале-рий Аксаков.

243

УКАЗ ВЫПОЛНЕН ДОСРОЧНО

В преддверии 65-летия Победы в Ве-ликой Отечественной войне 7 мая 2008 года Президент Российской Федера-ции Дмитрий Медведев подписал указ № 714, предписывающий обеспечить квартирами ветеранов, нуждающихся в улучшении жилищных условий до мая 2010 года. Московская область выпол-нила указ досрочно и в полном объёме. О том, как удалось добиться таких ре-зультатов, рассказал заместитель пред-седателя правительства Московской об-ласти Сергей КОШМАН, возглавивший рабочую группу, созданную в регионе.

Планировали закончить эту работу именно к концу 2009 года. Губернатор Московской области Борис Всеволодо-вич Громов поставил задачу обеспечить всех ветеранов, нуждающихся в улуч-шении жилищных условий, квартирами до начала 2010 года, и муниципальные образования успешно справились с этой задачей.

Для этих целей при правительстве Подмосковья была создана соответству-ющая рабочая группа, в состав которой вошли руководители министерств и ве-домств региона, главы муниципальных образований. Заседания рабочей груп-пы проводились ежедневно вплоть до конца декабря прошлого года.

В прошедшем году все нуждающиеся в улучшении жилищных условий, 696 ветеранов, вставших на учёт до 1 мар-та 2005 года, получили ключи от новых

квартир. Ждут своей очереди те, кто встал на учёт после 1 марта 2005 года. Рабочая группа продолжает работать в ежедневном режиме, квартиры для ве-теранов будут выделяться и дальше.

ИСТОРИЯ ПОРТРЕТА

День Великой Победы – особый праз-дник для всех россиян, но особенно для ветеранов, тех, кто воевал в те лихие годы, кто выжил и хранит память о боевых товарищах, не вернувшихся с полей сражений. А фронтовая дружба навеки связывает людей, даже если они

244

живут в разных концах страны и поте-ряли связи друг с другом.

Двум фронтовым друзьям Фёдору Антонову и Николаю Платонову так и не пришлось встретиться в мирное вре-мя. Их дружба зародилась и крепла в Тамбовской военной авиационной шко-ле пилотов (штурмовиков), куда они поступили ещё до начала войны.

Оказывается, мы все это время жили практически рядом, я в магазин за про-дуктами сколько раз ходил рядом с его домом, на источник за водой. И он там ходил и гулял со своими внуками. Но не пришлось нам встретиться. И тогда в память о Николае и нашей фронтовой дружбе я решил написать его портрет. Сейчас его заканчиваю, думаю, успею к своей персональной выставке, которую планируется открыть к 9 мая в Лытка-рино. Писал с фотографии, которую мне любезно передала супруга Николая.

Двум фронтовым друзьям Фёдору Антонову и Николаю Платонову так и не пришлось встретиться в мирное вре-мя. Их дружба зародилась и крепла в Тамбовской военной авиационной шко-ле пилотов (штурмовиков), куда они поступили ещё до начала войны. Фёдор Антонов – родом из Подмосковья, Ни-колай Платонов со Смоленщины.

Из школы пилотов первым был от-правлен на фронт Платонов. Он сра-жался на 1-м Прибалтийском и 3-м Бе-лорусском фронтах. Принимал активное участие в разгроме немецких войск в ходе Невельской, Полоцко-Витебской, Городокской, Белорусской и Восточ-ноПрусской операций, операций 1-го

Прибалтийского фронта на Рижском и Шауляйском направлениях. Был коман-диром звена 826-го штурмового авиа-ционного полка. Совершил более 150 боевых вылетов на штурмовике Ил-2. Вместе с лётчиками своего звена штур-мовал сотни колонн танков, боевой тех-ники, боеприпасов и горючего, свыше ста железнодорожных станций и узлов, десятки аэродромов… Только во время разгрома танковой группы под Шяуля-ем лично Платоновым было уничтожено 13 немецких танков. В воздушных боях им было сбито два вражеских самолёта и свыше десяти в группе. За образцовое выполнение боевых заданий на фронте и проявленные при этом мужество и ге-роизм лейтенанту Николаю Платонову в августе 1945 года было присвоено зва-ние Героя Советского Союза. Он также был награждён орденами Ленина, Крас-ного Знамени и Красной Звезды, двумя орденами Отечественной войны I сте-пени, медалями, в том числе двумя «За боевые заслуги».

После войны он продолжал службу в Военно-воздушных силах СССР. Го-товил лётчиков в аэроклубе ДОСААФ. Затем окончил Краснознаменную Воен-но-воздушную академию. Был началь-ником штаба авиационного полка, слу-жил в Главном штабе ВВС. В 1978 году в звании полковника вышел в отставку. А жил Николай Евтихиевич в Москве. Но об этом его друг Фёдор Антонов уз-нал лишь спустя 60 с лишним лет.

Боевой путь Фёдора Алексеевича начался чуть позже. После окончания школы в 1943 году он был направлен

245

сначала в запасной полк. А оттуда уже в 1944 году на фронт в составе 151-го гвардейского истребительного авиа-ционного полка. Воевал на 3-м При-балтийском фронте. Награждён двумя орденами Отечественной войны II сте-пени, 13 медалями. После войны Фёдор Антонов вернулся на свою родину в город Лыткарино. Работал на оптико-механическом заводе, затем в конструк-торском бюро и всё время с 1946 года занимался живописью.

Сейчас Фёдор Алексеевич готовит к 65-летию Победы свою персональную выставку. Центральное место на ней займёт портрет его фронтового товари-

ща Героя Советского Союза Николая Евтихиевича Платонова. Хотя картин военной тематики у Антонова немного. Он предпочитает писать пейзажи.

– В лётную школу я поступил по призыву «Молодёжь на самолёты» ещё до войны, – рассказывает Фёдор Алексеевич. – Шла тогда широкая аги-тация по всей стране, и мы с тремя товарищами решили попробовать. Но они не прошли по состоянию здоровья, а я поступил. Там и познакомился с Николаем Платоновым. Учились вмес-те, очень сдружились, у нас даже дни рождения у обоих в феврале. Так по-лучилось, что нас выпускали во вре-мя войны небольшими группами. Он выпустился первым. И я потерял его из виду. Мы молодые были, друг дру-га только по именам и называли. Ког-да расставались, я знал, что он был смоленский. И когда я его разыскивал, «перекопал» всю Смоленскую область. Но ничего не получилось. Отчество нужно было знать, а я его как раз и не знал. Потом уже решил даже через передачу «Жди меня» его разыскать. А тут взялись мы с супругой чистить рыбу, я подложил газету – одну из тех, что в почтовый ящик бесплатно кладут. И вдруг вижу там фотогра-фии героев войны. И узнал среди них Николая. Сразу же написал в газету и попросил, чтобы мне сообщили его координаты. Когда мне переслали его адрес, оказалось, что он живёт в Мос-кве, буквально через дорогу от дома моей супруги, где мы проводим зиму. Представляете мою радость: я везде

246

его искал, а оказалось, что он живёт рядом. Я написал Николаю письмо и оставил свой телефон. Через какое-то время мне позвонила его жена, и сооб-щила, что Коля умер год назад…

Оказывается, мы все это время жили практически рядом, я в магазин за про-дуктами сколько раз ходил рядом с его домом, на источник за водой. И он там ходил и гулял со своими внуками. Но не пришлось нам встретиться. И тогда в память о Николае и нашей фронтовой дружбе я решил написать его портрет. Сейчас его заканчиваю, думаю, успею к своей персональной выставке, которую планируется открыть к 9 мая в Лытка-рино. Писал с фотографии, которую мне любезно передала супруга Николая.

Творчество – это особая любовь Фёдора Алексеевича с детства. Он только ходить начинал и уже пробовал рисовать. Причём любыми красками, даже олифой. Технику живописи он, естественно, не знал и всё постигал сам. Всерьёз увлёкся уже после войны, занимался самообразованием в свобод-ное от работы время. А когда знаме-нитый художник Яков Котюжанский образовал художественную студию в 70-е годы прошлого века, стал её по-сещать. Постоянно выходил на пленэр, рос творчески, стал участвовать в вы-ставках и даже персональные устраи-вать. Больше всего Фёдор Алексеевич любит изображать природу, говорит, что она успокаивает, умиротворяет. Благодаря его картинам люди лучше начинают понимать красоту окружаю-щего мира и ценить её.

ЧИТАЙТЕ ИМЕНА НА ОБЕЛИСКАХ

К 25-летию Великой Победы был торжественно открыт в Талдоме мемо-риальный комплекс воинам-землякам, погибшим в годы Великой Отечествен-ной войны 1941–1945 гг. Общая высота скульптуры с постаментом – 6 метров. На 26 металлических памятных досках выгравирована 1521 фамилия погибших воинов. Во время реставрации мону-мента в 1995 году списки героев были уточнены и дополнены.

…В центре Талдома возвышается храм Архангела Михаила. Старожилы говорят, что в ноябре 1941 года великий Архистратиг Божий в свой престольный праздник явился в небе над городом, тем самым как бы давая понять: здесь вра-гу не бывать! И действительно, вскоре у границ Талдомского края, на рубеже канала Москва – Волга было останов-лено вражеское нашествие. Сразу после начала Великой Отечественной войны жизнь города и района перестроилась на военный лад, читаем в книге «История Талдомского района». Артели переклю-чились на выработку обмундирования и военного снаряжения. Артель «Обув-щик» стала выпускать меховые жилеты, артель «Скорняк» – полушубки, Талдом-ская башмачная артель – валенки, рай-промкомбинат – сани и тачанки, артель «Красный металлист» – различные ме-таллические изделия, необходимые для военных и оборонных целей. Фарфоро-вый завод в Вербилках перешёл на про-

247

изводство изоляторов для электропро-водов. Трудящиеся Талдомского района активно участвовали в сборе средств на строительство танковых колонн, самолё-тов и других видов вооружения. В 1942 году они внесли 1700 тысяч рублей на танковую колонну «Московский колхоз-ник». Комсомольцы района в годы вой-ны перечислили в фонд обороны страны 100 тысяч рублей. Труженики передали бойцам Красной Армии 268 полушуб-ков, 758 пар валенок, 872 пары меховых рукавиц и другие вещи.

По мере приближения фронта к Москве росло значение Талдома как пе-ревалочного пункта для военных грузов и войсковых соединений. Савёловское направление железной дороги, соеди-нявшее Москву и Ленинград, работало с полной нагрузкой. К концу ноября 1941 года фронт вплотную приблизился к западной границе Талдомского райо-на. Немецкие самолёты неоднократно сбрасывали бомбы на город, вокзал, дороги. По каналу Москва – Волга в 18 километрах от Талдома проходила линия обороны, её заняли части 30-й армии Западного фронта под командованием Д. Ле-люшенко. Вдоль канала до Карманова располагалась 21-я танковая бригада. От Карманова до Темпов – два батальона 365-й стрелковой дивизии, от Темпов до Со-ревнования позиции занима-ла 24-я кавалерийская диви-зия. У Запрудни и Юркина находились аэродромы.

В Талдоме организовали истреби-тельный батальон из местного насе-ления для выявления диверсантов. В глухих болотистых местах размес-тились 7 партизанских баз, которые должны были развернуть борьбу в тылу врага в случае оккупации. Неко-торые предприятия района были эва-куированы. Талдом опоясали окопа-ми. В результате наступления наших войск 5–6 декабря 1941 года немецкие захватчики были отброшены на запад. Талдомский район из прифронтового стал тыловым. Из 14 тысяч талдомчан, воевавших с врагом, более 6 тысяч не вернулись с полей сражений. Всего на территории Талдомского района уста-новлено 36 памятников воинам, погиб-шим в годы Великой Отечественной войны. Среди них – памятник летчи-кам 766-го штурмового авиационного полка в деревне Юркино, стела в честь партизанки-разведчицы Зины Голицы-ной, погибшей при выполнении боево-го задания в Пеновском районе Кали-нинской (Тверской) области, и другие. Благодарные земляки увековечили

248

имя Героя Советского Союза Ивана Шишунова, погибшего в самом конце войны, назвав одну из улиц Талдома его именем. В мае 1985 года была от-крыта мемориальная доска на здании бывшей школы № 3 (ныне – районная библиотека), где учился Александр Со-колов, повторивший подвиг Николая Гастелло. Над каждым военным памят-ником шефствует одно из предприятий Талдомского района. О мемориальном комплексе воинам-землякам в Талдо-ме заботится ОАО «Механизатор», эта организация ещё в 90-е годы участво-вала в его реставрации. Известно, что в основание монумента замуровано письмо потомкам, которые будут отме-чать 100-летие со Дня Победы советс-кого народа в Великой Отечественной войне. Хочется верить, что и в далёком 2045 году их будут волновать строчки, написанные в ХХ веке:

Читайте имена на обелисках,без громких слов подумайте о них.Не потому ли живы вы на свете,что их сегодня нет уже в живых…

БОЕВОЙ ПУТЬ АНАТОЛИЯ

КОРНИЛАЕВА

…Когда началась война, на комсо-мольском собрании ребята-десятиклас-сники – а было их 18 человек – ре-шили: надо идти на фронт. В полном составе явились на призывной пункт

г. Стерлитамака, но военком им сказал: расходитесь-ка по домам, когда надо будет – вызовем. Для каждого пришла своя пора, всем довелось воевать – в пехоте, артиллерии, танковых, лётных частях. А Толю Корнилаева направили сначала в артиллерийское училище под Челябинском, где готовили младших ко-мандиров. В 18 лет он получил звание лейтенанта, после чего попал на Запад-ный фронт и возглавил взвод разведки в 317-м гвардейском истребительно-про-тивотанковом артиллерийском полку.

Двадцать солдат было доверено юно-му, ещё необстрелянному командиру, всё молодёжь: русские, евреи, грузины, украинцы. Боевое крещение принял под Ржевом. Было по-настоящему страшно, но Анатолий сумел пересилить в себе это естественное чувство, когда на память пришли слова преподавателя военного училища: «Самое главное – спокойствие и правильное решение. От поведения командира, его трезвого расчёта и верного решения зависит ис-ход сражения». В том бою молодой ко-мандир достойно выдержал испытание.

Западный фронт, Воронежский, 1-й Украинский — всюду 317-й гвардей-ский полк вёл кровопролитные бои с противником. И вот Курская дуга. Рёв танков, гул самолётов, разрывы сна-рядов, сплошные завесы вздыбленной земли и огня… Боевая обстановка тогда поставила командира взвода разведки Анатолия Корнилаева в сверхэкстре-мальные условия: нужно было прово-дить разведку, регулярно давать доне-сения в штаб о раскладе сил, но и не

249

только: пришлось по ходу боя и само-му стрелять из противотанковых ору-дий, заменяя раненых, «обкатывать» на своём примере солдат-новичков. Тогда их взводу удалось превратить в груду искорёженного металла 10 фашистских танков, два из них подбил лично гвар-дии лейтенант Анатолий Корнилаев.. И было командиру всего 18, когда его удостоили ордена Красной Звезды. В представлении к награде значилось: «За умелое командование и проявлен-ную инициативу».

Анатолий отлично понимал, какая роль в бою отводится артиллерии. Если надо прикрыть откатывающиеся под-разделения, именно артиллерия точно рассчитанным огнём отсекает наседаю-щего противника. Наступлению наших войск всегда предшествовала артилле-рийская подготовка. Совсем недаром артиллеристов называют «громоверж-цами» войны.

А спустя несколько месяцев после награждения орденом Красной Звезды Анатолий писал домой: «Вот ведь как бывает в жизни. Ещё недавно востор-гался подвигом артиллеристов, уничто-

живших 18 танков противника. Подвиг этот казался мне нереальным. А сегод-ня мне самому вручили Звезду Героя». Случилось это в день 19-летия Анато-лия, немного времени спустя после зна-менитой переправы наших частей через Днепр, где опять отличился молодой командир.

…Наша пехота, форсировав Днепр, отвоевала на правом его берегу неболь-шой плацдарм, где готовилась к следу-ющему решительному броску. Гвардии лейтенант Анатолий Корнилаев стоял на КП, когда к нему подошёл командир батареи. Закурили, повели разговор о том о сём, но ни слова о предстоящем бое. И вдруг боковым зрением Анато-лий заметил вываливающийся из-за ук-рытия фашистский танк, потом второй, третий… «Тигры» и «пантеры» – их было числом 18 – не спеша ползли прямо на КП. А за танками, движущимися широ-ким фронтом, плотным кольцом следо-вала вражеская пехота. Первый снаряд противника просвистел над головой и плюхнулся где-то позади в Днепр, раз-дались автоматные очереди.

Медлить было нельзя. Корнилаев бросился к ближайшему орудию, вы-катил его из укрытия и сам себе ско-мандовал: «Орудие на прямую навод-ку!». Тут же зарядил пушку, и выстрел её стал сигналом готовности батареи к бою. Второй выстрел Анатолия заставил тяжёлого «тигра» закрутиться на мес-те. Тут же загорелся третий. Вступили в бой и другие наши орудия, открыли огонь прямой наводкой по врагу. Пере-дний ряд танков приостановил движе-

250

ние, тем самым были выиграны важные секунды, позволившие молодому коман-диру отдать приказ радисту соединить-ся с командиром батареи. А солдатам он скомандовал: «Шрапнелью по пехоте противника!». Комбат по рации одобрил действия лейтенанта и поблагодарил его за находчивость. Тут же «загово-рили» тяжёлые орудия с левого берега Днепра, Корнилаев оперативно коррек-тировал огонь артиллерии. Не прошло и получаса, как все до одного танки про-тивника были выведены из строя, кон-тратака врага успешно отбита. Указом Президиума Верховного Совета СССР за мужество и героизм Анатолию Ни-колаевичу Корнилаеву было присвоено звание Героя Советского Союза с вруче-нием медали «Золотая Звезда» и ордена Ленина. В 1944 году Анатолий — уже старший лейтенант и начальник развед-ки полка. Вскоре он был направлен в Коломну на курсы усовершенствования командиров, после чего откомандирован на 1-й Белорусский фронт, где и встре-тил День Победы.

В мирное время Анатолия Корни-лаева направляют на учёбу в Военную академию им. М.В. Фрунзе и после её окончания присваивают звание капи-тана. Служить довелось в г. Усть-Кам-чатске, г. Тирасполе, Одесском военном округе; демобилизовался в звании пол-ковника.

В г. Железнодорожном, где Анатолий Николаевич живёт более трёх десятков лет, он вёл военное дело в школе № 5, был частым гостем и в других учебных заведениях города, рассказывая детям

о Великой Отечественной войне, под-вигах защитников Родины. В послед-ние годы, как он признаётся, его реже стали беспокоить приглашениями на встречи со школьниками. Оно и понят-но: возраст, как-никак 86, здоровьишко подводит. Вот только события сороко-вых по-прежнему помнятся отчётливо, как будто это было вчера...

ЖИЛИ, ЛЮБИЛИ, СРАЖАЛИСЬ

– 22 июня я проснулась поздно, родители ушли на рынок, а мы с под-ругой Лидой собирались в фотоателье за снимком. И вдруг в 12 часов дня по радио сообщение Левитана, – так вспо-минает страшный день начала Великой Отечественной войны серпуховичка Анастасия Гавриловна Маршалова, по девичьей фамилии – Архипова. – Уже бомбили Киев, а в Серпухове люди, просыпаясь, только узнавали страшную весть о начале войны, собирались на улицах и во дворах, задавая себе и друг другу одни и те же вопросы: «Что же будет, что нас ждёт, что ждёт страну?». В отличие от простых жителей города, имевших дома лишь радио, руководство Серпухова о войне узнало гораздо рань-ше. Почётный гражданин города Сер-пухова, краевед, бывший узник лагерей смерти Дахау и Маутхаузен Василий Михайлович Шахов писал, что уже в 8 утра 22 июня 1941 года было собрано

251

совещание директоров предприятий и всех служб Серпухова. Главным вопро-сом была мобилизация и перевод город-ского хозяйства на военное положение. По городу и району началась запись добровольцев в народное ополчение. К 4 июля от серпуховичей было подано 7000 заявлений, 1869 человек направ-лено в Москву, где формировались ди-визии для отправки на фронт. Осенью 1941 года Серпухов стал прифронтовым городом. На подступах к нему сража-лись 1-я дивизия народного ополчения, впоследствии 60-я стрелковая дивизия. 8 июля сюда же для обороны Серпу-хова и железнодорожного моста через Оку был передислоцирован 178-й ис-требительный авиационный полк под командованием подполковника Р.И. Ракова. За годы войны лётчики этого полка совершили 4094 боевых вылета и сбили 40 вражеских самолетов. В брат-ской могиле на Соборной горе города покоится прах 33 воинов этого авиаци-онного полка.

23 августа 1941 года серпуховичи создали свой истребительный батальон. В нём насчитывалось 400 бойцов. Сер-пуховский авиационный спортивный клуб, основанный в 1936 году, выпус-тил много лётчиков, отважно сражав-шихся на фронтах Великой Отечествен-ной войны. Семеро из них удостоены высшей награды Родины – звания Ге-роя Советского Союза. Имя одного из них – Александра Ивановича Орлова, почётного гражданина города Серпухо-ва, присвоено аэроклубу после войны. Много славных лётчиков выпустило и Серпуховское военно-техническое учи-лище, организованное в годы войны на месте сегодняшнего военного институ-та ракетных войск РФ.

В конце сентября началось мощ-ное наступление фашистов на Моск-ву. Шли тяжёлые бои. В это время к борьбе с захватчиками подключились бойцы Серпуховского районного пар-тизанского отряда «Смерть фашизму». Партизанский отряд базировался в ле-

сах близ Балабановского шос-се. Пять землянок, в которых укрывались около 70 партизан, были выкопаны неподалёку от штаба. За время своего сущес-твования до марта 1942 года партизанский отряд уничто-жил около сотни фашистов, в том числе двух офицеров. Бойцы из землянок разгроми-ли две немецкие базы, огневую точку противника, захватили большие оружейные трофеи. Серпуховские партизаны со-

252

провождали воинов за линию фронта, уничтожали вражеские линии связи, от них командование 49-й армии получало важные разведсведения. В октябре 1941 года в Серпухове был организован го-родской комитет обороны. Линия фрон-та вплотную приблизилась к городу, немецкие разъезды находились всего в 6–7 километрах от него. Позиции к за-паду от Серпухова занимала 49-я армия под командованием генерал-лейтенанта Игоря Григорьевича Захаркина. На фо-тографии № 1 запечатлён гвардии пол-ковник Павел Кадомский, защищавший город вместе с И. Г. Захаркиным. Штаб армии располагался в селе Бутурлино. Непосредственно Серпухов защищала 60-я дивизия, состоявшая из ополчен-цев Ленинского района Москвы. 178-й авиаполк базировался недалеко от села Липицы. Наиболее ожесточённые бои велись на линии Дракино – Кремёнки – Павловка.

В ноябре в городе началась эваку-ация оборудования предприятий. А в Серпухове было создано шесть оборо-нительных районов: Занарский, Крас-ный текстильщик, Новоткацкий, район

ситценабивной фабрики, Ногинский, южная часть города и Заборье. Были возведены и оборудованы оборонитель-ные сооружения: противотанковые рвы, надолбы, баррикады, бомбоубежища и газоубежища. На базе хирургической больницы, текстильного техникума, больницы имени Семашко, рабфака, школ № 3, 11, 13, 22, 26, 28 были со-зданы госпитали для раненых.

На фото № 2 изображены серпухо-вички, которые тушили зажигательные бомбы на крышах домов, а на фото №3 – начальник штаба МПВО Сергеев среди группы учащихся, награждённых медалью «За оборону Москвы».

Краевед Борис Мамонтов в одном из своих материалов записал воспоми-нания серпуховича Петра Васильевича Варгина, который родился и вырос в Серпухове – во Владычной Слободе. Ему было почти 16 лет, когда началась война. В 1942 году он ушёл воевать. Вот что говорил Пётр Васильевич о том, как выглядел Серпухов осенью 1941 года:

В городском сосновом бору серпу-ховичи срочно рыли окопы, траншеи, блиндажи и большие канавы. До сере-дины октября в городе было малолюд-но. Затем его сразу заполнили военные. В бору укрывались миномёты, у озера Долгое организовали полевой аэродром. Во втором Нарском переулке, у монас-тырского озера, которого ныне нет, сто-яла зенитка и был оборудован дот. По берегам реки Нары крупные деревья были срублены. Берега «одели» в ко-лючую проволоку и заминировали. Был

253

готов к подрыву и Варгинский мост че-рез Нару. Левый берег Нары был весь в дотах и пулемётных гнездах. Их насчи-тывалось десятка два. Один из них, под Высоцким монастырём, сохранился до наших дней. Рядом стояла батарея зе-ниток, как и у Окского моста. Из даль-нобойных орудий немцы с Очковских гор вели обстрел Серпухова. Одна из этих пушек с обозначением «сделана во Франции» стала трофеем и ныне стоит во дворе музея. Было очень страшно и голодно. Я и многие пацаны держали при себе «дежурные мешки» с парой картофелин, турнепсом и кресалом, чтобы убежать от немцев в лес в слу-чае захвата Серпухова.

Но нет, не дали советские войска взять Серпухов: в ноябре 1941 года на-ступление немецкой армии было оста-новлено. В середине ноября в Серпухов прибыли 1-й кавалерийский корпус под командованием генерала П.А. Белова, 415-й стрелковая и 112-я танковая ди-визии, силами которых был нанесён контрудар. 18 ноября 1941 года на Туль-ском направлении начался второй этап операции «Тайфун». Фашистское коман-дование решило уничтожить оборону в Серпухове, Лопасне, Подольске. Но 49-я армия под командованием генерал-лейтенанта И.Г. Захаркина, кавалерий-ский корпус Белова и дивизия Гетмана остановили врага. 16 декабря 1941 года наши части перешли в наступление. Только частями левого фланга 49-й ар-мии было уничтожено до восьми тысяч солдат и офицеров противника, захва-чено 16 танков и около 70 орудий, бо-

лее 60 миномётов, 100 пулемётов, 500 автомашин.

28 января 1942 года командующий 49-й армией генерал-лейтенант И.Г. За-харкин записал: «Сейчас, когда враг отогнан от Серпухова, мы считаем нуж-ным сообщить о том, как много помог и помогает ещё и сейчас нашей армии пролетариат города Серпухова».

Фото № 4 и № 5 – иллюстрация к тому, как серпуховские подростки изу-чают миномёт и станковый пулемёт.

Нина Сергеевна Мишина, а тогда Кашутина, родилась и выросла в Сер-пухове. В 1941 году ей исполнилось 14 лет.

– Как только объявляли по гром-кому радио «Тревога», мы бежали пря-таться в монастырь, в склепы, – вспо-минала она. – А потом выходили после отбоя и не узнавали знакомые улицы. Вместо домов мы видели руины. Не всем тогда удалось уцелеть. Начались страшные морозы, которые доходили до 40 градусов. Нашим было очень трудно выбить врага из Очковских гор, и тогда на помощь были присланы воины-си-

254

биряки. Все они были в белых полу-шубках, валенках. И все сразу пошли в наступление. От монастыря было видно вдали большое зарево, и по морозу до-носилось раскатистое «Ура!». А утром становилось страшно – везли в больни-цы и госпитали раненых, вели пленных немцев, закутанных в одеяла и платки. После таких боёв наступало ненадолго затишье, потом опять начинали бом-бить. А мы, дети, вздрагивая от страха, вместе с матерями и стариками рыли окопы на окраине города и возле моста через Оку.

За годы войны в Серпухове было разрушено полностью и частично 597 зданий, погибли 202 мирных жителя, ранены 317 человек. Только в самом начале войны на город было соверше-но 140 авианалётов, сброшено свыше 500 фугасных и 35 000 зажигатель-ных бомб.

16 декабря 1941 года советские вой-ска перешли в наступление. После про-рыва немецкой обороны были освобож-дены Таруса и Алексин. К январю 1942 года линия фронта была отодвинута от Серпухова более чем на 150 кило-метров. С этого года в городе начали восстанавливать промышленность. На серпуховских предприятиях наладили производство мотоциклетной техники, боеприпасов, пищевых концентратов, инструментов для танковых и меха-низированных подразделений. В 1944 году началось строительство конденса-торного завода. Объём промышленного производства достиг к этому времени 80% довоенного уровня. В помещени-

ях бывших текстильных предприятий развернули металлообрабатывающее производство, удельный вес которого в промышленности города к 1945 году составлял 35% против 23,4% у текс-тильной отрасли.

Каждый год 4 декабря серпуховичи собираются на Соборной горе, где те-перь стоит авторская скульптура Ев-гения Вучетича «Воин-освободитель», чтобы низко поклониться всем воинам, павшим в годы Великой Отечественной войны. Чтобы ещё раз почтить память тех, кто принимал участие в обороне Москвы. За время войны более 12 000 воинов-серпуховичей были награжде-ны орденами и медалями. 23 серпухо-вича имеют звание Героя Советского Союза. На Соборной горе города захо-ронено в одной братской могиле 1200 героев-серпуховичей: солдат и офице-ров, павших на полях сражений Вели-кой Отечественной войны, умерших в госпиталях от ран.

На фото № 6 – трофейная пушка, которая и поныне стоит на музейном дворе, – с разорванным дулом, так как в нём был обнаружен снаряд и его при-шлось взорвать. А на фото № 7 – глав-ная площадь Серпухова 9 мая 1945 года – живо передающая, как встреча-ли Великую Победу серпуховичи. Эти уникальные фотографии военных лет из архива Серпуховского историкоху-дожественного музея нам предоставила старший научный сотрудник Марина Балматова, которая на их основе подго-товила цикл лекций для школьников. С пожелтевших снимков смотрят на нас

255

молодые и совсем юные лица земляков чьих-то родных и близких. Если кто-то узнает среди них своего деда или отца, а может быть, просто знакомого, обра-титесь, пожалуйста, в городской музей. Потому что летопись Великой Победы всё ещё не окончена.

КАК ЖИВЁШЬ, ВЕТЕРАН?

Нашим ветеранам Великой Отечес-твенной войны далеко за 80. Им уже трудно просто передвигаться, а тем более решать насущные проблемы. Об-щество старается облегчить их жизнь. Часто оно успевает, а вот иногда – нет. Почему? Да потому, что «рогатками» стоят бездушные регламентирующие документы, которые не преодолеют и чиновники.

Вопросительный знак, стоящий в конце названия муниципальной про-граммы, принятой в Лотошинском му-ниципальном районе, – всего лишь дань уважения нормам русского языка. Если это и вопрос, то риторический.

А по большому счёту то, что делает-ся в рамках программы «Как живёшь, ветеран?», является ответом на этот вопрос. Живут ветераны так, что им надо помогать. И местная власть счита-ет это своим долгом.

Вдали от шума городского. Здесь не слышно стука вагонных колёс. Прос-то нет в Лотошинском муниципальном районе железных дорог. Зато здесь

можно услышать пение птиц. Здесь не видно дымящихся труб фабрик и заво-дов. Просто в Лотошинском муници-пальном районе их тоже практически нет. Зато сколько грибов и ягод летом! Нефтяных вышек здесь тоже нет, не Сибирь… Зато, говорят, в Сибирь лото-шинцы раньше ездили к Пасхе, чтобы продавать там букетики, сделанные из цветов бессмертника, выращенного на своих огородах. Возвращались из такой поездки и… машины себе покупали!

Да и вообще, главное дело для жи-телей района – это сельское хозяйс-тво. Как это ни трудно. Как это ни «низкорентабельно». Цветочки сейчас на кладбищах продают китайские, ис-кусственные, молоко из порошка раз-ведённое, овощи… А знаете, у многих коренных лотошинцев – у тех, кто не на лето сюда приезжает, а постоянно живёт, уже в феврале грядки под плён-кой – редиска на подходе. В первомай-ские праздники торгуют уже своей, а не из тёплых краёв привезённой, без чудес генной инженерии выращенной. Впрочем, коренных лотошинцев, как го-ворят, мало здесь осталось. До войны, до оккупации было здесь 129 сёл и де-ревень, не сожжёнными фашистами ос-талось только 24, к довоенному числу жителей 40 тысячам – район уже так и не вернулся. В том числе и по мирным экономическим причинам: многие уез-жают... Некоторые деревни зимой стоят совсем пустые, и только летом в них возвращается жизнь. Вместе с дачни-ками. Но если вы думаете, что я сейчас вам буду рисовать картинки запусте-

256

ния, сеять «упаднические настроения», то ошибаетесь. Побывав в Лотошино, я почему-то, наоборот, «заразился опти-мизмом». Кризис? А где его нет? Труд-но? А кому сейчас легко? Главное, не списывать на мировой кризис все свои собственные неудачи и просчёты, не оправдывать американской ипотекой российскую лень и бесхозяйственность, тогда, глядишь, не мы будем продукты и продукцию за границей покупать, а «заграница» к нам за товаром поедет. Не нефтью же единой...

Но пока трудно, особенно пенсио-нерам, ветеранам, которые всю свою жизнь за Родину и воевали, и труди-лись. И администрация Лотошинского муниципального района решила за-пустить, точнее, возродить программу «Как живёшь, ветеран?», которая уже действовала, пока главой района был Анатолий Лютенко, и заработала вновь, когда он, спустя несколько лет, снова был избран главой района.

Дорог куличик к христову дню. Программа эта была утверждена Сове-том депутатов нашего района 30 октяб-ря и действует с ноября 2008 года. Под действие этой программы подпадают пенсионеры по возрасту, то есть женщи-ны с 55, мужчины с 60 лет, инвалиды по общему заболеванию (в зависимости от материального достатка) и все дети-инвалиды, которых у нас около 70 чело-век, рассказывает начальник отдела по взаимодействию с поселениями по воп-росам социальной политики админист-рации Лотошинского муниципального района Светлана Цыбина. Инвалиды и участники войны, узники фашизма, ес-тественно, попали в эту программу уже и по возрасту. Каждый месяц они полу-чают бесплатно продуктовые наборы на сумму до 200 рублей.

Состав этих наборов утверждает ко-миссия, созданная при районной адми-нистрации. Каждый месяц они разные.

– Мы чередуем, – рассказывает Еле-на Расскосова, директор МУП «Муници-пальная база № 1», которая уже дважды выигрывала тендер на реализацию этой программы. – Сахарный песок, напри-мер, включаем в наборы через месяц, потому что это товар, который нужен всегда. Масло растительное тоже быва-ет через месяц-два, было у нас масло сливочное, тушёнка, сгущёнка, молоко. Крупы – постоянно: и геркулес, и греч-ка, и рис, и мука – в общем, всё, что входит в потребительскую корзину. То есть никаких излишеств. Хотя… Были шпроты, был торт к Новому году. Наре-каний у нас практически нет никаких,

257

мы всё делаем в срок, в обыкновенные месяцы начинаем выдавать наборы пос-ле 15 числа, а в апреле сделали это пораньше, потому что в набор входил пасхальный кулич.

К Христову дню дорого не только яичко…

Да, хотелось людей порадовать. Мы пишем объявления, сообщаем по ра-дио, у нас всё налажено. Люди в каж-дом населённом пункте знают время и точки, где мы выдаём наборы. У нас по всему Лотошинскому муниципаль-ному району пять магазинов, а в са-мом посёлке, где участников програм-мы больше всего (более 3 тысяч), два: «Шкатулка» и «Кнопка». В «Кнопке» мы и разговорились с пенсионеркой Марией Петровной Мельник, как раз пришедшей за своим набором.

Я очень довольна,сказала она.Это такая большая поддержка для

нас, пенсионеров, особенно для тех, у кого маленькая пенсия. Я, к примеру, одна живу, пенсия у меня 3757 рублей. Я очень благодарна нашему главе, что он нас не забывает. Он, когда до это-

го был главой, давал нам такие наборы каждый месяц и сейчас заступил снова, и своё слово сдержал. Такого главы в жизни никогда не было. Очень хоро-ший человек

А ассортимент, состав этих наборов вас устраивает?

Очень даже устраивает!Считается, что недовольные есть

всегда. Знаете, как говорится, один видит, что стакан наполовину напол-нен, а другой – что стакан наполови-ну пуст. Но в Лотошино, как мне по-казалось, этой программой довольны все. Ну, скажем, почти все. По словам директора муниципальной базы, неко-торые пенсионеры даже говорили, что, мол, в трудное время кризиса могли бы давать наборы не каждый месяц, а до-пустим, раз в квартал.

Вот с этим Мария Петровна катего-рически не согласилась:

– Это те, у кого большая пенсия, так говорят! А у меня пенсия малень-кая, мне бы, конечно, лучше каждый месяц…

Вся жизнь у людей на виду. А откуда средства? – спрашиваю я у на-чальника отдела по взаимодействию с поселениями по вопросам социальной политики.

Средства из бюджета района. Общая сумма затрат за два месяца 2008 года один миллион 872 тысячи, и на 2009 год – 11 миллионов 232 тысячи. Ду-маю, что для района, даже для нашего, дотационного, это не такие уж большие средства. В период кризиса, может, и надо экономить, но мы считаем, что лю-дей поддерживать не менее важно.

258

То есть кризис не только не оста-новил программу, а наоборот сконцен-трировал наши усилия на то, чтобы поддержать жителей. Когда Анатолий Анатольевич стал главой, он очень мно-го встречался с людьми, бывал у мно-гих в домах, и говорил: «Вы знаете, как плохо живут у нас некоторые люди!..». Представьте, что у человека из доходов только пенсия в три с небольшим тыся-чи рублей, и дети ему не помогают: то ли потому, что нет их, то ли по каким-то другим причинам… Вообще-то люди у нас в районе очень трудолюбивые, на земле работать любят: обрабатывают землю, картошку сажают, редиску… У кого есть здоровье. А у кого его нет? Куда деваться?

Тут меня потянуло на совсем даже не лирическое отступление. Во-первых, приятно удивило, что глава района ездит и ходит по домам не перед вы-борами, а после них. Во-вторых, поду-малось, как бы вообще было здорово, если б люди, стоящие у власти, делали выводы о жизни своих избирателей не только по статистическим отчётам, по газетным цитатам, подчёркнутым рефе-рентами, да по радостным телерепорта-жам… Если б они ходили по маршрутам не заранее выбранным, а потому тща-тельно подготовленным, а по случайно выбранным, может быть, жизнь людей была бы лучше и веселей не только в тех самых газетных и телевизионных репортажах…

Может, в этом и есть смысл той самой реформы местного самоуправле-ния, того 131-го закона, который должен

приблизить власть к людям, но пока за-частую рождает в основном только де-лёж полномочий и неразбериху, какая власть за что отвечает.

К счастью, такие «разборки» бывают далеко не везде, и Лотошинский муни-ципальный район, на мой взгляд, один из положительных примеров. Во всяком случае, даже эха каких-то противоре-чий между властью района и властями поселений я здесь не услышал. Наобо-рот, слышал лишь о том, как вместе они решают проблемы, в том числе и проблемы пожилых людей, в том числе по программе «Как живёшь, ветеран?».

Общее количество включённых в программу граждан – 4680 человек. Списки составлялись и корректируются с помощью пенсионных отделов городс-кого и сельских поселений, рассказыва-ет Светлана Цыбина. Потому что очень много жителей мигрирует зимой: людей пожилых дети на зиму к себе увозят. Естественно, на тот период, пока они отсутствуют в районе, мы их из спис-ков исключаем, наборы они не получа-ют. А потом, когда возвращаются, мы их снова включаем в эти списки. До-ставка осуществляется по поселениям. Не каждый может сам прийти в силу возраста и состояния здоровья. Здесь нам помогают социальные работники, они разносят наборы по домам. К этой программе мы и школьников подклю-чили: по мере необходимости, там, где поселения не успевают справляться с этой нагрузкой, в доставке участвуют старшеклассники. Привлекают адми-нистрации поселений и свой актив –

259

и работников культуры, и социальных работников. То есть за то время, пока действует программа, у нас жалоб со стороны населения не было, только благодарности!

Кроме того, я считаю, что у этой программы есть и другой фактор – об-щение. Мы видим, как живут люди, они могут задавать наболевшие вопро-сы – у нас заведена такая «карточка обратной связи», они её заполняют и передают нам. Это позволяет чувство-вать так называемое «социальное на-строение». В целом оно сейчас у людей нормальное. Пусть эта помощь – ма-ленькая, в пределах 200 рублей, но ве-тераны чувствуют, что они не броше-ны. Что о них вспоминают не только накануне Дня Победы…

Вообще, продолжает Светлана Вла-димировна, у нас выстроена целая сис-тема работы с пожилыми людьми, пре-красно работают советы ветеранов и районный, и поселений. Они не забы-вают людей: и с днями рождения позд-равляют, и в последний путь провожа-ют… Это тоже немаловажный фактор. Есть у нас две награды, два знака: «За заслуги перед Лотошинским районом» и «Почётный житель Лотошинского района», и не всякий ещё их удосто-ится… Кандидатуры рассматриваются очень скрупулёзно. Мне кажется, что порой легче какую-то государственную награду получить, чем «За заслуги пе-ред Лотошинским районом». Вспоми-нается всё – и заслуги, и... Население у нас маленькое, и мы практически все друг друга знаем. Вся жизнь у людей

на виду. Это, с одной стороны, плохо, а с другой хорошо: неблаговидных дел тут делать не сможешь, ты всё время под прицелом глаз соседа. Испортить-ся не дадут…

РУБЕЖ ПОБЕДЫ8 декабря 2008 года Президент Рос-

сийской Федерации Дмитрий Медведев вручил главам администраций Велико-го Новгорода, Великих Лук и нашего подмосковного Дмитрова грамоты о присвоении этим населённым пунктам звания «Город воинской славы».

«Грамота вручается…». – В гроз-ные, судьбоносные для нашей страны годы жители именно этих городов пер-выми вставали на пути врага, самоот-верженно возрождали свою землю в трудные послевоенные годы и всегда очень бережно хранили память о ге-роях Отчизны, которые сражались в этих местах, – подчеркнул президент Дмитрий Медведев.

260

Говоря о воинской славе Дмитрова, глава государства напомнил об «одной из драматических вех в истории это-го города – нашествии хана Батыя в 1238 году, когда его огромное войско захватило город, но жители предпочли погибнуть, а не покориться жестокому врагу». «В годы Великой Отечествен-ной Дмитров стал символом воинской чести и отваги – гитлеровцам так и не удалось войти в город. Именно тогда, в первые дни войны, был развенчан миф о непобедимости нацистов». Знамена-телен текст грамоты, которая отныне становится своеобразным центром при-тяжения многих мероприятий, проводи-мых в городе: «За мужество, стойкость и массовый героизм, проявленные за-щитниками города в борьбе за свободу и независимость Отечества». «Понятно, что само по себе вручение почётных званий не превращает наши города в процветающие, – подчеркнул глава го-сударства. – Это большая, сложная, рутинная, многотрудная работа». Но подобное звание обязывает эти города быть образцовыми; чтобы в них можно было комфортно жить, они должны на-ходиться в ухоженном состоянии, здесь должны заботиться о старшем поколе-нии, пенсионерах, ветеранах Великой Отечественной войны.

– Таким образом, за актом вручения соответствующих свидетельств должна следовать постоянная, регулярная рабо-та по восстановлению наших городов, – подчеркнул Медведев. – Уверен, что если мы будем как следует работать, то наши города будут полностью соответс-

твовать тем великим подвигам, которые в них совершались в прежнее время. Порядок присвоения Выступить с ини-циативой о присвоении звания города воинской славы может любой гражда-нин, любая общественная организация, муниципальные образования.

Однако ходатайствовать перед пре-зидентом о рассмотрении данного воп-роса вправе только законодательные и высшие исполнительные органы госу-дарственной власти субъекта Российс-кой Федерации. В декабре 2007 года в Мособлдуме к рассмотрению был при-нят вопрос о подобном ходатайстве, и в обращении народных избранников к главе государства тогда значились сра-зу 10 подмосковных городов – Волоко-ламск, Дмитров, Истра, Клин, Лобня, Можайск, Наро-Фоминск, Руза, Сол-нечногорск и Яхрома. Однако для гла-вы государства при принятии решения огромное значение имеют экспертные советы и выводы, представляемые орг-комитетом «Победа», в который входят видные военачальники, политики, об-щественные деятели. Тщательное изу-чение документов, – как правило, под-

261

линников, – анализ деяний, которые послужили отправной точкой в том или ином событии войны, – суть подобных рассмотрений в оргкомитете.

По словам одного из сотрудников «Победы», у них на рассмотрении на данный момент находится едва ли не несколько десятков представлений на почётное звание. А сибирские и ураль-ские города вообще вышли с ходатайс-твом об изменении положения о при-своении данных почётных званий. По их справедливому замечанию, победа ковалась и в тылу, а некоторые горо-да, как, например, Магнитка, значили для фронта не меньше, а порой даже больше, чем переходивший из рук в руки населённый пункт на рубежах обороны. Впрочем, сочтёмся славою. Пока же из десятков лучших, славных, наверняка тоже достойных городов вы-бран Дмитров. И к этому тоже есть все основания. Лермонтов, остановивший «парижан»Дмитров фашисты планиро-вали взять с ходу. У них практически не было оснований не надеяться на успех – здесь концентрировалось практичес-ки двукратное превосходство в живой силе, а в самолетах и орудиях – и того больше. Уже пали Ржев и Калинин, безжалостный каток немецкой машины прошёлся по Солнечногорску, Клину, Истре. Хотя, конечно же, не каток.

Немецко-фашистское командование обозвало операцию по взятию Москвы «Тайфуном», и вот под его стальными волнами и должна была утонуть со-ветская столица. Что тогда говорить о каких-то мелких городах. К тому же к

Дмитрову спешила небезызвестная 7-я танковая дивизия вермахта, любимица фюрера, совсем недавно с ходу взявшая Париж. Немецким частям почётные наименования городов не давались, но «парижане» чувствовали себя доста-точно комфортно и в тех лучах славы, что намотали их танки на Елисейских полях французской столицы. Теперь им открывались ворота на брусчатку Крас-ной площади.

Звание «Город воинской славы» поя-вилось в России 9 мая 2006 года. Пер-выми почётного титула удостоились в апреле 2007 года Белгород, Курск и Орёл. С присвоением этого звания Ве-ликому Новгороду, Великим Лукам и Дмитрову таких городов в России стало шестнадцать.

Побратимы Дмитрова по почётному званию «Город воинской славы»:

Белгород, Курск, Орёл, Владикав-каз, Малгобек, Ржев, Ельня, Елец, Воронеж, Луга, Полярный, Ростов-на-Дону, Туапсе, Великие Луки, Великий Новгород.

Да не открылись, хотя после па-дения Истры враг уже вышел к кана-лу им. Москвы в районе Яхромы. До Дмитрова оставались считанные сотни метров, а перед этим ещё и деревенька Перемилово. Сама она ничего не значи-ла в расчетах гитлеровцев, надлежало лишь взять высоту, на которой распо-лагались её домики. И артиллерийский расчёт лейтенанта Гурия Лермонтова. Всего с двумя орудиями. Но держали эти два орудия, этот расчет, этот моло-дой лейтенантик Гурий со знаменитой

262

поэтической фамилией, стойко и цепко держали все немецкую армаду, выстро-енную на этом участке фронта на Мос-кву, весь день 28 ноября. Держали бы и дальше, да только разбило, разнесло в металлические клочья расчёт. Два этих самых орудия. Пали в ноябрьский снег горячими ранами все до одного артил-лериста. И только потому, что мороз победил человеческое тепло, остались навечно лежать солдатики на высоте с отметкой 80 метров. Обычно говорят – над уровнем моря. Но далеко эти все моря от Подмосковья, рядом лишь реч-ка Яхрома, так что от уреза её воды, тоже застывшей льдом, и отмерялась на

карте лейтенанта Лермонтова та высо-та. Взобрались, вскарабкались к вечеру на Перемилово фашисты. Но настолько обессиленные, потрёпанные и обескура-женные стойкостью советских бойцов, что дальше её не смогли продвинуть-ся ни одним своим солдатом, ни одним танком. И ладно бы эти русские вы-соты держали свою, предначертанную судьбой, солдатскую высоту. В самых укромных, благодатных местах, тяну-щихся ровными, пологими склонами к городу, – но и на них, словно специаль-но подготовленных природой для тан-ковых прорывов и охватов, врага ждал бронепоезд. Под номером 37. Во главе с капитаном Федором Малышевым.

Семь часов под ураганным огнем он держал не просто врага, а танковый кулак, своеобразный девятый вал «Тай-фуна» на линии Яхрома – Дмитров. Ныне макет этого бронепоезда стоит в местном краеведческом музее (на-считывающем, между прочим, более 36 тысяч единиц хранения), и рядом с его миниатюрной копией расположена фотография молоденькой девчушки, 18-летней Маши Литневской, ныне, конечно же, Марии Тимофеевны. Семь часов подчинённые капитана Малы-шева били по врагу, и семь часов под ответным огнём переводила железно-дорожные стрелки Маша, давай хоть какую-то возможность маневра для бронепоезда. Впоследствии она будет награждена орденом Красной Звезды. Но именно её подвиг, подвиг экипажа броне- поезда, артиллерийского расчё-та лейтенанта Лермонтова, сотен и

263

десятков других известных и безымян-ных героев остановили врага. Не дали ему войти в город, где, по преданию, родился сын Юрия Долгорукова – в крещении Дмитрий, а в нашей истории как Всеволод Большое Гнездо. В город, имевшим своим небесным заступни-ком Дмитрия Салунского. В город, в котором каждый если не держал ору-жие против врага, то подносил патро-ны. Если не подносил патроны, то вы-тачивал снаряды. Если не вытачивал снаряды, то перевязывал или кормил раненых. Город героев. И такие горо-да наравне с Ленинградом и Сталин-градом врагами не брались. Хотя нет, Дмитров однажды брался ордой Батыя. Но тогда и впрямь все жители пред-почли смерть рабству…

Слава завещана потомкам. При вручении грамот в Кремле в составе делегации Дмитровского района нахо-дился Михаил Иванович Байченков, летчик-истребитель, полковник в от-ставке. Воевал в небе над Белорусси-

ей, дошел до Вислы. При формировании польского истребительного полка стал его командиром. Был сбит зенитным ог-нем 25 апреля 1945 года над Берлином. Дотянул до линии фронта, упал на лес. Чудом остался жив. А принимал из рук Пре-зидента грамоту вместе с главой администрации Дмитровского района Валерием Васильевичем

Гавриловым тоже лётчик-истребитель Борис Александрович Шугаев. – У нас в районе 1200 фронтовиков, – назы-вает цифру председатель районного Совета ветеранов Евгений Александ-рович Рыбаков. – А если считать всех ветеранов, то нас целая армия – более 40 тысяч человек. Работа среди вете-ранов строится по секциям – блокад-ников, узников концлагерей, «Дети войны» и т.д. Так, считают в Совете ветеранов, руководители групп оказы-ваются ближе к бедам и чаяниям сво-их товарищей. Хотя почему толь- ко к бедам и чаяниям? В Дмитровском районе проводится удивительно целе-направленная работа по военно-пат-риотическому воспитанию молодёжи, и опыт, энергия «армии» ветеранов здесь просто незаменимы. – Только одно уточнение, – расставила все точ-ки над «i» в данном вопросе замести-тель главы администрации по образо-ванию и молодёжной политике Елена Александровна Виноградова. – Мы

264

рассматриваем этот аспект значитель-но шире и неустанно повторяем, что защита Отечества, любовь к Родине, патриотизм проявляются не только и даже не столько в тот момент, когда ты стоишь с автоматом в солдатском строю. Потому мы создали районную целевую программу «Гражданско-пат-риотического и нравственного воспи-тания молодёжи». А это около трёхсот всевозможных мероприятий с подрост-ками и молодёжью.

Любовь к Родине у дмитровчан на-чинается с уважения и знания симво-лов государства – его герба, гимна, флага. Это – тот оселок, на котором зиждется и строится вся дальнейшая работа в данном направлении. Навер-ное, не случайно именно в Дмитрове я встретил такое уникальное явле-ние для нашей жизни, как открытие детской районной Доски почёта, на которой ежегодно размещаются фото-графии 55 юных дмитровчан. Это зо-лотые медалисты – выпускники школ, победители спортивных соревнований, стипендиаты губернаторской премии. В городе уже более 700 школьников за достижения в области образования, спорта и культуры награждены отли-чительным знаком «Юный патриот Дмитровской земли».

На территории района находится 47 братских могил и 94 обелиска, и за каж-дым этим символом доблести и славы закреплены предприятия и школьные учреждения. И здесь не подкрашивают памятники только к 9 мая, не расчи-щают дорожки только к моменту возло-

жения цветов, – всё это делается круг-логодично. 22 июня практически весь город участвует в факельном шествии к каналу им. Москвы – так отдается дань памяти погибшим в Великой Оте-чественной. Практически круглогодич-но работает поисковый клуб «Русичъ» во главе с Максимом Ретинским – ими подняты из небытия и торжественно перезахоронены останки 94 советских бойцов. В районе проводится автомото-пробеги по местам боёв и, чтобы понять их значение, надо видеть рокеров – в одежде с заклёпками, с диковинными прическами, – как они, забыв о своей эпатажности, встают на колени перед братскими могилами.

265

В районе никогда, даже в провальные девяностые годы, когда даже слово «пат-риотизм» относили к разряду уничижи-тельных, не прекращалась тимуровская работа, более того, для учащихся была создана программа «Лето добрых дел». Здесь никогда не забывали о помощи ве-теранам, не прекращали шефской рабо-ты между детьми и воинскими частями. И сейчас каждое лето Клуб юных моря-ков из города Дмитров разбивает свое-образный десятидневный летний лагерь в каютах крейсера «Адмирал Кузнецов» в Мурманске. 10–15 призывников затем проходят здесь воинскую службу и слу-жат отлично. – Нам крайне важно, что-бы на мероприятия, которые проводятся в рамках патриотического воспитания, ребята шли не как болванчики, а с осоз-нанием их важности и необходимости, – говорит Елена Виноградова. – Обяза-тельно перед действом рассказываем и объясняем, в честь чего проводится то или иное мероприятие – будь то День единства 4 ноября или Благочиние (День православной молодёжи).

Цель одна: ребята должны понять и принять, что они – будущее России. И какими они станут – такими будут и наше Отечество, и наш любимый город. Кстати, сама Елена Александ-ровна за свою преданность делу, ра-боту по патриотическому воспитанию молодёжи награждена орденом «За за-слуги перед Отечеством» III степени. Это – тоже один из показателей того, как в районе относятся к памяти стар-ших поколений и насколько глубоко смотрят в будущее.

Собственно, за это же самое в том числе и сам город Дмитров награждён почётным званием. …В местном музее среди прочих экспонатов есть коло-кол из села Языково. Во время войны оно несколько раз переходило из рук в руки. И как свидетельство ожесточён-ности тех боев – более двадцати пуле-вых отметин, оставшихся на колоколь-ном тулове. Но они же говорят и о том, что мы и впредь будем стоять за своё Отечество, за свою веру до конца.

В городе, удостоенном звания воин-ской славы, устанавливается стела с изображением герба города и текстом указа Президента Российской Федера-ции о присвоении городу этого звания.

ГОРОДА ГЕРОЕВ

8 мая 2009 года в Кремле Президент Российской Федерации Дмитрий Мед-ведев вручил грамоты о присвоении почётного звания Российской Федера-ции «Город воинской славы» Наро-Фо-минску, Вязьме и Кронштадту.

Церемония состоялась в Екатери-нинском зале Кремля. В ней также приняли участие губернатор Москов-ской области Борис Громов, предсе-датель Московской областной Думы Валерий Аксаков, глава Наро-Фомин-ского муниципального района Алек-сандр Баранов. Президент Российской Федерации Дмитрий Медведев, обра-щаясь к присутствующим, прежде всего поздравил всех с наступающим

266

великим праздником – Днём Победы – той победы, которая изменила весь мир, победы, за которую сражались наши отцы и деды. «Сегодня в канун праздника Дня Победы мы присваива-ем почётное звание «Город воинской славы» Кронштадту, Вязьме, Наро-Фоминску…

Победа вершилась не только в круп-ных сражениях, но и в боях за каждую высоту, за каждый населённый пункт, за каждый город независимо от его раз-мера», – сказал Президент.

И это, по его словам, в полной мере относится к этим городам с героичес-ким прошлым. Именно так, по словам главы государства, и ковалась наша об-щая Победа.

Дмитрий Медведев рассказал о под-виге, совершённом в Великую Отечес-твенную войну Кронштадтом, Вязьмой и Наро-Фоминском. «Ожесточённые, исключительно тяжёлые бои шли в

Наро-Фоминске, противник сосредото-чил здесь свои силы, чтобы овладеть нашей столицей, но путь агрессоров был прерван и враг остановлен», – от-метил глава государства.

Он также подчеркнул, что в боях под Вязьмой и Наро-Фоминском неви-данное мужество проявили бойцы 33-й армии под командованием генерала Михаила Ефремова. «Именно эти бои сорвали планы по захвату Москвы и имели стратегическое значение», – добавил он. На месте тех боёв теперь стоят обелиски, к ним вновь приходят люди, чтобы поклониться памяти погиб-ших. «И наш с вами долг хранить это наследие», – подчеркнул президент.

Дмитрий Медведев заявил, что в России будет делаться всё для сохра-нения памяти о подвиге советского на-рода в Великой Отечественной войне. «Мы должны делать всё, чтобы память об этих славных страницах истории не

267

стиралась, а сохранялась, чтобы они были неотъемлемым атрибутом, услови-ем нашей новой жизни, чтобы эти зна-ния о подвигах наших земляков, о роли нашей страны в ходе Второй мировой войны передавались из поколения в по-коление», – сказал глава государства.

Принимая из рук главы государс-тва грамоту, глава Наро-Фоминского района Александр Баранов выразил ис-креннюю благодарность президенту за высокую оценку подвига, совершённого бойцами Красной Армии и всеми жи-телями Наро-Фоминска в годы Вели-кой Отечественной войны. «66 дней и ночей, с октября по декабрь 1941 года, линия фронта делила наш город над-вое, – сказал Александр Баранов, – но город выстоял, и «калитку» в Москву враги так и не смогли открыть». Он на-помнил имена славных генералов, офи-церов и солдат, совершивших подвиг под Наро-Фоминском. Это были люди разных национальностей, разных про-фессий. Их имена увековечены в назва-ниях улиц и площадей самого Наро-Фо-минска и других населённых пунктов Наро-Фоминского района. «Присвоение нашему городу такого высокого звания возлагает на нас ещё большую ответс-твенность за то, чтобы хранить память о подвиге наших героев», – подчеркнул глава Наро-Фоминского района.

Президент Российской Федерации Дмитрий Медведев, поздравив всех жителей Кронштадта, Вязьмы и Наро-Фоминска с присвоением высокого звания «Город воинской славы», так-же выступил с инициативой создать в столице нашей Родины – городе-герое

Москве монумент, посвящённый этим городам. Наши города воинской славы, по мнению президента, тоже достой-ны того, чтобы помимо, естественно, тех памятных стел, которые будут установлены в самих этих городах, и в Москве были знаки, свидетельству-ющие о присвоении почётного звания «Город воинской славы».

По словам Дмитрия Медведева, такой монумент увековечит подвиги, которые совершили жители этих го-родов. «Мы обязательно подумаем, каким образом зафиксировать именно эти славные имена и создать соответс-твующую возможность для того, чтобы такой монумент появился», – подчерк-нул Президент Российской Федерации. В настоящее время в России почётное звание «Город воинской славы» имеют 19 городов: Вязьма, Кронштадт, Белго-род, Курск, Орёл, Владикавказ, Малго-бек, Ржев, Ельня, Елец, Воронеж, Луга, Полярный, Ростов-на-Дону, Туапсе, Ве-ликие Луки, Великий Новгород и два города Московской области – Дмитров и Наро-Фоминск.

ВОЗДАТЬ ДОЛЖНОЕ

Одна из задач, которая была постав-лена Президентом Российской Федера-ции Дмитрием Медведевым по подго-товке к празднованию 65-й годовщины Победы, заключается в том, чтобы най-ти всех фронтовиков, кто был награж-дён во время войны государственными

268

наградами, но в силу тех или иных при-чин не смог получить их своевременно. Эта работа уже началась в Московской области, и о первых её результатах рас-сказал начальник Центрального архива Министерства обороны РФ полковник Игорь ПЕРМЯКОВ.

– Игорь Альбертович, расскажите, пожалуйста, какие обстоятельства в прошлом повлияли на то, что во время и после Великой Отечественной вой-ны награждённые солдаты и офицеры, а впоследствии ветераны войны, не все смогли получить ордена и медали СССР и какая работа проводилась и проводится ныне Министерством обо-роны Российской Федерации в этом на-правлении?

– Среди таких обстоятельств, – рас-сказал полковник Пермяков, – в основ-ном выбытие из части по ранению, ги-бель в боях или смерть от полученных ран, а также убытие воинов из своих частей в связи с реорганизацией и в пе-риод демобилизации старших возрастов из армии сразу после окончания войны и в первой половине 1946 года. Всего фронтовикам не было вручено более 3 миллионов орденов и медалей.

Работа по розыску участников Ве-ликой Отечественной войны, которым не были вручены государственные на-грады, началась сразу после окончания войны. Она проводилась сотрудниками Главного управления кадров, Централь-ного архива Министерства обороны и военных комиссариатов, поэтому мно-гим участникам войны награды были вручены в первые послевоенные годы.

Наиболее активно эта работа прово-дилась в 1950–1956 годы. По военным комиссариатам было разослано более 2,2 миллиона анкет-запросов. В резуль-тате их проверки было вручено почти 528 тысяч наград, а также установлено, что около 660 тысяч человек эти на-грады получили ранее. Более чем по 1 миллиону запросов поступили сведения о смерти (гибели) награждённых или о невозможности установления мест их нахождения. Почти в 750 тысячах кар-точек невручённых наград отсутствова-ли сведения, необходимые для розыска награждённых (год и место рождения, место призыва, домашний адрес).

В дальнейшем работа продолжалась на основании личных обращений граж-дан и запросов военных комиссариатов, государственных и общественных орга-низаций.

Около 1 миллиона наград числятся не вручёнными участникам Великой Отечественной войны.

В активном режиме эта работа была возобновлена с января 1989 года в соот-ветствии с приказом министра обороны № 2952 от 18 августа 1988 года.

Накануне празднования 60-летия Великой Победы в связи с неоднократ-ными обращениями ветеранов Великой Отечественной войны об ускорении работ по поиску и вручению государс-твенных наград, а также учитывая пре-клонный возраст оставшихся в живых участников войны, которым награды по каким-либо причинам не были вруче-ны, Президентом Российской Федера-ции было дано поручение Министерс-

269

тву обороны в срок до мая 2005 года осуществить награждение ветеранов Великой Отечественной войны ранее не вручёнными им государственными наградами. Личный состав Централь-ного архива Министерства обороны Российской Федерации принял актив-ное участие в выполнении поручения Президента Российской Федерации. Вручную была проведена идентифика-ция сведений об участниках Великой Отечественной войны, полученных из администрации президента (1 825 058 человек) со сведениями картотеки учё-та награждённых (17,2 миллиона карто-чек) и картотекой невручённых наград (600 тысяч карточек).

В результате сверки картотеки со списками было выявлено более 53 000 совпадений, выписано и разослано в военные комиссариаты более 117 000 анкет-запросов. Полученные из воен-ных комиссариатов сведения были про-верены по документам архива и мате-риалам на вручение государственных наград. По состоянию на 9 мая 2005 года более 5 тысяч ветеранов Великой Отечественной войны получили свои заслуженные награды и более 300 документов о награждении ветеранов войны было передано родственникам умерших награждённых на хранение. Для выполнения этой работы было привлечено более 120 человек, имею-щих большой опыт архивной работы, которые в короткие сроки выполнили необходимый объём работы. На сегод-ня невручёнными числится около 1 миллиона наград (из них – 180 тысяч

из числа послевоенных награждений за выслугу лет и по ранениям). При этом поиск по более 750 тысячам карточек невручённых наград крайне затруднён. Проверки по ним проводились не ме-нее 2 раз, однако были получены сооб-щения либо о смерти награждённых и отсутствии у них родственников, либо о невозможности установления места жительства фронтовиков. Эти карто-чки остались без реализации и после их сверки с картотекой вручения юби-лейного ордена Отечественной войны, награждение которым производилось в 1985 году.

В настоящее время осталось около 600 тысяч таких карточек, в которые на основании приказов о награждении, наградных листов и документов по учё-ту личного состава необходимо внести недостающие исходные данные для ро-зыска награждённых.

С июня 2005 года Главным управ-лением кадров Министерства обороны на территории России установлены 253 участника Великой Отечественной вой-ны, которым вручено 256 заслуженных ими в военное время наград. В семьи погибших (умерших) ветеранов переда-но 750 орденов Отечественной войны и других наград, а также более 4600 удостоверений к государственным на-градам. Награждённым ветеранам, про-живающим за пределами Российской Федерации, вручено 78 наград, переда-но родственникам погибших (умерших) ветеранов 10 орденов Отечественной войны и 63 удостоверения к государс-твенным наградам.

270

В настоящее время сотрудниками Главного управления кадров и Цент-рального архива Министерства оборо-ны Российской Федерации продолжа-ется работа по личным обращениям граждан и запросам военных комисса-риатов, государственных и обществен-ных организаций по восстановлению сведений, отсутствующих в карточках невручённых наград, с последующим вручением наград (удостоверений о на-граждении).

– Каким может быть участие в ра-боте по розыску участников войны, не получивших награды, органов исполни-тельной власти и военного управления, а также общественных организаций и молодёжи?

– Я думаю, участие должно быть са-мым непосредственным и оперативным.

Например, сейчас активно включи-лась в эту работу Московская область. Так, администрация города Подоль-ска, выполняя поручение губернатора Московской области Бориса Всево-лодовича Громова, уже подготовила обобщённые списки участников Вели-кой Отечественной войны, запрошен-ные из военного комиссариата города Подольска, Подольского района Мос-ковской области и городов Климовск, Троицк, Щербинка Московской облас-ти, органов социальной защиты, об-щественных организаций ветеранов, и направила их в архив для проверки по картотеке учёта награждённых, всего на 1311 человек. Сегодня мы работа-ем с ними. Активно работает в архиве межрегиональная общественная орга-

низация – «Координационный центр «Награды Великой Отечественной войны» (руководитель Р.А. Мухтаров). Благодаря эффективной деятельнос-ти этого Координационного центра с 1971 по 2003 год более 26 тысячам фронтовиков или их родственникам, в основном проживающим в Москве и Московской области, были вручены заслуженные награды или наградные документы.

– Имеются ли среди ветеранов, ко-торым предстоит вручение наград, жи-тели Подмосковья и сколько их выявле-но на сегодня?

– Архивная картотека невручённых наград организована в алфавитном по-рядке без привязки к регионам страны. Так сложилось исторически. В связи с тем, что в архиве пока нет электронной базы данных по учёту награждённых, выявление персоналий по конкретным областям, городам или районам воз-можно только вручную. А это, учиты-вая объём хранящейся в архиве алфа-витной картотеки награждённых (более 18 миллионов), может растянуться на десятилетия, поэтому работа ведётся по конкретным спискам, поступающим по запросам военных комиссариатов, государственных и общественных ор-ганизаций. Скорее такой информацией будут обладать в администрациях под-московных городов или в администра-ции Московской области после получе-ния результатов проверки по архивным документам представленных нам спис-ков, их обобщения и сверки со своими учётными данными.

271

Например, по спискам, представ-ленным администрацией города По-дольска, уже выявлено 5 ветеранов войны, которым будут вручены те или иные награды. Таким образом, конечный результат этого дела всеце-ло зависит от эффективности коллек-тивной работы всех участников про-цесса выявления данных персоналий ветеранов войны. В настоящее время решается вопрос о награждении учас-тников войны медалью «65 лет Побе-ды в Великой Отечественной войне 1941–1945 годов». Какие категории ветеранов и участников войны будут представляться к этой награде?

Согласно Указу об учреждении юби-лейной медали «65 лет Победы в Ве-ликой Отечественной войне 1941–1945 годов», подписанному Президентом России Дмитрием Медведевым 7 марта 2009 года, юбилейной медалью будут награждены военнослужащие и лица вольнонаёмного состава, принимавшие в рядах Вооружённых сил СССР учас-тие в боевых действиях на фронтах Великой Отечественной войны; парти-заны и члены подпольных организаций, действовавших на временно оккупиро-ванных территориях СССР; труженики тыла, награждённые за самоотвержен-ный труд в годы войны орденами СССР или медалями «За доблестный труд», «За трудовую доблесть» и «За трудовое отличие»; награждённые медалями за оборону Ленинграда, Москвы, Одес-сы, Севастополя, Сталинграда, Киева, Кавказа, Советского Заполярья; лица, имеющие знак «Жителю блокадного

Ленинграда»; бывшие несовершенно-летние узники концлагерей, созданных фашистами и их союзниками в период Второй мировой войны; граждане инос-транных государств, не входящих в СНГ, сражавшиеся в составе воинских национальных формирований в рядах Вооружённых сил СССР или партизан-ских отрядов, внёсшие значительный вклад в Победу и награждённые госу-дарственными наградами СССР или Российской Федерации.

Награды также будут удостоены лица, имеющие медали «За победу над Германией в Великой Отечествен-ной войне 1941–1945 гг.», «За победу над Японией», а также лица, имеющие удостоверение к медали «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.» либо удостовере-ние участника войны; лица, имеющие удостоверение к медали «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.»; лица, проработавшие во время войны не менее шести месяцев, исключая период работы на временно оккупированных территориях СССР; бывшие несовершеннолетние узники гетто и других мест принудительного содержания, созданных фашистами и их союзниками в период Второй миро-вой войны.

P.S. Остаётся добавить, что по фрон-товым судьбам ветеранов войны, кото-рым предстоит вручение боевых наград, в дальнейшем планируется проведение дополнительных архивных исследова-ний с публикацией их результатов в нашей газете.

272

ГОРОД-ВОИН

За мужество и отвагу, проявленные наро-фоминцами в годы Великой Оте-чественной войны, Наро-Фоминск одним из первых среди городов Подмосковья в 1976 году был награждён орденом Оте-чественной войны I степени, а в 2005 году ему был вручён штандарт и при-своено звание «Город ратной славы».

Накануне майских праздников Пре-зидент РФ Дмитрий Медведев своими указами присвоил Вязьме, Наро-Фо-минску и Кронштадту почётное звание Российской Федерации «Город воинс-кой славы» за мужество, стойкость и массовый героизм, проявленные за-щитниками этих городов в борьбе за свободу и независимость Отечества. В соответствии с законом о звании «Го-род воинской славы», принятым в 2006 году, теперь в Наро-Фоминске будет ус-тановлена стела с изображением герба города и текстом Указа Президента о присвоении звания. 23 февраля, 9 мая и в День города будет производиться праздничный салют.

В осенне-зимний период 1941 года Наро-Фоминск и река Нара стали од-ним из рубежей, где была остановлена фашистская армия, рвавшаяся к Мос-кве. Линия фронта фактически разде-лила город пополам. Он так и не был полностью взят немецко-фашистскими захватчиками. И как говорили враги, Наро-Фоминск стал калиткой, которую они не смогли открыть, чтобы попасть в Москву. История Наро-Фоминска

свидетельствует о том, что он испокон веков был городом-щитом, который защищал на западных направлениях рубежи нашей столицы. На Наро-Фо-минском направлении, защищая Мос-кву, сражались войска 33-й армии под командованием генерал-лейтенанта Михаила Ефремова. Начав операцию «Тайфун» для захвата столицы Советс-кого Союза, гитлеровцы рассчитывали с ходу овладеть городом Наро-Фомин-ском. Но просчитались. Бои за город шли днём и ночью. 31 октября стало ясно, что попытки врага прорваться к Москве потерпели неудачу. 33-я армия перешла к обороне.

66 дней шла героическая оборона города. Соотношение сил было в поль-зу противника: по людям – в 1,5 раза, по артиллерии и миномётам – в 3,2 раза, по танкам – в 6 раз. Но в боях на Наро-Фоминском направлении гит-леровцы постоянно несли тяжёлые потери в живой силе и технике. Весь ноябрь 1941 года в Наро-Фоминске и окрестностях прошёл в неутихающих боях. 1 декабря немец- кофашистские войска перешли в наступление по все-му фронту обороны 33-й армии. Это была, по сути дела, последняя попыт-ка фашистов про- рваться к Москве, немецкое командование рассчитывало этим наступлением оттянуть часть сил Красной Армии на Наро-Фоминское направление и ослабить оборону се-вернее Москвы. Но развить успех гит-леровцам не удалось, хотя они вкли-нились в полосу обороны 33-й армии на 23 километра. В бой были введены

273

дополнительные части из резерва ко-мандующего Западным фронтом Геор-гия Жукова. Организацией ликвида-ции фашистского прорыва руководил командующий 33-й армии генерал-лей-тенант Михаил Ефремов, и к исходу 4 декабря прорыв был ликвидирован полностью, немцы отступили на пре-жние позиции за реку Нару. В этих боях гитлеровцы потеряли около 10 тысяч человек убитыми и ранеными, около 50 танков, штурмовых орудий и другой техники.

5–6 декабря Западный, Калининс-кий и Юго-Западный фронты перешли в контрнаступление, 33-я армия нача-ла его 18 декабря 1941 года. Вечером 26 декабря 1941 года в результате кро-вопролитных боёв Наро-Фоминск был освобождён от немецко-фашистских захватчиков.

За мужество и отвагу, проявленные нарофоминцами в годы Великой Отечес-твенной войны, Наро-Фоминск одним из первых среди городов Подмосковья в 1976 году был награждён орденом Оте-чественной войны I степени, а в 2005 году ему был вручён штандарт и при-своено звание «Город ратной славы». В период Великой Отечественной войны 1941–1945 годов свыше 32 тысяч наро-фоминцев защищали Родину на фрон-тах Великой Отечественной войны, 11 из них были удостоены звания Герой Советского Союза.

Сейчас в Наро-Фоминском муни-ципальном районе проживает более 900 участников Великой Отечествен-ной войны. В районе активно дейс-

твует общественная организация ве-теранов войны, труда, Вооружённых сил и правоохранительных органов. Работу по военно-патриотическому воспитанию молодёжи в ней возглав-ляет заместитель председателя орга-низации ветеран Вооружённых сил Вячеслав Алексеевич Мартьянов. По его инициативе были подготовлены и изданы учебные пособия, букле-ты, брошюры о героизме молодёжи в годы Великой Отечественной войны, переданы в библиотеки и музеи всех учебных заведений района. Прово-дятся «круглые столы» по вопросам военно-патриотического воспитания и подготовки молодёжи к службе в рядах Вооружённых сил РФ. Дважды в год ветераны принимают активное участие в проведении районного Дня призывника. А в течение года прово-дятся мероприятия по поддержанию чистоты и порядка вокруг памятни-ков воинам, погибшим в годы Вели-кой Отечественной войны. Сегодня на территории Наро-Фоминского му-ниципального района находятся 132 памятника воинской славы. Содер-жание двух из них – памятник 201-й стрелковой дивизии (в народе его называют памятником латышам), рас-положенный в Наро-Фоминске, и па-мятник Огняну Найдову-Железову – на Киевском шоссе – относится к компетенции Наро-Фоминского муни-ципального района. Содержание ос-тальных – к вопросам местного зна-чения поселений. Каждый раз, когда в Наро-Фоминск приезжают делегации

274

из городов-побратимов: Даугавпилса (Латвия) и Елина Пелина (Болгария), они с глубокой благодарностью отме-чают должный уход нарофоминцев за этими памятными для них местами. В районе каждый памятник закреплён за определённой организацией, пред-приятием, которые отвечают за его благоустройство. Работники предпри-ятий проводят субботники по наведе-нию чистоты и порядка, высаживают цветы. Живые помнят о тех, кто по-гиб, защищая их мирное будущее.

Надо отметить такой факт: Ми-нистерством по делам печати и ин-формации Московской области было принято решение оказать помощь сельскому поселению Веселёвское в организации и прове- дении работ по восстановлению воинского захороне-ния у д. Макаровка и воинского мемо-риала у д. Устье сельского поселения Волчёнковское. Подобные решения по оказанию помощи городскому поселе-нию Верея и сельскому поселению Та-шировское приняты и Министерством имущественных отношений Московс-кой области.

Мы поинтересовались у главы Наро-Фоминского муниципального района Александра Баранова, как выполняется Указ Президента РФ по обеспечению жильём ветеранов Великой Отечест-венной войны до 1 мая 2010 года?

– Надо отметить, что под Указ Президента Российской Федерации подпадают не все участники и ветера-ны Великой Отечественной войны. И тем, кто вдруг сейчас придёт в адми-нистрацию муниципального образо-вания и заявит о том, что нуждается в улучшении условий жилья, будет отказано. Ведь под Указ Президен-та Российской Федерации подпадают именно те, кто был признан нуждаю-щимся в улучшении жилищных усло-вий и встал на учёт до 1 марта 2005 года, – сказал Александр Баранов. – Норма предоставления жилья – 22 квадратных метра. Но таких одноком-натных квартир в Подмосковье нет, с такой площадью их просто не стро-

275

ят. И по той цене, по которой затраты компенсируются за счёт федерально-го бюджета, найти квартиру очень сложно. У нас в районе под действие Указа Президента Российской Феде-рации подпадают 24 ветерана, хотя сейчас уже ряд поселений на 4 че-ловека этот список всё же увеличил. Но это их решения и за счёт собс-твенных средств эти муниципалитеты будут данный вопрос решать. А если говорить о 24 ветеранах, то по реше-нию их жилищных проблем у нас раз-работана программа, и мы надеемся, что мы её выполним, несмотря на то, что средства из федерального бюдже-та ещё в полном объёме не поступи-

ли. Программу мы хотим выполнять за счёт инвестиционных контрактов, которые у нас были. Сейчас некото-рые поселения получают квартиры от сдающегося жилья, и часть этих квар-тир, которые будут зарегистрированы в муниципальную собственность, бу-дут предложены ветеранам с после-дующей компенсацией поселениям затраченных средств, которые придут из федерального бюджета.

По словам Александра Баранова, сейчас на регистрации в городском поселении Апрелевка находятся 4 квартиры, которые предложены вете-ранам. И хотя ветераны проживают в Селятино и Кокошкино, они согла-

276

сились на такой вариант улучшения их жилищных условий. Квартиры бу-дут сдаваться под ключ, в них можно сразу заезжать и жить. Также есть ещё ряд домов, которые будут сданы и в которых часть квартир планиру-ется для предоставления ветеранам. То есть ждать, когда поступят деньги из федерального бюджета, в районе не будут. Иначе не будет выполнена программа. Наро-Фоминск сегодня – это промышленный и культурный центр с населением свыше 70 тысяч человек. На его территории распо-

ложены 7 крупных и средних про-мышленных предприятий, 400 малых предприятий, выпускающих продук-цию металло- и деревообработки, стройматериалы, швейные и трико-тажные товары, изделия из стекла и пластмассы, комплектующие для ку-хонной мебели и продукты питания. В Наро-Фоминске функционируют 5 филиалов вузов, 7 общеобразователь-ных школ, 20 учреждений культуры и спорта. Город ратной и трудовой сла-вы, несмотря на века, молод и готов к новым свершениям.

«Подвиг. Победа. Память» – так назван этот сборник воспоминаний о событиях Великой Отечественной вой-ны. Тех событиях, которые увенчались Днем Победы. Днем с годами ставшим самым главным, полным торжества и печали праздником. В этот день наши слова, наши чувства обращены к памя-ти. Мы вспоминаем тех, кто не пришел с войны, тех, кто с победой возвратился домой, всех тех, кто дал нам возмож-ность праздновать День Победы.

1418 дней шли они к нашей Побе-де. Трудными, огненными были эти дороги, которые вели к разгрому вра-га, которые пролегли из Подмосковья в европейские дали. На подмосковной земле этот путь отмечен памятниками воинской славы, мемориальными ком-плексами общероссийского значения, скромными обелисками на братских могилах. Это – вечные вехи минувшей войны. Более двух тысяч таких воен-ных памятных мест волнуют наши сер-

дца, когда мы приносим цветы к ним. Память живет. Память – в рассказах ветеранов, в словах благодарности по-томков, в книгах и кинофильмах о Ве-ликой Отечественной войне.

Благодарные потомки никогда не за-будут, какой ценой была добыта наша Победа. Не забудут, что наша страна, сокрушившая фашизм, принесла сво-боду другим народам, что Советский Союз, побеждая, освобождал и побе-дил, освободив всю Европу.

Праздник Победы… В этот день мы возвращаемся в прошлое Отечества, мыслями заглядываем в его будущее. В неизведанную дорогу берут не пе-пел, а огонь – огонь жажды жизни, созидания, свершений. Без этого огня юным, постигающим жизнь, не обой-тись. Как и без готовности вечно хра-нить память о тех, кто добыл Победу, кто утвердил на наших улицах, в на-ших домах самый великий и светлый праздник – День Победы.

СЛОВА – ОТ СЕРДЦА, ЧУВСТВА – ОТ ДУШИ

Дорогие читатели! . . . . . . . . . . . . 3

Часть первая Мы запомним суровую осень... . . 5

Последний резерв Ставки

Панфилова . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 10

Крах операции «Тайфун» . . . . . . . . . . 13

Героическая Истра . . . . . . . . . . . . . . 21

Альберт Ким: жизнь – как полет . . . 25

Их было десять тысяч . . . . . . . . . . . 28

От Яхромы до Берлина – от

солдата до генерала . . . . . . . . . . . . . 29

Дневник учителя . . . . . . . . . . . . . . . 33

Танкист № 1 . . . . . . . . . . . . . . . . . . 36

Отпевали солдат метели . . . . . . . . . 38

Родом из Победы . . . . . . . . . . . . . . . 41

«Каширский школьник»

в небе и на земле . . . . . . . . . . . . . . . 44

Подмосковная Хатынь . . . . . . . . . . . 47

Помнят имя его . . . . . . . . . . . . . . . . 50

Судьба генерала Калинина . . . . . . . . 52

Была война народная . . . . . . . . . . . . 56

Стоит в Балашихе Алёша . . . . . . . . . 60

Почетная жизнь Лидии Харламовой . . 62

Долгая дорога в небо . . . . . . . . . . . . 63

Автограф на Рейхстаге . . . . . . . . . . . 66

Подвиг Волоколамска . . . . . . . . . . . . 71

Этих дней не смолкнет слава . . . . . . 74

Рубеж особого назначения . . . . . . . . 75

Из одного металла льют . . . . . . . . . . 79

Часть вторая И один в поле воин . . . . . . . . . . 83

Мамаевым курганом был

каждый наш редут . . . . . . . . . . . . . . 85

Укротитель «тигров» . . . . . . . . . . . . 90

«Буду военным лётчиком». . . . . . . . . 92

С винтовкой и верой . . . . . . . . . . . . 96

В небе только девушки . . . . . . . . . . . 98

«Жизнь удалась!» . . . . . . . . . . . . . . 100

Атака века . . . . . . . . . . . . . . . . . . 103

Русский феномен . . . . . . . . . . . . . . 106

Эхо брянского леса . . . . . . . . . . . . .113

Мастер-классы Ковачевича . . . . . . . .116

Герой своего времени . . . . . . . . . . . .118

Живой огонь партизанских костров . . 123

Командир штрафной эскадрильи . . . 127

Часть третьяОб огнях-пожарищах, о друзьях-товарищах . . . . . . . .149

Бой длиною в жизнь . . . . . . . . . . . .151

Операция «Удар по логову» . . . . . . . 159

Хотим быть похожими . . . . . . . . . . 168

Из всех телефонов –

мелодии нашей Победы! . . . . . . . . . 169

Плакат – грозное оружие . . . . . . . . .171

Отважный солдат

в дерматиновой «шинели» . . . . . . . . 172

Узник Бухенвальда . . . . . . . . . . . . . .174

ОГЛАВЛЕНИЕ

Из блокадного дневника . . . . . . . . . 182История любви . . . . . . . . . . . . . . . 18439 тысяч «спасибо» . . . . . . . . . . . . 188У блокады детское лицо . . . . . . . . . 19022 июня . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 198Наследство . . . . . . . . . . . . . . . . . . 201

Часть четвертая И дни, и мгновения войны . . . . . .203

Автограф Кутузова . . . . . . . . . . . . . 205

Один бой Ивана Дынникова . . . . . . 206

Стоп-кадры войны . . . . . . . . . . . . . 210

Девятьсот дней одного города . . . . .211

«Папа называл меня «Курнопей» . . . 213

Фронтовые дороги фельдшера

Корсаковой . . . . . . . . . . . . . . . . . . .218

Небесная Нормандия . . . . . . . . . . . 221

Война Дмитрия Ячменева:

от Надеина до... . . . . . . . . . . . . . . . 223

На крайнем западе страны . . . . . . . 225

Незабываемая весна 1945 года . . . . 228

Часть пятая Дорогое наследство . . . . . . . . .231

Яблоки от фронтовика . . . . . . . . . . 233У мемориалов будут шефы . . . . . . . 239Солдаты Победы досрочно . . . . . . . 243История портрета. . . . . . . . . . . . . . 243Читайте имена на обелисках . . . . . 246Боевой путь Анатолия Корнилаева . . 248Жили, любили, сражались . . . . . . . 250«Как живёшь, ветеран?» . . . . . . . . . 255Рубеж победы . . . . . . . . . . . . . . . . 259Города героев . . . . . . . . . . . . . . . . . 265Воздать должное . . . . . . . . . . . . . . 267Город-воин . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 272Слова – от сердца, чувства – от души . . . . . . . . . . . . 276

ПОДВИГ. ПОБЕДА. ПАМЯТЬ

Сборник

ГУ МО ИД «Московия», 123022, г. Москва, ул. 1905 года, д. 7. Подписано в печать 15.04.2010. Формат 70х100/16. Бумага офсетная. Объем: 17,5 п.л. Тираж 3000 экз. Заказ №

Отпечатано с готового электронного макета в ОАО «Подольская фабрика офсетной печати». г. Подольск, Ревпроспект, 80/42. Тел.: 8 (4967) 69-97-22, 8 (4967) 69-97-29

Главный редактор Редакторы

ХудожникВерстка

Корректор

Д.А. ХакимоваВ.А. Илык, В.М. ГавриленкоА.И. СухоруковА.А. ШведоваЕ.А. Юрьева

ПОДВИГpobeda-mo.ru/userdata/1273233407.pdf · страшной войны на земле...

Documents

Transcript of ПОДВИГpobeda-mo.ru/userdata/1273233407.pdf · страшной войны на земле...